Альфа, который не продается

Почему-то самое правильное решение не всегда оказывается очевидным. Брайан даже потом не смог найти для себя ответ, зачем вместо того, чтобы дозваниваться до начальника, отдающего задания на написания статей, его секретаря, других журналистов, стал набирать номер Хью. И ведь прекрасно знал, что тот мог быть на операции или отдыхать после тяжелого дня. Но за то время, пока полным ходом шло дело о похищении альф, они как-то сдружились, не сказать, что стали близки, но какая-то теплота и взаимная симпатия все же возникла. Не как у альфы и омеги, но как у двух обычных хороших людей с непростой судьбой. К тому же Хью был старшим и наверняка поддерживал Николаса как ответственный брат. Вот только трубку долго никто не брал и Брайан уже начал корить себя за то, что скорее всего беспокоит его не вовремя. А когда на звонок все же ответили, голос Хью был заспанным и немного вялым. — Брайан? Здравствуй. Немного неожиданно ты меня поймал. Как дела? — Здравствуй, Хью. Прости что так внезапно. Ты, наверное, спишь… — Уже нет, — голос с сонного, постепенно стал меняться на более бодрый и немного ласковый. — У тебя что-то случилось? Брайан не стал долго расшаркиваться, извиняясь за свой звонок. Время было не слишком позднее, хотя для Хью, работающего не по графику, любой звонок мог оказаться неудобным. Но сейчас на первом месте бы Николас. Больше всего пугало то, что он мог истолковать полученный файл, как согласие Брайана на продажу и от этого становилось обиднее всего. Столько времени говорить, что он не продается, а потом случайно отправить договор на продажу. — Я даже не знаю, как правильно объяснить все. Один мой коллега, вероятно, решил, что я продаюсь и подсунул мне договор о продаже под видом статьи. А я эту статью дал прочитать Николасу. — А я все думал, что он как бешеный по дому носится, — Хью тихо усмехнулся в трубку, послушалось какое-то шуршание, и шелест листов бумаги. — А почему тебя волнует, что он прочитал этот договор? Ты же имеешь право продаться, кому посчитаешь нужным и предложение покупок не должны быть для тебя чем-то необычным… Брайан следил, как над входом в лифт мелькают цифры, обозначающие этажи. В здании почти никого не было и лифт свободно поднимался на максимальной скорости, но казалось, проходит целая вечность. — Да, но я не продаюсь. — Я это уже слышал от Николаса. Звучало очень грустно, если честно, — сквозь грусть в голосе Брайану показалось, что Хью улыбается. В этом было что-то печальное. Как если бы он со стороны наблюдал, как двое людей идут навстречу друг другу, но чем быстрее они идут, тем дальше отдаляются друг от друга. — Брайан, ты прости, но у меня был экстренный вызов и ужасно хочется спать. Я так понимаю, ты хочешь знать, где найти Николаса? — Да. — Хорошо, у меня записан адрес. Я вышлю тебе фотографию, ладно? Мне лень переписывать, я думаю, ты сможешь прочесть. — Конечно, — телефон был далеко не самой новой модели, но все же достаточно хороший, чтобы просматривать фотографии. Он вообще мог все, что делали новейшие разработки, только выглядеть новым не мог. Оставалось лишь получить адрес и ехать туда, а там разбираться по ситуации. — Брайан? — осторожно донеслось из трубки. Хью явно начинал снова засыпать, но еще держался на грани бодрствования и забытья. — Да? — Николас шатается не по самым безопасным местам, так что оставь машину подальше и ценные вещи с собой не бери. А еще лучше закупись едой по дороге. — Зачем? — Николас так делает. А у него большой опыт, поверь. А теперь я хочу успеть отослать тебе адрес до того, как засну. Пока. Хью сбросил звонок прежде, чем Брайан успел ответить ему и пожелать спокойной ночи. Немного мутная фотография пришла почти сразу и вбивая адрес в навигатор, Брайан удивился — место было на окраине и ехать туда предстояло почти час. И все же он решительно повел машину туда, где ему предстояло найти Николаса.

