***
Хоть мы и жили вместе уже пять лет, связать наши отношения узами брака мы решились только сейчас. Когда об этом узнали наши родители и родственники, у них случилось предынфарктное состояние. В самом деле — никто и помыслить не мог, что их дитятко решит связаться узами брака с иностранцем! Хотя после долгих разговор, они всё-таки согласились принять наш брак, и теперь нас всех ждала долгая бумажная волокита — мы ведь граждане разных стран, как-никак. — Как интересно — из всех моих знакомых, ты — первый, кто всё-таки женился, — сказал мне за пару дней перед свадьбой Гарри Поттер. То был погожий августовский денёк 2003-его года, в Москве уже зачиналась осень. — А как же ты? — удивился я. — Или тот же Морган? — Моргана я видел пару дней назад — он жив и здоров, переехал на Землю девятнадцатого века и теперь живёт на Диком Западе и изображает из себя фермера, — рассказал Гарри. — Может быть, через пару лет он вернётся, но это будет уже явно совсем иной человек, чем тот, против кого мы сражались пять лет назад. Пять лет, боже ты мой, — и он рассмеялся. — Как быстро-то летит время. Мы сидели в крупной кухне в одном из новостроечных домов на окраине Москвы. За окном шумела листва — окнами дом выходил прямиком на лесопарковую зону. Мы с Чисато переехали в Москву через некоторое время после окончания войны в Британии. То есть, сначала перебрался я, а уже потом — и она, когда завершила все свои дела в Японии. Официально я теперь что-то вроде мракоборца в российском министерстве магии, и вынужден вместе с бывшим Прайдом оборонять Землю от некоторых вторженцев. Но де-факто, я ещё выступаю и как советник в министерстве магии России и полпред России на некоторых важных собраниях. Можно сказать, у меня случился головокружительный карьерный взлёт от никому не известного школьника до одной из самых видных фигур современной политической арены постсоветской магической России. Подумав об этом, я взглянул на свою левую руку, где блестело кольцо с инструктированным туда камнем, доставшимся мне от Хиро-куна сто лет назад. Злые языки упрекают меня в том, что из-за этого странного камня у меня всё получается на раз-два. Порой эта крамольная мысль забирается и мне в голову. Ну не может всё получаться всё хорошо и так гладко! Да и тот факт, что это кольцо упрощает переговоры, всем известно, особенно мне. Но я с ним до сих пор не расстаюсь. Почему, я себя спрашиваю? Может, потому что считаю это своего рода талисманом? Напоминанием самому себе о том, кем я был и чего достиг? — У тебя всё ещё этот странный камень? — от Гарри не ускользнуло то, что я уже какое-то время неотрывно смотрю на кольцо. — И ты наверняка думаешь, что этот камень очень здорово выручил тебя и позволил тебе добиться больших успехов в жизни, я угадал? — Можно сказать и так, — кивнул я. — И я вот думаю: а мои отношения с Чисато продиктованы именно этим камнем, как думаешь? — Откуда я знаю, ей богу? — покачал головой Гарри. — Я вообще о твоей личной жизни знаю крайне мало. Это уже ты сам с собой разбирайся, но я вот что тебе скажу: как по мне, всеобщая вера в то, что ты всех очаровываешь своим камнем — отчасти чепуха. Люди — такие существа, которые сами очень рады обманываться, а вера в очаровывающий камень любви, лишь ещё сильнее дурманит их. Я к тому, что не накручивай и не воображай себе так много, всё в разы проще и скучнее. Может быть, этот камень влияет не на окружающих, а на тебя лично, делая тебя… как бы сказать? Более лучшим человеком? Нет, глупость сморозил. — Кажется, я тебя понял, — сказал я. — Ладно, не буду себе этим забивать голову. — А твоя будущая супруга где? — неожиданно спросил у меня Гарри. — В Японии, — ответил я. — Со своими родственниками проводит последние приготовления. Порой меня посещает такая глупая мысль, что зря я вообще затеял всю эту свадебную чепуху. Прав был Лёха, надо было устроить мальчишник, что ли, расслабиться. — Ну, это уже на твоё усмотрение, — хмыкнул Гарри. — Меня вот другое интересует: Колдовстворец. Как он поживает? И вообще, как считаешь, все ваши старания были не зря? — Не зря — хоть ты пока ещё магию не изменил, жизнь России начала меняться, — ответил с готовностью я. — Достаточно сказать, что