Рассвет и тени

18 Последнего зерна, 4Е 201 Восхождение на Ветреный пик стало трудным испытанием. Гора полностью оправдывала своё имя – на её крутых склонах бушевала снежная буря. Сигульф, потерявший шерстяной плащ ещё в Чёрном Броде, весь продрог, несмотря на нордскую врождённую устойчивость к холоду. Близнецов согревали меховые поддоспешники, зато тяжёлые латы сковывали их движения, затрудняя подъём по скалам. Бешеный ветер ревел, заглушая слова воинов, потоки снежинок резали глаза и набивались за шиворот. «Надо было купить одежду потеплее. В Сиродиле я начал забывать, что такое скайримские холода». Наконец воины увидели каменную лестницу, ведущую на громадную площадку, высеченную в склоне горы – ту самую, что он видел из Ривервуда. Ряд арок, под которыми прошёл бы и двемерский центурион, вёл к двустворчатым воротам из чёрного металла, по размерам не уступавшим вайтранским. Сверху, с площадки, полетела стрела, воткнувшись в снег под ногами Вилкаса. Соратник выругался, а Сигульф заметил наверху человеческую фигуру, закутанную в шкуры, с натянутым луком в руках. Второй выстрел был точнее – Сигульф поймал правой рукой стрелу, чуть не попавшую ему в грудь, одновременно выхватывая арбалет левой. Противник находился далеко, а высота давала ему преимущество, так что воину удалось поразить его лишь с третьей попытки. – Великан большой, попасть проще. – усмехнулся воин. Поднявшись на площадку первым, Сигульф наткнулся ещё на троих разбойников – орка и двух нордов. Те бросились на него. Воин присел, позволив молоту орка пронестись над его головой, и нанизал его на оба клинка сразу. Вытащив из тела клинки, воин отпрыгнул в сторону, готовясь встретить следующего противника. Это не понадобилось – оба уже валялись, разрубленные страшными ударами двуручных мечей Соратников. – Гляжу, ты и с мечом управляться умеешь. – Фаркас одобрительно похлопал Сигульфа по плечу. – С простым разбойником справиться много умения не надо. – проворчал Вилкас в своей обычной манере. Сигульф ухмыльнулся, с трудом распахивая незапертые створки ворот. – Я читал труды одного учёного, тот утверждал, что норды прежде были выше, как великаны. – произнёс Вилкас. – Чушь даэдрова, конечно, но, не знай я о драуграх, этот храм заставил бы меня поверить. Перед ними раскинулось просторное помещение. Ветер завывал, дуя в дыры на крыше, однако здесь было не так холодно, как снаружи. Повсюду валялись свежие трупы злокрысов. Впереди, за большой колонной, разделявшей зал на две неравные части, разговаривали двое: мужчина и женщина. Сигульф скользнул к колонне, желая послушать. – Тёмный эльф хочет идти вперёд – пусть идёт, нам же безопаснее. – утверждал мужской голос. – А что, если Арвел не вернётся? Я хочу получить свою долю! – занервничала женщина. – Заткнись и поглядывай вокруг. Воин кивнул Соратникам, сам оставаясь на месте – он не любил сражаться, имея численное преимущество. Братья поняли его и атаковали разбойников. Стычка была короткой – Фаркас могучим ударом разрубил мужчину надвое, от левого плеча до правого бедра, а Вилкас нанизал женщину на меч, словно бабочку. Оба разбойника не успели даже схватиться за оружие. «У Фаркаса силищи столько, что и великана разрубил бы. Вилкас не так силён, больше полагается на технику. Оба хороши, хотя и молоды.» В зале не нашлось ничего похожего на нужный Фаренгару Драконий Камень. Впрочем, отчаиваться было рано – это помещение являлось лишь преддверием храма, вполне возможно, занимавшего всё нутро горы. Передохнув, воины пошли вглубь древних катакомб. Мрачный сырой туннель, поросший паутиной, вёл троицу вниз, мимо рядов древних саркофагов, петляя в разных направлениях. Боковые ходы оказались завалены, так что опасности заблудиться пока не возникало. Расставленные вдоль стен свечи указывали, что кто-то недавно здесь был. В конце туннеля норды наткнулись на небольшую комнату. Дальнейший путь преграждала решётка из металлических прутьев, перед решёткой торчал большой рычаг. Сигульф потянул бы за него, если