Как сквиб в Хогвартсе учился

За окном были слышны раскаты грома и шёл сильный дождь. Небо было затянуто свинцовыми тучами, как будто война с Вольдемортом ещё не закончена. Но это была лишь видимость, потому что родившийся недавно Гарри Поттер сумел остановить Тёмного Лорда; и даже такие известные волшебники, как Альбус Дамблдор, не знали, как маленькому мальчику это удалось. Впрочем, плохая погода не могла повлиять на сотрудников этого отдела министерства магии, которые, сидя на последнем этаже одной из башен, отправлялись на обед всегда вовремя. Да что там говорить — на этот отдел министерства магии не влияли даже тёмные времена Того-Кого-Нельзя-Называть! Из-за дверей, ведущих в помещение башни, всегда раздавался весёлый голос и слышались свежие анекдоты. Отдел был маленький, но министерство магии даже и не думало о том, чтобы расширять его. Работы было не много, но делом занимались тут очень важным. Сотрудники отдела не всегда радовали министра магии своей расторопностью — в основном, из-за своей пагубной привычки делать всё не спеша. Но увольнять никого из сотрудников отдела ни одному министру магии не приходилось. Некоторые работники министерства даже считали должности работающих на последнем этаже башни зачарованными. — Слушай, Нек, — начал один из волшебников, собираясь отправиться в столовую. — А ты закончил с приглашениями в Хогвартс на этот год? — Почти. Ещё одну маггловскую семью осталось посетить. Они на письма не отвечают. Завтра с ними разберусь. — Знаешь, — сказал первый, вставая из-за стола, — тут разговаривал с Артуром Уизли… — И что он тебе на этот раз рассказал? — поинтересовался второй. — Опять про магглов?! — Да. Я вот всё думал, как это они без магии смотрят на странные волшебные коробки в своих домах… Ну, те самые, на которых колдографии рисуются и музыка играет. — Те-ле-визоры, кажется? — не очень хорошо произнося, догадался собеседник. — Да, точно. Вот как оно без магии работает? Знаешь? — Нет. Даже не задумывался. — Магглы вместо магии применяют такую штуку — электричество. — И как же они этой силой управляют? — поинтересовался второй, уже стоя в дверях. — Да в том-то и дело, что Уизли утверждает, что этой силой они не управляют, просто сама машина сделана таким образом, что электричество переходит в причудливые формы и создаёт то, что люди видят и слышат… За окном сверкнула молния, за которой тотчас же последовал раскат грома. — Это было близко… Ладно, по пути обсудим. Война войной, а обед по расписанию, — прервал повествование волшебник, уже стоя в дверях. Нек накинул плащ и собрался выходить из помещения. Он подошёл к окну и открыл его. — Зачем это? — удивился его товарищ. — Да пусть проветрится. Волшебное перо не унесёт же. — И то верно. Оба волшебника вышли, закрыв за собой дверь и весело продолжили беседу: — Да ну этого Уизли! — сказал Нек. — Как по мне, он слишком уж впечатлительный и много наслушался про магглов. Как можно заставить электричество сделать хоть что-то полезное?! Сам подумай. Бред сивого Мерлина! А в помещении было тихо. Только волшебное перо покачивалось, левитируя в воздухе над длинным пергаментом. Иногда оно записывало имя и фамилию сразу. А иногда оно зависало в положении, будто готовящимся к письму, но спустя пару мгновений возвращалось в исходное состояние. За окном продолжали бушевать раскаты грома. Ветер, врывающийся в открытое окно — действительно, как сказал недавно вышедший из комнаты волшебник — никак не влиял на Волшебное Перо и свиток под ним. Только, по какой-то неведомой причине, перо немного распушилось, как бывает с волосами, которые долго расчёсывали пластмассовой расчёской. Перо задвигалось, и — внезапно — добавило строку: «Ханна Эббот». Спустя пару мгновений оно качнулось, собираясь написать ещё одно имя, но остановилось. Повисев секунду, словно обдумывая что-то, Волшебное Перо так и не решилось добавить