***

Сложно было сказать сразу, был район благополучным или нет. Все выглядело довольно прилично и чисто, хотя без того особого лоска, который свойственен самым новым и самым продуманным застройкам. Высотные здания не торчали, как попало и не шли рядами одно за другим, они группировались в какие-то странные композиции, между которых виднелись детские площадки, миниатюрные дворики с зеленью и парковочные места. Но у окраины города все резко обрывалось, как будто кто-то просто вырвал кусок города и на его место поставил огромный пустырь. По-другому это просто нельзя было назвать. Дорога резко переходила из асфальтовой, в полузаросшие земляные колеи. В отдалении проглядывали совсем уж убогие домики, где даже свет не горел. Раньше здесь кипело строительство, но приоритеты расширения города сменились и теперь новые районы строились совсем в других местах. Брайан немного сдал назад и припарковал машину у предпоследнего перекрестка. Хью отдельной смской написал ему, что так будет лучше. Он еще написал сменить одежду. Но даже если бы Брайан заехал домой, он просто не смог бы найти хоть что-то, что подходит для пригородной местности. Вся жизнь была дом и офис и, кажется, просто не была рассчитана ни на что иное. Ночь была на удивление прохладной. Юг редко баловал умеренной погодой, чередуя невыносимую жару с сильными ливнями, идущими большей частью зимой. Но сейчас ночной воздух приятно успокаивал, лишь чуть-чуть напоминая о вечном тепле легкой духотой. Брайан скинул пиджак, повесив его на руку, и быстро зашагал к зарастающим колеям. В другой руке был пакет с продуктами — все как для долгого и дальнего похода: консервы, коробки с растворимым пюре, пакеты с макаронами. Как Хью сказал, идти надо было прямо по ним, никуда не сворачивая, и дойти до моста. Смешное дело — дороги не было, а мост стоял. Его построили, чуть ли не первым. Может, удобнее было возить стройматериалы, а может, готовились заранее обеспечить свободное перемещение, когда пора будет строить дома за рекой, уже сложно было ответить. Лишь одно можно было сказать точным — город обрывался слишком резко, даже дороги, ведущие в пригород, шли в обход этого района, предпочитая вести более длинными, но зато полностью застроенными путями. Чем дальше уходила дорога, тем темнее становилось вокруг. Колеи под ногами угадывались смутно, словно растворяясь в темноте, а в небе, странно дело, начали проглядывать звезды. Брайан даже испуганно оглянулся, но город был близко, минут десять и он вернется назад. Такой резки переход казался странным и непонятным. Как все вокруг могло так быстро перемениться и свет города спустя такое мало время угас, оставив звездам освещать заброшенную дорогу и одиноко стоящий мост. И чем дальше от города уходил Брайан, тем больше сомнений появлялось в его голове. Слишком уж не похоже было место на обычную ночлежку. Конечно, он не ждал, что все будет как в кино, где одинокие бездомные скрывались в переулках шумных улиц, чтобы смешаться с толпой при появлении полиции, но от этого места шла какая-то умиротворенность и спокойствие. И к тому же местность была слишком открыта, если под мостом кто-то и ночует, то уже как-то совсем странно. Река оказалась намного шире, чем виделась издалека. И течение было заметно — сильное. Оно шло мощным потоком, и вода шумела непривычным гулом, нарушая тишину. Костер и, правда, горел. Прямо под мостом, на другой стороне реки. Огонь горел в какой-то ржавой бочке, просвечивая сквозь ее дыры, хорошо освещая стоящих вокруг нее людей. В одном из силуэтов хорошо угадывался Николас. Брайан узнал его сразу и был просто уверен, где бы тот не стоял, как бы ни был одет и кем бы ни пытался казаться, он узнал бы его. Знакомое чувство вновь закралось внутрь, требуя, чтобы был ближе, намного ближе, чем он мог себе представить. Ветер на мосту оказался слишком