Двое лучше, чем один
***
— Где ты? — Я уже на уроке, где ты? — Правда? Ты уже на уроке? Я хочу ответить, когда кто-то довольно грубо врезается в моё плечо. Я поворачиваюсь, чтобы бросить на этого грубияна взгляд, но понимаю, что это всего лишь Сехун, улыбающийся мне с телефоном у уха. — Как делишки, врунишка, — он поднимает брови, сбрасывая вызов. Я усмехаюсь, убирая телефон в карман. — Я уже почти на месте, какая разница. — До кабинета ещё три минуты ходьбы, любовь моя. Я смотрю на него краем глаза, поражённо пыхтя. Сехуну всегда нравится дразнить меня подобным образом, отчего я кажусь полной идиоткой. Но он мой лучший друг уже четыре года, и я давно научилась не принимать эти шуточки близко к сердцу. Кроме того, он единственный человек, кто, я знаю, ни за что специально меня не обидит. Сехун смеётся и закидывает руку мне на плечи, опираясь всем своим весом на меня. Я громко стону. — Отстань, ты тяжёлый, — жалуюсь я. — Нет, я Сехун, — язвит он в ответ. Я кидаю на него убийственный взгляд, и парень заливается смехом, щипая меня за щёку. — Ты такая милая, когда бесишься. Я вздыхаю, закатывая глаза к потолку. Сехун может бесить, но ещё он очень милый. Иногда. Мы идём до кабинета вместе, разговаривая всю дорогу. Кажется, будто он всегда под кайфом, потому что его рот ни на минуту не затыкается. И в такие моменты я точно знаю, что он напился кофе. Даже маленького глоточка этой горькой жидкости достаточно, чтобы Сехун не дрых во время церковной проповеди, а это о чём-то да говорит. Мы заходим в класс за пару минут до звонка, рука Сехуна уже висит перпендикулярно полу, а не лежит на моей шее. Большинство наших одноклассников уже здесь, даже Хери, моя подруга, с которой я познакомилась в этом году. За её столом осталось лишь одно свободное место, так что я сажусь рядом с ней. Я ожидаю, что Сехун присоединится к другому столу, но он просто придвигает стул и садится около меня. Хери смотрит на него, зачарованная его внешностью, прямо как каждая другая девчонка. Я вздыхаю, пиная его в голень ногой. — Что ты здесь делаешь? — шёпотом говорю я. — Сядь в другом месте. — Сегодня мне хочется сидеть с тобой, — пожимает парень плечами, вытаскивая свои школьные принадлежности. Он смотрит на меня, мечтательно наклоняет голову и говорит: — Должен же я наслаждаться этими чудесными деньками без твоего ПМС. Я ударяю его в грудь, и Сехун громко смеётся, хватая меня за запястье. — Ты идиот, О Сехун, — чуть ною я, смущаясь его слов. — Ну это же правда, — хихикает он. — Да, но нельзя же так громко об этом говорить… Я сержусь, потому что даже Хери смеётся, а мне не нравится быть причиной насмешек. Учитель встаёт со своего места и начинает урок, как раз когда Сехун наклоняется ко мне, чуть врезаясь своим плечом. — Давай после уроков съедим по острому рисовому пирожку, — шепчет он своим низким голосом, опаляя мою шею тёплым дыханием. Моё сердце подскакивает, и я ругаю себя за то, что так легко поддаюсь парню, хотя отлично держалась целых три минуты. — В твоём любимом месте? — Просто Сехун отлично знает, как утихомирить меня. — Плачу́ я? Но мне хочется позлиться на него ещё чуть-чуть. Я просто хочу посмотреть, как долго я смогу злиться на него, потому что обычно меня хватает на пять минут максимум, так как Сехуну прекрасно знакомы мои слабости. — Ну же, детка… — начинает ныть Сехун, пихая мою руку. — Малыш… И стоит ему произнести «малыш», и я проигрываю. Прямо как каждый грёбанный раз. Я вздыхаю и устало на него смотрю, после чего Сехун понимает, что он победил. Он улыбается и тянет руку, чтобы помассажировать мочку моего уха. Это то, что он делает только со мной, а не с другими людьми, даже не со своими девушками. Может, это потому, что он знает, мне нравится, когда мочку моего уха гладят. А может, из-за того факта, что Сехун тот ещё чистоплотный маньяк и ни за что не притронется к чьем-то уху, не