очередного человека в список и уже дёрнулось в исходное положение. Но последнее движение было прервано — яркий разряд молнии, осветивший всю комнату, поразил Волшебное Перо, не сумев сжечь его. Возможно, сильное заклятие позволило избежать чудо-артефакту уничтожения. Так или иначе, перо резко дёрнулось, и быстро дописало в конец списка: «Винсент Эколит». После этого оно вернулось в исходную позицию. — …Аж стены задрожали, — сказал, сидя за столом Нек. — Да, — ответил его собеседник, доедая крабовый салат. — Так вот, про маггловское радио… — Нет, — прервал друга первый волшебник. — Не верю. Ещё раз повторюсь: электричество слишком примитивная сила, чтобы она делала хоть что-то полезное. Про слова Уизли забудь — он слишком много верит магглам. Ты бы ещё заморского колдуна Лавкрафта вспомнил, с его темномагическими россказнями про хтоническое волшебство! Кстати, об анекдотах: заходит, значит, дементор в маггловскую сауну… *** Яркое солнце освещало посёлок на северо-востоке от Лондона. На краю посёлка расположилось два дома, каждый на своём участке зелёного газона, обнесённого простеньким декоративным забором ростом не выше пояса. Дома располагались вплотную друг к другу. На юге от участков была асфальтовая дорога, по которой крайне редко проезжали машины. За ней начинались дома и участки других аборигенов. На северо-запад от жилищ волшебников было расположено небольшое озеро, а на северо-восток — лес, который прерывался в паре километров от начала однопутной железной дорогой, по ней очень редко проезжал странный старый поезд на паровой тяге. В остальном же железная дорога выглядела совсем заброшенной. Новенькие коттеджи были очень похожи один на другой. Семьи, живущие в них, имели много общего — обе были волшебными. Словно, отдавая дань этому объединяющему факту, между участками, ближе к их северной границе, выросло крупное дерево — дуб. Сами жилища были двухэтажными, облицованные досками выкрашенными в белый цвет, с остроконечными черепичными крышами. Здания располагались у входа на участок с юга, таким образом сторона двора находилась севернее. А в остальном, обе волшебные семьи, проживающие здесь, вели очень счастливую жизнь. Но в этот день одна из них горевала. — Марта, всё не так плохо, — утешал Рудольф свою жену. — Может, не у всех способности проявляются в одно и то же время? — Я же всё вижу, — причитала супруга. — У Эбботов вон, дочь уже умудрилась что-то вроде «люмоса» наколдовать, едва коснулась палочки своей матери. Да и все знают, что у волшебников проявляются способности в возрасте четырёх лет! — Марта, послушай! — Рудольф обнял жену. — Ты — волшебница. Я — волшебник, пусть и магглорожденный. Просто не может быть такого, чтобы наш сын был сквибом! Я уверен — ещё пару лет и Винсент проявит себя. А Эбботы — они просто преувеличивают. Я всегда так думал! Просто надо подождать. И вообще, я слышал, что сквибы рождаются только у тех семей, которые практиковали тёмную магию. А это явно не к нам. Надо подождать, Марта. Но шли годы, а волшебные способности Винса никак себя не проявляли. Чего не скажешь о дочери соседей — Ханне. Рудольф Эколит, хоть с каждым разом и старался отвлечь жену от очевидных фактов, утверждая, что сквиб в нормальной волшебной семье родиться не может; но, всё же, он учитывал и плохой исход событий. В возрасте семи лет отправил ребёнка в обычную маггловскую школу. Дети Эбботов и Эколитов не только жили рядом, а ещё и дружили с самого детства. Хотя, их родители нечасто заходили друг к другу в гости. Видимо, сказывалось то, что магглорожденный Рудольф, привыкший соревноваться во всём с окружающими ещё в Хогвартсе, считал Эбботов своими соперниками. А может, виной этому был обитающий неподалёку обнаглевший в конец дикий дементор, в целом слабый и безопасный, но занимавший освободившийся дом в тот же час, как его покидали все члены семьи. Заняв пустое