бы не обладал опытом экспедиций в руины прежних эпох. И если бы рядом не лежал свежий, утыканный многочисленными дротиками подобно ежу мертвец, явно трогавший рычаг перед смертью. «Древние были коварны. Они и по сей день ревностно хранят свои тайны.» – Не трогайте ничего, – сказал Сигульф близнецам. – Особенно рычаг. Надо подумать, как поднять решётку. – Понял, не тупой. – отозвался Фаркас. Вилкас молча кивнул. Обыскав комнату, Сигульф не нашёл способа убрать или обойти преграду. Значит, нужно найти правильный подход к рычагу. – Давайте дёрнем его ещё разок, – предложил Фаркас. – Ловушка-то уже разрядилась! Вилкас не согласился: – А если она многоразовая? Древние на мелочи не разменивались. С этими словами Соратник опёрся на стоящий в алькове трёхгранный каменный столб. Столб со скрежетом повернулся, заставив Вилкаса отскочить. Воины приготовились встретить опасность, однако больше ничего не изменилось. – Может, дело в этом камне? – спросил Фаркас. – Смотрите-ка, на нём была изображена птица, а с этой стороны змея. Сняв шлем, Вилкас протёр вспотевший лоб. – Тут три таких камня. – сказал он, переводя дыхание. – Их надо повернуть правильными сторонами, другого выхода я не вижу. Сигульф заметил расположенные над перекрытым проходом барельефы в виде двух каменных лиц, в раскрытых ртах которых виднелись плиты с изображениями, напоминающими те, что на камнях. Между ними торчали обломки, вероятно, третьего такого лица. – Смотрите, вон там подсказка! – воскликнул Страж Рассвета, указывая на барельефы. – Ага, первая – змея, вторая – рыба, – Фаркас задумался. – Или, скорее, рыба третья, а вторая сломалась. – Кит, – Сигульф поправил здоровяка. – У него ласты, а не плавники. Но это неважно. – он подошёл к груде обломков посреди комнаты. – Та-ак. Здесь у нас плита с похожим изображением. Расчистив плиту, воин показал своим спутникам изображение змеи. – Значит, змея, змея и кит. – подытожил он. Воины установили камни в соответствующее положение. Решётка не шелохнулась. – Теперь-то можно дёрнуть? – спросил Фаркас, протягивая руку к рычагу. Сигульф его остановил: – Этот «ёжик» тоже думал, что он в безопасности. Если тянуть рычаг, то лучше при этом держаться от него подальше. – Оно ведь может и не работать. – высказался Вилкас. – Столько лет прошло… – Те двое упоминали, что сюда вошёл некий данмер. Пока что мы видели только «ёжика», а он типичный норд. – Сигульф прокрутил в руке кинжал. – Видимо, данмер прошёл здесь и запер дверь за собой. Давайте порежем одежду неудачливого предшественника, ему она не понадобится. Кожаный доспех, в который был одет «ёжик», несмотря на многочисленные дыры, послужил неплохим материалом для ремня. Вырезав из него несколько длинных полос, Сигульф связал их вместе и прикрепил пояс мертвеца, как своего рода петлю. – Выйдите в туннель, – сказал он Соратникам. – Я позову. Накинув импровизированный аркан на рычаг, воин спрятался за обломками и осторожно потянул. Рычаг поддался, и решётка, лязгнув, поднялась. Сигульф подождал, чтобы убедиться, что ловушка не сработала. Затем подозвал близнецов. Спустившись вниз по винтовой лестнице, находившейся за решёткой, воины попали в очередной туннель, на сей раз короткий. Стайка злокрысов, потревоженная пришельцами, бросилась врассыпную. – Проклятые крысы! – выругался Вилкас, пнув тяжёлым сапогом подвернувшееся животное. За стеной кто-то, услышав возглас Соратника, закричал перепуганным голосом: – Стой! Кто идёт?! Харкнир, это ты? Бьорн? Солинг? Я знаю – я убежал с когтем, но мне нужна помощь! «С когтем? Не тот ли это коготь, что украли у девицы в Ривервуде?» – Наверное, это тот данмер. – предположил Вилкас. – В ловушку, что ли угодил? В следующий зал вели два прохода. Один был перекрыт сплетением корней, протиснуться через которые норды не могли. Второй преграждал толстый слой мерзко пахнущей паутины. «Видимо, данмер из ловкачей, пролез между корнями» – подумал Сигульф, разрубая паутину мечом. Толстые нити легко расползались, поддаваясь Сиянию