И дрогнули чаши весов

Рэй казалось, что она в какой-то временной петле. Вчера она проснулась в незнакомой комнате, сегодня история повторяется. И снова Рэй абсолютно не помнила, как попала сюда, и не имела представления, куда именно попала. Мысли путались, воспоминания слиплись в один большой клубок, из которого было совершенно невозможно вычленить что-то достоверное. Побег. Рэй помнила, как убежала, снова убежала от Кайло Рена. И снова ей не удалось уйти далеко. Космическая станция, безлюдные серые коридоры, которым, казалось, не будет конца. Рэй помнила свой страх, отчаяние, злобу на всё и вся. Что-то произошло с ней вчера… Рэй вспомнила. Воспоминание сверкнуло, подобно молнии, пережитой ужас вмиг вернулся, вызывая мелкую дрожь. Рэй вспомнила, как замерзала в техническом отсеке. И она знала, что не должна была выжить. Рэй чувствовала смерть. Она физически ощущала, как вместе с холодом в её ослабевшее тело проникает смерть, растекаясь с кровью по венам. Рэй чувствовала, как медленно умирает. И она должна была умереть там. Рэй боролась со сном, сколько могла, но, в конце концов, сил не осталось, и она отдалась во власть забытья, упала в объятия смерти, лишь бы не чувствовать, как безжалостный холод терзает её тело. Больше Рэй ничего не помнила, если не считать размытого и нечёткого воспоминания о том, как ей насильно вливают в рот какую-то гадость. Рэй не знала, сколько была без сознания, и как вообще смогла выбраться из того отсека, но, во всяком случае, она была рада, что жива. Рен, наверное, в ярости, подумала Рэй. Где он, интересно? И что сделает с ней, когда появится? А где сама она находится? До этого Рэй неподвижно лежала на мягком и думала, глядя в потолок. Было так тепло под одеялом, что вставать совсем не хотелось. Рэй полежала ещё немного, наслаждаясь последними секундами тепла и относительного покоя, и села на постели. Она была в незнакомой комнате. И на этот раз не в безликой, скудно обставленной камере. В этой комнате явно кто-то жил, причём жил хорошо и комфортно. Рэй сидела на мягкой, пружинистой кровати, а на стенах кое-где висели какие-то картинки. На них были и огромные здания, и природные пейзажи. Может быть, тот, кто живёт в этой комнате, не хочет забывать о планетах, где побывал, а может, просто решил украсить помещение. Тут Рэй вплотную подошла к важному вопросу. Где она находится? В чьей кровати спала этой ночью? Она оглядывала комнату, пытаясь найти подсказку, и нашла её. Чёрный плащ, небрежно брошенный в кресле, мог принадлежать только одному человеку. Рэй помнила этот плащ на Рене. Она невольно вздрогнула. Значит, она у него дома. И что она здесь делает? В распоряжении Рена целая космическая станция, почему он притащил её к себе домой? Единственный способ узнать ответы – выйти за пределы спальни, найти Рена и спросить у него. И Рэй уже хотела сделать это, но одно обстоятельство, которого она не замечала раньше, заставило Рэй остаться в постели. Откинув одеяло, Рэй обнаружила, что на ней почти ничего нет. Одно это уже заставляло нервничать. Всю жизнь Рэй, защищаясь от палящего солнца, носила одежду, полностью закрывающую всё тело. Твоё тело – твоя крепость, так было всегда, так Рэй жила. А если её кто-то видел? Если Рен видел? И вообще, что она, чёрт возьми, делает в спальне у Рена полуголая? Страшная догадка пронзила, словно острое лезвие. Нет, не может быть, подумала Рэй. Но она привыкла, уже давно привыкла, что правильным обычно оказывается самое страшное предположение. И сейчас, когда Рэй пыталась сложить размытые воспоминания в одну осмысленную цепочку, волны холодной дрожи прокатывались по телу. Что произошло сегодня ночью? Кто-то вытащил её из технического