Одной плоти, одного духа

Каждый раз, когда воспоминания о брате жалят особенно едко, Сэм обнимает Малию. Она привыкает к этому с детства, и хоть и растёт дикой и колючей, от рук дяди никогда не ускользает, если рядом никого нет, конечно. Малия цепляется за каждое воспоминание об отце, даже ложное, воссозданное в её сознании по рассказам дяди. Она видит всё так, будто сама там была, хотя во времена многих историй её ещё не было на свете. Малия теребит на груди амулет, оставшийся от отца, и уверенно говорит: — Я помню, всё помню. И Сэм печально улыбается, потому что прекрасно понимает, о чём говорит племянница. Он с каждым днём всё чаще видит в ней Дина — в отрывистых саркастичных замечаниях, в улыбках, порой таких заразительных, что нельзя не улыбнуться в ответ, в минутах, когда она думает, что её никто не видит, и хмурится так, словно на её плечах судьбы всего мира, — так же, как и он. — Сыграем? — спрашивает Сэм, доставая с верхней полки старую монополию, заставая Малию в гостиной за книгой. — Дядя, мы играли последний раз лет пять назад, — удивляется Малия. — Я уже взрослая для этой игры. — А твой отец любил эту игру, даже когда стал взрослым. — А вот и нет, — фыркает девушка — такие фразы уже давно не кажутся неуместными, грубыми, скорее как напоминание — он всегда рядом, всегда внутри тебя, помни об этом. Поэтому Малия откладывает книгу и помогает Сэму разложить карту — их пониманию могли бы позавидовать в любой семье. — Я первая хожу. Сэм бросает охоту, потому что Дин был готов сделать ровным счётом то же самое. Впервые за долгие годы он серьёзно сказал «Сэмми, пора завязывать», и такой переменой во взглядах Винчестер был обязан крохотной девочке, которая требовала к себе много внимания и любви. Дин никогда не говорил этого вслух, но Сэм видел по взгляду — он был в панике при мысли о будущем, что он сможет дать дочери, оставшейся на попечении двух охотников за неимением других родных. В такие моменты Сэм хлопал его по плечу и говорил: — Ты справишься, вот увидишь. Она вырастет замечательной. — Дядя Сэм, ты уснул? Твой ход. Малия с некоторой настороженностью смотрит на него, но мужчина встряхивается и легко улыбается — уже не болит, но временами ноет и не даёт забывать. Память о брате — то знамя, которое он никогда не устанет нести. — Мы справились, — шепчет Сэм, обращаясь к брату, когда через пару лет стоит в толпе родителей на выпускном Малии, когда провожает её взглядом до кампуса колледжа из машины, когда ещё через три года танцует с ней на свадьбе. — Это должен быть он, — срывается у Сэма, и он тут же жалеет о сказанном — нельзя омрачать настроение невесты тяжёлыми воспоминаниями, Дин бы этого не хотел. — Извини… — Он всегда со мной, — отвечает Малия негромко, демонстрируя за воротом свадебного платья всё тот же амулет на более изящной и тонкой цепочке. — Потанцуй со мной, дядя. Они справляются — и живут дальше, потому что теперь Сэм видит смысл в мирной жизни; его миссия — помнить и напоминать Малии Винчестер, что значит — быть семьёй.