Рассвет и тени

24 Последнего зерна, 4Е 201 Сигульф отогнал нахлынувшие мысли о драконах и, подбежав к поверженному Вилкасу, начал искать в сумке целебные зелья. К ним приблизился Фаркас, встревоженный, прихрамывая на левую ногу. – Жить будет, – в невозмутимом голосе Регинлейф Страж Рассвета различил едва уловимое чувство вины и благодарности. – Сражаться тоже. – Он тебя прикрывал, – произнёс Фаркас, обеспокоенно, но без враждебности. – Не знаю, смог бы я так на его месте. Осмотрев лежащего без сознания Вилкаса, Сигульф обнаружил, что спина и правый бок Соратника обожжены, а зачарованный плащ, спасший ему жизнь, можно смело выкидывать. – Фаркас, дай тебя осмотреть. Тебе тоже досталось, – потребовала Регинлейф. Фаркас посмотрел на неё с удивлением – беспокоясь о брате, он забыл про собственные травмы. Подумав, здоровяк снял изодранную рубашку. – У тебя ушиблена нога, это и так понятно, – бормотала девушка, осматривая здоровяка. – На животе будет синячище… По груди хорошо прилетело, надеюсь, рёбра не сломаны... Руки тоже относительно целы. Очень относительно. Короче, у нас ушиб всего Фаркаса. Не дёргайся, – она повысила голос. – Буду лечить. – Само пройдёт, – пробурчал Фаркас. – Вилкаса лучше лечи. – Я сделала для него, что могла, – мягко сказала Соратница. – На большее у меня не хватит умений. А ты нужен здоровым, не нам же с Эйлой тащить Вилкаса в Йоррваскр. Эйла, казавшаяся потрясённой и раздосадованной, вступила в разговор. – Сигульф, может, объяснишь, что произошло? Это некромантия? Воин прислушался к своим мыслям – или всё же не своим? – Я поглотил его зил... душу... Часть воспоминаний. И способностей. Подняв голову к вечернему небу, затянутому лёгкими перистыми облаками, Сигульф воскликнул, повинуясь неведомому инстинкту: – Фус! Слово обратилось в воплощённую Силу, вылетев из глотки норда. Соратники ошарашенно обернулись к нему. – И так будет со всеми, кто встанет у меня на пути! – в его голосе, властном и грозном, слышался драконий рык. – К чему эта театральность? – недовольно поинтересовалась Эйла и отшатнулась, когда их взгляды встретились. В глазах воина пылал жёлтый свет, а выражение лица могло напугать опытного кого угодно. – Он уже вёл себя странно. Возле той стены в Ветреном Пике, – вспомнил Фаркас. – Он сказал, там было написано это слово – «Фус.» Свечение в глазах Сигульфа начало меркнуть. Черты лица смягчились. – Там было написано: «Здесь покоится Страж, Хранитель Драконьего Камня и Силы бесконечной ярости и тьмы.» На довазул… Языке драконов… Я это уже произносил. Теперь же понял смысл. – Какая разница? – вскричала Эйла. – Не каждый сможет противостоять этой твари! А ты говоришь, что поглотил его душу! Кто ты такой? Воин окончательно пришёл в себя. Всё, что произошло после смерти дракона и произнесения Слова вспоминалось с трудом. – Мирмулнир назвал меня Довакином. Это переводится как «Драконорождённый». Не спрашивайте, откуда я знаю, сам не могу вспомнить, – проговорил он хрипло. – Как ты сказал? Довакин? – удивился Фаркас, – Я слышал что-то такое от Вилкаса. Он много историй знает. Поговори с ним, когда очнётся. Регинлейф, пытавшаяся вытащить из черепа дракона оплавленную секиру, нахмурилась. – В ближайшее время его не стоит загружать расспросами. А ты, Сигульф, выходит, Драконорождённый? Как это понимать? Оглядев себя, воин пожал плечами. – У меня точно нет ни крыльев, ни когтей, ни чешуи. Родители тоже драконами не были… Но именно я смог поглотить его душу, что бы это ни значило. – Ты не можешь объяснить? – спросила девушка. – Ты вроде уже убил одного. Подобрав меч и арбалет, Сигульф стёр с них пепел. – Я не говорил, что убил его. Только победил, он сам признал это, – воин огляделся. – Надо придумать, на чём тащить Вилкаса. Соратница наконец высвободила свою секиру. Её древко сгорело, а на одном из лезвий неровно застыла расплавленная сталь. – Не волнуйся, Йорлунд скуёт новую, – утешил её Фаркас. – Есть у меня идея насчёт носилок… Здоровяк, направился в башню, из которой продолжал валить дым. – Я сохраню её. – твёрдо сказала