Наступаем на ноги

Внутренности обжигало, когда Китнисс глубоко вдохнула, будто просыпаясь от кошмарного сна. Белые стены давили сверху, не давая сосредоточиться: как она попала в эту палату, жив ли Пит, что случилось с Литрис? Вопросы мучили ее сознание, но на помощь, кажется, никто не спешил. — Кто-нибудь? — Китнисс тихо зашептала. — Эй, — подняться она не могла, но чувство тяжести ей бы и не позволило — кажется, были сломаны ребра. Шевеление в углу комнаты заставило ее все же приподняться на локтях. Блондин спал на животе на узком диване. Пит открыл глаза, часто моргая. — Китнисс! — в три шага парень оказался рядом. — Наконец-то! Дышать стало ещё сложнее, когда его руки сдавили в объятиях ее хрупкое тело. Китнисс протяжно застонала. — Больно? — Пит отпрянул, но так и не выпускал руки девушки. — Прости меня, прости… Парень опустил голову вниз, целуя прохладные пальцы. Прикосновения его губ заставляли плакать. Китнисс захныкала, не в силах сдерживать эмоции: в момент, когда тело Литрис упало на нее, она уже попрощалась с жизнью, смирилась с тем, что никогда не увидит Пита. Парень, наконец, выпустил ее руку, но тут же обхватил лицо своими огромными ладонями. — Я так испугалась, Пит, — девушка ещё раз всхлипнула. — Литрис убила президента, но тут они начали стрелять… А потом взрывы… Я так боялась, что ты пострадаешь… Китнисс вглядывалась в такое родное лицо, пытаясь увидеть какие-то изменения: шрам от ожога тянулся вдоль скулы и уходил глубоко под рубашку парня. Девушка протянула руку, касаясь холодными пальцами гладкой кожи. Пит зашипел, уворачиваясь. — Что случилось? — Китнисс опустила свои ладони на его, успокаивая. — Повстанцы сбросили бомбы… Хеймитч говорит, они не думали, что мы в это время будем на площади… Во дворце… Он винит себя в том, что случилось… — Если бы не Хеймитч, меня бы сейчас уже не было, — девушка коснулась губами его прижатых ладоней. — Эти бомбы спасли меня, заставили миротворцев остановиться! — Китнисс попыталась дотянуться до губ парня, но тут же почувствовала боль в боку. Пит заставил девушку лечь, сам же сел рядом. Большим пальцем он гладил её скулы, успокаивая. — Литрис больше нет, — Пит пытался спрятать слезы. — Прости, Китнисс… — Она была твоей подругой, не извиняйся! — девушка почувствовала, что сама скоро расплачется. — Почему ее не удалось спасти? — Тебе достался только один выстрел, ее же… Изрешетили, — парень снова опустил глаза. — В каком-то смысле она спасла тебя, упав сверху… Китнисс прикрыла глаза, глотая слезы: как бы ей ни нравилась Литрис, она успела завоевать ее доверие, она не раз помогла ей… Пит поднялся на ноги, только сейчас Китнисс поняла, что не узнала ничего о других участниках группы. — Финик отделался испугом, Гейл — уже выписался, легкие ожоги… Тома, к сожалению, не удалось спасти… Литрис… — Пит замолчал, но тут же взял себя в руки. — Ты знаешь… — Это повстанцы бомбили сверху? — Китнисс крепко держалась за его протянутую руку. — Хеймитч слегка преуменьшил, когда сказал, что спаслась группка людей — после бомбежки выжило больше сотни. У Койн были тысячи планов в голове, поэтому были готовы и новые убежища, и было два планолета на случай опасности. Последние дни Литрис беспокоилась, что нас могут прослушивать, поэтому на связь не выходила. Ментор даже и представить не мог, что сбрасывает бомбы прямо на нас… — Что с твоим лицом? — Китнисс задала вопрос, который ее мучил с того момента, как она увидела шрам. — Некрасивый теперь? — Пит сжал ее ладонь. — Осколок… Но я легко