Рассвета. Пройдя через расчищенную арку, воины вошли в зал со стенами, покрытыми толстым слоем паутиной, в которой виднелись тушки и кости разных животных, в том числе человеческие. Всюду белели отвратительные кладки яиц и коконы морозного паука. Через круглый колодец на потолке в помещение проникал солнечный свет. Фаркас, сморщившись, зажал нос: видимо, для него такое зрелище – и такой запах – были в новинку. «Кладка морозного паука. А где кладка, там и…» Ужасную догадку Сигульфа подтвердил померкший свет и огромных размеров тень, возникшая на полу – круглое пятно с восемью суставчатыми конечностями. – Самка! – заорал Вилкас, увидев спускавшуюся по липкой белой нити паучиху, намного превосходившую размерами более распространённых самцов. В ответ раздался истошный крик из глубины зала: – Нет! Только не это! Помогите! Плюнув сгустком яда в Сигульфа, тварь с неожиданной для своих размеров прытью кинулась на незваных гостей. Страж Рассвета, откатившись в сторону, перехватил рукоять меча обеими руками. Соратники встретили паука слаженными ударами мечей. Клинок Вилкаса отскочил от покрытого хитиновым панцирем брюха, Фаркасу же удалось перерубить нижний сустав одной из передних лап монстра, завершавшихся зазубренными когтями длиной не меньше Клинка Горя. Коготь другой лапы сорвал левый наплечник с доспеха здоровяка. Резко развернувшись, паучиха отбросила Вилкаса и, придавив Фаркаса всем своим весом, подмяла его. Шлем слетел с головы Соратника. Тот, посерев, вцепился руками в чудовищные, истекающие ядом хелицеры, отчаянно пытаясь убрать их от незащищённого лица. Вилкас с трудом поднимался на ноги, его лицо перекосилось от гнева и страха за брата. Подбежав, Сигульф глубоко всадил клинок в брюхо твари. Благодаря огненным чарам и отлично заточенному эбонитовому клинку меч легко пробил панцирь. Воина обдало струёй липкого зелёного ихора с тощнотворным запахом. Содрогнувшись от боли, паучиха отпрянула от здоровяка и широко раскрыла пасть – если бы она могла, то ревела бы не своим голосом. – Фарка-а-а-а-ас! – взревел Вилкас, с разбега вгоняя клинок в пасть паука по рукоять. Монстр дёрнулся и грузно осел. Фаркас чудом успел перекатиться, чуть не раздавленный громадным весом рухнувшей твари. Выдернув меч из брюха паука, Сигульф, игнорируя вопли данмера, подбежал к Фаркасу. Тот что-то неразборчиво мычал с застывшим, искажённым паникой лицом. Руки его тоже словно одеревенели. – Это морозный яд, Фаркас. Он не смертелен. Скоро пройдёт. – успокоил Сигульф здоровяка, вливая в его непослушный рот целебное зелье. Оставив Вилкаса приглядывать за братом, воин убрал меч и приблизился к не перестававшему орать данмеру. Как оказалось, тот прочно застрял в паутине, неспособный пошевелиться, и всё, что ему оставалось – громко звать на помощь в надежде, что люди доберутся до него раньше пауков. – Отлично, чудище мертво. А теперь вытащи меня отсюда, пока кто-то другой не появился. – нагло заявил данмер, быстро вернув уверенность. Сигульф покачал головой и достал Клинок Горя. – Не так быстро. Расскажи мне всё, что знаешь о золотом когте и скрижали. Драконьем Камне. – Да, Коготь. – быстро заговорил разбойник. – Я знаю, как он действует. Коготь, отметины, дверь в Зале Легенд. Я знаю, как всё это связано друг с другом! Помоги мне, и я всё расскажу… В открытый живот данмера упёрся кинжал. – Ты расскажешь всё прямо сейчас. – ледяным тоном проговорил Сигульф. – Сначала освободи меня! Я пошевелиться не могу! Сигульф хищно оскалился. – Знаешь, как вскрывают животных биоманты в Университете таинств? Сначала тщательно фиксируют, о чём паучки уже позаботились. О, я хотел сказать, сначала убивают. Обычно. Но я добрый, убивать не стану. Итак, сначала разрезают кожу вдоль белой линии живота, то есть здесь… Воин провёл по туловищу данмера кинжалом, оставив неглубокую царапину. Данмер заорал почти так же громко, как при виде паучихи: – А-а-а-а-а! Помогите! Убивают! Я всё расскажу, только убери этот нож! – Ну говори. – Сигульф с улыбкой прокрутил