Регинлейф. – Заменю только древко. – Ты оставил дракона в живых? – разгневалась Охотница. – Такое было безрассудством даже со стороны короля Олафа! – Ну, Дюрневир оказался приятным собеседником – пояснил воин, – И бессмертным в придачу. Впрочем, он заточён надёжнее, чем в Драконьем Пределе. Из башни показался улыбающийся Фаркас. Правой рукой он волочил большой стол, почти неповреждённый, удерживая на левом плече потерявшего сознание солдата из гарнизона. – Вилкаса можно нести на этом столе, он крепкий, – Соратник принялся с хрустом отламывать от стола ножки. – А этого надо привести в чувство. Девушка пошла к сторожевой башне, а Сигульф и Фаркас осторожно положили Вилкаса на столешницу. – Тяжёлый, – прокомментировал Фаркас. – Хорошо, что мы пошли без доспехов. Сигульф невесело усмехнулся. – Хорошо, что не ты ранен. Тащить в Йоррваскр такого здоровяка, причём без помощи такого здоровяка — та ещё морока. Несколькими пощёчинами Регинлейф привела солдата в чувство. – Ч-что п-произошло? – заикаясь, спросил он. – Ты пропустил самое интересное, – Сигульф уселся на громадный череп. – Мы убили дракона, зажарили и съели. Было невкусно, но хватило всем. Как тебя зовут? – П-правда? – солдат начал приходить в себя. – Я Фрейр, с-стражник Вайтрана. – Нет. Жарить не понадобилось. Я Сигульф. Или Довакин, по словам вот этого парня, – воин постучал по черепу. – Хотелось бы знать, о чём это он. – Просто не могу поверить! – поражённо воскликнул Фрейр. – Ты Довакин! В самых древних сказаниях о временах, когда в Скайриме ещё обитали драконы, Драконорождённые – или Довакины – убивали их и крали их силу. Это и произошло, не так ли? Тебе удалось поглотить силу дракона? – Душу, – Сигульф слез с черепа. – Силу, вероятно, тоже. Возвращайся лучше в Вайтран, сообщи обо всём Балгруфу. Фрейр направился к воротам Вайтрана. Проводив его взглядом, Сигульф осмотрел изрубленное Фаркасом крыло дракона. – Кости прочные. Даже на крыльях. Если бы я знал, с кем столкнёт меня судьба, выбрал бы двуручник. – Повезло тебе, что не лук выбрал, – мрачно отозвалась Эйла. – От стрел не было толка. С этими словами Охотница пнула толстые рёбра. – Хватит лясы точить! – произнёс Фаркас. – Надо возвращаться. Подняв импровизированные носилки с Вилкасом, Сигульф и Фаркас медленно зашагали по старой, вымощенной камнями дороге. Эйла и Регинлейф шли впереди. – Лук может быть полезен, Эйла, – Сигульф вспомнил советы Фроки. – Тут недостаточно метко попасть. Бронебойные наконечники позволят стреле проникнуть глубоко, а широкие – порвут крылья. Рекомендую их зачаровывать. – У тебя отличный арбалет, – заметила Эйла. – Однако ты не похож на мастера стрельбы… – Учитель был хороший. Сам я всегда предпочитал меч. Дорога свернула влево, огибая поросшую лесом каменистую возвышенность, и впереди показался Вайтран. В сумерках город, освещённый жаровнями и факелами стражи, смотрелся иначе, чем при дневном свете – загадочно и маняще. Сигульф всегда любил Вайтран, несмотря на то, что не привык задерживаться в одном месте надолго. Уютные дома, красивые виды, добрый мёд… – Люблю вид Вайтрана на закате! – Охотница словно угадала его мысли. Земля содрогнулась, помешав тёплым, хотя и несвоевременным, мыслям. Воздух сотряс призывный Крик, громче которого Сигульф ещё не слышал. Ни от драконов, ни от Ульфрика. – ДО ВА КИН! Воины остановились, с трудом удержав равновесие. – Чего вы орёте? – раздался слабый голос Вилкаса. – Я уже умер? – Не сегодня! – твёрдо сказала Регинлейф. – Вилкас, какого скампа ты полез под огонь? На мне зачарованная кольчуга, легко бы отделалась! – Следы ожогов смотрелись бы на тебе некрасиво! – с трудом пробурчал Соратник. – Так мы победили? – Сигульф убил дракона, – девушка провела пальцами по шраму на подбородке. – И поглотил его душу. – Сигульф что?! – Приподнявшись, Вилкас стиснул зубы от боли. – Не дёргайся! – прикрикнула Регинлейф. – Я Довакин, – голос Сигульфа стал хриплым после произнесения Ту'ума. – Ты можешь толком объяснить, что это значит? Некоторое время Соратник молчал. Затем заговорил – медленно и прерывисто. – По