Наступаем на ноги

— И все же я не понимаю, почему Энни запретила тебе присутствовать на родах? — Китнисс потянулась, разминая затекшую спину. Финник пожал плечами. — Кто-то сказал ей, что если отец увидит рождение своего ребенка, будет присутствовать во время процесса, то обязательно уйдет из семьи, — Пит усмехнулся. — Это она тебе сказала? — Финник удивленно изогнул бровь. — Ага, — блондин краем глаза посмотрел на Китнисс. — Может, ты туда зайдешь? — Мы с ней не обговаривали такую возможность, — девушка выпрямила спину. Будущий папаша тяжело вздохнул, заставляя снова всех обратить внимание на него. — Почему так долго? — он снова поднялся на ноги. — Может, что-то идет не так? Энни вроде неплохо выглядела… Дверь хлопнула, в дверях появилась женщина в маске и белом халате. Она задумчиво разглядывала троицу. — Знаете… — она будто собиралась с мыслями. — Роженица просит, чтобы кто-нибудь из вас присутствовал рядом… Возможно, это действительно придаст ей сил… — Что-то идет не так? — Финник уже оказался рядом. — Ей просто нужна поддержка… — А может ты? — Финник посмотрел на Пита. — Пожалуйста, раз уж я не могу… Пит вздрогнул: сегодня ночью он планировал спать в своей кровати, пусть и после долгого скандала с Китнисс, но никак не поддерживать Энни в родовом отделении… — Иди, — Китнисс оказалась рядом. Пит поднял глаза, разглядывая ее лицо. Конечно, он пойдет. По-другому он и сам не сможет, даже если бы она не просила. Пит сегодня признался, что любит её. И ей признался, и себе самому… Желание провалиться сквозь землю исчезало: возможно, если он поможет Энни, удача сегодня поможет и ему… Узкий коридор давил с двух сторон, нагнетая обстановку. Парня заставили помыть руки и натянуть прозрачные перчатки с каким-то порошком внутри. Ему выдали такой же халат, что был и у врача, и заставили натянуть смешную шапочку на голову. Энни тяжело выдохнула, когда Пит появился на пороге. — Как хорошо, что это ты! — она снова шумно втянула воздух. — Не пускай сюда Финника! — Он и сам не пойдет, — Пит встал рядом. — От меня что-то требуется? Энни быстро закивала головой и перехватила руку парня. Пит вскрикнул: хватка у нее была нечеловеческая. Мир вокруг закрутился. Пальцы больно впивались в кожу, не давая ему и с места сдвинуться. Так вот, какая поддержка была ей нужна? Пит радовался, что не пустил сюда Китнисс — Энни бы ей уже давно пальцы переломала. Пит вывернул руку, сам же опустился на появившийся, будто из воздуха, стул. Он старательно избегал желания посмотреть на то, что творилось за его спиной. — Разговаривай с ней! — та же женщина, что и выходила к ним, сейчас давала указания. — Расскажи, что сегодня произошло интересного! — Сегодня было собрание, — голос Пита дрожал. — Все узнали, что Китнисс ходит в секцию стрельбы… Ты знала и от меня скрыла? — парень пытался улыбнуться. — Энни, нехорошо меня обманывать! — Пит! — кажется, Энни его слова были неинтересны. — Почему я запретила Финнику сюда приходить? Вот бы увидеть его одним глазком! Мне бы сразу стало легче! — Потому что тогда он уйдет из семьи! — Пит пытался поймать ее шальной взгляд. — Ну уж нет! Энни, сдавливай мою руку! Сильнее! Ещё! Ты можешь! Энни покосилась на парня, сжимая его пальцы, что есть мочи. Она резко выдохнула, когда кто-то из врачей объявил, что осталось ждать совсем немного — кажется, головка появилась. Конечно, Пит представлял весь процесс, но не планировал на нем присутствовать ни сегодня, ни когда-либо вообще! Детский плач огласил палату, когда Энни стала ослаблять хватку. — Ну, вот видишь! — Пит тронул ее за плечо. — Справились, Энни! Пальцы ломило. Пит был уверен, что завтра появятся синяки, но не признать, что это того стоило он не мог — вот же он, малыш, кричит, оповещая