Рассвет и тени

18 Последнего зерна, 4Е 201 Самую простую комнату в «Гарцующей кобыле» можно было снять за десять септимов в сутки. Привычный к аскетической жизни и вечной нехватке денег, Сигульф не стал расспрашивать хозяйку о более благоустроенных номерах. Расплатившись, он получил ключ и поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж. Комната, хотя и небольшая, оказалась довольно чистой, тёплой и освещённой. Это порадовало норда – в Сиродиле за такую цену сдавались лишь комнатушки на бравильских и лейавинских постоялых дворах, тёмные и сырые, с тараканами на стенах и клопами в кроватях. Сигульф расплёл истрёпанные косы, помылся в бадье с тёплой водой и, устроившись на узкой кровати, сунул кинжал под подушку, после чего заснул чутким сном. ...В годы Великой войны отец Сигульфа сражался под началом Ульфрика Буревестника, тогда ещё молодого наследника ярла Виндхельма. Вернулся он через год после подписания Конкордата Белого Золота, приняв участие в печально известном усмирении коренных жителей Предела. Отец уже не был прежним – былая лёгкость и открытость исчезли, сменившись замкнутостью и беспокойством. Он ничего не рассказывал о войне и никогда больше не отзывался об Ульфрике с восхищением. Первым делом отец обучил жену и детей основным боевым навыкам. – Держи щит крепче! – строго говорит он тринадцатилетнему Сигульфу, нанося удар за ударом затупленным железным мечом. Они стоят во дворе своего дома в Фолкрите, на обустроенной отцом тренировочной площадке. Сигульф с трудом удерживает немеющей рукой щит из липовых досок, обтянутых сыромятной кожей. – Пап, он тяжёлый! С ним трудно двигаться! Отец обозначает укол в шею поверх опускающегося щита. – Ты убит. Уделяй щиту не меньше внимания, чем мечу. Даже больше. Главное – выжить, а щит – единственное, что стоит между тобой и смертью. – Главное – выжить? – переспрашивает Сигульф, роняя щит. – А как же убивать врагов? – Только не путай трусость и самосохранение. – голос отца кажется бесконечно усталым. – Каждый убитый тобой враг не причинит больше вреда твоим близким. Но если ты мёртв, то защитить никого не сможешь. Не бойся погибнуть за достойное дело. Однако не рискуй собой без нужды. – Я запомню это, папа. – говорит Сигульф тихо и уверенно. – Ну что, отдохнул? Поднимай щит. – отец держит свои собственные меч и щит, не замечая их веса. – Я обойдусь без него. – Сигульф перехватывает меч двумя руками. Теперь его вес не кажется чрезмерным. Отец размахивается. – Тебе же хуже. Сигульф отклоняется влево. Отцовский клинок проходит перед его лицом, чудом не задев. Ответным ударом с разворота Сигульф попадает отцу по ноге. Тот вскрикивает. – Прости, пап! – испуганно произносит Сигульф. В глазах отца проскальзывает восхищение. – Пожалуй, без щита тебе и вправду лучше. – его голос слегка теплее, чем обычно во время тренировок. Сигульф расплывается в улыбке. – Эгиль, хватит сына мучить! – раздаётся голос матери, стоящей на пороге дома. – Ты забыл, кто приезжает сегодня? – Сегодня? Совсем из головы вылетело! – отец веселеет. – Бера, я уже заканчиваю! – Вы опять уйдёте в свою иск… эск… экспедицию? – спрашивает Сигульф. – А нас с сестрой оставите с этой болтушкой Валгой? – Ты доказал, что уже взрослый, Сигульф. – отец вешает щит на стойку. – Мы оставим вас одних. Под твою ответственность. Мать с улыбкой подходит к ним. – Да брось, Эгиль! – произносит она, смеясь. – Я в его возрасте пыталась пробраться в тот курган на острове хоркеров-людоедов. Так и не смогла открыть дверь и еле унесла ноги от хоркеров. Возьмём Сигульфа с собой, а то он в свои тринадцать не видел ничего необычнее камня Леди на острове посреди Илиналты. – Неправда – восклицает Сигульф, стыдясь того, что отстаёт от матери. – Я пробирался в Вечнозелёную рощу собирать корни Нирна! Спригганы меня не тронули! И пытался открыть ту чёрную шепчущую