жилище, оборону чудовище держало крепко, и будто увеличивало свои силы, становившись куда злее. — Зачем тебе маггловская школа? — спросила как-то Ханна, гуляя с Винсом во дворе. — Ты же всё равно попадёшь в Хогвартс, как и я. — Не знаю, — ответил мальчик. — Честно, не знаю. Но мой отец сказал, что перед Хогвартсом надо учиться в обычной школе. Так с ним самим было. — И как прошли первые уроки? — Если честно, не очень, — Винс ссутулился. — Там же все магглы! С ними нельзя говорить о волшебстве, потому что будут обзываться… Странно — они любят смотреть по телевизору про волшебных героев, совершающих подвиги. — Я тоже хочу, — заинтересовалась Ханна. И оба ребёнка пошли в дом, смотреть мультики. Ханну не сильно впечатляла маггловская техника отца Винсента. Но дети, что магглов, что волшебников, в плане просмотра мультиков одинаковы. Годы продолжали идти. Ханна проявляла всё большую любознательность в волшебстве, а мальчик исправно ходил в маггловскую школу, окончательно убедившись в неспособности произвести даже самое простое заклинание. В маггловской школе ему приходилось всегда подражать поведению магглов, для того, чтобы заполучить друзей. А постоянная бдительность и обдумывание каждого действия являлись какой-никакой работой. От любой работы устают и иногда Винсент чувствовал себя просто невыносимо. Отец ребёнка, будучи магглорожденным, понимал проблемы своего сына и ему часто приходилось давать советы о том, как следует поступить в той или иной ситуации. Хотя, у Винсента и были какие-никакие школьные друзья, он мог доверять только Ханне, потому что она единственной из сверстников была знакома с волшебным миром. Дети Эбботов и Эколитов всё дальше и дальше отходили от дома, когда гуляли вместе. Изредка они прогуливались в лесу, начинающемся на северо-восток от дома Эбботов. В лес уходила тропинка, и с каждой прогулкой дети продвигались всё дальше к чаще. — Ханна, смотри какую штуку я собрал, — сказал Винсент, демонстрируя что-то, вытаскивая из кармана. — Что это? Очень похоже на маггловские… — Машины, — продолжил за неё Винс. — только меньше. Мне на днях родители этот конструктор подарили. Но я сам собрал! Если батарея подойдёт, то она будет ездить… — Здорово! — восхитилась Ханна. Он положил игрушку на тропинку и подключил батарею. Машинка с жужжанием медленно поползла по склону вверх. Но, через несколько метров, съехав с дороги, угодила в лужу, где, издав едва слышное потрескивание, остановилась навсегда. — Вода, — расстроился Винсент. — Нельзя, чтобы попадала вода. Машинка испорчена. — Я попробую починить, — сказала Ханна, доставая волшебную палочку матери, — смотри. Ханна вытащила конструктор из лужи и стряхнула с него остатки воды. Она направила волшебную палочку на машинку, прикрыла глаза, пытаясь сконцентрироваться и замерла. Через несколько секунд из палочки выскочил яркий пучок света, который, как только попал на игрушку, прокатился паутинкой по её поверхности и словно впитался в неё. Машинка зажужжала и затряслась. Ханна спешно положила её на землю. Первое время колёса игрушки вращались сами по себе, каждое на свой лад и в произвольную сторону. Но, через минуту между ними проявились первые намёки на синхронность и машинка задвигалась. Она не спеша описала круг, вначале удаляясь от детей, затем приблизившись к ним. Вильнув и едва снова не угодив в лужу, она приехала к ногам своих создателей. — Круто! — одобрил Винс. — Ты что, так любую вещь можешь оживить? — Если честно, — созналась Ханна. — У меня впервые получилось. Но я долго тренировалась. Машинка снова отъехала в сторону зарослей и деревьев, и тут же вернулась, толкая перед собой ветки. Она добралась до своих хозяев, и, развернувшись снова, деловито отправилась опять в лес. Было очень похоже на то, как строят гнёзда маленькие зверьки. Пересечь траву во второй раз игрушке не удалось — корпус конструктора снова на