всех, что родился! Дверь скрипнула, когда в палате очутились Финник и Китнисс. Последняя глупо улыбалась, оглядывая все вокруг. Пит встал и тяжело отошел к стене. Никогда! Больше никогда в жизни он не будет присутствовать на родах! Парень стянул противную маску, что мешала дышать. — Китнисс, — Пит видел, как Энни подозвала девушку к себе. Китнисс несмело подошла, нагнулась ближе. Энни что-то зашептала ей на ухо, от чего девушка только глупо заулыбалась. Они пожали друг другу руки, совсем по-девичьи, и Китнисс, наконец, порхнула к Питу. — Она хочет, чтобы я стала ему названной матерью, — Китнисс заглядывала в глаза парню, ожидая поддержки. — Это очень серьезно, Китнисс, — Пит выдохнул. — Если ты уверена, что можешь быть ответственной за жизнь другого человека, пусть пока и маленького, то я не против. Но если ты сомневаешься… Девушка обняла Пита за плечи, уткнувшись носом ему в шею. — Познакомься с ним, — Энни заставила Китнисс разомкнуть объятия. Маленький сверток лег в ее раскрытые ладони. Пит видел, как девушка прижала к себе вздрагивающий комочек. Малыш, оказавшийся мальчиком, уже вдоволь накричавшись, устроился на руках названной матери. — Посмотри на него, — Китнисс просила Пита подойти ближе. — Какой он милый! Парень потянулся на цыпочках, заглядывая за плечо девушке: маленький человек, появившийся на свет четверть часа назад, бесшумно раскрывал маленький ротик, пытаясь вдохнуть. — Хочешь его подержать? — Энни наблюдала за всем с кровати. Пит покачал головой — он боялся. Все внимание Китнисс больше не принадлежало ему — в ее жизни появился этот маленький мужчина. Она о чем-то ворковала с младенцем и покачивалась с пятки на носок, баюкая его в старом, как мир, ритме, известном, кажется, всем женщинам на свете. Боль внутри поднялась к горлу да так и осталась болью в самом сердце. Правда снова открылась Питу — он любит ее! Чувствуя, как кружится голова, Пит медленно подошел и встал рядом с девушкой. — Откуда в вас это? — Что? — брюнетка улыбнулась, наконец, посмотрев на него. — Материнский инстинкт? — Наверное, все мы знаем, что рано или поздно станем мамами, — она улыбнулась. Пит не мог отвести от нее взгляд. Было в Китнисс что-то, что заставляло его кровь бежать по венам быстрее. Кажется, не было в этот момент никого желаннее её. Эта девушка в мгновение оказалась женщиной. И он любил ее так, как никого никогда не полюбит. Хотелось кричать об этом, казалось, не было сил держать это в себе. — Пойдем домой, — Пит коснулся подбородка девушки, заставляя обратить ее внимание на себя. — Зачем? — Китнисс чувствовала на себе этот взгляд. — Просто послушайся меня, — Пит обхватил ее маленькую ладошку. Китнисс выдохнула, собираясь с мыслями. — Хорошо, — она передала малыша Энни. Всю дорогу до отсека они молчали: Пит следил за Китнисс, изучал ее профиль, она же, смотрела куда-то в стену, с отсутствующим взглядом. Пит должен донести до нее правду, должен рассказать о том, что сегодня почувствовал, увидев её с младенцем на руках. — Приехали, — Пит шагнул за открытую дверь. Китнисс пошарила в карманах в поисках ключа. Пластинка нашлась сразу же: уже через минуту они оба стояли в темной комнате. — Почему света нет? — девушка пошарила по стене в поисках выключателя. Щелкнув прибором пару раз, она убедилась, что света не будет. — Может, поломки, — ему отсутствие света было на руку. — Нам нужно поговорить… — Я помню, — Китнисс тяжело дышала, боясь сдвинуться с места. — Роды немного отсрочили этот разговор, но не отложили совсем… — То, что я сказал тебе сегодня в лифте… — Пит нашел ее ладони своими. — Я поняла, — Китнисс освободила руки. — Можешь даже не объяснять… Это было сказано на эмоциях… Я не восприняла это всерьез, Пит, не переживай. Девушка сделала