будучи уверенным, что оно чистое. — Сехун, — мычу я, бросая на него взгляд. Он в ответ делает то же самое, очерчивая большим пальцем ушную раковину. — Не делай так. — Не делать как? — шепчет Сехун, не отрывая взгляд от учителя, даже когда он трогает моё ухо. Я осторожно тянусь к его руке, беру его за запястье и кладу на стол. Он смотрит на меня нечитаемым взглядом. Моё сердце ёкает, и я чувствую лёгкий жар. Мне нужно отвести взгляд. Лишь спустя пару секунд он перестаёт пялиться на меня и откидывается на стуле, опираясь бедром на моё колено. Я бы решила, что он злится на меня, потому что он всегда чувствует себя униженным, когда я отказываю ему. Но Сехун двигает ногой, игриво меня пиная, и так я понимаю, что мы в порядке. Потому что, как и у меня, у Сехуна не получается долго злиться.***
— Я правда занята, Минсок… — я вздыхаю, реально желая уже свалить отсюда. Но парень очень упрям и продолжает спрашивать: — А что насчёт кофе? Я уверен, у тебя есть время на кофе! — У меня нет… — Эй, детка, — слышу я почти до боли знакомый голос. Я тут же расслабляюсь, когда Сехун становится рядом со мной. Настолько близко, что моя рука прижимается к его груди. — Кто это? — Это Минсок, — бурчу я, представляя их друг другу. Сехун протягивает руку, чтобы пожать ладонь Минсока. — Сехун, — кивает он. Спустя секунду он кладёт руку мне на спину. — Её парень. Мои щёки розовеют, когда его ладонь спускается ниже, на мою талию. Минсок же в шоке смотрит на меня. — О… Я… Я не знал… Сехун мычит. — Как вы познакомились? Я смотрю на него. — Учимся вместе. Он смотрит в ответ на меня глубоким и мягким взглядом, мне даже кажется, будто наступило Рождество, потому что в животе теплеет и щекочет. Мои внутренности делают пару кульбитов. Сехун вежливо улыбается, немного сжимая рукой мою талию. — Я, эм… Мне пора… — Минсок неловко прочищает горло, ёрзая на месте. Сехун снова мычит, кивая. — Пока. — Увидимся, — я машу рукой, радуясь, что он, наконец-то, уйдёт и перестанет приставать ко мне. Мы оба смотрим ему вслед, рука Сехуна всё ещё покоится на моей талии. Даже спустя долгое время, когда Минсока и не видать в толпе, Сехун всё ещё не отпускает меня. Так что я поворачиваюсь к нему и вижу, что он смотрит на меня. Я краснею от мысли, что он всё это время пялился на меня. — Этот парень какой-то подозрительный. Держись от него подальше, — предупреждает он. Я вздыхаю и киваю, позволяя ему вести меня в сторону его машины. — Я знаю, но он довольно настойчивый. Повезло, что ты пришёл вовремя. — Чтобы изобразить твоего парня? — дразнит он, легонько врезаясь в меня плечом. — Чтобы изобразить придурка. — Ауч. — Я хихикаю, и Сехун улыбается, потирая мой бок рукой, прежде чем отпрянуть и оставить меня без чувства защищённости. — В любом случае, рисовые пирожки в деле, верно? Определённо. Мы говорим о Минсоке по дороге к его машине, а когда едем до моего любимого места за острыми рисовыми пирожками, мы обсуждаем наших родителей, которые уехали ненадолго в Чеджу с друзьями. Я уже и не помню день, когда мы встретились, если честно. Но я помню, что познакомились мы благодаря связи моих родителей с семейством О, так как они были не только друзьями, но и бизнес партнёрами. Я впервые увидела Сехуна за ужином с родителями и его старшим братом. Я помню, думала, что оба сына невероятно привлекательны, почти на одном уровне с мелькающими по телику лицами. И если большинство привлекательных людей в курсе, что они выглядят сногсшибательно, и ведут себя из-за этого высокомерно и слишком самоуверенно, то Сехун и его брат другие. Я восхищалась тем, какими их вырастили родители, потому что они были скромными и обычными, ничем не выделялись. И с Сехуном, который был старше меня лишь на пару месяцев, мы сдружились очень хорошо и быстро. Во время совместных ужинов, куда его брат не стремился ходить, мы с Сехуном охотно шли только потому, что знали, что