отсека. Рен? Может быть. А потом она как-то оказалась здесь, у него в спальне. Она была слаба, она была беспомощна. Рэй сжала пальцами виски, пытаясь хоть что-то вспомнить. Что было потом? И было ли вообще что-то? Он ведь не мог… Или мог? Снова чувствуя себя затравленным зверем, Рэй вглядывалась в картинки на стенах, будто, надеясь, что они дадут ответ. За приоткрытой дверью Рэй видела светлую ванную комнату. А в бесформенной тёмной куче на чистом полу узнала свою одежду. От кровати до двери в ванную всего несколько шагов, но Рэй долго набиралась смелости, чтобы вскочить и со всей возможной скоростью пробежать это небольшое расстояние. Рэй оделась как можно быстрее, молясь, чтобы никто не вошёл. И как выяснилось, она сделала это как раз вовремя. Едва Рэй успела вернуться в комнату, как за дверью в коридор раздались до боли знакомые, тяжёлые шаги. И когда дверь, наконец, открылась, Рэй была на грани паники. Она боялась Рена, всё ещё боялась. Сейчас она снова мучилась неизвестностью. Только на этот раз не будущее беспокоило Рэй, а прошлое. Что случилось этой ночью? Что?... Что он с ней сделал?... Когда Рен вошёл, он выглядел спокойным, как показалось Рэй, даже улыбался уголками губ. Но встретившись с её испуганным взглядом, он застыл на месте, улыбка в мгновение увяла. Рэй не нарушала молчания, даже не шевелилась. Рен тоже ничего не говорил, и с каждой секундой лицо его всё больше темнело. Рэй чувствовала его присутствие в своём разуме и ничего не могла поделать. Рен говорил, что может читать те её мысли, что лежат на поверхности, а сейчас на поверхности были страхи. Вернее, один-единственный страх. Было ли что-то сегодня ночью? Рен вздохнул, будто, мысленно призывая себя успокоиться. Но это у него плохо получилось. Рэй видела, что его буквально трясёт от злости. Она читала ярость в тёмных глазах. И было в них ещё кое-что. Обида, разочарование и грусть. - Вчера, - начал Рен пугающе-спокойным голосом, - ты, как последняя дура, забралась в технический отсек и не смогла выбраться. Ты сбежала, Рэй, об этом мы ещё поговорим позже, а сейчас я отвечу на тот вопрос, что так терзает тебя. Ты хочешь знать, что произошло вчера? Ты чуть было не замёрзла насмерть, я принёс тебя сюда. Он помолчал немного, глядя на Рэй со странным выражением. Ему было больно. Рэй не знала, от чего, но ему больно. Это видно было по его глазам, в которых плескалась Тьма. В темноте его взгляда застыло страдание. И Рэй вдруг захотелось, чтобы оно исчезло. Она не хотела, чтобы Кайло было больно. Когда он, наконец, заговорил, в его голосе больше не осталось спокойствия. Голос Кайло дрожал, и эта дрожь пугала, в ней чувствовалась ярость. - Ты навыдумывала себе ужасов, - сказал он. – Это неудивительно. Ты же всё-таки в плену у монстра. Рен усмехнулся, а Рэй вздрогнула, его усмешка больше походила на хищный оскал. Он снова молчал, будто, специально желая помучить её. Но когда он заговорил вновь, ярость ушла из голоса, осталось лишь сожаление и грусть, которой Рэй никогда в нём не видела. - Нет, - это единственное слово он скорее выдохнул, а не произнёс. – Не было, Рэй. Ты спала в этой кровати одна, и никто не тревожил твой сон. Может быть, ты не поверишь монстру. Но я клянусь, что не коснулся тебя. И никогда не прикоснусь против твоей воли. Рэй сглотнула. Его слова не принесли облегчения. Теперь она знала, отчего Рену больно. Она сама причинила ему боль своими подозрениями. Она, действительно, навыдумывала ужасов, страшных вещей, которых у него и в мыслях не было. Рэй уже хотела сказать, что ей жаль, что она не хотела… Но комок в горле не давал произнести ни слова. - А теперь выметайся отсюда, - сказал Рен, уже не пытаясь сдержать