шаг вперед, но тут же наткнулась на парня: кажется, он ее пропускать не собирался. — Зря, Китнисс, — Пит завел пальцы за лямки ее комбинезона. — Я был очень серьезен… Он слышал, как Китнисс шумно выдыхала, не зная, что ответить. Пальцы нащупали застежку, и уже через пару секунд лямка соскользнула вниз. Ладони Китнисс пытались задержать его пальцы, но Пит не сдавался — он хотел эту девушку. Сегодня, всегда. — Ты даже не представляешь, Пит, каково это — быть заменой, быть навязанной… Спасая жизнь мне, ты солгал, но это не обязывает тебя продолжать… — Я люблю тебя, Китнисс, — Пит готов повторять это столько раз, сколько потребуется. — Да, сначала то, что произошло с нами, подчинялось только импульсам, желаниям… Но я понял, что не могу тебя отпустить просто так. Ладонь парня скользнула в ее волосы, притягивая к себе ближе. — Я не уверена, — Китнисс больше не вырывалась. — Не уверена, что смогу быть для тебя той… Той, что нужна… Как воздух… — ее голос дрогнул. — Ты не разобрался в своих чувствах к Литрис, обиделся на то, что я не рассказала тебе о секции… — Я уверен, — Пит тронул вторую лямку, что пока еще крепилась на комбинезоне. — Не было чувств к Литрис, понимаешь? — лямка уже свисала вниз. — У меня столько девушек было… — Пит услышала, как охнула Китнисс. — Но ты одна была нужна… Только тебя искал в каждой… Я ведь искал тебя, спрашивал, но имя покупателя не распространяется. Кто-то намеренно адрес свой оставлял, а ты даже именем выдуманным представилась. Китнисс… Пит притянул ее за шею, заставляя прижаться всем телом. — Я буду ждать, — он легко тронул ее губы своими. — Буду ждать, пока и ты мне скажешь… Но позволь мне быть сегодня рядом. Китнисс не нужно было ждать: она и так знала, что любит его, всерьез и надолго. Но вот раскрывать свои чувства она не привыкла. Может быть, не верила в искренность его слов? Девушка потянулась к парню, отдаваясь поцелую. Его губы скользили по ее губам, заставляя тело покалывать от макушки до пяток. Прежде они были близки, но это было спонтанно. Китнисс хотела, чтобы он сам ее захотел. Пальцы тронули застежки лямок на его комбинезоне, Китнисс потянула вверх свою рубашку, оставаясь в одном лифчике. Грубая ладонь скользнула ей под грудь, высвобождая ее из бюстгальтера. Мягкие губы скользнули вниз, прикусывая чувствительный сосок. — Пит, — Китнисс почувствовала спиной, что он прижал ее к стене, заставляя подняться на цыпочках. Щетина колола нежную кожу, но девушка только сильнее прижимала его голову к себе. Руки стянули рубашку парня, отбрасывая, и искали молнию на нижней части комбинезона. Пит оторвался на секунды, но лишь для того, чтобы помочь девушке освободиться от оставшейся одежды. Он понимал, что на ней сейчас только трусики, и эта мысль безумно возбуждала. Пальцы скользнули вниз, нащупав их мокрую ткань. — Ну вот, ты и сама этого хочешь, — он улыбнулся в темноту. Китнисс в ответ только застонала, когда Пит отодвинул ткань трусиков вбок. Палец скользнул выше, нащупав то место, что приносило наслаждение. Он надавил на бугорок, заставляя девушку застонать еще громче. Китнисс дернулась вперед, понимая, что сейчас его возбуждение было прижато к ее бедру. Трусики скользнули вниз по ногам, девушка же стянула и трусы парня. Ладонью она обхватила его член, притягивая Пита к себе. Парень уткнулся носом ей в шею, тяжело дыша. Темнота обостряла все чувства в несколько раз. Ждать больше не было сил. Пит развернул Китнисс спиной, сжимая ее груди в своих руках. Головка члена касалась пульсирующего бугорка, но не двигалась дальше. Пит сделал несколько движений вперед и назад, обостряя желание. Китнисс прогнулась в спине, принимая его член в себя. Стон наслаждения сорвался с ее губ. — Давай же, Пит… — девушка сжала