оба будем там. Лишь после третьего ужина или вроде того он попросил мой номер телефона, дабы мы могли оставаться на связи и без присмотра наших родителей. И так мы с Сехуном стали гулять раз в неделю. Количество встреч медленно выросло до двух раз в неделю, а вскоре мы стали видеться каждый день. Помогал тот факт, что мы жили лишь в пяти минутах езды друг от друга, так что нам было проще заходить в гости. В общем, благодаря родителям наша четырехлетняя дружба довольно устойчива. — О чём задумалась? — вдруг спрашивает Сехун, пихая моё бедро рукой. — А? — Ты на мгновение залипла, — говорит он. — О чём ты думаешь? Я пожимаю плечами. — О том, как мы познакомились. Это же было через родителей, не так ли? — Ага, — он понимающе кивает, кусая нижнюю губу. Затем бросает взгляд на меня. — Почему ты вспомнила об этом? — Потому что мы говорили о наших родителях. Сехун кривит лицо. — Давай тогда не будем обсуждать столь неприятные вещи. — Неприятные вещи? — Я смеюсь, ударяя его по ноге. Сехун подхватывает мой смех. — Кстати, ты же заскочишь ко мне в субботу на бранч, не так ли? Твои родители придут. Он кивает. — Могу я остаться с ночёвкой в пятницу? Я не хочу рано вставать. — Ты же знаешь, что не должен спрашивать, Сехун. — Знаю, но тебе нравятся люди с хорошими манерами. И он прав. Несмотря на наши близкие отношения, Сехун никогда не забывает обо мне и спрашивает, прежде чем сделать что-то, на что нужно моё разрешение. Он просто очень заботливый. Мы наконец приезжаем в пункт назначения и выходим из машины, как только он припарковывает её. Мы быстро доходим до ресторана, и пусть вы можете решить, будто у нас должны закончиться темы для разговора, несмотря на нашу долгую четырёхлетнюю дружбу, мы никогда не молчим рядом друг с другом. Когда хозяйка заведения выбегает из кухни, чтобы лично поприветствовать нас, мы уже сидим за нашим столиком и читаем меню. Впервые мы сюда пришли совершенно случайно. Сехун и я вернулись из нашей однодневной поездки в другой город, и я подыхала от голода, потому что не ужинала. Сехун решил остановиться в первом попавшемся ресторане, который мы увидели по приезде в город, и это было это место. Я жутко хотела острые рисовые пирожки, а когда сделала первый укус блюда, которое мне подали, я поклялась, что буду есть только здесь. Сехун вообще-то не считал, что здесь прямо невероятно вкусно, но потому, что мне нравилось здесь, мы терроризировали это место уже два года. Мы так часто здесь бываем, что даже хозяйка знает нас и частенько бесплатно угощает, разговаривая с нами так, будто мы её дети. — Чего желаете? — тянет радостно тётушка Ким. — Острых рисовых пирожков… Она перебивает Сехуна, цокая языком. — Ну конечно! Как всегда, за счёт заведения, Сехун-а. А теперь, что ещё? — Яичный суп! — я улыбаюсь. — И… тарелку сырного кимчи-рамёна. О! А ещё… — Эй, не слишком ли много? — Сехун пинает меня под столом. — Но я голодная, оппа… — тихонько тяну я. Тётушка Ким смеётся, когда он поражённо вздыхает и позволяет мне заказывать всё, что угодно. Как я робею перед «малыш» Сехуна, так и он тает, когда я называю его «оппой». Он знает, что без задней мысли я его так не назову, но когда я это делаю, он превращается в настоящего подкаблучника, несмотря на то, что он отлично знает, что мне что-то от него надо. — Как вы думаете, тётушка Ким, вы сможете приготовить нам такояки? — прошу я об одолжении, потому что этого блюда нет в меню. Но она однажды бесплатно приготовила нам их, так что я подумала, может быть получится заказать что-то не из меню. — Конечно! — быстро кивает женщина. Я смеюсь. — Спасибо, тётушка Ким. Сехун любит такояки, так что я подумала… — О, не переживай, — смеётся она, забирая меню. — А что насчёт напитков? — Просто воду, пожалуйста, — улыбаюсь. Она кивает и убегает выполнять наш заказ. Я усаживаюсь поудобнее, а после смотрю на Сехуна, который уже долго