Сделка с совестью

Дешевая забегаловка недалеко от станции метро Тульская едва вмещала в себя пять круглых столиков на металлических ножках. Внутри было дико душно и люди сидели практически впритык друг к другу, вынуждая официантку протискиваться между стульев. Дашка смешно поморщилась от спертого запаха, выискивая среди персонала хорошо знакомую фигуру. — Елисеева! — Даша усердно замахала руками, заприметив наконец подругу в дверях служебного помещения. Статная блондинка в сиреневом фартуке растерянно обернулась. — Через пять минут в курилке, — одними губами произнесла она. Дашка кивнула и стала пробираться к двери, ведущей в закрытую для проезда подворотню. Через некоторое время в импровизированной курилке появилась наконец Елисеева, держа в руках белый пакет. — Привет, — она поцеловала Дашу в щеку и протянула ей увесистый подарок, - все, что смогла. — Ленка, спасибо! –почувствовав аромат выпечки, Дашка обняла подругу, — я твой должник! — Угу, должник, — хмыкнула Елисеева. — Все-все верну, возмещу, честное слово! — Тебе для полного счастья только пироги в долг брать осталось, — резонно заметила Лена. — Сколько им там еще от тебя нужно? — Надеюсь, к весне все отдам. И заживу наконец полной жизнью, — выдохнула Даша. — А машину, это они ее так? Козлы, — блондинка явно не собиралась успокаиваться. — Угощайся, — Дашка выудила пачку Самца из кармана и протянула Лене, пытаясь перевести неприятный разговор в другое русло. Она очень любила подругу, Елисеева была доброй и понимающей. А самое главное — она радовалась Дашиным успехам и искренне переживала вместе с ней неудачи. Но идеальных людей, как известно, не бывает, вот и Ленка обладала парочкой негативных качеств. Одно из которых — чрезмерная болтливость. — А вот это пожалуйста, — Елисеева вытянула одну сигарету и чиркнула зажигалкой, — мои как раз закончились. Подруги стали обмениваться последними новостями, пока вдруг взгляд Лены не упал на импортную Дашину куртку. Страшно представить, сколько такая может стоить. Блондинка удивленно подняла бровь. — Это откуда? Даша поежилась. Ей крайне не хотелось рассказывать о случившемся на днях казусе. — Да ты чего, это же старье дешевое! — фальшиво удивилась девушка. — У какой-то бабули выменяла на рынке, на старую свою. Она хоть и потрепанная была, зато американская! — Ты меня за дуру держишь? — возмутилась Елисеева. — Я несколько лет в манекенщицах проходила. Думаешь, не в состоянии отличить дорогую вещь от дерьма? — Ничего от тебя, Ленка, не скроешь. Надо было тебе не в манекенщицах ходить, а служить где-нибудь на границе… Дашка плавно завела рассказ, не заметив, как дрогнуло лицо подруги при упоминании о пограничной службе. Пришлось выкладывать все, как было. ...— Просыпаюсь от стука в дверь, спрашиваю кто, а мне мужик с той стороны — цветы, говорит, от Виктора Пчелкина… Из рук Елисеевой выпала недокуренная сигарета. — От кого?.. — От Виктора Пчелкина. Ну это тот, в которого я врезалась, ты меня слушаешь вообще? — А выглядел он как? — севшим голосом спросила Лена. — Ну, волосы такие светло-русые, назад прилизаны, глаза синие, две руки, две ноги, пальто дорогущее, печатка здоровая на пальце. Бандит какой-то, короче… Лен, ты чего? Лен! Елисеева прислонилась к стене, в глазах потемнело. Даша потрясла ее за плечи. — Лен! Тебе плохо? — Все нормально, — прошептала блондинка. — Я вижу, как все нормально, ты от нормальности аж позеленела вся. — Даш… Кажется, я его знаю. …Зеленые стены подъезда, насквозь пропитанные сигаретным дымом, были исписаны глупыми надписями. Какой только чуши тут не было. Даша сидела на широком подоконнике, обняв колени, и рассматривала бредовую писанину подъездных романтиков и местного быдла. В данную минуту это казалось очень увлекательным занятием. Она старалась отвлечься изо всех сил. Чтобы не сорваться. … — У тебя тачка не из дешевых, одежда, — на ступеньках восседал светловолосый парень в кожаной куртке и загибал пальцы, — в конце концов, квартира. — Что еще скажешь, Андрюша? — девушка вскинула голову, испепеляюще глядя на собеседника. Тот в свою очередь опустил глаза. — Даш, я все