клинок, взяв его обратным хватом. – Коготь у меня. Это ключ к храму Ветреного Пика… Валерии даже не представляли, что за сокровище пылилось у них в лавке… Дверь в главный чертог. Её не открыть без когтя. Вставь его в отметины… Что дальше, я и сам не знаю. «Значит, система такая же, как в том кургане у Айварстеда. Выясню, что ему ещё известно.» – Точно не знаешь? Кожу снимают с грудины и брюшины, края прикрепляют к столу. К паутине прилепить тоже можно. – Не-е-ет! – разбойник чуть не расплакался. – Клянусь Азурой, я больше ничего про коготь не знаю! Пригладив волосы, Сигульф продолжил: – Про коготь не знаешь. А драконий камень? Карта драконьих курганов? Не его ли ты ищешь? Закрепив кожу, вскрывают грудину. Осматривают плевральную, если ты знаешь это слово, полость, лёгкие… – Не знаю я никакой камень! – данмер захныкал. – Я просто ищу сокровища! Золото! Освободи меня, молю! Фаркас и Вилкас подошли к Сигульфу. Паралич Фаркаса прошёл, и тот уже чувствовал себя хорошо. – Что ты творишь с этим несчастным, а? – удивлённо спросил Фаркас. – В палачи записался? – Обычная психология. – Сигульф с усмешкой разрезал паутину. Данмер, размяв конечности, бросился бежать, крича, что не будет делиться сокровищами. – Стойте! – притормозил воин рванувшихся в погоню братьев. – Наши услуги ему вряд ли понадобятся. Раздавшийся вдали короткий вскрик подтвердил слова Сигульфа. – Вот теперь пошли. Хотя бы одну ловушку он нам обезвредил. Только не забывайтесь, их может быть ещё много. В следующем зале с выдолбленными в стенах нишами, в которых лежали трупы разной степени сохранности, воины нашли изломанное тело незадачливого расхитителя гробниц, впечатанное в стену решёткой, утыканной длинными шипами. Из разжатой руки данмера выпало то, что он называл когтем – тяжёлая лапа дракона, отлитая из золота, с тремя загнутыми, бритвенно острыми когтями. Показав находку близнецам, воин прикрепил коготь к поясу. «Тот коготь был сапфировым. Этот золотой. Взаимозаменяемы ли они? Сколько таких ещё есть? Покажу его Сорин.» – Наш камушек, скорее всего, в Зале Легенд. Туда мы попадём с помощью этого когтя. Я уже видел нечто подобное. – Ты что, расхититель древних гробниц? – скривился Вилкас. – Исследователь. И охотник на нечисть. Кстати, о нечисти: осторожно, здесь могут быть драугры. – шепнул Сигульф, обнажая меч. – Чего ты с нами, как с маленькими? – раздражённо спросил Вилкас. – Мы не меньше тебя драугров повидали. «Разве что на двоих. Да и то не факт» Светильники в этом зале, где долгие века не ступала нога человека, если не считать драугров, давно погасли. Испускаемое мечом-артефактом свечение заменяло Сигульфу факел в таких случаях. – А где ты такой меч раздобыл? – Фаркас проявил интерес к Сиянию Рассвета, впервые рассмотрев его в относительно мирной обстановке. Сигульф не хотел вспоминать об этом. – Где взял, там его больше нет. «Почему же вы факелы не взяли? Кажется, догадываюсь...» Глаза забальзамированных, высохших мертвецов загорелись зловещим синим огнём, и они начали медленно подниматься, сжимая в костлявых руках устрашающего вида мечи и топоры. Древнее оружие, за которым не ухаживали столетиями, остротой и прочностью не уступало недавно откованным клинкам из хорошей стали – в этом Сигульф успел убедиться ещё в юности. – А вот и драугры. – прокомментировал Вилкас. Драугров было пятеро. Первый неуклюже замахнулся топором на Сигульфа. Страж Рассвета быстрым выпадом насадил его на меч, и, резко вырвав его, снёс голову мертвецу рубящим ударом с разворота. Следующему драугру он привычно воткнул кинжал в глаз. Развернувшись, воин увидел, как Фаркас широким взмахом меча разрубает пополам сразу двоих драугров, а Вилкас стряхивает с клинка обмякшее тело. – Что скажешь теперь, Вилкас? Сигульф владеет клинком не хуже тебя. – поддразнил брата здоровяк, проверяя, не осталось ли на мече зазубрины. Вилкас пробурчал что-то про магические зубочистки. Пройдя ещё несколько тёмных коридоров и сразив встретившихся им одиночных драугров, воины