гнев. – Третий поворот налево, твоя дверь открыта. Рэй не стала спорить. Она знала, что спорить, когда он в таком состоянии, просто опасно для жизни. Рэй быстро прошла мимо Рена, стараясь не смотреть на него, просто не могла заставить себя посмотреть ему в глаза. Перед ней открылась дверь отсека, и только тогда Рэй обернулась. Кайло всё ещё стоял к ней спиной, его руки были сжаты в кулаки. И Тьма, что окружала его мрачным ореолом, никогда не казалась такой густой и пугающей. Тьма давила на разум, все инстинкты приказывали бежать, пока есть возможность. Но Рэй не могла просто уйти, просто вот так оставить его. - Спасибо, что спас мне жизнь, - сказала Рэй. Ответом ей была волна ярости, холодной Тьмы, что вылилась в крике. - Вон! – рявкнул Рен. Не в силах больше терпеть это давящее ощущение Тьмы, Рэй выскочила в коридор. Следуя указаниям Рена, она нашла свою комнату, и хотя дверь была не заперта, видимо замок ещё не починили, Рэй даже не подумала о новом побеге. Она чувствовала себя опустошённой. В груди кололось странное, неприятное чувство. Кайло Рен спас ей жизнь. Снова. И что Рэй ответила ему вместо спасибо? Он хотел помочь, а она назвала его монстром, пусть только в мыслях, но назвала. И снова Рэй подумала, что совсем ничего не знает о нём. Кто же он? Этот человек, что подарил ей жизнь, пощадил поверженную противницу. Человек, который спасал её много раз. Он не монстр, теперь Рэй знала это. - Кто же ты на самом деле, Кайло Рен? – прошептала она. Приступ ярости прошёл на удивление быстро. Секунду Кайло просто дышать не мог от нахлынувшего гнева, хотелось взять меч и изрубить что-нибудь на мелкие кусочки. Он выгнал Рэй, пока ещё мог владеть собой. Кайло боялся, что, потеряв контроль, причинит ей вред. Но как только она ушла, пропала и ярость, просто исчезла. Кайло предпочёл бы злиться и крушить всё вокруг. Ярость ушла, оставляя лишь обиду и горечь, что грызли сердце, вызывая тянущую боль где-то внутри. Кайло предпочёл бы жар гнева, он хотел бы спрятаться в ярости, как в коконе, закрыться, ничего не чувствовать, кроме необузданной энергии, которая высвобождается, прорывая заслоны. Но он чувствовал боль. Кайло никогда не строил иллюзий, всю жизнь он пытался воспринимать вещи такими, какие они есть. И он прекрасно знал, что даже с большой натяжкой его нельзя назвать хорошим человеком. Да, он сделал в своей жизни много зла, он признавал это. И в каком-то смысле правы те, кто называет его чудовищем. Многие его поступки были поступками чудовища, Кайло знал это. Но так же он знал, что у всего на свете есть свой предел. Он сам установил свой предел, провёл черту, которую никогда не переступал. Есть вещи, которые он не сделал бы никогда, ни при каких обстоятельствах, есть вещи, которые даже Кайло Рену кажутся чудовищными. Если бы Рэй была в Сопротивлении, и Кайло встретил бы её в бою, убил бы, не задумываясь, потому что так надо, потому что это война, а на войне люди умирают. Если бы информация в голове Рэй была необходима Первому Ордену, он бы снова приковал её к креслу и пробился через все барьеры внутри её сознания, слыша её крики, потому что так надо, это тоже война. Он делал то, что было надо для победы, для достижения мира. Но Кайло никогда не сделал бы того, в чём заподозрила его Рэй. Это было за чертой, что он провёл, за его личным пределом. Вот так взять и воспользоваться беспомощностью девушки… Нет, он никогда бы такого не сделал. Потому что это, действительно, чудовищно и мерзко. И если уж на то пошло, представляя себя и Рэй, а он представлял, Кайло хотел бы, чтобы она всё чувствовала, а не пребывала в обмороке. - А на что ты надеялся? Чего ты ждал? – спрашивал себя Кайло, и эти вопросы