легенде Довакин – это человек, благословлённый самим Акатошем… Ему суждено остановить Алдуина, Пожирателя Мира, – слова тяжело давались раненому. – Это самая суть. «Алдуин. Не тот ли повелитель, которого упоминал Мирмулнир? По крайней мере, появилось что-то вроде окончательной цели. Интересно, кто же так громко обратился ко мне?» – Не беспокойте его! – воскликнула Регинлейф. Впереди показались сторожевые башни Вайтрана – невысокие деревянные укрепления, совсем не похожие на Западную сторожевую башню, внушительную даже после нападения дракона. Трое стражников в жёлтых накидках выбежали навстречу усталым воинам. – Мы убили дракона, – сообщил Сигульф. – С нами раненый. Помогите нести. Командир – немолодой лысый имперец с орихалковым мечом на поясе – кивнул, и двое других стражников подхватили тяжёлые носилки. – Осторожней с ним! – пробасил Фаркас. – Значит, Вайтран в безопасности? – спросил командир, когда они шли к воротам по переброшенному через ров подъёмному мосту. – Стража перед вами в долгу. Сигульф, зная о Пожирателе Мира, не разделял оптимизма имперца. – Нет. Дракон мёртв, но он не один. Дальше будет хуже. – Восемь богов! – командир стражи побледнел. – Мы привыкли защищаться от разбойников и хищников, но драконы… – Готовьтесь. Сразу за воротами стражник громко спорил с группой редгардских воинов – закутанных в хаммерфельские одеяния, вооружённых необычными мечами – изогнутыми и широкими. Имперец, оставив Сигульфа, присоединился к спору. – ...никаких хлопот. Мы просто хотим найти её. – расслышал норд. – Ваши дела меня не волнуют. После того, что случилось, радуйтесь, что я вас не арестовываю. Проваливайте, – непреклонно отвечал командир стражи. Час был поздний, и, кроме редгардов и редких патрульных, Сигульф на улицах никого не видел – обычно большинство граждан в это время уже спали или коротали вечер в «Гарцующей кобыле» за кружкой мёда. Сейчас они прятались от дракона, не зная ещё о его смерти. Сумрак и тишина всегда нравились Сигульфу, а годы охоты на вампиров научили его чувствовать себя комфортно без солнечного света – охотник перенял привычки добычи. – Ненавижу ночные смены! – пожаловался коренастый стражник, помогавший нести Вилкаса. – В сто девяносто шестом в мою смену на старую Фрейлию напал вампир. Мы с напарником вовремя подоспели, но напарник погиб… – Да уж, кошмарный был год, – отозвался его товарищ, толстяк в тяжёлой кольчуге. – Говорят, даже в советники ярла чуть вампир не пробрался. Слава богам, теперь-то о них почти и не слышно. – Зато теперь драконы объявились. Чувствую, скоро мы будем скучать по вампирам. Как по мне, мир сошёл с ума, – закрытые шлемы приглушали голоса стражников. Молодой Златолист, озарённый северным сиянием, показался Сигульфу ещё более величественным, чем при свете солнца. Шелест листьев, журчание прозрачной воды в окружающем дерево канале и потрескивание углей в жаровнях вызвали у воина воспоминания о беззаботном детстве. – Дальше мы справимся сами, – Фаркас отослал стражников. – Сходите в «Гарцующую кобылу», что ли. – Мы на службе… – с грустью протянул толстый. – К тому же там постоянно сидит Утгерд Ненормальная. Как напьётся, сразу драться лезет, а бьёт она не слабее, чем лошадь копытом. Эйла открыла перед воинами двери Йоррваскра, и они внесли в зал носилки с Вилкасом. Регинлейф отправилась в храм Кинарет за Даникой. – Где Регинлейф? И что с Вилкасом? – поинтересовался ожидавший их Скьор. – Вилкас ранен, – ответил Фаркас. – Регинлейф в порядке, она приведёт Данику. Мы победили. Сигульф оказался Довакином. – Довакин? – удивился одноглазый Соратник. – Значит, не зря так рвался в бой. Я рад, что ты не угробил никого из наших. – обратился он к Сигульфу. – А я рад, что со мной были Соратники. – проговорил Сигульф. – Один я бы не справился. Регинлейф спасла меня. Дважды. – Девчонка далеко пойдёт… – проговорил Скьор. – Мне пора к ярлу. Да хранят вас боги в битвах, Соратники! – С этими словами норд покинул медовый зал. Подъём по длинной каменной лестнице, ведущей к Драконьему Пределу, дался Сигульфу тяжелее обычного – сказывались тяжёлый бой и отягчённый переносом раненого обратный путь. Привратник – тот же самый, что и при первом посещении дворца – пришёл в восторг, узнав о смерти дракона. Воина встретил взбудораженный Провентус Авениччи. – Отлично! Вот и ты, наконец! Ярл тебя уже ждёт! Балгруф Старший, восседая на троне, разговаривал со своим младшим братом Хронгаром. На его коленях лежал небольшой стальной топор с вытравленным гербом Вайтрана. – Что ещё это могло означать? Седобородые… – долетел до воина обрывок фразы. Хронгар, сурового вида человек, в противоположность Балгруфу славившийся воинственным, вспыльчивым нравом, повернулся к Сигульфу. – Мы только что о тебе вспоминали. Мой брат хочет с тобой поговорить. Лицо Балгруфа выражало облегчение пополам с озабоченностью. – Фрейр рассказал, что произошло у башни. Ты действительно Довакин? Можешь поглощать силу драконов? «Как утомительно быть частью легенды. Я уже устал всем это рассказывать». – Дракон назвал меня так, а после его смерти я забрал его душу. Вилкас из Соратников и Фрейр поведали мне о Драконорождённых. – Значил, это правда. Седобородые действительно призывали тебя. Они мастера Пути Голоса, живут в уединении на склонах Глотки Мира, – ярл пустился в объяснения. – Говорят, что Драконорождённые обладают великим даром направлять жизненную энергию в Ту'ум, то есть Крик. Если ты воистину Довакин, они смогут научить тебя использовать свой Дар. «Если легенды о Языках не врут, этому стоит научиться.» – Ты слышал тот ужасный грохот? – вопросил Хронгар. – Это и был голос Седобородых! «Его разве что глухой не слышал. Каким могуществом надо обладать, чтобы ради одного человека сотрясти весь Скайрим, а то и весь Тамриэль?» – Такого не случалось уже по меньшей мере несколько веков! Последний раз призыв получил сам Тайбер Септим, в бытность свою Талосом Атморским! – продолжал брат ярла. Авениччи перебил Хронгара, испортив всю торжественность момента. – Хронгар, успокойся! Какое отношение ваши нордские бредни имеют к современности? Сигульф, конечно, молодец, но он определённо не какой-то там… дуракин. – Нордские бредни?! – яростно заорал Хронгар на съёжившегося, побледневшего от страха Провентуса. – Ах ты надутый невежа! Да это же наши священные традиции! Мы блюдём их со дня основания Первой империи! – Хронгар… Не будь так суров с Авениччи. – промолвил Балгруф примирительно. – Простите, не хотел никого обидеть. – сконфуженно буркнул управитель. – Но что им от него нужно, этим Седобородым? – Это дело Седобородых, не наше. – ярл повернулся к Сигульфу. – Что бы ни произошло во время убийства дракона, в тебе что-то открылось, и Седобородые это услышали. Если они считают, что ты Довакин, кто мы такие, чтоб с этим спорить? «Фус. Похоже, этим Словом я докричался до Седобородых.» – Отправляйся на Высокий Хротгар. Когда зовут Седобородые, медлить не принято. Это огромная честь. – напутствовал Балгруф. – Знаешь, я тебе завидую. Вновь подняться на семь тысяч шагов… Однажды я совершил туда паломничество. Высокий Хротгар – очень мирное место. Очень… свободное от всех треволнений этого мира. Удивительно, как Седобородые вообще замечают, что тут внизу творится… Неважно. Отправляйся на Высокий Хротгар. Узнай, что поведают тебе Седобородые. Балгруф протянул Сигульфу лежавший у него на коленях топор. – По праву ярла я нарекаю тебя таном Вайтрана. Это величайшая честь, которую я могу даровать. Я назначаю Лидию твоим личным хускарлом, а это оружие из моей личной оружейной будет символом твоего звания. – провозгласил он. Воин принял топор и, взвесив его в руке, поверил пальцем остроту лезвия. Выкованный из хорошей стали, он годился и на ближний бой, и на рубку дров для костра, и на выламывание замков, и для метания – незаменимая вещь для путешественника. Свой собственный топор Сигульф потерял незадолго до ухода из Сиродила, а на приобретение нового не хватало то времени, то денег. – Благодарю тебя, ярл, но я простой странник и не ищу ни титулов, ни званий. И не хочу, чтобы кто-то рисковал ради меня. А от топора не откажусь, он мне