остановились перед длинным ходом, пройти через который мешали движущиеся вразнобой тяжёлые чёрные лезвия на толстых цепях. – Я уже видел такое. – выговорил Сигульф. – Не нравится мне это, но вы со своими доспехами через это пройти не сможете. Придётся мне. – Это же самоубийство! – закричал Фаркас. – Если так рвёшься умереть, лучше умри в бою, как истинный норд! «Истинный норд. Каждый вкладывает в это понятие свой смысл. Фроки, Ульфрик, Соратники. Что же значит быть нордом для меня?» – Вот и посмотрим, на что он годится. – ответил Вилкас с начинающей оттаивать мерзлотой в голосе. Сигульф долго стоял перед смертельным проходом, рассчитывая ритм движения лезвий. Они качались с равной, неизменной скоростью. Уловив ритм и прикинув, с какой скоростью нужно двигаться, воин бросился в проход. Расчёты не подвели – ни одно лезвие не коснулось воина, хотя они проходили в опасной близости от него. Привалившись к стене и отдышавшись, Сигульф отцепил от пояса кожаную фляжку с водой и сделал несколько глотков. Всё ещё тяжело дыша, он потянул рычаг, отключающий ловушку. Лезвия мгновенно остановились. Соратники быстро преодолели проход, напряжённо ожидая, что из стен вновь выскочат лезвия. На их лицах явно читалось удивление. – Как ты это сделал? – обескураженно спросил Вилкас. – Прикинул скорость, ритм и положился на удачу. – Сигульф вспомнил, как он прыгнул на хелгенского дракона, спасаясь от его пламени – тогда времени на размышления не было. «Труднее всего решиться на поступок, когда можно повернуть назад.» Дальнейшие ходы были залиты каким-то маслом, переливавшимся в свете меча. Навстречу нордам выступило несколько бормочущих непонятные слова драугров – не меньше десятка. Битва в узком проходе грозила стать смертельной для братьев с громоздкими двуручниками и Сигульфа, полагавшегося на ловкость и маневренность. – Назад! – крикнул Сигульф, осенённый внезапной мыслью. Убедившись, что Соратники послушались, он отступил вслед за ними на верхний уровень, незатопленный маслом, и метнул в драугров магическое пламя – слишком слабое, чтобы остановить живых мертвецов, но достаточное для поджигания масла. Масло действительно оказалось горючим – оно мгновенно вспыхнуло, дохнув жаром в лица воинам и спалив драугров до костей. Дождавшись, пока масло прогорит, норды со слезящимися от дыма глазами продолжили путь в глубины древнего храма. Следующий ход, как ни странно, направлялся вверх и вёл в относительно светлое помещение. С потолка струился поток сверкающей воды и утекал по жёлобу в каменном полу вдаль, за очередную решётку. За мостом, пересекавшим ручей, стояли два саркофага. Из одного вылез драугр, быстро поверженный Вилкасом, второй уже был пуст. Здесь воины устроили привал, чтобы отмыться от крови и паучьего ихора. Перекусив сушёной говядиной с хлебом, захваченной Вилкасом, они двинулись дальше. Ход за саркофагами оказался завален камнями, и воинам пришлось идти по течению ручья, по щиколотку в ледяной воде. На этот раз решётка открылась легко, без ловушек и головоломок. – Я начинаю понимать, почему это место назвали храмом Холодных водопадов. – проворчал Фаркас. Ручей протекал по естественной пещере, незатронутой руками древних строителей. Сверху текли новые потоки, сливаясь с подземным ручьём и обрушиваясь в глубокую пропасть, пересечённую внизу обточенной струями воды каменной перемычкой. Спустившись по боковому ходу, троица пересекла перемычку, щурясь, когда брызги холодной воды попадали в глаза. – Может, мы уже пропустили тот Зал Легенд? – устало спросил Вилкас. – Многие ходы завалены, а эти пещеры никак залы не напоминают. – Будем идти вперёд, пока это возможно, – Сигульф принял решение. – Если Камень не там, то это уже дело не для нас одних. Понадобятся рабочие, чтобы расчистить завалы. Вскоре нетронутые пещеры сменились рукотворными залами со знакомой архитектурой. На пути воинов встали ворота, на этот раз деревянные, но, как ни странно, почти нетронутые временем. К счастью, они тоже оказались незаперты. Внимание