мгновение окрасился золотой паутиной и машинка остановилась. — Но мои заклинания недолго работают, — добавила Ханна. — Думаю, что, когда я буду учиться в школе волшебства Хогвартс, у меня будет получаться лучше. — А вот у меня ничего не выходит, — расстроенно сказал Винсент. — Ничего, правда. Я много раз пытался с волшебной палочкой отца и матери. — Давай попробуем вместе, — улыбнулась Ханна, — смотри… Через несколько месяцев семейство Эколит собралось в гостинной у себя дома. Рудольф очень долго думал о том, как начать этот диалог, но у Марты вообще не было слов, чтобы хоть как-то высказать то, о чём она боялась поделиться с сыном уже давно. — Винсент, — осторожно начал Рудольф. — Мы бы хотели поговорить с тобой о волшебстве… — он запнулся, — о колдовстве. — Извини, отец, — начал Винс, опустив взгляд вниз. — Я много раз пытался тренироваться. И с Ханной тоже. У неё всё получается. А я пытался, но… — Сядь, Винсент, — сказала ему мать. — Ты ни в чём не виноват… — Просто, понимаешь, — дополнил отец, — не всегда у волшебников рождаются дети-волшебники. — В этом нет ничего плохого, — добавила Марта. — Такое иногда случается. — Поэтому мы и отдали тебя в маггловскую школу, — закончил Рудольф. — Но как же так? — спросил Винс. — Я тоже волшебник! Я вижу когда вы используете заклинания… Мальчик невольно вспомнил, как Марта зачаровала коробку с печеньем, чтобы ребёнок не ел слишком много сладкого. Тогда коробка в темноте переливалась изумрудным светом, и открыть её было невозможно, хотя Винс умудрился попробовать открыть её даже петардами. — Я вижу заколдованные предметы, — сказал он. – Я же не маггл! — Да, — пояснил Рудольф. — Ты вовсе не маггл. — Магглы вообще волшебство редко замечают, — фыркнула в сторону Марта. — Но колдовать тебе не удаётся, — грустно закончил Рудольф. — В волшебном мире иногда рождаются дети, которые воспринимают волшебный мир, но колдовать не могут. Сквибы. — Но как же я буду учиться в Хогвартсе с Ханной? Там же нужно колдовать. Тут по щекам матери потекли слёзы, она пересела рядом с ребенком и обняла его: — К сожалению, тебе не придёт письмо из Хогвартса. Там сквибов не учат. *** В очередные выходные Ханна и Винсент гуляли по лесной поляне. С каждой своей прогулкой они продвигались в неизвестный лес всё дальше и заметили, что он становится менее пугающим. Когда-то дети просто догадались, что если тропинка есть, то она куда-то ведёт, и что создали её люди. А значит, она ведёт к какому-то дому. Но пока что они добрались только до небольшой поляны, усеянной разными цветами. — Мама отобрала у меня палочку, — жаловалась девочка. — Всё из-за того конструктора, который я пыталась оживить. Оказывается, нельзя зачаровывать маггловские предметы. Не знаю, как она догадалась, но если бы об этом проведали в министерстве магии, у моей семьи начались бы большие проблемы. — Я тоже не знал, — грустно выдохнул Винсент. — Извини. Ханна сорвала красивый цветок и в её руках лепестки растения стали переливаться разными цветами. Она чувствовала себя самым счастливым ребёнком на свете с тех пор, как получила письмо из Хогвартса. Увидев за завтраком конверт с её именем, она тотчас бросила трапезу и побежала к Винсу чтобы поделиться этим радостным событием. — Я уверена, — размышляла вслух Ханна, рассматривая волшебство в собственных руках, которое она пока ещё не очень хорошо понимала, — я точно знаю, что когда я попаду в Хогвартс, меня отправят учиться на факультет Хаффлпафф. Знаешь, почему? Винсент только пожал плечами, думая о чём-то своём. А Ханна продолжила: — Потому, что там ценят самые лучшие качества — верность, честность и трудолюбие. А вот самый плохой факультет — это Слизерин. Туда попадают очень плохие волшебники. Большие задиры. Мне мама рассказывала, что с ними постоянно дерутся ребята из Гриффиндора. А чтобы попасть на Рэйвенкло, нужно очень много знать. Не хочу быть