пригодится. – Дело твоё, Довакин. Не буду больше задерживать. Затем ярл жестом подозвал стоявшего в стороне Фрейра. – А ты возьми этот топор. – он вынул из кольца, прикреплённого к поясу, своё оружие. – И передай дражайшему ярлу Виндхельма. Он поймёт, что к чему. Перед уходом Сигульф навестил Фаренгара. Чародей находился в приподнятом состоянии духа, предвкушая новые знания о драконах. – Я слышал, тебе удалось справиться с драконом? – спросил Фаренгар нетерпеливо. – Как он выглядел? Что он делал? – Не стоит приписывать эту заслугу мне одному. – расспросы о драконе казались воину утомительнее, чем бой с ним. – Дракон выглядел как дракон. Он летал, дышал огнём и ругался. Твои чары оказались полезны. Надеюсь, доступный для изучения скелет у башни сойдёт за благодарность? Глаза чародея загорелись жаждой знаний. – Скелет? А как же плоть? Я отправлюсь туда, как только смогу. И что значит «ругался»? – После смерти дракона его плоть исчезла, остался скелет. – пояснил воин. – И он сказал несколько фраз на древнем языке драконов. – Поразительно… – промолвил исследователь. – Можешь вспомнить, что он сказал? – Я даже перевести могу. – большая часть знаний, впитанных Сигульфом вместе с душой Мирмулнира, исчезла почти мгновенно, однако значение последних его фраз и надписи в храме Холодных Водопадов прочно закрепилось в памяти. Передав скромные познания в языке драконов внимательно записывающему чародею, воин распрощался, посоветовав напоследок снабдить стражу огнеупорной экипировкой. Наступала ночь, и Сигульф залюбовался звёздным небом, вдыхая свежий морозный воздух. Ночные путешествия привлекали его, однако усталость давала о себе знать, и норд решил переночевать в «Гарцующей кобыле». Посетители таверны бурно обсуждали победу над жутким драконом и появление Довакина. Одни говорили, что Довакин подстерёг дракона в ущелье и пронзил мечом его незащищённое чешуёй брюхо, другие – что раны на теле монстра мгновенно затягивались, пока некая девушка из Соратников, сражавшаяся вместе с Довакином, не догадалась прижигать их факелом, третьи – что герой и дракон попросту наносили друг другу удары по очереди, и Довакин оказался более стойким. Откуда взялось ущелье рядом с Западной башней, почему раны огнедышащего ящера нужно прижигать и как человек может выдержать удары дракона, никто не пытался объяснить. «Ну вот. Расходятся слухи, один другого нелепее». Поужинав, Сигульф снял комнату, ту же самую, в которой останавливался прежде. Служанка-редгардка не разделяла веселья окружающих и показалась норду напуганной. Его сновидение этой ночью казалось продолжением прошлого сна о детстве и не покидавшем его мыслей чёрном драконе. … Горящие камни падают, подобно граду, однако Сигульфа не задевает ни один. Воин сжимает в руках пылающий меч. За презрением, с которым красные глаза чудовища смотрят на него, скрывается любопытство. – Мэй джор. Ру фунт. Кейзаль кос нейль. Тазокан кос нейль!* Сигульф молча смотрит в глаза дракону, не опуская меча. Он не понимает, что тот сказал и не хочет понимать. – Йол Тор Шуль! Поток пламени проходит над головой воина, растрепав волосы. Дракон взлетает с крыши «Мертвецкого мёда», заслоняя собой солнце, и, описав полукруг, садится на землю. Норд идёт навстречу врагу, не обращая внимания на струящийся из его пасти огонь... «Опять этот дракон. Что за слова произнёс?» – подумал Сигульф, открыв глаза и сразу же зажмурившись от яркого солнца, поднявшегося уже довольно высоко. Приготовившись к долгой дороге, норд спустился. Внизу не прекращались речи о Довакине, и Сигульф порадовался, что в лицо его знают немногие. Бард обещал сложить песню о герое, что поверг дракона и съел его горячее сердце, получив дар понимать язык зверей. Надеясь, что никогда её не услышит, воин направился было к дверям, но на его плечо опустилась тяжёлая рука. – Сигульф! Где ты пропадал? – услышал он громкий голос Ульфберта. – До меня дошли слухи… – Тише, Ульфберт! – Сигульф приложил палец к губам. – Не хочу привлекать внимание. Присядем за дальний стол, и я всё расскажу. Старые друзья уселись, и