дверь в пещере на западе, только не смог ответить на её вопрос! – Что?! – ошарашенно восклицает отец, сжимая рукоять меча до побелевших костяшек пальцев. – Ты где такую дверь видел? Держись от неё подальше! Говорят, шепчущие двери хранят убежища Тёмного Братства! Мать же более благосклонна. – Ты идёшь по моим стопам, Сигульф. – весело произносит она. Не обращай внимания на слова отца. Он меня и полюбил за авантюризм. И не думаю, что это Чёрное Братство страшнее, чем Хакнир Печать Смерти, продавший свою душу Дагону и пожиравший чужие! – Я правда могу пойти с вами? – Сигульф не верит своему счастью. Лицо отца, обычно суровое, смягчается. – Хорошо. Я подберу тебе снаряжение. Он убирает меч в ножны. – Валга! – кричит отец девчонке – всего на три года старше Сигульфа – сидящей на крыльце таверны «Мертвецкий мёд» с книгой в руках. – Мы завтра уходим. Посидишь с дочкой? – А Сигульфа что, с собой берёте? – Валга закрывает книгу. На обложке видно название: «О Фьори и Холгейре». – Посижу, только принесите мне что-нибудь красивенькое! Кстати, новость слышали? У ярла племянник родился. Сиддгейром назвали. Красивое имя, да? Сигульфа раздражает склонность Валги к болтовне и сплетням. – Пойдём собираться, Сигульф! – зовёт отец. – Ты опять на северное сияние засмотрелся? Сигульф, не отрываясь, смотрит на небо. Его волнует не северное сияние. Его волнует стремительно приближающаяся крылатая тень. Дракон, сложив кожистые чёрные крылья, садится на крышу «Мертвецкого мёда». С неба сыплются раскалённые камни – на дом Сигульфа, на дворец ярла, на убегающую с отчаянным криком Валгу… Воин проснулся, обливаясь потом, и потянулся за кинжалом. «Опять дурацкий сон. Этого дракона определённо надо убить». Уже рассвело. Внизу галдело множество голосов, обладатели которых находились в различной степени опьянения. Почистив оружие и проведя все процедуры ухода за сложным механизмом арбалета, Сигульф занялся своим внешним видом. Передние пряди волос он собрал в хвост, чтобы не лезли в глаза, оставив задние распущенными. Затем подровнял Клинком Горя начинающую отрастать бороду. Норда забавило использование культового оружия Тёмного Братства, помимо основного назначения, в бытовых целях. Сигульф собрал вещи и, закрыв дверь на ключ, спустился к стойке. На первом этаже, собравшись вокруг очага, посетители слушали барда, поющего песню о Рагнаре Рыжем. Подвыпивший бородач, не снимавший железного рогатого шлема, громко жаловался на некомпетентность вайтранской стражи сурового вида женщине, сидевшей в углу, поодаль от остальных. Та, оторвавшись от бутылки эля, прикидывала, с какой силой ударить нежеланного собутыльника. К Стражу Рассвета, пошатываясь, подошёл бретонец средних лет, кутаясь в чёрный балахон. – Как насчёт дружеской попойки на спор? На кону – чудный посох! – Язык незнакомца заплетался не так сильно, как у большинства завсегдатаев «Гарцующей Кобылы». Воин, скрывая презрение, ответил: – Предпочитаю не злоупотреблять выпивкой. Лицо бретонца выразило разочарование. – Мне-то казалось, норды хвалятся тем, что никто их не перепьёт… – Лишь те, которым больше нечем похвалиться. – жёстко произнёс Сигульф. Вздохнув, бретонец направился к бородачу в шлеме, успевшему получить в челюсть и теперь выпивавшему в одиночестве. Вернув ключ от комнаты хозяйке, воин поспешил покинуть таверну – он испытывал отвращение к пьяным сборищам. Он заметил, что в лице бородача бретонец всё же обрёл собутыльника. Лавки на рыночной площади рядом с таверной уже открылись, и торговцы наперебой зазывали покупателей. Сигульф купил у босмера-охотника солёной оленины на двадцать септимов и лекарств на сто пятьдесят в алхимической лавке. Поднявшись по каменным ступеням в Облачный район, воин вошёл в храм Кинарет – просторное светлое здание, пропитанное ароматом лаванды, растущей в оранжереях и целебных снадобий. Потолочные