сильным, постоянно норовил ударить в бок, сбивая с шага. Но Брайан шел спокойно, не торопясь. Хотелось понять себя, понять Николаса и осознать, что же все-таки их связывает. Тогда, в квартире, Николас слишком уж правильно сказал «не то», назвав так альфу, с которым он пробовал переспать. Брайану даже пытаться не с кем не надо было, и так было ясно, что для него все «Не то» кроме Николаса. И все «не то» кроме друг друга. Мысли не ускользали, просто почему-то не могли собраться до конца в какое-то логическое завершение. Нужна была помощь со стороны. И не просто чья-то, а того, за кем он сюда пришел. Конечно, на него обратили внимание. Несколько силуэтов напряженно замерли, смотря в его направлении и лишь Николас, как-то слегка расслабленно, повел плечом и что-то сказал остальным. Сколько раз он уже приходил сюда? Ведь явно не первый или у него просто привычка так спокойно и непринужденно держаться среди низов общества. Людей, которых все считали отбросами и сторонились, он принимал как самых обычных людей, без брезгливости и пренебрежения. И Брайан, в который раз понял, как сильно Николас отличается от остальных. Больше никто из его знакомых не стал бы тратить время, чтобы заниматься чем-то подобным. Даже он сам бы не стал. Не сбавляя шага, он прошел по мосту, обогнул узенький, покосившийся парапет и по не слишком крутому склону стал спускаться к воде. Здесь все было как в классических сценах про бездомных: песчаный берег реки, бочка с разведенным огнем, люди в заношенной одежде, даже Николас не особо выбивался среди всей этой картины и больше напоминал подростка, недавно сбежавшего от родителей. Он смотрел прямо на Брайана, с вызовом подняв голову. Остальные смотрели хмуро и недоверчиво, но скорее всего уже были предупреждены им, что бояться нечего. — Решил сменить место жительства? Пара бараков пустует, ребята тебя впишут с радостью. Говорят, смена обстановки помогает трезвости мышления. Брайан не сдержал усталый вздох и молча протянул ему пакет с едой. День был какой-то пустой и вымотал похлеще любых авралов редакции. Но многолетняя привычка, не давая сбоя, заставляла двигаться по инерции и он, заглянув через плечо Николаса, вежливо поздоровался со всеми. Ответом ему были лишь усмешки, с которыми обычно встречают деревенских дурачков, но кто-то все же подошел, взял пакет с едой и, не говоря ни слова, понес к остальным. Брайан молча следил, как все дружно растаскивают еду, распределяя ее между собой. Три омеги, пять бет — он не знал, считается ли такое скопление бездомных большим или наоборот маленьким. Люди не выглядели голодными, не набрасывались на еду, но всех словно охватывала какая-то медлительность или оцепенение. Видимо их жизнь остановилась, когда они пришли сюда, и с тех пор не сдвинулась ни на миг. — Ты чё пришел? — вновь начал Николас, зло смотря на него. Брайан всегда видел его таким — в старой давно вышедшей из моды одежде и растрепанными волосами. Только сейчас на его кедах была грязь и песок, чуть ли не по колено прилипший к широким, намокшим джинсам. Как он еще не простыл с таким отношением к одежде? — Я хочу поговорить с тобой. — Ну, говори, — легко согласился он. Близость чужих ушей, слышащих каждое слово, его не смущала. Оставалось добавить «У меня нет секретов от моих друзей», но до подобного он решил не доходить. Люди заторможено грелись у огня, искоса глядя на них, подойти ближе или уйти они не пытались. — Мы можем поговорить наедине? — уточнил Брайан, глянув на компанию сзади Николаса. Угрозы в них не ощущалось, но даже так, он все равно не собирался выносить его с Николасом отношения и на всякий случай добавил. — Только я и ты. — Какой суровый, — как-то устало выдохнул Николас и, опустив голову, словно сдавшись, добавил. — Пошли. Он зашагал вдоль по реке против течения, шаркая кедами по мокрому песку. Наверняка, раньше