зубрилой в школе. Винсент всё молчал, с небольшой завистью поглядывая на мигающий разными красками цветок в руках Ханны. — А ты на каком факультете хочешь быть? — спросила Ханна, не понимая, почему её друг такой угрюмый. — Я думаю, мне не придёт письмо из Хогвартса, — сказал Винс. — И я не хочу говорить, почему. — Вздор, — возразила Ханна. — Я уверена, что просто не успели отправить. Я слышала, что в какой-то большой северной стране тоже есть волшебная школа… Забыла название. Так у них письма отправляли маггловской почтой. А у их почты была очень старая волшебная традиция делать всё неспешно. И одному письмо дошло к его 80-летию. Такое было! Представляешь?! Но мы-то не там — просто хоть и в Хогвартс отбирает учеников зачарованное перо, письма отправляют обычные маги. Может, один просто замешкался и не успел отправить всех сов сразу? — Или их нагрузили так, — попытался превратить в шутку диалог Винсент, — что они просто грохнулись, не долетев? — Вот-вот! — усмехнулась Ханна. — И такое случается, как мне рассказывали. Конечно же, мы будем учиться вместе! Как ещё?! Ты как-то погрустнел — ты обижаешься на то, что я подумала что нас разделят? — Ханна, ты не понимаешь. Мне письмо не может прийти. Потому что я сквиб. *** На последнем этаже башни министерства магии было весело. Не то, чтобы сюда стекались все слухи из волшебного мира. Анекдоты и сплетни иногда заканчивались. Тогда волшебники пытались эти анекдоты и сплетни создавать. Однажды, друзья из отдела по уходу за необычными магическими существами подарили лепрекона. К несчастью для последнего, потому что это случилось как раз в период закончившихся сплетен. Бедное животное было вынуждено рассказать все шутки Ирландии под угрозой волшебной палочки, прежде чем его вызволил сам Корнелиус Фадж. В этот час же, пара единственных сотрудников отдела опять устроила себе внеплановый перерыв, отвлёкшись на свежие анекдоты. На этот раз говорил Нек: — …Фадж говорит: «Мы поймали 17 последователей Того-Кого-Нельзя-Называть, а волшебных палочек захватили 18. Ума не приложу, куда девать ещё одну». Тут Аластор Грюм вскакивает, и ревёт: «мракоборцы, молчать»! — Что здесь происходит?! — раздражённо произнёс появившийся в дверях Барти Крауч старший. — Значит, так у вас принято работать?! — Э-м-м… — сказал Нек, убирая ноги со стола. — Просто отвлеклись на секунду. И оба волшебника тут же вернулись к имитации бурной деятельности. — Корнелиус Фадж прислал меня разобраться, — раздражённо продолжил Крауч, — почему не все волшебные семьи получили письмо из Хогвартса! Лорд Малфой так вообще лично явился в министерство. — Понимаете, — начал Нек, — всё дело в Гарри Поттере. — В том самом Гарри Поттере? — удивился Крауч. — Да, — кивнул второй волшебник. — Мы высылаем ему письма, но они не доходят до адресата, — сказал Нек. — Как будто заклятие какое-то! — поддакивал второй чародей. — Оно приходит по адресу, но Поттер не читает его. — Поттер Поттером! — возразил Бартемиус. — А как же остальные дети?! Сообщить мне о проблеме с Поттером и вернуться к остальным вы не догадались?! Оба волшебника что-то промямлили, но достойного оправдания не высказали. — Поттер необычный волшебник, — заключил Крауч, — его временно опекает Дамблдор, я доведу до него эту проблему. А вы должны срочно закончить с остальными. Хогвартс нужно подготовить к новому учебному году. С этими словами, Барти Крауч захлопнул дверь, оставив колдунов наедине. Оба понимали, что Барти Крауч шутить не любит и просто так к ним не заявился бы. Видимо, возмущенные родители отправили целую стаю сов с гневными письмами в министерство. — Нек, — сказал один из них, поднимая палочку над листом пергамента и вспоминая заклинание создание бланка писем, — кто там следующий в списке? — Сейчас, — Нек провёл рукой по длинному свитку. — Так… Перед тем, как мы узнали о проблемах с совами и отвлеклись на это, мы успели