балки оплетали лозы неизвестного Сигульфу растения. Даника Свет Весны, жрица Кинарет, возносила молитву своей богине, смазывая глубокую рану на животе стражника, стонущего и ругающегося сквозь сжатые зубы. – Ветер Богини вновь привёл тебя сюда, Сигульф. – поприветствовала она воина, не отрываясь от раны. – Я уже начала волноваться, что с тобой что-то случилось. У тебя прибавилось седины, и этот ужасный шрам… Совсем себя не бережешь. Сигульф доброжелательно улыбнулся жрице. – Если бы я себя берёг, то не взялся бы помогать тебе со Златолистом. – Тоже верно. – Даника начала бинтовать рану. – И всё же не подвергай себя опасности лишний раз. – Мой отец говорил так же. – вздохнул Сигульф. – Но я сюда не за поучениями пришёл. Хочу сделать пожертвование храму. Он показал жрице сумку с лекарствами и, после одобрительного кивка, положил её на деревянную скамью. – Йенсен! Нам принесли пожертвование! – воскликнула Даника. Из-за ширмы в дальней части храма показался черноволосый жрец. Он забрал сумку и, поблагодарив Сигульфа, удалился обратно. Даника закончила обработку раны стражника и перешла к следующему пациенту. – У этого в ноге стрела. Крепко засела. Подержи-ка его, пока я буду вытаскивать. Сунув в рот стражнику деревяшку со следами зубов, жрица достала жутковатого вида инструменты. Сигульф принялся крепко удерживать пострадавшего, пока Даника извлекала наконечник. – Морис недавно заходил – произнесла она таким тоном, словно не ковырялась при этом в раненой ноге дёргающегося воина. Сигульф восхитился силой духа этой женщины. – Он обеспокоен. Творится что-то неладное с Деревьями. – жрица выделила слово «деревья». – Сонное Дерево, бывшее источником целебной живицы, засыхает. Есть и другие Деревья, безымянные. О них, пожалуй, только Морис и знает, и с ними тоже не всё в порядке. Хвала Кинарет, Великое Древо не пострадало. А ещё все только и говорят, что о драконах… – В то время, когда засох Златолист, я встретил одного дракона. – признался Сигульф, продолжая держать брыкающегося стражника. – Не спрашивай о подробностях и помалкивай об этом. А сейчас дракон вторгся в Хелген, я видел это своими глазами. Что, если это связано? Даника извлекла из раны орихалковый наконечник и, отбросив его в сторону, потянулась за бутылью со спиртом. – Легенды гласят о том, что Богиня выступила против драконов когда-то. Если драконы вернулись… Нас ждут тяжёлые времена. А я-то думала, тяжелее уже некуда… – Я выслеживаю этого дракона. – Сигульф достал деревяшку из разжавшихся челюстей раненого. – И убью его, если найду. – Ты достойный последователь Кинарет. – проговорила жрица с благодарностью. – Благодарю за добрые слова. – ответил воин. – Мне пора. Да хранит Кин тебя и твой храм! – Мой храм? – Даника удивилась. – Не храм принадлежит мне, а я храму. По пути к Драконьему Пределу, возвышавшемуся над Вайтраном, Сигульф заметил статую Талоса, неубранную, несмотря на условия Конкордата Белого Золота, отрицавшего божественность Тайбера Септима и запрещавшего поклонение ему. У ног статуи мужчина в изношенной рясе фанатично читал проповедь: – Имперская машина пляшет под дудку Талмора! Она воюет против своих же граждан! Так восстаньте же! Восстаньте, дети Империи! Встаньте, Братья Бури! Примите слова могучего Талоса, богочеловека, единого в двух обличьях! «И тут подстрекают к восстанию. Долго ли продержится нейтралитет Вайтрана?» Сигульф, не имевший глубоких познаний в религии, долгое время недоумевал: Тайбер Септим, конечно, был выдающимся человеком, но зачем ставить его в один ряд с богами? Однако во время странствий по Сиродилу он узнал историю Рыцарей Девяти, ведомых Святым Крестоносцем, и даже повторил путь паломничества Крестоносца. Святилище Талоса на этом пути было одним из немногих, сохранившихся после Великой войны. Помолившись на нём, воин ощутил божественное одобрение, как