Сигульфа привлекла стоящая за воротами, посреди тесной комнаты, жаровня в форме восьми стилизованных птичьих голов. – Должно быть, это какой-то алтарь или жертвенник драконьего культа. Думаю, мы уже близко. – сообщил Страж Рассвета. Его спутники воодушевились. Пройдя очередной проход с движущимися лезвиями, на этот раз медленными и синхронными, воины столкнулись с дюжиной драугров. Отрубив взмахом меча голову потрёпанному однорукому драугру и воткнув кинжал в незащищённый прочным, несмотря на древность, нагрудником, живот его лучше сохранившегося собрата, Сигульф почувствовал боль в спине. Он пошатнулся, и, споткнувшись о тело очередного мертвеца, видимо, располовиненного Фаркасом, повалился на пыльные каменные плиты. Драугры неуклюже приближались к распростёртому на полу Сигульфу. Одному он отрубил ноги мечом, второму поставил подножку. Третий, проскрипев что-то вроде «унслад кросис», занёс над головой норда тяжёлую чёрную секиру. Сигульф вскинул меч, понимая, что сдержать им неотвратимо опускающуюся секиру не сможет. В голове возник образ палача, стоявшего над ним с секирой совсем недавно... Драугра смело мощным ударом. На его месте возник довольно улыбающийся Фаркас. Сигульф облегчённо вздохнул. – Ты как, в порядке? – спросил Соратник, перехватив меч левой рукой и подавая Сигульфу правую. – Тот гад вроде тебя вскользь задел. – Жить буду. – произнёс Сигульф, прислушавшись к ощущениям и подавая руку здоровяку. – Я у тебя в долгу. Фаркас помог Сигульфу подняться и осмотрел его спину. – Пару пластин придётся заменить. И забудь о долге – если бы не ты, тот паук меня сожрал бы. Исмирова борода, никогда больше не сунусь в паучье логово! Расправившись с последними драуграми, Вилкас подошёл к Сигульфу и Фаркасу. – Никто не ранен? Чего вы тут прохлаждаетесь? – Решил постоять в сторонке, чтобы ты успел хоть кого-то убить. – Сигульф беззлобно подколол Соратника и глотнул целебного зелья. – Раз шутишь, значит, с тобой всё хорошо. Идём дальше. Единственным путём оказалась лестница, направленная вверх. Она привела троицу к очередным воротам, за которыми они узрели длинный коридор, не похожий по архитектуре на прочие помещения храма, с круглой каменной дверью, преграждавшей дальнейший путь. На стенах красовались барельефы с изображениями драконьих жрецов и драугров, словно в годы постройки храма больше никого не существовало. В центре двери Сигульф увидел схематичное изображение драконьей лапы с отверстиями для когтей – такую же, как и в айварстедском кургане, некогда облюбованном незадачливым искателем сокровищ. Вокруг центра одно за другим располагались три кольца. Нижнюю их часть закрывала металлическая пластина причудливой формы, а на верхней в ряд были высечены звери: мотылёк на внешнем кольце, сова на среднем и медведь на внутреннем. В поисках подсказки Сигульф осмотрел обратную поверхность когтя, различив на нём изображения медведя, мотылька и совы, расположенные сверху вниз. Очевидно, это и была разгадка. Зацепившись за неглубокую ложбинку во внешнем кольце, воин повернул его по часовой стрелке. Кольцо легко сдвинулось, остановившись, когда на место изображения мотылька встала сова. Сигульф крутанул кольцо дальше. На сей раз на вершине оказался медведь, как и на когте. Приведя остальные кольца в соответствие с рисунками на когте, Страж Рассвета вставил его в отверстия. Коготь провернулся. За стенами послышался гул вращающихся шестерней и жерновов, и дверь ушла под землю, открыв воинам путь в просторную пещеру, в глубине которой виднелась слегка изогнутая стена из серого камня. Непонятная, неодолимая сила влекла Сигульфа к ней. Воин шагал к стене как завороженный, никак не отреагировав на вылетевшую откуда-то ему наперерез стаю летучих мышей. Приблизившись, он различил непонятные знаки – комбинацию клиновидных чёрточек и точек. В голове послышался почти неразличимый шёпот. Не видя ничего, кроме стены с сияющей надписью, Сигульф подошёл к ней вплотную и прижал правую ладонь к холодной поверхности. Следующие