река была намного глубже, но из-за чего-то стала высыхать, мельчая, но продолжая бежать так же быстро, как и раньше. — А у огня теплее, — донесся сзади чей-то грустный голос. Брайан сразу понял, что обращаются к нему и обернулся, сразу столкнувшись взглядом с каким-то сильно заросшим, но притом довольно чистым мужчиной. — Ну, просто, это, не гонял бы парнишку. У воды холодно. — Идешь, нет? Или мне тут одному топиться? — Николас уже ушел довольно далеко и махал ему рукой. С такого расстояния их разговор точно никто не смог бы подслушать и Брайан быстрым шагом пошел к нему. Почти сразу стало ясно, почему он был по колено в песке. Берег был мокрым, и брюки почти сразу стали намокать. Как бы осторожно он не шел, песок цеплялся к ним, и оставалось лишь прикидывать, поможет ли химчистка или пора задуматься о новом костюме. У воды и правда было холоднее, чем он думал. Умеренная теплота ночи слишком быстро сменилась прохладой, а ветер и вовсе нагонял холод. — О чем задумался? — наклонив голову в бок, Николас вопросительно смотрел на него. Исходивший от него запах костра и пыли смешивался с давно знакомым запахом омеги. Только сейчас стало интересно — он ведь никогда не видел Николаса нигде, кроме редакции. Они даже на работе не встречались, потому что один работал на светских приемах, а другой в ночлежках и притонах. Один слишком высоко, другой слишком низко, в обычной жизни они даже не рассмотрели бы друг друга. Может быть только встретились на одном интервью, где спустя лет двадцать, Брайан рассказывал о жизни в борделе, если бы ему не повезло. Если бы, конечно, Николаса не прирезал какой-нибудь наркоман в поисках дозы… — Тебе не страшно тут быть? — А чего бояться? Ребята тихие, мирные, еда им нравится. Если ты решил начать за меня волноваться, то опоздал лет на пять, а вообще начинать надо было с рождения, желательно, с твоего. Нет, серьезно, это один из самых мирных вечеров на моей работе. Вот когда Мигель решил, что я у него клиента увожу и хотел выколоть мне глаз пилкой для ногтей…. Ух, не знаю что бы было, если бы Стейси его тогда не оттащил. Хотя, может я с одним глазом лучше бы сюда вписался, как считаешь? — Ты правда не видишь в этом ничего ужасного? — Нет, — спокойно отозвался Николас. Так, будто Брайан интересовался, не повредит ли ему лишнее пирожное в столовой. Такая жизнь стала для него чем-то обычным и была скорее привычкой, чем необходимостью. Ничто не мешало ему перевестись в другую редакцию или заняться чем-то другим. Но все оставалось по-старому. — А ты, видишь? Брайан немного помолчал, прикидывая, как можно было бы ответить на этот вопрос, и решил, что лучше было бы вовсе не трогать эту тему. Снова в памяти всплыла та ночь, когда они не успели на прием. Все было совсем недавно, а казалось, прошла целая вечность. — Я хотел поговорить с тобой о той статье, которую я отослал тебе сегодня. Николас скорчил недовольную мину и, перейдя на свой обычный вечно недовольный тон, сразу подхватил тему. — Статье? Это что, какое-то кодовое слово, заслышав которое я должен прыгать и хлопать в ладоши? Или, может, начнем, наконец, называть договор договором? Не то, чтобы я уж очень хотел ее обсуждать, но раз ты сам завел разговор об этом, то я считаю условия более чем приемлемыми. Разрешение ходить на работу, а не сидеть дома, занимаясь рукоделием, очень демократично, если не сказать прогрессивно. Да и управление имуществом твоего бывшего мужа оставить тебе очень щедро. На всякий случай найди хорошего юриста, чтобы лишний раз проверил контракт. Где-то может быть подвох, но не думаю, что он настолько серьезен. Что стоишь как истукан? Я на тебя молиться не буду, отомри, дыши. Брайан, ау? — Ты это серьезно? — Брайан прекрасно его расслышал, но никак не мог поверить. Он ожидал чего угодно: Обвинений, в попытках продать себя, упреках, каких-то непонятных