— Поторопись, Сехун! — кричу я, поправляя свою серёжку. — Мы так опоздаем!
— Помоги мне галстук завязать!
Я вздыхаю и бегу в уборную, где нахожу Сехуна, который поправляет свою причёску с висящим на шее галстуком. Он автоматически поворачивается ко мне, всё ещё не отлипая от своих волос.
— Чанёль будет злиться, — бурчу я, делая петлю из его галстука.
— Он всегда злится, — отмахивается Сехун, закатывая глаза. Он заканчивает причёсываться и смотрит на меня. Я поднимаю бровь, и мужчина улыбается, притягивая меня за попу ближе к себе. — Ты красивая, — делает он комплимент, играясь кончиками пальцев с бриллиантовой серёжкой, которую подарил мне на мой двадцать третий день рождения.
— Спасибо, сладкий. — Я вздыхаю и поднимаю на него взгляд. — Но мы опаздываем, и меня это волнует больше.
— Чанёль поймёт, — спокойно отвечает Сехун, убирая мои кудри с плеч.
— Это его
свадебная вечеринка, — я хмурюсь. — Тебе бы понравилось, если бы Чанёль опоздал на нашу свадьбу?
— Ну, он же не опоздал.
Я стону и закатываю глаза из-за того, что до него не доходит смысл моих слов. Иногда я готова поклясться, что он делает это специально, чтобы я перестала спорить с ним. Я затягивая узел и прикрепляю зажим на галстук, прежде чем похлопать по нему.
— Всё, теперь
пошли, — поторапливаю его я, потянув мужчину за запястье.
— Подожди. — Он не сдвигается с места, так что я оборачиваюсь. — Давай сфотографируемся.
Я вздыхаю.
— У нас правда нет времени, Сехун, — мычу я, хотя подхожу ближе, пока Сехун достаёт свой телефон.
Я встаю перед ним, и мужчина обхватывает рукой мою талию, расположив пальцы на моём бедре. Он поднимает телефон и запечатлевает наше отражение в зеркале на камеру. Сехуну нравится фотографировать, в основном меня, но иногда он делает наши совместные фото. И я всегда выполняю его просьбы только потому, что знаю, что ему нравится хранить воспоминания, и потому что он достаточно умный, чтобы не фотографировать меня, когда я в бешенстве.
— Ладненько, пошли, — ворчу я, выискивая его руку.
Сехун протягивает её мне, и я переплетаю наши пальцы вместе, уводя его из уборной. Мы выходим из дома как можно скорее, практически бегом добираясь до машины. Сехун едет так быстро, насколько позволяют ограничения скорости, и всё из-за моих мольб и причитаний. До места встречи мы доезжаем через двадцать минут и прямиком из машины идём туда, где должна проходить свадьба. Мне приходится тянуть за собой Сехуна, но это не становится большой проблемой благодаря тому, что его длинные ноги помогают ему поспевать за его маленькой, но суетливой женой.
К счастью, Чанёль и его жена решили в самом начале приёма подавать коктейли, благодаря чему наше опоздание на пятнадцать минут остаётся незамеченным. Мы немедленно находим остальных парней и быстренько присоединяемся к ним.
— Мы уж решили, что вы не придёте, — недовольно комментирует Кенсу, пока мы все приветственно обнимаемся.
— Да просто Сехун строил из себя дамочку и долго собирался, — сдаю я с потрохами своего мужа, за что получаю локтем в ребро. — Ау? — Я зыркаю на него.
Сехун игриво пожимает плечами, и я закатываю глаза. Чунмён и его жена хихикают. Из пятерых приятелей Сехуна только Кенсу и Чонин всё ещё не женаты. Но это вопрос времени, потому что Чонин в данный момент планирует свадьбу, а Кенсу всё ещё ждёт подходящий момент для того, чтобы сделать предложение своей девушке.
Прошло лишь три года с нашего выпуска из университета, но внезапно создалось впечатление, что наши жизни быстро меняются. Мы с Сехуном поженились первыми, где-то через год после выпускного. За свадьбу и дом в основном заплатили наши родители в качестве подарка на выпускной и свадьбу. Кстати, живём мы все рядом, что мне нравится, так как я единственный ребёнок в семье и очень близка со своими родителями.