Ульфберт заказал мёда. Убедившись, что все увлечены своими разговорами и не обращают внимания на чужие, воин неспешно заговорил, время от времени прерываясь, чтобы отхлебнуть мёд. Ульфберт слушал его с распахнутыми в удивлении глазами и отвисшей челюстью. – Ничего себе! – ахнул кузнец, дослушав рассказ Сигульфа. – Выходит, ты научишься у Седобородых сражаться силой голоса? Ульфрик Буревестник убил так короля Торуга! – Такое умение лишним не будет. – воин отодвинул опустевшую кружку. – Да уж. Кстати, что это за символ у тебя на пряжке? – Ульфберт пригляделся. – Где-то я его уже видел. Да, точно, знаю я одного кузнеца, Гунмара, у него и доспех похожий. – Гунмара знаешь? – удивился Сигульф. – Он такие доспехи и делает. Мы с ним работаем вместе. После продолжительной беседы Сигульф и Ульфберт покинули таверну. Ульфберт, осушивший не одну кружку мёда, держался на ногах почти так же твёрдо, как и Сигульф, более умеренный в выпивке. Страж Рассвета собирался уже прощаться со старым другом, когда к ним подошла радостная Регинлейф. – Сигульф! – воскликнула Соратница, неожиданно обняв воина. – Этим вечером меня собираются принимать в Круг! И я хочу, чтобы ты тоже пришёл. – Я чужой в Йоррваскре. – проговорил Сигульф. – Разве это дело не касается только членов вашего ордена? – Обычно мы чужих не приглашаем. – признала девушка. – Но ты Довакин, и многие из нас считают тебя другом. К тому же именно ты предоставил мне шанс показать себя. – Скьор говорил, ты прославилась, перебив драугров из Древнего Каирна. – воин вспомнил первую встречу с пожилым Соратником. – Этого было недостаточно? – Испытание доблести принято проходить вместе с братом по оружию из Круга. Он и решает, достоин ли кандидат. Со мной должен был пойти Вилкас, а он меня недолюбливает. Вот и дёрнул меня скамп пойти одной, никому не сообщив. – поведала Регинлейф с досадой. – Так недолюбливает, что закрыл собой от огня... – задумчиво проговорил Сигульф. – Как здоровье Вилкаса? – Вилкас быстро поправляется. – Соратница улыбнулась. – Даника творит чудеса исцеления. – Я приду, Регинлейф. Спасибо за приглашение. – Вот это женщина! – произнёс Ульфберт, провожая взглядом удаляющуюся Соратницу. – А ты говоришь, времени на них нет. – Она вместе со мной сражалась с драконом. Ты ещё не растерял свою силу, Ульфберт? – сменил тему Сигульф. – Да я с кем угодно в Вайтране могу справиться! – хвастливо заявил кузнец, затем смущённо добавил: – Ну, кроме Утгерд. И Адрианны. И, конечно, Соратников. – Отлично. – Сигульф ухмыльнулся. – Пойдём к тебе! – Что ты задумал? – не понял Ульфберт. – Узнаешь. – Ульфберт! – закричала Адрианна, когда они приблизились к «Дому воительницы». – Что-то ты засиделся в таверне! Пьянствовал с Сигульфом? – Не пьянствовал. – кузнец многозначительно поднял вверх указательный палец. – А обсуждал дела геройские. – Герой войны с медоварней Хоннинга, ага. – съехидничала имперка. – Много мёда пленило твоё необъятное брюхо. А торговать кто будет, а? Товар сам себя не продаст! – Приношу свои извинения, Адрианна. – вмешался Сигульф. – Это я задержал твоего мужа. И хотел бы украсть его у тебя на этот день. – Дальше пить собрались? – Адрианна нахмурилась. – А я тут разрываюсь между кузницей и магазином! – Он Довакин, Адрианна! – воскликнул Ульфберт. – И отправляется на битву с драконами! – Драконы, значит, спьяну мерещатся? – женщина вздохнула. – Ладно. Но если напьёшься как Бренуин – приложу головой об наковальню и бороду обрежу! – Мы не будем пить. – Сигульф вытащил меч. – Ульфберт, доставай свой молот! Мне нужно попрактиковаться. – Я похож на дракона? – удивлённо спросил кузнец, поднимая с полки внушительных размеров боевой молот. Шипастый боёк с одной стороны и гранёный, изогнутый клюв с другой не оставляли шансов на выживание даже обладателю тяжёлых доспехов, пропустившему удар этим оружием. – Что ты молотом стукнешь, что дракон – для моего хрупкого тельца разницы не будет. – воин принял боевую стойку. Сигульф ловко уклонялся от тяжёлого молота, время от времени обозначая ответные удары мечом. Это