Рассвет и тени

14 Последнего зерна, 4Е 201 Солнце клонилось к закату, когда двери таверны «Радушие Джерола», обычно скрипучие, бесшумно распахнулись. На пороге стоял высокий человек, закутанный в тёплый плащ из бурой шерсти. Окинув таверну взглядом, он подошёл к стойке и откинул капюшон. Взору постояльцев открылось жёсткое лицо с длинным кривым шрамом на правой щеке. Волосы пришельца, тёмно-каштанового цвета, спускались ниже плеч, а две пряди были заплетены в тонкие косы. Взгляд серых глаз излучал холод, но не враждебность. - Вам вина Алто, господин? Или от Тамики, выдержанное, аж со времён Септимов? - несколько напуганным голосом спросил трактирщик. - Я такой же норд как и ты,- ответил пришелец тихим ровным голосом. - Плесни мне мёду Хоннинга. И никаких господ — зови меня Сигульфом. - Так нету мёда Хоннинга-то, госпо… Сигульф. В Скайриме война гражданская идёт, не слышали разве? Вот поставки оттудова и прекратились. Мёд только местный есть, а вина сиродильского у нас в Бруме хватает. «Война, значит. Неужели Ульфрик настолько безрассуден, что пошёл против Империи? Это пойдёт на пользу одному лишь Альдмерскому Доминиону!» - пронеслась мысль в голове Сигульфа. – Что ж, наливай мёд, какой есть. И, будь любезен, расскажи, как добраться до пещеры Замковый Камень. Трактирщик откупорил бочонок с мёдом и наполнил ароматным напитком кружку. Рот его при этом не закрывался: – Выйдите через северные ворота, там дорога на север, та, что вела раньше к храму-то. Ну, этого, Погонщика Облаков или как там его… Он в руинах давно, разрушен во время Великой войны-то. Я тогда маленький ещё был, когда эльфы с нами воевать-то начали. Ну так вот, пройдите по той дороге немного, пока она не разделится, тогда идите по той дороге, что на запад ведёт. Она не так сильно заброшена, в Храм-то облачный давненько не ходит никто, а по этой дороге ходить недавно перестали, как только кровососы эти в пещере той завелись. Вот, значит, по той дороге на запад и идите, она ведёт к остаткам… этих… как бы… дверей Обливионских, ну, древняя такая, непонятная штуковина, знаете? С ней рядом, чуть севернее, старая ферма, «Эпплвотч» называется, ну а там и пещера-то ваша, совсем рядышком. Выслушав монолог трактирщика и выкинув из головы ненужные детали, Сигульф с наслаждением отхлебнул из кружки. Нордский мёд был одной из двух вещей, которых ему больше всего не хватало в Сиродиле. Второй было северное сияние. – Только вот в пещере той вампиры водятся, – не умолкал трактищик. – так что ходить туды я вам очень не советую. Как подкрадутся, как вцепятся - и кровушку–то всю до капли и высосут! Кошмар какой-то, как боги таким жить-то позволяют? – Конечно, водятся, – норд отодвинул край плаща, показав висевший на поясе меч в ножнах, скрывающих не только клинок, но и узкую гарду. – Этой ночью и повыведутся. – А, так вы из энтих… Из Добродетельной крови, да? – удивился трактирщик. – Вроде того. Допив мёд, воин отодвинул кружку и выложил перед трактирщиком несколько блестящих монет. – Благодарю за мёд. И за информацию. По дороге к пещере норд остановился и перечитал записку, найденную несколько дней назад в своём убежище в Джерольских горах: «Встретимся у пещеры Замковый Камень 14 Последнего зерна, в полночь.» Подписи не было, как не было и нужды в ней — Сигульфу был хорошо знаком этот изящный, витиеватый почерк. Шёл он неспешно, вопреки своей привычке, и размышлял о гражданской войне, разгоревшейся в Скайриме. Тяжело было осознавать, что сородичи бьются между собой, вместо того, чтобы копить силы для борьбы с альтмерским гнётом, однако Сигульф видел в этом повод вернуться на родину, где не был уже три года. Пять долгих лет прошло с тех пор, как Сигульф присоединился к Страже Рассвета - ордену охотников на вампиров - и сразил древнего Лорда-Вампира по имени Харкон, предотвратив уничтожение вампирами Солнца. Деятельность Стражи была тайной для всех, кроме других борцов с нечистью, как одиночек, так и групп, а её успех привёл к