Следующим стал Бэкхён, потом Чунмён. Настала очередь Чанёля, а скоро и Чонин с Кенсу подоспеют. Парни всегда просят друг друга стать шаферами на их свадьбе, что я нахожу милым.
— Где Чанёль, кстати говоря? — бурчит Сехун, прижимаясь грудью к моей спине и поставив локоть на стол.
Я откидываюсь назад, и он тут же поворачивает голову, чтобы вдохнуть запах моих волос. Пусть мы и думаем, что действуем скрытно, я всё равно замечаю, как Кенсу устало закатывает глаза, а жена Бэкхёна понимающе улыбается. Мы известны как парочка, которая не может долго продержаться друг без друга. Я всё ещё помню шокированные лица парней, когда они стали свидетелями нашей с Сехуном ссоры ещё в те времена, когда мы очень уставали от работы и свадебных хлопот.
Тогда всё навалилось на нас довольно неожиданно и резко, и мы часто ссорились, даже перед друзьями. Когда я кричала на Сехуна, он останавливал меня, целуя меня в губы и ставя точку в нашем споре, и так заканчивался каждый наш конфликт. Это было настолько неожиданно, что не только я заткнулась, но и наши друзья охнули так, будто они смотрели кино. С того момента нас прозвали КП, что значит Кино Парочка, только потому что наша любовь кажется очень крепкой и идеальной, прямо как в фильмах, и я с этим согласна. Честно говоря, иногда я и сама думаю, что живу в телевизоре.
— Наверное, репетирует свою речь, чтобы не запнуться на полуслове, как идиот, — бормочет Бэкхён в ответ на вопрос Сехуна.
Мы разговариваем и пьём ещё где-то полчаса, пока свадебная парочка не входит в помещение, держа в руках по бокалу шампанского. Мы все встаём, я держу Сехуна под руку, пока мы следим за двумя главными героями. Жена Чанёля благодарит нас за то, что мы пришли, пока мужчина с обожанием смотрит на неё, не отрывая взгляда. На моих губах появляется улыбка, и Сехун наклоняется, чтобы поцеловать меня в макушку головы.
Далее наступает очередь ужина, и мы все собираемся вокруг длинного стола. Чанёль подходит к нам, чтобы поздороваться, пока его жена здоровается со своими собственными друзьями.
— Ты выглядишь абсолютно потрясно, Чанёль, — делает комплимент жена Чунмёна и улыбается ему.
— Спасибо, — отвечает он с улыбкой.
Но конечно, Чонину обязательно нужно вставить свои пять копеек:
— Я-то думал, что ты хоть как-нибудь принарядишься, но, полагаю, ты не меняешься.
— Что это вообще значит…
Мы все смеёмся над словами Чонина, пока Чунмён хлопает жениха по спине. Мы болтаем ещё немного, прежде чем усаживаемся за стол в ожидании начала трапезы, в то время как Чанёль начинает своё приветствие. За всё время длинного ужина многие из нас произносят свои речи о том, какими хорошими людьми они всегда были (Чонин и Бэкхён в основном рассказывали неловкие моменты из жизни Чанёля, выставляли его дураком и всех веселили, а Кенсу особо не распинался).
Ночь продолжается где-то до двух часов утра, и многие из нас напиваются до состояния алкогольного опьянения. Затем мы расходимся, благословив пару и пообещав прийти на их свадьбу через два дня. Из-за того, что Сехун выпил больше меня, домой нас везу я. Дорога проходит тихо, но Сехун, как и всегда когда напьётся, подпевает играющим по радио песням. Обычно он специально не попадает в ноты, чтобы побесить меня.
Когда мы возвращаемся домой, Сехун, в силу того, что он сильно устал, переодевается и сразу заваливается в кровать, как и всегда. Я же принимаю душ и выполняю свой привычный распорядок перед сном, прежде чем присоединиться к Сехуну. Усевшись в кровати в темноте, я тихонько молюсь.
— О чём ты молилась? — мурчит Сехун, когда я заканчиваю свою молитву и забираюсь под одеяло. Он придвигается ближе и кладёт голову мне на грудь.