статуи у ворот Колдовстворца начали впервые за долгое время принимать человеческий облик! В этом году набрали уже два класса первоклассников. Совсем скоро Колдовстворец снова станет центром общественной магической жизни всего постсоветского пространства. — Вот и замечательно, — сказал Гарри. — Так, значит, ты мне приглашение на свадьбу передал, обязательно к тебе приду. Я ведь тоже рад, что у тебя всё сложилось так хорошо. Что же, я тогда, наверное, пойду? — Ну ладно, — согласился я. — Провожу до порога только. А уже в дверях Гарри подал мне одну интересную мысль: — А ты никогда не пробовал использовать камень по назначению? — Хиро с его помощью удовлетворял своё либидо… — вспомнил я. — Нет, использовать его как персонального помощника и советника, — уточнил Гарри. Я отрицательно мотнул головой. — А попробуй, может, что-то интересное будет. И ещё. Завтра я изменю Концепцию Магии. Прости, что заставил всех вас так долго этого ждать. Когда Гарри ушёл, я вернулся на кухню, снял кольцо и потрогал камень, держа в своей голове образ какого-нибудь мудреца, который сейчас словно джинн вылезет из кольца и расставит всё по полочкам. Но вышло немного не так — передо мной появился Фусима Хиро, но он был прозрачным, словно призрак. — Я уж думал, ты никогда не догадаешься вызвать меня, — улыбнулся дух японца. — И тебе привет, Хиро, — я даже не был удивлён. — Да, извини, что заставил тебя ждать меня пять лет. — В камне ход течения времени незаметен, — ответил он. — К тому же, я уже мёртв, а это — лишь слепок моего сознания, потому не извиняйся передо мной. Ты лучше скажи — у нас получилось? Нам удалось в итоге изменить мир и сделать его лучше? — Если я отвечу, ты исчезнешь, что ли? Честно говоря, я хотел воспользоваться одним твоим советом. — Да тебе и не нужен совет, — отмахнулся от меня Хиро. — Ты сам всё знаешь лучше меня. — Но хотя бы один вопрос позволь задать! — взмолился я. — Зачем ты мне вообще передал этот камень? — Не знаю, — пожал плечами дух. — Думал, что, может, из этого что-то интересное выйдет. А что? — Просто… — я помотал головой. — Всё вышло лучше некуда, на самом деле, Хиро. И теперь… Да, всё закончилось хорошо. Нам удалось изменить мир и всех спасти. — Вот и славно, — вздохнул с облегчением Хиро. — Что же, тогда прощай навсегда, Леонид. Может быть, когда-нибудь, в следующей жизни, мы ещё увидимся. — Прощай, — кивнул я, и стоило мне моргнуть, дух Хиро исчез, а я остался один на кухне. Уже через пару дней я окажусь женатым человеком, и тогда начнётся новая глава моей истории. Сегодня же подошла к концу история моей борьбы за лучший мир, а потом… А что было дальше — совсем другая история.***
Я провела рукой по номеру капсулы — NR4138849. Вообще история происхождения номеров для капсул по Гарри Поттеру — отдельный разговор. Изначально их хотели называть HP, но кто-то решил, что это слишком очевидно. А потом кто-то заметил, что в кириллице эти две буквы читаются не как «эйч-пи», а как «эн-эр», поэтому и появились NR. Раньше в этой капсуле плавал сам Гарри Поттер, герой некогда популярных книг. Теперь же эта капсула наотрез отказывается даже включаться, и теперь она стоит единственным чёрным пятном посреди мерцающих зеленовато-голубым светом остальных капсул. — А, ты снова здесь, — я услышала слева от себя голос Джеймс Моргана, своего брата. — И что тебя раз за разом тянет к этой капсуле? — Сама не знаю, — ответила я. — Просто… какая-то неразрешимая загадка таится в этой капсуле, я это чувствую. — Это уж точно, неразрешимая, — согласился Джеймс, подходя ко мне. — С тех пор, как отсюда выбрался Гарри Поттер, а потом удалился к себе на родину, эта капсула наотрез отказывается работать, а все данные о том мире заблокировались. Волей-неволей начнёшь верить в то, что эта лаборатория — лишь способ нашего мира воспринимать параллельные миры. — А ты что, до сих пор в это не верил? — удивилась я. — Экий ты смешной, братец. Мне казалось, твой рассказ о действиях Гарри — лучшее тому подтверждение. К тому же… Ведь именно после того, как Гарри Поттер пробудился, в нашем мире начали рождаться маги. Может, мы действительно смогли отыскать того, кто постиг Концепцию Магии?***