оставляли горечь на языке. У тебя есть понятия о чести и морали, но для Рэй ты бездушный монстр, который пытал её и убил её друга. Там, на Старкиллере ты вломился в её сознание, сминая её волю, подчиняя её. Ты сделал это с её разумом, конечно, она решила, что ты сделаешь то же самое с её телом. Ты видел боль и ужас в её глазах, и ты пугал её, признайся, ты делал это специально, потому что тебе нравится, когда тебя боятся. Но не она, возразил Кайло самому себе. Нет, Рэй не должна бояться его, не должна считать чудовищем. И Кайло сделает всё, чтобы изменить её мнение. Потому что он не может иначе, просто из принципа, чтобы доказать ей, что она не права. Кайло всегда был настырным и добивался того, чего хотел. Постепенно эмоции улеглись, но спокойствие не пришло. Кайло больше не чувствовал себя так, будто находится на грани срыва, но всё равно странная горечь не желала уходить из сердца. Кайло вздохнул, призывая на помощь Силу, пытаясь задвинуть все свои переживания поглубже, в самый дальний уголок разума, где хранилось бесчисленное множество грустных воспоминаний, горьких тайн и страхов. Иногда эти страхи вырывались, боль возвращалась, и тогда Кайло не было спасения, оставалось лишь кусать до крови губы и терпеть, терпеть, бесконечно пытаясь проглотить комок, стоящий в горле… Кайло тряхнул головой, отбрасывая волосы со лба. Он с трудом пришёл в себя, не стоит сейчас тревожить старые раны, готовые в любой момент снова открыться. Кстати, о ранах… Действие обезболивающего подошло к концу, и Кайло слегка морщился при движениях. Сегодня он планировал начать тренировки с Рэй. Кайло не хотел откладывать исполнение своего плана по привлечению Рэй на Тёмную сторону. Он уже выяснил, что оставлять её без дела опасно, в том числе, для неё самой. Но так же Кайло понимал, что в том состоянии, в котором он находится сейчас, лучше обойтись без физической активности. Когда боль особенно резко стрельнула в боку, Кайло задумался о том, чтобы начать тренировки не сегодня, а завтра. Но он не привык отказываться от своих планов. - Кто ты, недотрога? – спрашивал себя Кайло. – Потерпишь. Не в первый раз, и не в последний. Надо всё-таки сходить в медпункт, решил, наконец, Кайло. Медицинская помощь ему сейчас необходима, а заодно он увидится с другом. Кайло старался не привязываться к людям. Привязанность ведёт за собой слабость, и ситх вообще не должен иметь привязанностей. Для Кайло не трудно было соблюдать это правило, почти не трудно. Всю жизнь, ещё до перехода на Тёмную сторону Кайло очень тяжело сходился с людьми. Его не понимали, сторонились, да и он ни к кому не лез, всегда предпочитал замкнуться в себе. В этом плане ничего не изменилось, когда Кайло оставил прошлую жизнь, только теперь приходилось бороться с остатками чувств к семье, но Кайло научился прятать эти чувства в своём тайнике, в дальнем уголке сознания, и как можно реже вспоминать о них. Ситху разрешается привязываться только к учителю, но эта напасть обошла Кайло стороной. В жизни магистра Рена не было места привязанностям, не было людей, которые были бы, действительно, дороги и близки ему. Но одну поблажку Кайло себе позволял. У него был друг, хотя Кайло точно не знал, можно назвать это дружбой. Просто был человек, которому Рен прощал то, за что мог убить, к советам которого прислушивался. И сейчас после всех волнений последних дней Кайло как никогда хотелось увидеть его. Остановившись перед белой дверью медпункта, Кайло глубоко вздохнул. Он не любил стерильной белизны больничных стен, стерильного блеска медицинских дроидов, и посещал медпункт только в крайних случаях. Тупая боль, что поселилась в простреленном боку, напомнила, что сейчас случай