понимаю, — заговорил он после небольшой паузы. — Но и ты меня пойми. Пацаны каждый день с меня спрашивают. А что я им скажу? Деньги все равно вернуть надо. Я выкручиваюсь, как могу, сам к тебе езжу, они бы с тобой так сюсюкаться не стали. Жалко мне тебя… Серегина сестра все-таки. Девушка почувствовала, как в один момент внутри взорвались все органы. — Серегина сестра, значит?! — Даша спрыгнула с подоконника и сжала кулаки, больно впиваясь ногтями себе в ладони. — Серегу вдруг вспомнить решили?! Да я бы на вашем сраном месте постеснялась даже вслух произносить это имя! Он вас за друзей считал, готов был жизнь положить за вас! Что бы он сказал, если бы видел, как вы трясете деньги с его сестры?! Даша не заметила, как перешла на крик, а по щекам покатились жгучие слезы. Ее трясло от обиды и злости. Еще несколько секунд — и она набросилась бы на обидчика с кулаками. Внезапно раздавшийся голос сбил с девушки всю спесь. — Что здесь происходит? — прохрипел Пчелкин, появившийся из темноты лестничного пролета. Он исподлобья глядел на Андрея, и от этого взгляда становилось по-настоящему страшно. — Мужик, иди, куда шел, сами разберемся, — Андрей глянул на Витю и тут же отвел глаза. Поднялся на ноги. – Даш, надеюсь, мы услышали друг друга. Он хотел было начать спускаться, но Пчела резко перегородил ему путь, заслонив собой Дашу. — Что он с тобой сделал? — процедил сквозь зубы Витя, продолжая стоять к девушке спиной. — Он ничего не сделал, — с усилием сдерживая слезы, откликнулась Дашка. — Пусти его. Пожалуйста. Пчела пару мгновений сверлил крепкого парня взглядом, после чего сделал небольшой шаг в сторону, продолжая закрывать собой девушку. Андрей быстро зашагал вниз по лестнице. Лишь когда его шаги окончательно стихли, Пчелкин повернулся к Даше. — Какого черта ты тут забыл? У тебя что, своего дома нет? — злобно прошипела Даша, оттолкнув от себя Пчелу. Тот, в свою очередь, лишь фыркнул на выпад девушки. — Отличная благодарность за спасение. — А на меня никто не нападал. Или ты решил, что я в благодарном порыве брошусь тебе на шею? Строишь из себя супермена? Ни одной мышцы не дрогнуло на лице Пчелкина. Он продолжал молча смотреть ей в глаза, и Дашка сдалась. — Ну, чего тебе? — Поговорить хотел. — Говори. — Может, не будем посвящать соседей в некоторые аспекты нашей жизни? По-моему, они уже достаточно услышали за сегодня. — Нет никакой нашей жизни. Есть твоя и моя. … — Значит, если вкратце, то я — сволочь, с которой ты никаких дел иметь не хочешь. Так? — Так. Витя сидел на шаткой кухонной табуретке, облокотившись о стену. Кухня была небольшой, со старой мебелью, но отчего-то ему на этой самой кухне было очень уютно. То ли от цветущих фиалок на подоконнике, то ли от шумевшего на фоне телевизора, который он сам включал крайне редко, то ли от кипящего на плите чайника. А может, уют создавала маленькая хозяйка этого царства? Она сидела на подоконнике, подогнув под себя одну ногу, а второй болтала туда-сюда, как ребенок. Волнистые волосы немного выбились из хвоста, который она затянула на макушке. Дашка затягивалась очередной сигаретой, словно ища в дыму спасение. …— Слушай, я не догоняю, что сделал лично тебе плохого, и чем заслужил такое скотское отношение… Я просто вижу, что тебе нужна помощь, и искренне хочу тебе помочь. Я вижу, что тебе не все равно, и… Каждое слово давалось Пчелкину с большим трудом, будто плохо выученное стихотворение на уроке литературы. …— И мне тоже не все равно, понимаешь? Дашка нахмурилась и поймала на себе взгляд его синих глаз. Внешне Пчела не потерял ни своей самоуверенности, ни спокойствия. Она не почувствовала ни на секунду его волнения, робости. Или что там еще чувствуют, когда говорят подобное? Но у нее не было даже капли сомнения в том, что он говорит правду. Потому что ей не все равно? Что он хотел этим сказать? — Я не знаю, в чем ты собрался мне помогать, потому что денег я у тебя не возьму. Но если хочешь… Она не смотрела на него, но чувствовала на себе его тяжелый взгляд. …— Если хочешь, мы можем просто общаться. — И на том спасибо, — фыркнул Пчелкин, заметно расслабившись.