казалось несложным относительно схватки с драконом, однако малейшая ошибка могла стоить жизни, так что норд не ослаблял концентрацию ни на миг. Несмотря на регулярные перерывы, к вечеру оба вымотались. Ульфберт, стараясь скрыть усталость, вернул молот на место. – Уже вечереет. А тебе ещё предстоит провести время с той Соратницей. – кузнец подмигнул другу. Страж Рассвета вернул клинок в ножны. – Тогда я пойду. – он сделал вид, что не понял намёка. – Спасибо за разминку, Ульфберт. Мышцы во всём теле ныли, когда воин поднимался в Ветреный район. Зайдя в Йоррваскр, он увидел пиршественный стол со множеством разнообразных блюд, однако зал пустовал. – Если ищешь кого-то из Круга, они все собираются на заднем дворе. – сообщила пожилая уборщица. Поблагодарив старушку, Сигульф отправился на задний двор. Там он застал членов Круга Вождей, облачённых в украшенные изображениями волков доспехи – кроме Эйлы, носившей свой обычный наряд из кожи, и перебинтованного Вилкаса. – Ты как раз вовремя! – произнесла Регинлейф. – Обряд скоро начнётся. – И на нём не место чужакам! – хмуро проворчал Скьор. – Ты хочешь прогнать Довакина, Скьор? – спросила Регинлейф с вызовом. – Он тут по моему приглашению! – Сигульф не состоит в ордене. – рассудительно проговорил седой Предвестник. – Однако он сражался бок о бок с Кругом, доказав, что сила его духа не уступает нашей. Я считаю, что здесь можно сделать исключение. – Ладно, Кодлак. – лицо Скьора смягчилось. – Я потерплю присутствие Довакина. К Сигульфу подошёл радостный Фаркас. – Рад видеть тебя здесь! Предвестник подал знак начинать обряд, и Регинлейф предстала перед выстроившимися полукругом Соратниками, жестом пригласив Сигульфа встать рядом с ней. Вилкас неодобрительно посмотрел на них. – Братья и сёстры по Кругу, сегодня мы приветствуем новую душу в нашем братстве. – торжественно начал старик. – Эта женщина была испытана, бросила вызов и показала свою доблесть. Кто поднимет свой голос за неё? – Я свидетельствую храбрость этой души! – уверенно произнёс Фаркас. Вилкас не сводил взгляда с Регинлейф, оставаясь мрачным. – Поднимешь ли ты свой щит в её защиту? – спросил Предвестник. Видимо, этот вопрос являлся данью традиции, поскольку щитом Фаркас не пользовался. – Я прикрою ей спину, и целому миру не победить нас! – Обнажишь ли ты меч в её честь? – прозвучал следующий вопрос. – Он готов вкусить кровь её врагов! – глаза здоровяка воинственно блеснули. – А поднимешь ли ты кубок в её честь? – Я запою победный гимн, когда в праздничном зале будут говорить о её славе! – ответил Соратник под одобрительные крики Круга. Сигульф усомнился в умении Фаркаса петь гимны. – Тогда Круг решил. – провозгласил старик. – В её сердце пылают ярость и отвага, объединявшие Соратников с незапамятных времён. Сигульф, видевший Регинлейф в бою со страшнейшим противником из возможных, был полностью согласен с этим утверждением. – Пусть наши сердца забьются в унисон, и горное эхо многократно усилит биение, устрашатся наши враги! – закончил свою речь Предвестник. – Да будет так! – вразнобой отозвались члены Круга. Соратники направились в зал. Кодлак приблизился к Регинлейф и произнёс отеческим тоном: – Что ж, девочка, теперь ты одна из нас. Надеюсь, ты не подведёшь. Затем начался праздничный пир, вызвавший у воина воспоминания о прошлом. Последний раз Сигульф видел подобное торжество восемь лет назад, когда от нехватки денег подрабатывал вышибалой на печально известной свадьбе Виттории Вичи, кузины императора, с таном Солитьюда Эрикуром. В тот день двое убийц из Тёмного Братства убили Витторию и её телохранителей, а Сигульф справился с одним из убийц – аргонианином из Тёмных ящеров. Второй ассасин скрылся, однако Сигульфом заинтересовались Пенитус Окулатус. Помогая тайной службе Империи, норд привлёк внимание Тёмного Братства, под видом ассасина выполнив контракт на убийство старухи – владелицы сиротского приюта в Рифтене. Вопреки общественному мнению, та оказалась жестокой садисткой, и Сигульф никогда не сожалел о её смерти. После этого сама Астрид, глава Тёмного