и при молитвах другим богам, а также необыкновенный прилив сил. После этого Сигульф признал Талоса и начал почитать его даже больше, чем прочих богов, кроме Кин и Шора. «Чем же поможет мне ярл в погоне за драконом?» – Ты тот языкастый драконоборец, что хотел ярла видеть? – спросил воина привратник Драконьего Предела. – Скорее, кандидат в драконоборцы. – ответил Сигульф. – Пока не было возможности стать мастером. Стражник отворил тяжёлые дубовые ворота. – Кто-то за драконами гоняется, а мне что досталось? Караульная служба. Драконий Предел оказался дворцом, достойным Верховного Короля – не то, что ярла. Изящные белые колонны подпирали высокий потолок. Недостаток солнечного света, проникавшего в узкие окна, компенсировали большие кованые канделябры. Всюду суетилась прислуга. «Тут всё из дерева. Разумно ли держать дракона в деревянной крепости? Или это очередная легенда?» В чертоге ярла разгорался спор – ярл Балгруф, восседая на резном троне, выслушивал тираду тщедушного имперца средних лет, призывавшего его к осторожности. На стене над троном ярла Сигульф увидел череп дракона. Воину было, с чем сравнивать, и череп по пропорциям и размерам совпадал с головой Дюрневира. Голова же хелгенского дракона, насколько Сигульф помнил, была массивнее, с многочисленными шипами. «Значит, Олаф действительно победил дракона.» – Что за бесцеремонность? Ярл Балгруф не принимает посетителей! – строго произнесла стоявшая рядом с ярлом данмерка, хватаясь за меч. «Странный выбор хускарла. По крайней мере, не расист.» – Я очевидец гибели Хелгена. И собираюсь поохотиться на дракона. – Ну тогда понятно, почему стража тебя пропустила. – Хускарл вложила меч в ножны. Ярл Балгруф Старший, величественный, богато одетый норд в расцвете сил, почесал бороду. – Значит, ты свидетель нападения на Хелген? – переспросил он. – Там действительно был дракон? Не распоясавшиеся Братья Бури? Сигульф воспроизвёл в памяти разгром, учинённый чудовищем. – Он был крупнее Нуминекса, если судить по тому миленькому черепу на стене. Дышал огнём, более горячим, чем у виденных мною магов-пиромантов. С лёгкостью уничтожил весь имперский гарнизон, не говоря уже о гражданских. Самое интересное — с неба при этом сыпались горящие булыжники. Уничтожив Хелген, полетел в сторону Вайтрана. – Во имя Исмира! Айрилет была права! – Ярл привстал с трона, с силой вцепившись в подлокотники. – И ты хочешь с ним сразиться? – Я знаю, что делаю. – проговорил Страж Рассвета, вспоминая бой с Дюрневиром. – В Ривервуде не хватает боеспособных людей, а дракон может напасть в любой момент. Алвор, тамошний кузнец, просит помощи. – Что скажешь теперь, Провентус? По-прежнему будем надеяться, что стены защитят нас от любой беды? Даже от дракона? – обратился Балгруф к советнику. – Мой господин, нам немедленно следует послать войска в Ривервуд. – порывисто заявила данмерка. – Если этот дракон прячется в горах, они в смертельной опасности! Глаза советника забегали по сторонам. – Ярл Фолкрита воспримет это как вызов! Он решит, что мы переметнулись к Ульфрику и пошли на него войной! – вскричал имперец надорванным голосом. – Нам не следует… Ярл прервал спорщиков: – Довольно! Я не намерен сидеть сложа руки, пока дракон жжёт мои владения и убивает моих людей! Айрилет! – он взглянул на хускарла. – Немедленно направь отряд в Ривервуд. – Да, мой ярл! – отчеканила данмерка, ударив себя кулаком в грудь и удалилась. – Лет двести назад жил в Бруме один босмер. – задумчиво произнёс Сигульф. – Он подвесил голову минотавра прямо над своим креслом. – Что ты хочешь сказать этим? – ярл поднял взгляд на драконий череп. – А потом голова упала. Говорят, его племянник недолго скрывал радость от полученного наследства за притворным горем. Балгруф рассмеялся. – Этот череп висит здесь со времён Олафа Одноглазого, с чего бы ему упасть? – Люди говорят, голова