крайний. В приёмной было пусто, если не считать пары стерильно сверкающих дроидов. Ранним утром сюда мало кто ходит, зато через несколько часов выстроится небольшая очередь. Многие офицеры жили на станции с семьями, и у офицерских жён было два излюбленных занятия: перемывать косточки всем обитателям станции и от скуки доставать врачей, перед этим начитавшись какой-то дребедени про редкие болезни с дальних планет. Не обращая внимания на медицинского дроида, который просил подождать, Кайло прошёл через приёмную к двери кабинета. В лазарете Ордена-6 трудились несколько десятков медицинских дроидов, десяток медсестёр и один доктор, руководящий всей этой оравой. Против своего обыкновения врываться в любые помещения без стука, Кайло постучал. - Войдите, - послышалось из кабинета. Как только дверь в приёмную закрылась за спиной Кайло, в нос тут же ударил запах лекарств, никогда не покидающий небольшое чистенькое помещение кабинета. Кайло с трудом подавил желание наморщить нос. Этого запаха он тоже не любил. Доктор Яну Снорини сосредоточенно что-то печатал на клавиатуре компьютера. Он поднял голову и приветливо улыбнулся. - А, Кайло, проходи, - сказал он, пригласительным жестом указывая на кушетку, что стояла у стены. Кайло сел, куда указал Снорини, и молчал, привыкая к неприятному запаху медикаментов, а доктор вернулся к своему занятию. - Я ждал тебя вчера, - сказал Снорини, не отрывая взгляда от экрана компьютера. - Были дела, - отозвался Кайло. Доктор, наконец, повернулся к пациенту, и Кайло подумал, что он очень постарел за те три года, что они не виделись. - Да уж, - усмехнулся доктор. – Ты только вернулся, а уже наделал шуму. - Вы уже знаете? – полувопросительно сказал Кайло. - Общество у нас замкнутое, новости разносятся быстро, - пожал плечами Снорини. – А ты, Кайло, почти что живая легенда, о тебе всегда говорят. - Я даже знать не хочу, что говорят, - Кайло криво улыбнулся. - Наверняка, сплошные выдумки, им тут больше заняться нечем… А вам, кстати, не надоело торчать на космической станции? Хотите, организую вам перевод, куда пожелаете, на любую планету? Я могу. - Заманчивое предложение, но нет, - ответил доктор. – Я уже пообвык за столько лет, и пациентов бросать не хочу. - Вашим пациентам с вами повезло. - Это мне повезло с профессией, в отличие от тебя, - усмехнулся Снорини. – Я живу спокойно, помогаю людям, а ты мотаешься по галактике и возвращаешься с кучей дырок на теле, чтобы я тебя подлатал. Доктор встал из-за стола, подошёл к раковине и, не торопясь, вымыл руки. - Что же заставило тебя самому прийти сюда? Обычно тебя ко мне в кабинет пинками не загонишь. Если бы кто-то другой позволил себе разговаривать с магистром Реном в подобном тоне, горько пожалел бы об этом. Но слыша подобные подколы от Снорини Кайло только усмехался. Но сейчас смеяться было немного больно. - Так и есть, - согласился Кайло. Только взглянув на рану Кайло, доктор покачал головой. Кайло мысленно вздохнул и приготовился слушать очередную лекцию о том, что нужно беречь своё здоровье. - Когда? – спросил Снорини. - Два дня назад. - Я так понимаю, в последний раз ты менял повязку самостоятельно, - это был не вопрос, а утверждение, поэтому Кайло не счёл нужным отвечать. – Ты хоть иногда думаешь о последствиях, когда что-то делаешь? – продолжил доктор, явно не ожидая от Кайло ответа. – Рано или поздно ты загонишь себя в могилу. Скажи спасибо, что не началось воспаление, а то лежать бы тебе в стационаре минимум неделю. Больше всего на свете Кайло не любил лежать в больнице, и Снорини об этом прекрасно знал. - Какая ужасная штука бластер, - рассуждал доктор, доставая из шкафа какие-то стерильно блестящие инструменты, от вида