— Помолилась за нашу безопасность и здоровье, — отвечаю я, скользя пальцами сквозь его волосы. — Как обычно.
— И? — сонно стонет он.
— И попросила Бога благословить нас ребёнком.
— Аминь, — бурчит Сехун, всем сердцем надеясь на то же самое.
***
Когда Сехун возвращается домой и находит меня спящей на диване, он садится на пол передо мной, мягко проводя рукой по моим волосам. Я честно не знаю, как долго он наблюдает за тем, как мы с малышом спим, но когда я просыпаюсь, я чувствую тяжесть его щеки на своей голове. Я стону, и он поднимает голову, улыбаясь мне.
— Эй, принцесса, — шепчет он, целуя меня в лоб.
— Эй, — мычу я хриплым голосом, прижимая малыша ближе к своей груди, когда Сехун осторожно помогает мне сесть. — Когда ты вернулся домой?
— Где-то полчаса назад? — говорит он, глядя на маленького мальчика. — Как он?
— Он сегодня плакал без остановок, — трясу я головой, вздыхая. Я корчу рожицу, пока Сехун садится рядом, приближая лицо к ребёнку. — Я не успела приготовить ужин, прости.
— Всё нормально, — поднимает он голову, мягко улыбаясь. — Мы можем заказать поесть.
Я киваю, наклоняясь к нему. Сехун чмокает меня в губы, прежде чем позволить мне положить голову на своё широкое плечо.
— Я хочу японскую кухню, если можно.
— А где волшебное слово? — дразнит он.
Я поднимаю голову и слабо зыркаю на него.
— Не беси, О Сехун. — Он смеётся, но всё равно поднимает бровь в ожидании. Я вздыхаю. — Пожалуйста,
оппа.
— О, ну конечно, детка, — игриво подмигивает мне муж, когда я закатываю глаза.
Он радуется моему отчаянию и вытаскивает телефон, чтобы посмотреть меню японского ресторана, где мы обычно заказываем еду. Я иду в нашу комнату, чтобы положить спящего ребёнка в кроватку, прежде чем вернуться к Сехуну на диван.
— Я хочу такояки, — говорю я, усаживаясь к нему на колено и обхватывая рукой его шею.
Он кладёт руку мне на талию и упирается подбородком в плечо.
— И рамён?
— Ммм, да, — я смотрю на него с улыбкой. — И ра
ман*.
Он хмурится.
— Я надеюсь, ты имеешь в виду ра-
мён.
— Нет, я имела в виду ра
ман*.
— Осторожней с желаниями, — предупреждает Сехун, щёлкая мне по носу.
Я задумываюсь над его словами, потому что обычно он щекочет меня, когда я дразню его, поэтому я нахожу странным то, что он просто продолжает листать меню. Но затем до меня доходит, и я охаю.
—
Нет, — шепчу я в ужасе.
Он улыбается мне, практически злобно.
— О
да. Сегодня вечером, — подмигивает он.
—Одного будет достаточно. — Я притворяюсь, что плачу, на что Сехун отвечает злобным смехом.
***
К счастью, Бог был ко мне милостив, в отличие от моего мужа. Я не забеременела снова, однако через несколько дней Сехун вернулся домой с щенком, которого мы решили назвать Виви. Наш малыш и Виви отлично поладили и стали практически лучшими друзьями. Сехун был счастлив видеть, как его сын прикипел к нашей собаке, но подумал, что этого недостаточно.
Так что три года спустя у нас есть гиперактивный ребёнок, ползающий малыш и подросший лабрадор.
— Серьёзно, Сехун. Больше нельзя, — тыкаю я его в грудь, когда мы забираемся в кровать после того, как уложили нашего второго ребёнка спать.
Он смеётся и разводит руками, позволяя мне положить голову ему на руку.
— Ты пообещала, что позволишь мне наделать столько детей, сколько я захочу, помнишь? — напоминает он, притягивая меня к себе.
— Нет, — вру я. — Я не говорила такого.
