Черная кровь

Глава 2. Очнувшись, я почувствовал, что что-то очень тяжелое придавило меня сверху, не давая нормально дышать. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Это что, меня посчитали мертвым и похоронили? Нет, такого не может быть. Я ведь точно чувствовал, что умираю, и умер же ведь… Ничего не понимаю! Тело отчаянно не желало двигаться, посылая по всему телу боль. Я сдавленно охнул, когда в груди стала разливаться волна боли. Ну да, выстрелили же в грудь. Через несколько минут я почувствовал, что воздуха стало не хватать. Черт! Теперь я уже не сдерживался и вопил во всю глотку трехэтажным матом на русском, английском и немецком. Получалась какая-то хрень, понятная мне одному. Попытался пошевелить телом, и только правая рука послушалась команды. Я стал шарить и щупать все до чего мог дотянуться. Мокро, холодно, противно и склизко. Запах неприятный, металлический, до боли знакомый. Кровь. Она повсюду, холодная, значит, пролили ее давно. Я повозился всем телом, пытаясь скинуть с себя ношу. Как я выяснил, это были трупы, чья кровь неприятно холодит тело и душу. Извиваясь ужом, мне кое-как удалось выскользнуть из-под груды тел. Благо я был почти на самой вершине, а не на дне этой своеобразной пирамиды. Вздохнул полной грудью, но долго порадоваться мне не дали. Я услышал какие-то чавкающие звуки с противоположной стороны кучи. Осторожно выглянув, я застыл памятником самому себе. Открывшаяся мне картина была хуже солдат, насилующих трупы женщин и детей. Они хотя бы не пожирали их. Огромные чудовища три метра в высоту, покрытые слизью и панцирем, с огромными когтями и клыками разрывали тела на куски и поглощали их, растворяя в своих полупрозрачных телах. Потом они делились на двое и продолжали поглощать трупы. Рвотные позывы я твердо подавил, проглатывая желчь, оставившую во рту горьковатый привкус. Руки тряслись. Как они только не заметили меня? Секундой позже я понял ответ. Тень отделилась от тени деревьев, принимая человеческий силуэт. В свете двух лун блеснула сталь клинков, с хлюпающим звуком пронзившая монстров. Чудища реагировали только на движение, а слышать им было попросту нечем. Когда некто попытался разрубить монстра пополам, он внезапно разделился надвое, уходя от удара и атакуя с двух сторон. Человек выронил оружие, защищаясь от атаки. Взвесив все «за» и «против», понял, что такими темпами чистильщик, ну или охотник, может проиграть. Но я буду не я, если подобно герою не попытаюсь его спасти. Если честно, то я не собирался даже ему помогать, но если что, то я – следующий на очереди жертв. Знаю, я трус, эгоист, но кто сейчас поможет просто потому что может помочь? Все пытаются либо спасти собственную шкуру, либо вынести из этого выгоду. Повсюду одни эгоисты. Нет, я вовсе не пытаюсь оправдать себя, наоборот, я говорю, что ничем от них не отличаюсь. Грудь пронзила боль, когда я поднялся на ноги, планируя незаметно подобрать выпавшее оружие. Опустив взгляд вниз, я испытал страх. Из моей груди торчал стилет по рукоять вогнанный в мою грудь, прямо на месте пулевого ранения. Но я был жив, двигался, мыслил. А мертвецы этого не могут! Я же не в каком-нибудь третьесортном ужастике про зомби! Это словно сон. Вот сейчас я проснусь и окажусь в своей комнате, соберусь и пойду в школу, а там меня встретит Майя с ее неизменной улыбкой чеширского кота, и все это окажется просто кошмаром, что забывается поутру. Но просыпаться я будто и не собирался. Я чувствовал боль, страх и нереальность происходящего. Но часть меня, жестокая и не питающая иллюзий, подсказывала мне, что от этого кошмара мне не суждено проснуться ни сейчас, ни когда бы то ни было. Это пугало. И не только это. От погружения в пучину паники меня отвлекло движение впереди и крик, принадлежащий явно девушке где-то моего возраста. Ее рука висела вдоль тела и не двигалась, а с нее капала кровь, в темноте кажущаяся черной. У нее остался только кинжал, что она сжимала в левой руке, пытаясь отбиваться. Пусть она и не сдавалась, но было видно, что держится она из последних сил. Меня и лежащий на земле меч девушки