которых у Кайло засосало пол ложечкой. – И механическое повреждение, и ожог... Зачем люди придумывают оружие? Чтобы убивать, подумал Кайло, но ничего не сказал, вопрос был риторический. К тому же Кайло уже привык к обыкновению своего друга задавать вопросы и не ждать на них ответов. При помощи блестящих инструментов доктор извлёк из раны кусочки присохших бинтов, которые Кайло неаккуратно оторвал вчера. Кайло морщился и кусал губы, но скорее от холода инструментов и неприятного запаха лекарства, которым доктор смазал рану, а не от боли. - Ну, вот и всё, - сказал Снорини, завязывая кончики нового бинта. – Я бы посоветовал тебе пока что посидеть дома и поменьше двигаться, но ты не послушаешь. - Конечно, не послушаю, - ответил Кайло. – Сегодня мы с Рэй начинаем тренироваться. - Значит, у меня будет много работы, - вздохнул доктор. - Почему? - Я помню, как ты здесь тренировался, когда ещё мальчишкой был. Почти каждый день бегал ко мне то с ушибом, то с растяжением. Травмоопасность этих ваших тренировок меня, как врача, просто пугает. Себя пожалей. И девочку тоже. Кайло знал, что Снорини рано или поздно заведёт разговор о Рэй, и приготовился выслушать лекцию. - Кто она? – спросил доктор. - Ходячая неприятность, - усмехнулся Кайло, надеясь перевести в шутку серьёзный разговор. - А поподробнее? – доктор прищурился, глядя на Кайло. Кайло вздохнул, понимая, что от расспросов не уйти. Говорить о Рэй не хотелось, но может быть, док даст дельный совет. Кайло не помешал бы сейчас совет друга. - Её зовут Рэй. - И откуда она взялась? - Ниоткуда. Вернее, из Сопротивления. - То есть ты взял её в плен? – уточнил Снорини. - Не совсем, - ответил Кайло. – Она не сопротивленка. Рэй случайно оказалась втянутой во всё это. В ней есть Сила, и я буду обучать её. Доктор молчал, внимательно следя за выражением лица Кайло. А Кайло пытался читать его мысли, что всегда получалось с трудом. Чем сильнее воля человека, тем сложнее залезть к нему в голову. «Он не хочет быть одиноким. Она нужна ему, чтобы не быть в одиночестве». Такую мысль услышал Кайло и предпочёл убраться из чужого сознания. Снорини не прав, по крайней мере, не до конца прав, убеждал себя Кайло. Он взял Рэй в ученицы, чтобы её талант не достался Светлой стороне. В первую очередь Кайло думал об этом, а не о собственном недозволительном желании иметь рядом кого-то, кто на него похож. И вообще, нет у него такого желания. Он всю жизнь был один, так будет и впредь. - Ты должен пройти обследование, - сказал доктор, меняя тему. – Три года тебя здесь не было, и я не знаю, кто и как тебя лечил. Никто и никак, подумал Кайло, но счёл за лучшее промолчать. - На новую пациентку я уже завёл файл, - продолжил Снорини. – Пусть зайдёт ко мне в ближайшее время. - Хорошо, док. Снорини отошёл к шкафу с лекарствами. Когда стеклянные дверцы открылись, Кайло слегка затошнило от резкого запаха, которым в ту же секунду наполнился кабинет. - Так… - доктор порылся в шкафу и поставил на стол несколько баночек с таблетками. – Вот это дважды в день, вот это по утрам перед завтраком. Не делай такую физиономию, я знаю, что ты не любишь принимать лекарства, но иногда без них не обойтись. Вот это от боли, принимай по одной таблетке. Ты любишь терпеть до последнего, но лучше не надо, это совершенно безобидный препарат. - Спасибо, - сказал Кайло. Он, действительно, не любил лекарства и не доверял им, зато доверял опыту доктора Снорини. Док разъяснил всё по поводу лекарств, хотел записать, что и когда принимать, но Кайло сказал, что и так всё запомнит. Снорини поверил только, когда Кайло слово в слово повторил весь рецепт. - Ты плохо выглядишь, - задумчиво изрёк доктор, убедившись, что Кайло