несколько мгновений выпали из памяти. Очнувшись, Сигульф увидел перед собой горящие из-под рогатого шлема глаза драугра, заносившего двуручный меч. Отпрянув в последний момент, воин подрубил мертвецу ногу – как Сияние Рассвета очутилось в руке, он не помнил – и пронзил горло потерявшему равновесие противнику. Попытки Стража осмыслить произошедшее прервал увесистый хлопок Фаркаса по плечу: – Да что с тобой такое? Прислонился к этой стене, бормотал не пойми что, чуть этого драугра не прохлопал. Даже Торвар, наш йоррваскрский пьяница, так себя не ведёт. – Что это я бормотал? – не понял Сигульф. – Чего, сам не знаешь? – удивился Фаркас. – «Хэт нок фаль валок дейн…» В общем, что-то такое. – Фус… – шепнул Сигульф. – Фус. Это написано… Здесь. – Он ткнул пальцем в то, что, как он был теперь уверен, являлось словом – третьим словом в третьей строке надписи. – Это эпитафия. Я знаю... Не могу объяснить, откуда. – Надеюсь, с тобой всё в порядке. – озадаченно проговорил Фаркас. Вилкас, достав из установленного перед стеной саркофага – очевидно, драугр появился оттуда – каменную скрижаль, на которой можно было различить очертания Скайрима, показал её Сигульфу. – Это то, что нам нужно? Тяжёлый. Фаркас, ты его понесёшь. Ряд образов промелькнул в сознании воина. – Да. Это Драконий Камень… Тот драугр был… Его защитником… Стражем. – С ним что-то странное творится. – озабоченно сказал здоровяк. – Возвращаемся в Вайтран, надо сводить Сигульфа к Данике. – Ох, неужели обратно через весь этот лабиринт переться? – Есть короткий путь. – Сигульф обрёл непостижимое понимание устройства храма. – За стеной лестница. Поднявшись по лестнице, трое нордов пошли по новым катакомбам и вскоре наткнулись на глухую стену. – Короткий путь, да? – разозлился Вилкас. Сигульф потянул за свисающую с потолка цепь. В стене, казавшейся монолитной, открылся проход. Воины вошли в знакомый зал – тот, путь в который им некогда преградила решётка с камнями-загадками. Вблизи преддверия Страж Рассвета вновь услышал шёпот – не мистический шёпот таинственной стены, а перешёптывания людей. – Впереди кто-то есть. – предупредил он Соратников. – Возможно, засада. Их действительно ждали. Шестнадцать человек. Каждый в закрытом стальном шлеме с крыльями из орлиных перьев, которые Сигульф ни с чем бы не спутал. У каждого в руке серебряный меч. Вперёд выступил предводитель, закованный в пластинчатый доспех, вооружённый мечом и кинжалом. Он заговорил – хрипло, с издёвкой. – Вот мы вас и прижали, братцы – Соратнички. Ну что, позволите по-быстрому перерезать вам глотки или будете сопротивляться, обрекая себя на несравненно более мучительную смерть? Сигульфу был хорошо знаком этот голос. Судя по тому, как близнецы, нахмурившись, схватились за мечи, они тоже не ждали от Серебряной Руки ничего хорошего. Кто-то из Серебряных Рук вскрикнул, не дав ответить Соратникам: – Шкуродёр, ты что, не видишь? С ними Дикарь! Я на такое не подписывался! Он же всех нас… Дикарь. Давно забытое прозвище, под которым Сигульф работал с Серебряной Рукой когда-то очень давно. Услышав его, воин невольно погрузился в воспоминания. Девятнадцать лет. Уже больше года прошло с того дня, как он лишился всего. Семьи, дома, друзей. Осталась лишь жажда мести. Вампирам, убившим родителей. Оборотням, один из которых растерзал соседскую дочку... Сигульфа приютил старый охотник Фроки. Тот учился у него охотничьим уловкам. Выслеживал и убивал одиночных вампиров. Узнав о братстве борцов с нечистью, юный Сигульф немедленно бросился на их розыски. И нашёл… Двадцать. В братстве Серебряной Руки Сигульф стал воином. Лидер братства, Тваребой, обучил его своей излюбленной технике боя на мечах – как с одним мечом, так и с кинжалом в левой руке. Эта редкая техника в сочетании с охотничьим мастерством, перенятым сначала от матери-скаалки, затем от Фроки, сделала его поистине смертоносным... Первый бой. Даже бывалые воины шокированы яростью и жестокостью, с которыми он уничтожал вампиров. После Тваребой