упала не без чьей-то помощи. – вкрадчиво проговорил воин. – Ты угрожаешь мне? – спросил ярл, нахмурившись. – Предостерегаю. Ты влиятельный человек, не боящийся поступать так, как считаешь правильным. Следовательно, врагов у тебя немало. – Я полностью доверяю Айрилет в вопросах безопасности. – Балгруф отмахнулся от предостережения. – У моего придворного чародея найдётся для тебя дело, связанное с драконами. Я найму кого-нибудь тебе в помощь. Объявив совет оконченным, ярл отвёл Сигульфа к своему придворному чародею, Фаренгару. Старый маг, склонившийся над пентаграммой зачарования, единственный во дворце выглядел скорее заинтересованным, чем озабоченным внезапно возникшей угрозой. – Мне нужна помощь. Надо кое-что добыть. – сообщил чародей после того, как воин рассказал ему об увиденном в Хелгене. – А когда я говорю «добыть», я имею в виду полезть в опасные руины в поисках каменной скрижали, которая, быть может, там лежит, а может, и не лежит. – Это поможет нам справиться с драконом? – уточнил Сигульф. – О, ты не только наёмник, ты ещё и мыслитель? – с сарказмом спросил старик. – Может, ещё и учёный? Сигульф неодобрительно посмотрел в глаза заносчивому магу. – Никакой я не наёмник. Был когда-то авантюристом-исследователем, сейчас просто охочусь на опасных существ. Но это неважно, рассказывай, что за скрижаль. – Я начал собирать сведения о драконах, ища ответ на вопрос, куда они пропали много лет назад? И откуда они взялись? – Фаренгар пустился в объяснения. – И я… э-э… узнал о некой каменной скрижали, которая хранится в храме Холодных Водопадов. На этом «Драконьем камне», говорят, есть карта с могильными курганами драконов. Иди в храм, он расположен в горе Ветреный Пик, что близ Ривервуда, найди эту скрижаль – она скорее всего в главном чертоге – и принеси её мне. Всё просто. «Ага, просто. Уверен, средний наёмник в этом храме сгинул бы.» – Что ж, посмотрим, чем нам поможет эта карта. И мне кое-что нужно взамен: ростовой щит из лёгкой древесины, зачарованный от огня. И плащ с таким же зачарованием. Желательно, чтобы такие были не только у меня, но и у ваших воинов, хотя бы у лучших. Справишься, пока я буду искать скрижаль? – Умно, очень умно. – произнёс Фаренгар после недолгих раздумий. – Никто в Вайтране не разбирается в магии зачарования лучше меня. Думаю, в оружейной найдутся подходящие щиты. К твоему приходу заказ будет готов. Прежде, чем взяться за выполнение задания, Сигульф зашёл к Ульфберту за ножнами. У дверей «Дома воительницы» его остановила Адрианна. – Я слышала ваш вчерашний разговор с мужем. – взволнованным голосом сказала имперка. – Да, знаю, подслушивать нехорошо, но Ульфберта трудно не услышать. Теперь тревожусь, не изменит ли он. Не знала о его прошлых похождениях. – Кто, Ульфберт? Да он сама верность! – воин усмехнулся. – Сколько его знаю, он никого не бросал и не изменял. Только ни одна женщина не могла долго терпеть его характер. Адрианна повеселела. – Что, правда? Ну и дуры! А я ему уже скандал закатила. Ты заходи, Ульфберт тебя уже ждёт. Зайдя в «Дом воительницы», Сигульф увидел Ульфберта, стоящего у прилавка с подбитым глазом. – Я же говорил, влетит мне. – кузнец констатировал факт. – Ну что, не передумал насчёт дракона? Сигульф покачал головой. – Я был у ярла и получил наводку на какую-то карту. Не знаю, как она мне поможет. Но я не отступлюсь. – Я выпью за твою победу! – провозгласил Ульфберт, протягивая воину Сияние Рассвета в новых ножнах и с заново оплетённой рукоятью. – Надери ему задницу, как положено! Воин придирчиво осмотрел меч. Ножны оказались простыми, но удобными, отлично подогнанными и хорошо скрывали светящуюся гарду от излишнего внимания. Вытащив меч и взмахнув им, он хмыкнул. – Хорошая работа, Ульфберт. Спасибо. И – до встречи. Не могу больше задерживаться. Сигульф подвесил меч на пояс и пожал на прощание