отделался. Том сгорел в огне… Китнисс охнула, закрывая рот. — Не говори глупостей, — она злилась. — Мне не твоя красота нужна, — девушка почувствовала, что краснеет. — Сколько я уже тут? — Вторая неделя пошла, — Пит отошел к окну. — Знаешь, — он разглядывал восходящее солнце. — Наверное, будет правильно, если я тебе расскажу. Тело твоего отца нашли в казематах… Обман с розыском — фальшивка. Китнисс почувствовала, как что-то холодное кольнуло сердце. Она смирилась с его смертью, но вера в то, что он смог спастись теплилась где-то внутри. — Твой дом уцелел, — Пит снова повернулся к девушке. — Мама ни разу не пришла к тебе. — Считает предательницей? — Китнисс еле выдавила из себя эти слова. Пит только пожал плечами, но девушка знала, что так оно и было. — Ты останешься здесь? — парень вглядывался в ее лицо, озаренное светом. — Я бы хотел забрать тебя с собой в Двенадцатый, если ты захочешь… — Да, — Китнисс не нужно было время для раздумий. — Я с тобой, Пит… Всегда с тобой! Хотелось остаться одной и выплакать всю горечь, что наполнила ее сердце. Пит зашуршал тапками по полу, скрываясь за дверью. Китнисс закрыла лицо ладонями и горько заплакала, вспоминая, как ласков был ее отец, сколько он сделал для нее.

***

Китнисс встала, чтобы ближе увидеть лес: тайга расстилалась прямо за окном купе, которое она делила с Делли и другими девушками Двенадцатого. Хотелось протянуть руку и коснуться этой красоты. — Скоро дом, — Делли натянула кофту, готовясь к выходу. Китнисс засмотрелась на нее: пережила революцию, а теперь возвращается в родные места. Что ее там ждет? Китнисс видела в репортажах, что на месте Двенадцатого только пепелище, которое даже звери обходят стороной. У Китнисс нет дома. Перед отъездом она была в своем доме в Капитолии, забрала кое-какие памятные вещи и попрощалась с местом, с которым столько всего связано. Институт был разгромлен напрочь. Китнисс считала это личной утратой — тут она впервые увидела настоящего Пита, парня, который стал ее учителем, а после возлюбленным. Или наоборот? Китнисс улыбнулась, вспоминая их первую встречу лицом к лицу. Тогда она упорно старалась остаться незамеченной, но от Пита было не просто уйти… Парень в соседнем купе не находил места: что их ждет в Двенадцатом? Ощущение того, что Китнисс едет с ним приносило успокоение — он не собирался ее терять. Но сможет ли она принять его таким? Там на площади перед дворцом тело Пита сильно пострадало: ожоги тянулись вдоль спины, захватив шею и спустившись по рукам к ладоням. Он специально теперь носит только рубашки с длинным рукавом. Технологии Капитолия запросто избавили его от боли, так что к моменту, когда Китнисс пришла в себя, Пит уже не чувствовал мучений, что испытывал первые дни. Но вот рубцы по всему телу красоты не добавляли… — Подъезжаем, малыш! — Хеймитч хлопнул дверью купе, появляясь на пороге. — Чего задумался? Пит пожал плечами, не желая делиться опасениями. Тайга за окном говорила о том, что через пару минут они очутятся на перроне родного дистрикта, точнее того, что от него осталось. Хеймитч узнал, что Деревню Победителей не бомбили, а, значит, его дом остался цел. Сам Пит из докладов понял, что уничтожен начисто был только Шлак, Город же разбомбили наполовину — все желающие вернуться, выжившие, могли найти себе место для новой жизни. Поезд затормозил, и Пит встал, подхватывая чемоданы. Китнисс уже ждала его в узком коридоре. — Страшно, — она пыталась улыбнуться. — Ты же со мной, — Пит подхватил и ее рюкзак. Его родители прибывали