отправить письмо… Как же её звали? — Ханна? — Да! Точно! Ханна Эббот. А следующий тут идёт… Винсент… Винсент Эколит. Еле прочёл. Как так может быть, что у волшебного пера сменился почерк?! — Что? — Ну точно тебе говорю, — приподнял свиток Нек. — Все имена написаны ровно, а тут как будто перо делало запись немного сжатым шрифтом. — Брось! Наверное кто-то задел пергамент в момент записи. Так как зовут этого… Винсент? — Винсент Эколит. — Винсент Эколит, — повторил волшебник, зачаровывая письмо. — Надо было сразу к другим перейти, а не заниматься Поттером. Быстрее бы освободились. — Ага, и Фадж опять решил бы заставить нас перебрать архивы. Это всё Амбридж свои чудо-идеи продвигает. — Кстати, я про неё анекдот знаю. Сидят, значит, три кентавра у костра и вспоминают свои похождения… *** — Марта, срочно буди Винсента! — взволнованно сказал Рудольф, вбегая на кухню с письмом в руках. Пачка остальных писем развалилась по пути от двери и осталась лежать раскиданной по полу коридора, образуя дорожку на синем ковре. — Что случилось, Рудольф? — встрепенулась Марта. — Случилось именно то, — уже более торжественно произнёс муж, — о чём я говорил все эти годы. Надо было просто немного подождать. Наш ребёнок будет учиться в Хогвартсе! Марта, до этого стоявшая у плиты, присела на стул. В её глазах немного потемнело. — Письмо пришло только что, — сказал Рудольф, набирая для жены стакан холодной воды из кувшина. — Тут написано, что до 31 числа нужно написать ответ, — он передал стакан Марте. — В конверте ещё приложен список необходимого. Ну, в точности как и положено. Рудольф радостно обнял жену и добавил: — Знаешь, я сам схожу за Винсом, подожди здесь пока. Письмо он оставил на столе. Марта не могла поверить своим глазам. По правде говоря, она уже и не надеялась увидеть письмо из Хогвартса второй раз в жизни. Отсутствие волшебства у сына её не волновало. Может же быть волшебник просто не очень способным? Или, его не так учили? Теперь это было не важно. *** Остановившись около большого дуба, выросшего посреди участков Эбботов и Эколитов, уже довольно долго разговаривали Ханна и Винсент. — Винс, ты точно уверен в том, что ты сквиб? — Ханна смотрела в глаза собеседника. — Ты же сама видела, что я не могу колдовать! — немного раздражённо ответил мальчик. — Да и когда вы с отцом выгоняли чудовище из дома — дементора — я его не видел. А дементоров могут видеть только настоящие волшебники… Случилась страшная ошибка. Я не знаю, как сказать, но я думаю, что в Хогвартсе учителя мне помогут. Если я вижу волшебство, значит, я смогу и научиться управлять им. И… — он запнулся, — я не могу отступить. Родители верят в меня. Они не выдержат если я не стану волшебником. Они сами верят в то, что я не сквиб — я даже говорить с ними об этом не могу! — Но как тебе попасть в Хогвартс? Распределяющая шляпа не даст! — Как это? — Ну, Факультет ученика выбирает распределяющая шляпа. Она решает на какой факультет ученик попадёт. Можно её упросить попасть на нужный факультет, но это ещё не всё: шляпа чувствует, обладает ли студент волшебной силой или нет. Я читала, что был один случай, когда распределяющая шляпа обнаружила сквиба. Она сказала, что магии в ребёнке нет и отправила его с позором назад… — А дальше что? — поторопил её Винсент. — А дальше родители выгнали сына и ему пришлось скитаться среди магглов, — завершила историю Ханна. — Шляпа не только определяет факультет, она ещё и магию чувствует? — Наверное так. — Нужно как-то объегорить шляпу. Может, можно как-то вложить чью-то магию в меня? — Я не знаю. Никогда не слышала о таком. Но можно попытаться обойти это правило. Учиться-то как ты будешь? — Постараюсь что-нибудь придумать. — Так, — сказала Ханна, разворачивая список учебников. — На первом году обучения мы будем изучать Зельеварение, Историю магии, Трансфигурацию, Заклинания, Астрономию, Травологию и