возрождению старинного сиродильского ордена вампироборцев - Добродетельной Крови. Добродетельная Кровь была основана во времена Кризиса Обливиона хитрым вампиром, решившим, что лучшее прикрытие для него — спонсирование охоты на ему подобных. Некий герой разоблачил и убил вампира, а орден продолжил действовать, хотя и представлял собой лишь горстку добровольцев. Одни утверждали, что тем героем был сам легендарный Защитник Сиродила, другие называли его представителем Гильдии Бойцов, третьи — архимагом, четвёртые и вовсе вором или даже убийцей из Тёмного Братства. Впрочем, прошлое Сигульфа не волновало — для него имело значение лишь то, что он, посвятивший истреблению нечисти двадцать один год из своих тридцати восьми, смог передать Добродетельной Крови свой опыт и знания, и теперь этот орден приобрёл мощь и известность в Сиродиле. Тучи, затягивавшие небо весь день, к полуночи рассеялись, и воин увидел в небе красный Массер и сероватую Секунду, а вдалеке, над Скайримом, с замирающим сердцем заметил отблески северного сияния. Впереди показалась пещера, судя по всему, та, которую он искал. У входа стояла стройная девушка в богатом, но потрёпанном плаще. На её поясе висел слегка изогнутый меч, за спиной — резной белый лук, лучащийся внутренним светом. Норд подошёл к ней поближе и позвал по имени: – Серана! Девушка резко обернулась, глаза из-под капюшона блеснули алым. – Сигульф, когда ты перестанешь так подкрадываться?! Обливион, как же давно мы не виделись! Она обняла воина — крепко, но без лишней нежности. Сигульф ответил тем же. – Благодаря этой привычке я ещё жив, - проговорил он. – Как продвигается твоя незримая война, охотник? – Здесь её не назовёшь незримой. Добродетельная Кровь приобретает поддержку, какой не было даже у Дозора Стендарра, и действовать они предпочитают в открытую. Но меня больше беспокоит война в Скайриме. Насколько всё плохо? – Ульфрик Буревестник, глупец, поднял восстание. К нему примкнули Рифтен, Винтерхолд и Данстар, Балгруф Вайтранский хранит нейтралитет. Плохо всем, кроме талморцев, кузнецов и жрецов Аркея. Сигульф, ты ведь вернёшься в Скайрим? Ты справился с моим отцом, и с Ульфриком справишься! – в голосе вампирши прозвучали умоляющие нотки, так несвойственные её характеру. – Давно ищу повод вернуться. А это проблема посерьёзней недобитых вампиров. – отозвался воин. – Что привело тебя в Сиродил? Только не говори "это довольно сложно". Серана улыбнулась. – Помнишь, ты предлагал мне излечиться от вампиризма? Я отказалась тогда, а сейчас истребление вампиров процветает. Скоро единственными вампирами, до которых Изран ещё не дотянулся, станем мы с мамой. Так что мы решились излечиться. – Что, даже Валерика согласилась? – Ну, в наши дни бессмертная жизнь порой короче смертной… – Чем вас Фалион из Фолкрита не устроил? Никогда не слышал о других магах, способных лечить от вампиризма. – Кроме того, что его метод требует человеческой души в чёрном камне? – Серана вздохнула. – Фалион мёртв. Убит в стычке между имперцами и Братьями Бури - так себя называют сторонники Ульфрика. Мама рассказала о знакомом отца, Янусе Гассилдоре. Он правил Скинградом в Третью Эру и помог одному вампиру найти лекарство. Когда стало очевидно, что для смертного он слишком долго живёт, Гассилдор скрылся. Надеюсь, он ещё жив и мы сумеем его найти, другого выхода нет, – с сомнением в голосе произнесла вампирша. – Я не стал бы доверять знакомым твоего отца, Серана. – Они были знакомы, да, но их отношения никогда не были дружескими. Гассилдор – добрый человек, он мог сдерживать свою жажду и жить среди людей. Он поможет, – голос Сераны был тихим, но твёрдым. – Раз так, желаю удачи. А где же твоя матушка? Вампирша ухмыльнулась: – В твоём убежище. Не волнуйся, я и то нашла его с трудом, а я-то твои привычки знаю. А теперь к сути: эту пещеру заселили вампиры. Их вождь должен быть знаком с Гассилдором… – Мне не нравится мысль о том, чтобы оставлять их в живых. – Ты становишься похожим на Израна, Сигульф...