Осень в 2015-м году настала как-то внезапно. Утро первого сентября было золотистым и похрустывающим, словно яблоко. Моя странная семья пробиралась через толпу на вокзале Кингс-Кросс. Я, как глава семейства, катил перед собой тележку с тремя чемоданами, хотя Юджин всё грозился, что будет единолично катить её, но в итоге он устал, и его пыл резко остыл. Теперь же Юджин шагал впереди меня справа от тележки, а на самой тележке пассажиркой восседала Тайга. Честно говоря, никогда не думал, что мои дети вообще пойдут именно в Хогвартс, но мои дамы настояли на том, что нашим детям там самое место. Гермиона говорила, что это будет грамотным политическим и социальным ходом — дети Оператора и Спасителя Британии должны ходить именно в Хогвартс, Полумна ставила на то, что пока ещё уровень образования по всему миру не так высок, а в Хогвартсе хотя бы преподают учителя старой закалки, а Эйлин считала, что если не в Хогвартсе, то где ещё? Всё-таки одна девушка — это уже тяжело, а целые три… И как Морган справлялся с нескольким десятком, если уже трёх достаточно для того, чтобы я изменил своё мнение? И именно теперь я и иду по вокзалу в окружении своих дам и своих детей. Не то, чтобы я был так резко против Хогвартса, но… Ладно, почему бы, в самом деле, и нет? — Гарри, ты куда нас ведёшь? — сказала мне Гермиона. — На платформу девять и три… А, чёрт! — я хлопнул себя по лбу. — Хогвартс-экспресс же переехал на другую платформу! — Вот-вот, — закивала Гермиона. — Ещё немного, и мы бы пополнили ряды тех, кто по старой привычке долбится в колонну между платформой девять и десять. — Хотя откуда тебе, Гарри, знать, где она расположена? — удивилась Полумна. — А всё-таки грустно, что в наше время поезд в Хогвартс ходит как обычный поезд, — в разговор вступила Лиссандра, белокурая особа с ясными голубыми глазами. Угадать в ней дочь от Полумны не составляло вообще никакого труда. — В Эпохе Секретности была какая-то рома-антика. — Романтика романтикой, а теперь всё практично и удобно! — заявил Юджин, развернувшись к своей сестре. У него были тёмно-каштановые волосы и карие глаза, так что он больше пошёл в маму умом, а заводной характер у него явно от моего отца, Джеймса. — И не надо сквозь стены бегать! — Но ведь сквозь стены — это ве-есело! — заявила Лиссандра. — Ну-ну, не надо ссориться, — Эйлин потрепала Лиссандру по голове. Сидевшая на тележке Тайга всё это время молчала. Она вообще по характеру пошла в меня и в Эйлин, а вот внешность… У неё с самого рождения были рыжие и чёрные волосы, которые чередовались словно полосы у тигра, поэтому шутливое имя «тигра» было решено оставить как настоящее имя. Вообще у Тайги тяжёлая судьба. Мы с Эйлин прекрасно осознавали, что пускай мы даже и единоутробные брат и сестра, наш общий ребёнок будет иметь множество наследственных болезней, поэтому с самого процесса зачатия я магией направлял развитие ребёнка так, чтобы в итоге он родился полноценным и здоровым. В итоге это всё-таки удалось. Более того, возможно, из-за слишком долгого воздействия магии, именно Тайга родилась следующим Оператором, а не Джеймс, мой первенец. — Что-то не так, Тайга? — окликнул я свою дочь. — Ты сегодня молчаливее, чем обычно. — Да не, просто вас всех слушать — одно удовольствие, — она повернула голову в мою сторону и посмотрела на нас своими ярко-изумрудными глазами. — Да и к тому же, я пытаюсь представить себе, как буду учиться в Хогвартсе со своими-то способностями. — Да лучше всех, уж поверь мне, — ответил я. — Я вообще вам завидую — вас впереди ждёт интересная эпоха школьной жизни. А уж в новом Хогвартсе, куда наконец-то дошли современные веяния… Может, вас там не ждут всякие сумасшествия вроде охот на философский камень… — А как же Олимпиада? — спросила Гермиона. — Точно, в следующем же году Хогвартс ждёт магическая Олимпиада, — вспомнил я. — Я вам завидую, дети мои. — Пап, говоришь как старик, ей богу, — хмыкнул Юджин. Мы всё-таки дошли до Хогвартс-экспресса, который теперь был внутри больше, чем снаружи. Всё-таки в Хогвартсе теперь обучалось около тысячи учеников, и даже половина от этого числа в старом поезде помещалась едва-едва, так что учителя Хогвартса расширили его магией. Всё равно не