Защиту от Тёмных Искусств. — Ну-у-у… — протянул Винсент. — Чтобы справиться с зельями, волшебство не нужно. С историей, астрономией и травологией то же. Остаётся трансфигурация, заклинания и… Что там было ещё? — ЗоТИ, — уточнила Ханна. — По этим трём предметам придётся хоть что-то, но показать. С использованием палочки. — И как же быть? — В том-то и дело. Палочку тебе никто не продаст, — вздохнула Ханна. — Оливандер говорит, что палочка сама должна выбрать себе хозяина. — Да, а меня никакая не выберет. Может, просто перебирать всё на витрине, пока ему не надоест и пока он сам не захочет отдать хоть что-то? — Это не сработает, — возразила собеседница. — Не зря через него проходят все будущие волшебники. — Хорошо, а если я буду выбирать палочку, а ты запустишь в меня каким-то заклинанием в этот момент? — Я думаю, что он старый колдун. И этим его не обдуришь. Надо что-то другое. — Да, нужно придумать что-то ещё, — согласился Винс. — Тогда… — Ханна запнулась. И, опустив глаза, добавила: — Я могу купить вторую палочку для себя про запас, но отдать её тебе. — А родители тебя не убьют, если узнают? — Убьют, конечно! — улыбнулась она. — Так, тут ещё нужно животное: сову, кошку или жабу. С этим проблем не будет. — Будет! Не хочу ни волшебную сову, ни кошку и даже жабу. Ничего другого нельзя выбрать? — Думаю, что нельзя. А что тебе подавай? — Бобра хочу! — А выхухоля не хочешь? — засмеялась девочка. — Да бобр это же хорошее животное, полезное. — А есть разница — бобёр или не-бобёр? — подняла бровь волшебница. — Во-первых, бобр. А бобёр — это когда с него шкурку снимают. Ханна засмеялась. — Ну хомяка там, — сказал Винсент, — на крайний случай. — Нет, — посерьёзнела Ханна. — Про хомяка тут ничего нет. — Тогда уж сову. Лучше, чем ничего. По урокам я вот что придумал. Я уже учился у магглов. Думаю, что в Хогвартсе преподают так же. Э-э-э… Тебе какие предметы нравятся? — Трансфигурация, конечно. Ты помнишь, когда из-за тебя я случайно превратила соседскую собаку в свинью? — Да! А визгу-то было, когда свин забежал прямо на кухню мистера и миссис Роулинг и накинулся на ветчину… Я могу за тебя делать больше заданий по зельям, травологии и истории магии. А ты поможешь мне с заклинаниями всякими. Согласна? — Постараюсь. Не всегда же я смогу прикрывать тебя. — Зависит от учителя. Хотя, думаю, если несколько раз я «промахнусь», этого никто не заметит. Будут думать, что эти предметы мне плохо даются. — Тогда всё отлично! — обрадовалась Ханна. — Мы справимся. Я попрошу родителей, чтобы мы отправились за учебниками вместе. *** Постояв несколько минут у колонны между восьмым и девятым путём, Винсент собрался с мыслями и прошёл сквозь стену, толкая вперёд тележку. На пепельно-серой платформе было мрачно, пахло сыростью и дети выглядели слишком уж взрослыми. Точнее — детей не было вообще; и ходили люди, одетые во всё темное, по трое. Причём, на спине того, который шёл посередине, была белая надпись «конвой», сделанная большими буквами. — Простите, — спросил Винс первого прилично одетого волшебника. — Это платформа девять и три четверти, а поезд отправляется в Хогвартс? — Нет, — гаркнул старый колдун, — это платформа восемь и три четверти, и поезд едет в Азкабан! — Ой, я забыл дома выключить свет! — сообразил мальчик, разворачивая тележку и проходя назад через барьер. Ханна ждала Винсента, переминаясь с ноги на ногу. Наверное, нужно было пройти с ним через барьер вместе, а не разделяться. — Ну что, нашёл на этом вокзале уборную? — дождавшись друга, спросила она. Всё хорошо? — Не, — ответил мальчик. — Там в Азкабан отправляют. «Хогвартс Экспресс» издал очередной гудок и студенты стали заходить в вагоны. — Удачи, Ханна! — напутствовал свою дочь мистер Эббот. — Не подведи нас с мамой, — сказал Винсенту Рудольф. — Мы верим в тебя. Спустя несколько минут, поезд отчалил, оставив родителей учеников на платформе.