пялится на меня. — Что? — бурчу я. Он пожимает плечами. — Ты просто… Ты много ешь. — Я знаю, — я закатываю глаза, — ты всегда дразнишь меня из-за этого, забыл? Сехун кивает. — Нет, я просто понял… что я почти никогда не нахожу девушку, которая ест как ты. Каждый раз, когда я хожу на свидания в ресторан, девушки просто смотрят на меня, а ты знаешь, как это смущает? Я заливаюсь смехом. — Да, учитывая, что ты ешь как свинья. Он недовольно на меня косится, отчего я смеюсь лишь сильнее. Сехун неосознанно начинает улыбаться, прямо как делает всегда, когда видит меня смеющейся. — В общем, я просто пытаюсь сказать, что мне нравится есть с тобой, — наконец, выдаёт он. Затем он шутливо хмурится. — Даже если я должен платить за тебя. — Ну, мне тоже нравится есть с тобой, оппа, — честно говорю я, пусть и с дразнящей улыбкой. Но Сехун знает меня слишком хорошо, чтобы понять, что я искренна. Его глаза теплеют, и он расслабляется, вытягивая свои длинные ноги, пока они не упираются в мои. — Я знаю, — мягко бурчит он с маленькой улыбкой на губах.***
— Ты можешь принести мне стакан воды, детка? Я бросаю на Сехуна взгляд. — Сам возьми. — Пожалуйста? — он выпячивает нижнюю губу, и я думаю, что он выглядит очень смешно, даже когда атакует уродливого монстра на экране моего компьютера. — Я оооочень хочу пить. — Я вздыхаю и встаю с кровати, хотя почти уснула. Как только я выхожу из комнаты, он добавляет: — И чипсы, пожалуйста! Спасибо! — О Сехун! — ною я. — Да? — беспечно отвечает парень, наклонив голову в мою сторону, хотя его глаза сосредоточены на игре. Я трясу головой от усталости и покидаю спальню. Мои родители уже спят, учитывая, что сейчас два часа ночи. Я быстро беру бутылку холодной воды и несколько пачек чипсов для Сехуна, не нарушая тишину и темноту ночи. Я возвращаюсь в комнату, накрепко закрывая за собой дверь, и ставлю еду на стол перед Сехуном. Он тянется, чтобы похлопать мне по спине, но попадает по пятой точке, потому что смотрит в компьютер и понятия не имеет, где его рука. — Спасибо, детка, — говорит он. — Я иду спать, Сехун, — заявляю, гладя его по спине. — Не сиди допоздна, ладно? Он мычит, и я возвращаюсь в постель, потому что мне слишком скучно и неинтересно сидеть с лучшим другом, который занят компьютерной игрой. Я сплю на боку, свернувшись под одеялами, так как это моя привычка. Если Сехун всё время двигается во сне, то я же не двигаюсь вообще. Может, именно поэтому ему нравится спать со мной. Мы никогда не дерёмся за одеяло. Я не знаю, сколько я проспала, когда Сехун наконец ложится спать. Я тихо стону, стоит ему случайно пихнуть меня локтём, и начинаю ёрзать на месте. Из-за его длинных конечностей он снова легонько задевает мою ногу, поудобнее устраиваясь под одеялом. Я стону: — Сехун… — Прости, — шепчет парень, потирая моё бедро, чтобы снова укачать. Я мычу, прижимаясь чуть ближе к нему, пока мы не начинаем чувствовать тепло друг друга, но не соприкасаемся. И так мы спим этой ночью. Следующим утром моя мама заходит, чтобы разбудить нас и сказать готовиться к бранчу, который будет в час дня, и мы обнаруживаем, что лежим ближе друг к другу, чем прошлой ночью. Наши ноги переплетены и лежат друг на друге, рука Сехуна закинута на мою талию, а его грудь прижата к моей спине. Даже его подбородок лежит на моём плече, дабы он укрылся от проникающих в комнату лучей солнца. Мы, наверное, год назад поняли, что по утрам оказываемся в довольно интимном положении, несмотря на то, что ночью спим далеко друг от друга. Мы никогда об этом не заморачивались, так как оба любим прикосновения. Кроме того, проводя друг с другом кучу времени, подобное не казалось нам странным. Но так было до недавнего времени, когда я начала смущаться и вся пылать из-за мыслей о том, что мы спим подобным образом. Потому что только недавно я поняла, что испытываю романтические чувства к своему лучшему другу.