понимаю, зачем нужен именно поезд. В этот момент Юджин сказал, что дальше покатит сам. Он, видимо, решился ещё раз попытаться повторить свой недавний подвиг. Я не стал ему препятствовать, и на этот раз, у моего сына всё получилось, даже с Тайгой «на борту». За Юджином увязалась и Лиссандра, и трио детей подошла к кучке других детей, с которым они были знакомы ещё со времён начальной школы. — О, Гарри! — окликнул меня знакомый голос, и передо мной вышел Рональд Уизли. — Здравствуй, друг! — И тебе привет, — мы обменялись рукопожатиями. Моя с ним вражда уже давно как канула в лету. В самом деле, прошло уже больше одиннадцати лет, да и всё ещё ненавидеть друг друга из-за девушки? Право боже, я не настолько злопамятный. Сложно сказать, в какой конкретно момент я всё-таки подружился с Роном, когда было то самое примирение, когда мы стали хорошими друзьями. Конечно, мы уже никогда не сможем стать лучшими друзьями, как это было в Каноничном мире, однако ничто не мешает мне дружить с ним всё ещё. В конце концов, за эти одиннадцать лет он сильно изменился. — Хогвартс ждут тяжёлые времена — три Поттера едет учиться туда, — хохотнул Рон и поклонился моим дамам. Они ответили тем же. — Да уж, как же всё-таки интересно наблюдать за ходом времени. Буквально недавно я сам провожал своего сынишку в Хогвартс в первый раз, а теперь вот, уже он — староста, пятый курс. — Ей богу, говоришь как старик, Рон, — улыбнулась Гермиона. — Где тот весёлый рыжий паренёк, который паталогически не умел шутить? — Мои шутки были в самом деле так плохи? — расстроился он. — Да не особо, — обнадёжила его Полумна. — Некоторые были очень даже ничего. — Это у тебя просто очень странное чувство юмора, — подколола её Гермиона. Судьба у Рона вообще вышла не самой простой. Как я помню, почти сразу после окончания Хогвартса он вышел замуж за Лаванду Браун, с которой до этого встречался два года, и уже в нулевом году у них родился сын Хьюго, но в две тысяча третьем они расстались, но по суду при этом сын остался у Рона. После такого он ушёл из «Норы» и обосновался в пригороде Лондона, где и живёт до сих пор. Он всё ещё работает в аврорате, работает как проклятый, но при этом его ни в коем случае нельзя обвинить в неумении и в прочих грехах — работник из него хоть куда. Где-то в те времена мы и смогли помириться и всё-таки подружиться. И вот теперь он живёт со своим единственным сыном, который, по заявлению Рона, «ну прямо вылитая копия Перси». Не могу не понять Хьюго — сын явно хочет превзойти своего непутёвого отца, вот и выкладывается на все сто процентов. — Эх, ладно, бывайте, — сказал Рон. — Кстати, знаете, кого я тут увидел? Драко! Я думал, что он совсем холостяк! — Ну как бы нет, — сказал я. — Он женат то ли на Астории, то ли на Дафне, я этих двух сестёр постоянно путаю. — Они же совсем разные, Гарри, — заявила Гермиона. — Дафна старшая, блондинка, серьёзная, а Астория младшая, шатенка, весёлая. Я Дафну ещё по Хогвартсу помню, а ты их должен был видеть на званых вечерах у Гринграссов. — Не суть, — сказал я. В итоге Рон удалился. Судя по всему, его Хьюго уже давно как сидит в поезде, а искать того же Драко у меня нет никакого желания, так что мы уже собирались было отправиться к своим детям, но они пришли раньше. Они отрапортовали, что нашли себе хорошее купе и вместе со своими друзьями будут там сидеть. Я за них очень рад. И когда уже мы собирались с ними распрощаться, а мои дамы — зацеловать детей досмерти, Тайга обратилась ко мне тихим шёпотом: — В школе же будет не всё так просто, да? Конфликты между новыми и старыми магами, да?.. Я посмотрел на свою удивительно проницательную дочь. Нет, я не сомневался, что все мои дети понимают, что несмотря на весь лоск, нынешний Хогвартс не так хорош, как о нём думают, но лишь у Тайги хватило смелости озвучить то, что я думал. В Хогвартсе отменили факультеты от слова совсем. Теперь просто по приезду в Хогвартс учеников несколько бессистемно разделяют по классам, и на этом всё и заканчивается. Рандом в чистом виде. Однако проблема даже не в отмене одной из древнейших традиций. В Хогвартсе велик процент тех детей, кто считает новых магов недостойными Хогвартса. Это как дети тех, кто