его ладони на своей груди. Парень толкнулся вперед, заставляя девушку выдохнуть. — Милая моя, — он животом чувствовал ее поясницу. Возбуждение мешало свободно думать. Пит чувствовал напряжение внизу живота. Одной рукой он надавил на спину Китнисс, чуть ниже поясницы, заставляя прогнуться. Китнисс обеими руками цеплялась за стену, чтобы не упасть. — Тебе неудобно? — Пит коснулся губами ее уха. — Ммм, — Китнисс замотала головой. — Все хорошо… Хорошо… — она шумно выдохнула. Дрожь по всему телу усиливалась вместе с толчками. Что-то щелкнуло, и комнату озарил мягкий свет. — О, черт возьми! — Пит выругался. Китнисс была перед ним такая раскрытая, такая красивая. Парень толкнулся вперед припечатывая ее сильнее к стене. Её волосы пахли яблоком, хотя Пит прекрасно понимал, что это было невозможным. Девушка развернулась к нему, теперь блондин мог видеть ее глаза. Парень подхватил любимую на руки, унося вглубь комнаты. Спина столкнулась с прохладными простынями. Китнисс потянула Пита на себя, заставляя лечь сверху. Пит разглядывал ее лицо: припухшие губы, раскрасневшиеся щёки… Её глаза лучились теплом. Парень навалился сверху, снова входя в мягкую плоть. Китнисс обвила его шею руками, не давая с места сдвинуться. Стоны разносились по комнате вместе с его вздохами. Пит уткнулся губами в ее шею, тяжело дыша. В ушах стучал пульс, парень коснулся языком мягкой кожи, заставляя Китнисс застонать ещё протяжнее. — Пит, — его имя слетало с ее губ с каждым толчком. — Ещё… Да, Пит… Парень дернулся вперед, подтягивая ее за собой к самому краю. Китнисс вцепилась пальцами в его волосы, не давая шевельнуться. Пит двигался взад и вперед, доставляя девушке невыносимое удовольствие. Мир вокруг, кажется, рухнул, когда девушка больно сдавила его плечи. Ноги, которые она сцепила за его спиной, стало трясти мелкой дрожью. Китнисс шумно вдохнула воздух и затряслась в нахлынувшем оргазме. Ладони ее упирались в грудь парню, отталкивая. Пит же, наоборот, прижимал ее к себе, не отпуская. — Тише, тише… — Пит чувствовал, что скоро и сам кончит. Китнисс все ещё билась в его руках, как пойманная птица, когда разум его затуманился. Наслаждение, скопившееся внизу живота разлилось по всему телу, наполняя его целостностью. Пит глухо всхлипнул, прежде чем кончить. Тело налилось тяжестью, и Пит упал сверху, голова была безумно тяжелой. Единственное, что он отчетливо ощущал: пальцы Китнисс ласково гладили его по спине. Она тяжело дышала, но больше его не отталкивала. *** — Койн сказала, чтобы я спросила у тебя про канарейку, — Китнисс плотнее прижалась к Питу. — Говорит, что я как канарейка в шахте… Дыхание Пита оборвалось, когда он понял, о чем она говорит. — Двенадцатый — край шахт… В шахту всегда брали с собой клетку с канарейкой. Если она внезапно начинала проявлять признаки беспокойства или падала, шахтеры спешно покидали выработку. — Почему? — девушка приподнялась на локтях. — Птицы чувствительны к газам. И даже мелкая его примесь всегда хорошо ей распознавалась К тому же, птицы постоянно поют… Пока птица пела, можно было спокойно работать. — А если замолкала, значит, пришла опасность… — Китнисс снова опустилась на подушки. — Как думаешь, — она тронула скулу парня. — Как скоро я замолчу?.. Пит повернулся к любимой. Было ясно, что Койн играла в свою игру, в правила которой никого не посвящала. — Ты будешь петь вечно, — он сглотнул, сдерживая слезы. — Никто не отнимет у тебя этого. Китнисс прижалась к парню, кутаясь в одеяло. Завтра начиналась новая жизнь, полная опасности и забот. Боялась ли она стать той канарейкой? Она уже давно ей являлась. С того самого момента, когда она переступила порог Тринадцатого. Китнисс всегда будет оповещать Пита о том, что спокойствия никогда не будет.