разделяло непреодолимое препятствие в виде одной из тварей. Ничего другого не оставалось, кроме как использовать стилет, торчащий из моей грудной клетки, пронзившей прямо мое замершее сердце. Боль была невыносимая, так я никогда не кричал. С каждым миллиметром, что я вытаскивал стилет, боль становилась сильней, но когда он все-таки оказался в моей руке, все резко прекратилось. Я чувствовал только холод. И силу. Она текла по моим венам, заменяя кровь, застывшую, холодную, черную… Благо, слышать твари меня не могли, поэтому кричать я мог вдоволь. Прикрываясь телами, я незаметно подкрался к монстрам так близко, чтобы первая тварь уж точно сдохла. Пусть некоторые навыки я и подрастерял, сидя в тылу последние три года. И я не жалею. Что хорошего в войне? Почему некоторые люди так к ней стремятся? Зачем нужна война? Война – это не триумфальное шествие, а страдания и грязь! Я одним точным движением вогнал стилет прямо в голову твари, куда до этого била девушка. На удивление металл вошел плавно и довольно легко. Не то, что в человеческую плоть. Тварь вздрогнула и просто «растаяла», растеклась, словно вода. Остальные восемь тварей повторили ее участь, не успев толком и сопротивления оказать. Девчонка в плаще тяжело дышала, но оружие сжимала в руке все также твердо и уверенно. Я пристально посмотрел в ее глаза, от чего ее пробила заметная дрожь. Я долго смотрел на нее, ища что-то, чего не понимал сам. -Чего ты ждешь, отродье!? – не выдержала она давящей тишины, - Убей меня! Выродок! Я спокойно наблюдал за ее действиями, даже малость заинтересованно. У нее был какой-то странный акцент, а слова были помесью разных языков. -Чего ты медлишь!? – вновь закричала она. Идиотка, если она думает, что я подойду к ней в радиус поражения ее кинжала, то она крупно ошибается. Похоже, о чем-то подобном она не думала. Словно считает меня простым животным, реагирующим на громкие звуки агрессивно. -Зачем? – прошептал я так громко, как позволяли мои болящие связки. От удивления глаза девушки расширились так сильно, что я побоялся за их сохранность, вдруг выпадут. -Говорит… Я посмотрел на нее, как на душевнобольную. Она думает, что человек не может говорить? Воистину идиотка! Я склонил голову на бок в наивном жесте, мол, продолжай, интересно же. Немного помедлив, она подошла ко мне и дотронулась пальцами до щеки, в точности повторяя жест Майи. Интересно, что с ней стало? Жива ли она еще? Знаете, впервые в жизни я так искренне желаю, чтобы кто-то выжил. Раньше я не задумывался о том, что всех тех солдат, по сути являющихся как и я сам мальчишками, может кто-то ждать. Это навевает печальные мысли. Как пару часов назад, я убрал чужую руку. Прикосновения других людей вызывают во мне тупую злобу, но ничего поделать с собой не могу. -Не прикасайся ко мне, противно, - я отошел от нее на шаг, отводя взгляд. У нее слишком пронзительный взгляд для ее возраста. Кстати, на вид ей было где-то пятнадцать, чуть младше меня. На голову ниже меня, но хорошо сложена для малолетки. Золотые волосы с белыми прядями доходили до лопаток, а челка спадала на глаза светло-коричневого оттенка, медового и теплого. Ее губы были плотно сжаты, и она их время от времени покусывала от волнения. Забавная привычка. Я часто наблюдал за людьми, за их неосознанными действиями. В такие моменты они открываются, являя свою силу или слабость. Это довольно интересно. -Почему ты говориш-шь, отродье? – прошипела она не хуже змеи. Шипяще-чешуйчатое создание. Я поднял глаза к ночному небу, выказывая все негодование по поводу того факта, что я, оказывается, не могу говорить. Вот дура… -Не смей ш-шипеть на меня, - перенял ее манеру речи я, - Ш-шипелка ещ-ще не доросла… -Да как ты смеешь, подстилка некроманта! – взвизгнула она, от чего я поспешно закрыл уши, опасаясь за свое здоровье. Она гневно сверкала глазами и сжимала кулаки, пытаясь взять себя а руки. -Я ухожу… Я развернулся на 180 градусов и пошел прочь в лес. Не хочу с ней связываться. Она какая-то ненормальная. Отойдя на приличное расстояние от девушки, услышал ее шепот. -Пойдем со мной, восставший из Бездны…