- произнесла Серана разочарованно, затем её голос повеселел. – Мы и не будем оставлять, только сначала допросим. Лук Ауриэля любому вампиру язык развяжет. – Не только лук. - с этими словами Сигульф обнажил меч, сверкнувший во мраке подобно последнему лучу солнца перед закатом. Не произнеся больше ни слова, вампироборец и вампирша вошли в пещеру. Четверо трэллов, стоящих на страже, подняли оружие, но одурманенным вапмирской магией людям было далеко до Сигульфа и Сераны. Первому нападавшему, орку, закованному в обычные для его народа грубые доспехи, воин вонзил меч в прорезь шлема. Следующему, редгарду-мечнику в клёпаной коже, он перерезал горло чёрным изогнутым кинжалом в левой руке. Серана не отставала: умело отражая выпады двух трэллов мечом, она поливала их потоками молний – эффектно и эффективно. Убийственно эффектно и эффективно. Трэллы игнорировали боль, однако молнии заставляли их плясать и дёргаться. Наконец оба, дымясь, грузно упали на каменный пол. Серана некромагическим заклинанием подняла из мёртвых орка — самого крупного и тяжеловооружённого из всех мертвецов. – Ненавижу, когда ты так делаешь. – проворчал Сигульф. – Он уже достаточно настрадался! – Поддержка нам понадобится, и он не переживёт грядущего боя. Скоро он отправится в Совнгард. – Орки не в Совнгард попадают, – возразил воин. – Но это неважно. На шум прибежали ещё шестеро трэллов, все в тяжёлых доспехах и с двуручным оружием. Смертельная угроза для большинства воинов – к счастью, Сигульф в это большинство не входил, Серана же компенсировала нехватку фехтовальных навыков магическим мастерством. Орк – нежить, издавая протяжные стоны, рубанул секирой своего пока ещё живого сородича-трэлла. Тот упал, разбрызгивая кровь и мозговое вещество из дыры в шлеме. В бок орка вонзилось копьё, заставив его пошатнуться. Сигульф, воспользовавшись моментом, ткнул копейщика мечом в спину, между пластинами доспеха. Узкий клинок легко нашёл щель и пронзил его насквозь, выйдя из груди. Воин слишком поздно заметил движение справа, и уклонился от молота, который держал в руках трэлл-норд. Почти уклонился. Боёк молота задел его по касательной, а кожаная куртка, укреплённая стальными пластинами, смягчила удар. Тем не менее, Сигульф отлетел к стене, сбив с ног ещё одного противника. «Если выживу, – подумал он, – куплю Гунмару бочку лучшего мёда с медоварни Хоннинга.» Откатившись в сторону, воин привычным движением достал из-за пояса фляжку с лечебным зельем и отпил. Самочувствие быстро улучшилось, а боль смягчилась. Сигульф закупорил фляжку и вскочил на ноги. Упавший трэлл всё ещё неуклюже пытался подняться, но вонзённый в шею кинжал покончил с ним. Орк пал под натиском оставшихся трэллов, сумев отвлечь их на себя, пока Серана забрасывала их молниями. Когда Сигульф подбежал к ней, в живых оставался только один трэлл. Серана ловко уклонилась от его выпада и встречным ударом отсекла голову. – А ты неплохо овладела мечом,- заметил Сигульф. – В отличие от тебя. – съязвила девушка. – Лучшего из известных мне бойцов только что чуть не прикончил обычнейший трэлл! Воин невесело усмехнулся в ответ. Затем он вытащил из трупа копейщика застрявший меч и вытер об одежду мертвеца. Следующая часть пещеры была отгорожена дверью, запертой на замок. У кого-то из трэллов мог найтись ключ, но Сигульф не стал упускать случая поработать отмычкой. Он извлёк набор отмычек из сумки, зажёг факел и склонился над замком. – Выломать магией было бы проще, – ехидно заметила Серана. – Эту дверку? А ещё проще молотом того трэлла. Однако не все двери можно выбить без тарана, зато любой замок можно взломать. Так что я практикуюсь при каждой возможности. Серана фыркнула. – Рассуждаешь как воришка. Не отвлекаясь на разговоры, Сигульф поднёс факел к замку — при нагревании все пружины в замке поднимали и опускали защёлки с одинаковой скоростью. После этого осторожно вставил в замочную скважину отмычку. Точными движениями исследовал замок: пять защёлок, самый