руку кузнеца. За воротами Вайтрана Сигульфа встретили двое Соратников – те самые воины, сражавшиеся недавно с великаном. Рассмотрев их поближе, Страж понял, что они близнецы: похожие чертами лица, черноволосые и с необычным светло-серым цветом глаз. Доспехи близнецов, украшенные изображением волков и с подкладкой из волчьего же меха, были изготовлены с большим мастерством, а двуручные мечи цветом напоминали безоблачное утреннее небо. «У Эйлы глаза такого же цвета. Её братья?» – Ты Сигульф, да? Я тебя помню. – добродушно пробасил близнец, отличавшийся крупным телосложением и растрёпанными волосами. Второй Соратник перебил брата. Его голос оказался более холодным. – Ярл сказал, Фаренгар отправляет тебя в храм Холодных Водопадов и нанял нас тебе в помощь. Я Вилкас, а это Фаркас, он не большой говорун. Полезай в повозку. Вилкас указал на добротную повозку, украшенную нордскими узорами. На бортах висели круглые щиты, на которых Сигульф увидел изображение обоюдоострой секиры с древком, выполненным в виде кричащего от боли эльфийского лица. Воины разместились в повозке, и возчик, напевая что-то себе под нос, тронул рыжего коня. Повозка оказалась заметно удобнее, чем грубо сколоченная телега для пленных, оставившая у Сигульфа неприятные воспоминания. Фаркас принялся точить свой меч, обсуждая с братом дела своего ордена. – Регинлейф раздобыла обломок. Она всего пару лет с нами, а ведь такие находки не каждый Предвестник совершал. Она мне нравится, не удивлюсь, если когда-нибудь займёт место старика. – Она всё ещё щенок! – возразил Вилкас. – И наверняка умрёт раньше, чем попадёт в Круг, не говоря о Предвестниках. Старик её переоценивает. Повозка подпрыгнула на ухабе, и Фаркас порезал палец. – Зараза! – вскрикнул он. – Вообще-то мне Скьор уже поручил быть ей братом по оружию на Испытании Доблести. Ты недооцениваешь Регинлейф. Она хороша для своего возраста. – Ну что же, посмотрим. – мрачно сказал Вилкас. Здоровяк решил сменить тему. – А как продвигается работа старика по избавлению… – Фаркас осёкся. – Ну, ты знаешь, о чём я. – Мы много думали над этим, но пока безрезультатно. От Скьора и Эйлы никакой помощи. Ох, а если Регинлейф и Скьор спелись? Будет очередной… – Да не поддержит она Скьора! – сказал Фаркас с лёгким раздражением. – Чего ты на неё взъелся? Потому что она отказалась за твоим мечом ухаживать? Или Эйла не врёт, что она задала тебе трёпку? Вилкас покраснел. – Это была тренировка. Я не мог биться в полную силу. Фаркас, не слушая брата, обратился к Стражу Рассвета. – Эй, Сигульф! Хочу тебя поблагодарить за Ньяду. Тот великан её бы убил. – Из такого арбалета любой великана уделает! – пробурчал Вилкас. – А ты мечом попробуй! – «Лучшая техника боя – техника выживших» – процитировал Сигульф Гэйдена Шинджи, легендарного гладиатора Первой Эры. – И не стоит благодарности, Фаркас. – Настоящий норд никогда не станет повторять за каким-то редгардом. – насмешливо заявил Вилкас. Фаркас беззлобно поддержал брата. – Нет ничего лучше, чем встречать врага лицом к лицу, с мечом в руках. Но Ньяду ты всё же спас, значит, и от этого арбалета есть толк. «Вы оба и представить не можете, какие можно испытать ощущения, сражаясь мечом» – подумал Сигульф, вспоминая свою молодость, прошедшую в кровавом безумии мщения вампирам за погубленную семью. У подножия Ветреного пика Вилкас остановил возницу. Надев шлемы с нащёчниками, выполненными в форме волчьих челюстей, близнецы вместе с Сигульфом слезли с повозки. – Можешь оставить свои вещи в повозке. Брилл, возчик, присмотрит. – сказал Фаркас, положив на сиденье дорожный мешок. – Полагаться стоит не на Брилла, а на нашу репутацию. – Вилкас постучал по гербовому щиту. – Нужно быть самоубийцей, чтобы ограбить Соратников. Подумав, Сигульф оставил в повозке свою сумку, и трое воинов направились к виднеющейся на вершине горы постройке.