— Нет, точно говорила, — смеётся он, поглаживая мою ушную раковину. Я фыркаю, и муж кладёт мою руку на свою талию, прежде чем продолжить гладить моё ухо. — Я не заставлю тебя делать то, что ты не хочешь, ты же знаешь, — шепчет он.
Я вздыхаю, кивая головой. Сехун может вести себя по-детски и бесить меня временами, несмотря на то, сколько лет мы провели вместе. Но он всегда любит меня и понимает мои проблемы и просьбы. Он всегда ставит меня превыше всего.
— Ладно, можно только
одного, — сдаюсь я, поднимая вверх один палец.
— Правда?
—
Не сегодня! — быстро добавляю я, когда слышу его радостный тон. Сехун показывает мне язык, и я смеюсь, ударяя его по груди.
— Ты всегда портишь всё веселье, — бурчит Сехун, положив подбородок мне на голову.
***
— Сколько тебе годиков? — спрашиваю я у нашего второго сыночка, чтобы протестировать его осведомлённость.
— Два, — бормочет он, хотя поднимает вверх один пальчик.
Я вздыхаю и бурчу себе под нос:
— Весь в отца.
— Я всё слышу, — фыркает Сехун у меня за спиной, целуя меня в макушку.
— Когда ты проснулся? — спрашиваю я, поворачивая голову, чтобы проследить за тем, как он обходит диван и садится рядом.
— Не знаю, — пожимает мужчина плечами, наклоняясь, чтобы посадить нашего сына себе на колено. Наш старшенький, который смотрит телевизор и ест кашу, желает папе доброго утра. — Ммм, хороший мальчик, — одобряет Сехун. Затем он поднимает бровь и смотрит на младшего, сидящего на его коленке. — А что насчёт вас, молодой человек? Вы не хотите поздороваться с вашим папочкой? — Мальчик пытается слезть с его колена и перебраться ко мне, но Сехун останавливает его. Он ноет, так что его папа задаёт ему вопрос: — Кого ты любишь больше, мамочку или папочку?
— Мамочку, — отвечает сын без колебаний, разводя свои маленькие ручки шире, чтобы я обняла его.
Сехун хмурится.
— Что ж, мамочка любит папочку больше, чем тебя, — говорит он, прежде чем поставить сына на пол и обнять меня.
Я смеюсь, когда мальчик начинает плакать от ревности, глядя на то, как Сехун утыкается носом мне в шею и обнимает меня за талию. Я ударяю его по плечу, хотя нахожу занимательным общение отца и сына.
— Прекрати дразнить его, Сехун, — ворчу я. — Иди ко мне, малыш.
Я протягиваю к ребёнку руку, но её хватает Сехун и кладёт себе на плечо.
— Скажи, что любишь меня больше, — ноет он, пытаясь не уступать нашему двухлетнему сыну.
— Сехун, — хохочу я.
— Говори, — настаивает Сехун, приблизившись к моему уху, чтобы я могла расслышать его за криками нашего сына.
Я поворачиваюсь к нему и шепчу:
— Я люблю тебя больше всех на свете, но не говори об этом нашим детям. — Поцеловав его в щёку, я отталкиваю Сехуна и протягивая руки плачущему сыну. — Нет же, конечно я люблю своего малыша больше.
Сехун прыскает, когда видит, как радостно мальчик бежит ко мне. Я зыркаю на него, и мужчина закатывает глаза, прежде чем поцеловать меня в скулу.
— Ты красивая врунишка, — бурчит он, вставая, чтобы позавтракать. Прежде чем уйти, он шепчет сыну: — Мамочка сказала, что любит меня больше.
Когда младший начинает завывать, старший жаловаться на то, что он не слышит телевизор, а Виви лаять, услышав странный шум, Сехун заливается смехом, отчего моя голова начинает гудеть.
— О Сехун! — зову я этого идиота, и тот отвечает своим самым сладким голосочком:
— Да, любовь моя?
Клянусь, если бы я не любила Сехуна настолько сильно, то он уже был бы мёртв.
__________________________________________________________________________________________________
*Раман - ra
man, игра слов. Man - человек (в данном случае Сехун подумал о том, что ГГ намекает на ещё одного карапуза).