сложный. Подцепил первую, поднял, отпустил. Защёлка с характерным, едва различимым даже для тренированного уха лязгом встала на место. Осталось ещё четыре. С тремя из оставшихся защёлок норд справился без труда. При попытке подцепить последнюю отмычка сломалась. Сигульф извлёк обломки, не уронив ни одну защёлку, что удавалось немногим взломщикам. Сигульф по праву считал себя мастером, но даже мастера иногда ошибаются. Не давая чувству досады повлиять на координацию движений, норд вставил в скважину вторую отмычку. Захват-подъём-фиксация. Ещё один замок позади. Сигульф осторожно открыл дверь, избегая скрипа. Перед ними раскинулась каверна, на дне которой, на скамьях, сидели пятеро вампиров и о чём-то разговаривали. Одна из них выделялась стеклянными доспехами и эбонитовой булавой, а на её щите почему-то красовался герб Вайтрана. Прочие же ограничивались железом и сталью. – Нам нужна та в стекляшках, – шепнула Серана, накладывая стрелу на лук Ауриэля. Сигульф, последовав её примеру, достал из-под плаща компактный арбалет – последнее изобретение Сорин, по размеру сравнимое с оружием двемерской сферы и знимавшее всего одну руку. – Хороший доспех, но заметный... Мои те двое, что в стальных доспехах, твои в железных. На счёт «три»! Серана кивнула. – Раз! Оба синхронно вскинули оружие. – Два! Прицелились… - Три! Разрывной болт и освящённая стрела сорвались с тетив, мгновенно оборвав жизни двоих вампиров и ослепив обжигающей вспышкой остальных. Основным недостатков арбалетов Стражи Рассвета всегда была долгая перезарядка, за время которой опытный лучник успевал выпустить несколько стрел. Поэтому, натянув тетиву во второй раз и обнаружив, что стрелять больше не в кого, Серана сильно удивилась. Предводительница с воплем извивалась на полу, ослепшая от вспышки, с болтом, торчащим из колена. Другим вампирам болты вонзились в грудь, убив на месте. – Многозарядный. У Сорин и двемерам было бы чему поучиться, – с усмешкой произнёс воин. Серана спрыгнула к раненой вампирше, чья кожа потемнела и начала облезать, а глаза лопнули. – Что вы сделали? – тяжело простонала раненая. – Добейте меня! – Говори, жалкое создание, где Гассилдор, или познакомишься с луком Ауриэля поближе! – прошипела девушка. – Уже… поздно…,- простонала вампирша. Последним усилием она подняла руку и вскрыла своё горло острым выступом на стеклянном наруче. – Забери тебя Молаг Бал! – выругалась Серана. Неожиданно из глубины пещеры послышался слабый старческий голос: – Вы… меня… ищете? Сигульф и Серана побежали на звук. Они увидели каменный закуток, отгороженный решёткой, где лежал на куче соломы истощённый старый имперец. Радужные оболочки его глаз в свете факела сверкали зелёным, а белки имели зеленовато-жёлтый оттенок. – Янус Гассилдор… к вашим… услугам… – произнёс старик с чувством собственного достоинства, хотя говорить ему было трудно. Глаза Сераны загорелись надеждой. – Гассилдор? Я Серана, дочь лорда Харкона… – начала она и осеклась, увидев, что взгляд бывшего графа стал холодным. – Харкон… послал тебя… за мной? Подвергнуть… проклятию… Молага Бала? – Я не знаю, о чём вы говорите, граф Гассилдор! Харкон давно мёртв, не без моего участия. Мы с матерью хотим излечиться от вампиризма. Я думала, вы знаете, как это сделать, и, кажется, не ошиблась – вы ведь исцелились, да? Ваши глаза… – Я… Исцелился… Серана… дочь Харкона… Глаза… единственное напоминание… Они не станут… Такими… как прежде… Горы Валус… Дрейклоу… Там живёт ворожея… Она знает… Она… поможет… А я... прожил... слишком... долго… Пришло... моё время… Я рад… что с этим безумцем… покончено… Рона… иду к тебе… Глаза с зеленоватыми белками закатились, и голова графа бессильно упала. – Прощайте, граф Гассилдор! - произнесла вампирша сквозь слёзы. Сигульф молча отсалютовал мечом. – Итак, Дрейклоу. Я вернусь к маме и мы отправимся туда. Но прежде я похороню графа. И осмотрю это место. – Удачи тебе. Прощай Серана, – тихо произнёс Сигульф, обняв вампиршу. – Прощай, Сигульф.