всё запомнил. - Плохо выгляжу? У меня дыра в боку, естественно, я выгляжу не лучшим образом и, признаться, чувствую себя так же. - Я имею в виду, вообще, - сказал Снорини, вглядываясь в лицо пациента. – Ты очень плохо выглядишь, Бен… Ой, прости, Кайло. На мгновение в зрачках Кайло блеснули опасные искры гнева, но тут же пропали. - Вы знаете, что я этого не терплю, - спокойно сказал он. – И не прощаю. - Трудно забыть имя, которым зовётся человек, когда встречаешь его в первый раз, - ответил док, пожимая плечами. – Я тебя мальчишкой помню, - он вздохнул и снова повторил, - Ты очень плохо выглядишь… Опять проблемы со сном? Кайло закусил губу. Он знал, что его бессонница не относится к той категории проблем, которые может решить врач, даже такой хороший, как Снорини. Не стоило говорить Снорини о кошмарах. Много лет назад Кайло допустил ошибку, пожаловавшись на проблемы со сном, попросив помощи. Тогда он ещё не знал, что любая помощь тут бесполезна. Этот груз ему придётся нести до конца жизни. - Со мной всё в порядке, - соврал Кайло, прекрасно зная, что док ему не поверит. - Раньше твои кошмары и бессонница меня не очень беспокоили, - сказал Снорини. – Для подростка это нормально, но теперь… Кайло, если ты захочешь поговорить… - Нет, - перебил его Кайло. – Вы много для меня сделали, и я ценю вашу помощь. Но есть вещи, которые… - Кайло замолчал, пытаясь подобрать слова. Доктор кивнул, показывая, что он понимает. Он смотрел на Кайло с состраданием, и магистра Рена это бесило. Ему не нужно сострадание, даже если ему, действительно, плохо. - Знаешь, я всё-таки могу тебе помочь, - сказал док, отходя к шкафу с лекарствами. - Не надо, - остановил его Кайло. – Я обойдусь без снотворного. - Но… - Нет, - уже твёрже сказал Кайло. – Всю жизнь обходился, смогу и теперь… У меня много дел. До свидания, док. - До встречи, Кайло. Думаю, мы теперь будем видеться часто. Покидая медпункт, Кайло в физическом плане чувствовал себя намного лучше, но от разговора со Снорини на душе стало тяжелее. Разговоры с единственным другом всегда заставляли над чем-нибудь задуматься. В этот раз Кайло думал о Рэй. Кайло задавался вопросом, зачем ему эта девушка. Он знал, что Рэй ему нужна, а теперь спрашивал себя, зачем. Да, она владеет Силой, но помимо этого в ней нет ничего особенного. Просто девушка… Девушка, которая постоянно спорит с ним, пытаясь скрывать свой страх за дерзостью. Девушка, которая смело смотрела в глаза верховному лидеру. Девушка, которая очень сильно хочет жить. Кайло был в её разуме, и никогда он не встречал человека, полного такой жажды жизни. Рэй всю жизнь прожила в мире, который заставляет быстро взрослеть, в жестоком мире, где солнце не греет, а жжётся. Но она смогла выжить, остаться несломленной. Кайло вдруг понял, что помимо сочувствия и интереса чувствует к ней уважение и даже восхищение. Кайло уважал Рэй за то, какой сильной она была. И сегодня утром он понял, насколько важно для неё то, что большинство людей не ценят – честь. Кайло восхищался девушкой, которая, живя в обществе, явно далёком от морали, сохранила себя чистой. Ему не нужно было спрашивать, достаточно посмотреть в её испуганные глаза, чтобы понять, что Рэй никогда не просыпалась в чужой кровати. Никогда в жизни Кайло не пытался сам сблизиться с людьми. А теперь он хотел узнать Рэй, хотел говорить с ней, знать её мысли и чувства, её мечты и желания. Пустынная лисичка… Она что-то перевернула в нём, смогла дотронуться до холодного сердца ситха. Кайло сам ещё не до конца осознавал, как сильно он меняется, находясь рядом с ней, не знал, чего могут стоить ему эти перемены, новые частые удары сердца, что так долго было безжизненным и застывшим.