Братства, предложила ему место в этой нечестивой секте. Вместо нового ассасина Астрид получила клинок в сердце, а Сигульф, присвоив её кинжал, вспомнил виденную в детстве дверь убежища Братства и привёл туда Пенитус Окулатус. Тёмное Братство было уничтожено, а награда от командира тайной службы Марона надолго избавила воина от необходимости ходить по тавернам в поисках работы. Оторвавшись от воспоминаний, Сигульф обнаружил, что новообращённая сестра Круга уже довольно давно произносит речь. – … и благодарю вас, за то что приняли меня. Я не представляю жизни без Соратников. Также благодарю Сигульфа, Довакина. В тот час, когда мы бились с драконом… Когда я уже отчаялась… Я увидела человека, не дрогнувшего перед огнедышащим чудовищем. И это придало мне сил. Среди восторженных возгласов норд расслышал недовольный комментарий Вилкаса. – Вот так жертвуешь собой ради неё, а она чужака восхваляет… – Теперь я знаю, что для истинного воина нет непобедимых противников! – продолжала девушка, потрясая оплавленной секирой с обновлённым древком. – Дракона можно убить! И если ещё одна чешуйчатая тварь сунется в Вайтран – я справлюсь! Мы справимся! На пиру было много еды, много выпивки и много разговоров. Едой и выпивкой Страж Рассвета не злоупотреблял, помня о предстоящем пути к Глотке Мира, а в беседах участвовал охотно, временно забыв свою обычную неразговорчивость. Наконец, Соратники разошлись, и Сигульф, попрощавшись, накинул плащ, забросил сумку за плечи и направил свои шаги к вайтранским воротам. – Сколько будет стоить путь до Айварстеда? – спросил он у возчика, сидящего в ожидании у конюшен. – Там полно Братьев Бури. – флегматично ответил тот. – Меньше, чем за двести, не повезу. Заглянув в кошель, воин понял, что после посиделок в «Гарцующей кобыле» с Ульфбертом у него осталось не больше тридцати септимов. – Кажется, мне придётся идти пешком. – констатировал он. – Так иди. – отозвался возчик. – М'Айк хочет ехать. – услышал Сигульф за спиной знакомый мурлыкающий голос. – М'Айк заплатит за себя и за друга. «Я не заметил его приближения. И не рассчитал расходы. Старею, что ли?» – Откуда у тебя столько денег, кот? – недоверчиво поинтересовался возчик. – Украл, небось? – Ну почему если каджит, так сразу украл? – оскорбился М'Айк. – М'Айк продал фамильное кольцо. – Давай деньги и залезайте в повозку. – сказал возчик. – Меня Бьорлам звать. – Сигульф. – представился воин. Каджит протянул возчику увесистый мешочек. – Если кто будет по моим карманам шарить – хвост оторву. – предупредил Бьорлам, недвусмысленно намекая на М'Айка, пока путники располагались в повозке. – Я у тебя в долгу, М'Айк. – произнёс Сигульф. – Как вышло, что тебе пришлось продать своё фамильное кольцо? Каджит хитро улыбнулся, понизив тон. – М'Айк не говорил, что это было его фамильное кольцо. Олфрид, обнаружив пропажу, бесновался как самка хоркера на сносях. – сравнение было странным, однако речевые обороты каджита уже не удивляли Сигульфа. – Акари с радостью купила его. – Ты говорил, что драконы не исчезли. – воин припомнил слова М'Айка. – Я не верил. Откуда ты узнал это? – Некоторые говорят, что Алдуин – это Акатош. Некоторые говорят, что М'Айк — это Лжец. Не верь ни тому, ни другому, Довакин. – каджит, как обычно, не дал прямого ответа, продемонстрировав при этом удивительную осведомлённость. – Ты знаешь про драконов и самого Алдуина. – произнёс Сигульф. – Может, это ты на самом деле Довакин? Каджит испуганно замахал руками. – Нет, нет, нет. – заявил он. – М'Айк создан для лунного сахара, приятных бесед и вредных, но симпатичных каджиток. Не для битвы. Это тебя мама родила, чтобы ты снёс пару злодейских голов. «Мама не согласилась бы. Однако он прав» М'Айк замурлыкал под нос ту же песню, что слышал Сигульф при первой их встрече, однако теперь норд чётко различал слова: Довакин, Довакин, наль ок зин лос варин, Уа деин вокуль мафаерак аст валь! Арк фин норок паль гран фод нуст хон зиндро зан, Довакин, фа хин коган му драль! Хузра ну, куль до од, уа ан бок лингра вод, Арк фин тей, бозик фун, до фин геин...