симпатизировал Пожирателей, так и те, кто не любит новых магов по такой причине, что в Хогвартсе учится приличный процент, условно говоря, «блатных» детей, отпрысков богатеев Британии, так что в наше время Хогвартс — одновременно и символ традиций, и символ роскоши. Я знал, что меняя магию, решу одни проблемы, но создам другие. Но я был морально готов к этому. Я изменил магию так: все дети, рождённые после самого изменения, автоматически становятся магами. Все остальные же могут обратиться в одну из старых школ чародейства и волшебства, где им привьют магию, а потом будут учить колдовать. Это сделано для предотвращения появления магов-бандитов, например, потому что дар колдовства в таком случае строго контролируется, и странные личности его не получат. А когда настанет общество, где каждый умеет колдовать, то и изменится психология людей. Помимо всего прочего, я попытался добавить ещё тот самый атрибут счастья, чтобы каждый маг «генерировал» ауру счастья, но… Вроде бы оно не стало особо заметно. Конфликт между «старыми» магами и «новыми» магами, увы, неизбежен. Увы, нет никакого способа изменить мир так, чтобы все были счастливы и довольны. — Да, Тайга, — кивнул я. — Увы, это так. Но это не значит, что всё будет плохо. Лишь в ваших руках находится исход этого спора. Надеюсь, что вы сможете прийти к единству, что вы сможете помириться. — Я сделаю всё возможное, папа, — кивнула она. — И… Когда… Когда я стану полноценным Оператором, я уже должна буду снова изменить магию? — Если сочтёшь нужным, — сказал я. — Наше будущее — в наших собственных руках. Ну и в твоих особенно. Так что не задирай нос, мири всех, ни с кем не ссорься и будь хорошей дочкой. — Обязательно, — улыбнулась Тайга, обняла меня на прощание, а потом пошла к своему брату и сестре. — Мы вас будем на выходных навещать! — тем временем обещал Юджин. — Сильно сомневаюсь — вас из Хогвартса никаким клешнями невозможно будет выщать, уж поверьте, — сказала Эйлин. — Это уж нам придётся к вам приезжать. — Мы вам будем звонить! — сказала Лиссандра. — Это дело, да, — согласилась Полумна. — Можете даже письма писать. — Да ну эти письма, письма и совы — прошлый век! — заявил Юджин. И через некоторое время поезд тронулся. В моей голове пронеслась мысль, что я это уже видел — почти один в один повторилась финальная сцена из последней книге обо мне, но… Я решил считать это просто своеобразным символизмом. В конце концов, пусть так всё и закончится. Ведь в итоге-то всё закончилось хорошо, ведь так? Волдеморт и Пожиратели Смерти доживают свой век в Азкабане. Конференция объединилась с ООН и теперь занимается делами магов всего мира. Во всех странах мира — золотой век, однако я не должен забывать, что человеческая натура такова, что даже в эпоху расцвета обязательно будет место горестям и лишениям. — Как думаете, — обратился я к своим жёнам, — это всё — затишье перед бурей или как? — Не думаю, — сказала Гермиона. — Скорее, просто закончилась огромная глава нашей жизни, которая началась очень и очень давно. Наши дети пошли уже в Хогвартс, они переняли у нас эстафету лидерства, и скоро мы уйдём на второй план и канем в лету. — Слишком пессимистично, Гермиона, — покачала головой Полумна. — Но всё равно эпоха заканчивается, — согласилась Эйлин. — И вместе с этой эпохой, уходит очень многое. Когда началась эта история? Когда появилась в мире магия? Или когда в Нулевом Мире написали книгу обо мне, а потом создали ту лабораторию? Или когда судьба наделила меня антимагией? Или когда я сбежал в свои семнадцать лет? Я не знаю, но я точно уверен, что сегодня это всё закончилось. Теперь точно закончилось. — Ну, тогда пошли, — сказал я. — Эпоха, может, и закончилась, но мы-то ещё живы! Нам всего по тридцать с чем-то, вся наша жизнь ещё только впереди! Мы ещё так много сможем сделать, так много наверстать упущенного. На улице ярко светило солнце, и в такие моменты я забываю, что наш остров называют «Туманным Альбионом». И сейчас мне кажется, что хоть в нашем обществе всё ещё есть неразрешённые вопросы, в общем и целом, сейчас — золотые времена для всего человечества. И мы должны сделать всё возможное, чтобы золотые времена плавно перетекли в утопию. Конец.