долго беседовал с ним на эту тему, но убивать быстро и чисто Сигульф стал намного позже, когда погас огонь в его душе. За свою агрессивность он и был прозван Дикарём... Двадцать один. В Серебряную Руку вступает Крев, молодой дружелюбный имперец. Казавшийся дружелюбным. Крев благодаря своей харизме собирает вокруг себя наиболее жестоких и кровожадных бойцов. Сигульф становится одним из запевал в этой компании. Ещё одна Серебряная Рука, приближенная к Креву – Гудрун Свежевательница, известная своим распутством, склонностью к выпивке и ненавистью к вервольфам... Двадцать два. Крев, получивший прозвище Шкуродёр, рассказывает, что его сестру убил вервольф по имени Синдинг, и он теперь мстит всем оборотням. Сигульф Дикарь признаётся, что убил Синдинга. Их дружба крепнет, закаляясь в битвах. Сигульф обучает Крева технике боя, перенятой от Тваребоя и слитой с прочими своими умениями... Двадцать три. Серебряная Рука готовится к зачистке логова вервольфов. Сигульф облачается в боевые доспехи. Гудрун, осушившая не одну кружку эля, не осознаёт, что творится вокруг и пытается его соблазнить. Допив остатки эля прямо из бутылки, она пытается поцеловать Сигульфа… И натыкается губами на личину шлема. Протрезвев, Гудрун так и не забыла укоризненный взгляд Дикаря за личиной... Тваребой не пережил эту битву. На погребении того немногого, что осталось от его тела, Шкуродёр произносит длинную печальную речь… Но Сигульф видел, как Крев намеренно промедлил, позволив вервольфу разорвать Тваребоя. Шкуродёр становится главой братства, его дружки приобретают влияние. Под их руководством Серебряная Рука становится шайкой беспринципных головорезов, прикрывающихся борьбой с нечистью. Впрочем, вервольфов братство продолжает ожесточённо истреблять. Сигульф всё больше отдаляется от Крева и Гудрун и, наконец, покидает ряды Серебряной Руки… Вернувшись из воспоминаний в реальность, воин увидел, что обезглавленное тело узнавшего его паникёра лежит на камнях, а Шкуродёр протирает клинок. – Дикарь! Сколько лет, сколько зим! Как же ты изменился, брат. Новую компанию нашёл. Соратники, надо же! – проникновенно проговорил Крев. – Не вмешивайся, и мы тебя не тронем. Поговорим только, как старые дружки. Верно, Свежевательница? – Ну ла-адно, я оста-авлю его в живых. Только поразвлека-а-а-аюсь, да? – развязным тоном протянула женщина, стоявшая рядом со Шкуродёром. Страж Рассвета различил исходящий от неё запах перегара. – Гоблин из канализации тебе брат, Шкуродёр. – тихо проговорил Сигульф, готовя клинки. – Нам не о чем говорить. Он ринулся на Серебряных Рук, за несколько ударов сердца изрубив пятерых, прежде чем добраться до самого Крева. Клинки бывших друзей со звоном столкнулись. – Чего тебе не хватало, Дикарь?! – проорал Шкуродёр сквозь шум битвы, пытаясь ткнуть Сигульфа в печень кинжалом. – Мы уничтожали монстров! Которых оба ненавидим! Людям плевать на нашу доброту! Вот мы и берём плату! Насильно, но лучше уж мы, чем эти звери! Тихий, но твёрдый голос Сигульфа был слышен несмотря на лязг стали и серебра. – Серебряная Рука умерла с Тваребоем. – проговорил он, уклоняясь от удара Крева и нанося свой – обоими клинками в живот. – Ты убил братство. Шкуродёр отразил клинки Сигульфа и рубанул его мечом по ноге. – Братство живёт! Возвращайся к нам! Ты любишь убивать без вопросов, мы оба это знаем! Сигульф отскочил, отделавшись царапиной и разрезанной штаниной. – Вы больше не братство. Вы свора кровожадных убийц, режущих всех, кто попадётся! Дикарь и Шкуродёр кружили по залу, обмениваясь молниеносными ударами, едва различимыми для глаза. Двое Серебряных Рук, оказавшихся близко, пали, сражённые Сигульфом, ещё одного случайно зарубил Крев. С отчаянным воплем Шкуродёр резанул кинжалом, заставив Сигульфа уклониться, и вонзил меч ему в живот. Сигульф рванулся к нему и, скрестив свои клинки на шее Крева на манер ножниц, надавил на них из последних сил. После чего провалился во тьму, успев ощутить, что его заливает поток крови из разрезанной шеи Шкуродёра.