завтра, со следующим поездом. Сегодня нужно было мириться со всем одному. Китнисс спрыгнула на перрон, расправляя полы юбки. Воздух тут был иной: несло гарью и копотью. Она видела, как Пит задрожал всем телом, оказавшись рядом. Он молчал, и девушка боялась что-то спрашивать. Хеймитч тут же подхватил один из чемоданов. Китнисс видела, как люди разбрелись по вокзалу, каждый какое-то время вертел головой, будто соображая, куда идти, но потом так же исчезал из поля зрения. Делли помахала ей рукой, и скрылась за одной из колонн. — Куда нам? — Китнисс стало неуютно. Пит махнул рукой вперед. Казалось, скажи он хоть слово, и тут же расплачется. Китнисс послушно поплелась следом за мужчинами. Она видела Двенадцатый совсем другим, не таким, какой она видела сейчас — тут деревья были выше неба, а воздух был чистый. Каждую минуту они останавливались — ментор и парень вспоминали, кто тут жил, а после старик долго шептал слова успокоения. Впереди ярко выделялась Деревня Победителей: казалось, она была райским уголком во всем дистрикте. Миновав арку, Хеймитч пожал руку Питу и кивнул Китнисс. В глубине души девушка радовалась, что они, наконец, остались вдвоем. — Добро пожаловать домой, Китнисс, — Пит похлопал себя по карманам, доставая ключи. Дверь противно заскрипела, и из дома потянуло затхлостью и сыростью. Пит шагнул вперед, оглядываясь. Кажется, война тут ничего не тронула: несколько банок со специями выкатились в коридор, в остальном же все лежало на своих местах. — Удивительно, почему Сноу не тронул Деревню? — Китнисс стянула надоевшую обувь. — Чтобы люди помнили, из-за кого все это, — Пит присел на диван, не сгибая спины. — Чтобы знали, к чему приводит дерзость Победителей… Стало жутко от его слов. Китнисс прошла на кухню: старый чайник пылился на плите, если бы не слой пыли, можно было бы подумать, что вчера только он свистел, оповещая о том, что вода закипела. Девушка пошарила по стеллажам в поисках губки или тряпки для мытья посуды. Она никогда ничем подобным не занималась, но понимала, что нужно привыкать. Воды, конечно, не оказалось. Китнисс поискала какую-нибудь посуду, глаза наткнулись на большое ведро в углу. — Принесешь воды? — Китнисс поставила ведро перед парнем. — Наверное, тут где-то должен быть колодец… Нельзя жить в такой пыли… Пит поднял на нее свои голубые глаза: солнце опускалось за ее головой, создавая нимб прямо в ее волосах. Как она, капитолийка до костей, сейчас собиралась наводить порядок в его доме? Пит вспомнил, как Китнисс, не сомневаясь, шагнула за ним в бездну, согласившись на побег. Почему он удивляется сейчас? Парень поднялся на ноги, принимая ведро. На крыльце он долго смотрел на то, что осталось от Дистрикта: люди шныряли туда и обратно. Кто-то уже успел развести огонь — сейчас дым клубом поднимался над уцелевшими домами. Пит вздрогнул, когда почувствовал холодные пальцы на своем плече. — Мы ведь справимся? — он разглядывал лицо Китнисс. — Да, — она коснулась его губ своими, совсем легко. Солнце совсем скрылось, когда Пит вернулся с полным ведром воды: Китнисс стояла на кухне, нарезая хлеб на тосты. Это казалось таким правильным и единственно возможным, после всего, что произошло. Поздно ночью Пит дождался, когда же девушка уснет. Страх стать уродом в ее глазах был сильнее: парень собрал подушку и одеяло и, стараясь не шуметь, выскользнул в коридор и спустился вниз. Шрамы на спине горели, когда Пит смазал их, наконец-то, мазью, баночку которой получил в Капитолии. Рано или поздно Китнисс увидит его таким.