требований. А тут, советы как лучше вести себя в этой ситуации. Оставалось надеяться, что ревность, проскальзывающая в разговоре, ему не померещилась. Хотя ему все больше казалось, что скорее обида и разочарование. — Да, серьезно. Если дышать не будешь то все, не видать тебе Шерона… — Николас! — Брайан сам удивился тому, что повысил голос. Эхо разлетелось по реке и даже люди у костра обеспокоено стали вглядываться, что у них происходит. Он все же взял себя в руки, но сквозь спокойный голос стало слишком явно проскакивать раздражение. — Ты прекрасно знаешь, о чем я с тобой говорю. И приехал я сюда не просто так, а потому что беспокоился. Твой телефон отключен и не отвечает, что я был должен делать, по-твоему? — А как это связано с контрактом, Брайан? — Николас в раз погрустнел и смотрел уже не злым, а усталым и загнанным взглядом. — Ну, не отвечает у меня телефон, и что? Он часто отключен. Когда я беру интервью, когда у меня нет времени его зарядить и он садится. Ты часто не смог бы поговорить со мной, если бы звонил. То, что ты захотел поговорить со мной сейчас, это просто совпадение и никак не связано со статьей. А телефон сегодня просто сдох. Вот, смотри, — он протянул потертый телефон, с поцарапанным экраном и оббитым местами корпусом. — Всему рано или поздно приходит конец. Сегодня конец ему. Ладно, что ты хотел там про контракт еще сказать? Не, ну кто бы подумал, что Шерон… — Николас, ты же знаешь, я не продаюсь… — устало повторил Брайан, уже приевшуюся фразу, но Николас не сдавался. — Он может уговорить тебя. Или еще что-то придумать… Брайан даже задумался, что можно было придумать и заставить его этим сдаться. Ничего не приходило в голову. Абсолютно ничего. Ему была дорога его жизнь, его свобода, возможность принадлежать самому себе и никакие деньги не смогли бы это изменить. Любой, даже самый соблазнительный контракт не смог заставить его сделать самое главное — отдать себя в чужие руки добровольно. Разве, что Николасу, но ведь тот не предлагал… — Я все равно не продаюсь. — Ладно, — наконец согласился Николас, сменив недовольный и злой тон на что-то более мягкое и даже дружелюбное. — Потому, что это было бы свинство, говорить ему одно, а мне другое. — А тебе так важно, чтобы я всем говорил, что не продаюсь? — в этом было что-то милое и наивное. Брайан даже улыбнулся, неужели Николасу не все равно может он продаться кому-нибудь или нет? — Главное, чтобы не мне одному. А то вдруг ты там уже аукцион объявил? — А ты бы поучаствовал? — Нет, — прозвучало слишком резко и категорично. Николас снова помрачнел, сменив задумчивое выражение лица на привычное, недовольное. А Брайан помрачнел вместе с ним. Простая попытка флиртовать обернулась разочарованием. С одной стороны, ему не хотелось, чтобы Николас рассматривал его исключительно как товар, с другой, то, что он об этом даже не задумывается, было еще обиднее. — Что, никогда не думал купить себе альфу? Николас обижено насупился, смотря на Брайана с каким-то непонятным укором. — На того, кого хочу, денег не хватит. Да и если бы хватило — не купил. — Почему? — Потому что он все равно не продается. Брайан улыбнулся. В мире Николаса, иногда слишком категоричного и резкого, очень часто встречалось всего два варианта ответа, «Да» и «Нет». Сказано не продается — значит, не продается, нет смысла дальше над этим задумываться. А если бы Брайан объявил торги, стал бы Николас торговаться? Вряд ли. Здесь, наверняка, был совсем другой вопрос, либо мое — либо ничье. Что-то подсказывало, что ему не нужен тот, чья любовь будет ограничена сроком контракта. Тут все должно было быть иначе, и Брайан лишь примерно представлял как, но знал лишь одно. Что мог бы делать. — Могу тебе его подарить. В глазах Николаса загорелся знакомый азарт, тот, которым он обычно начинал с ним спорить или пытаться затеять новый конфликт. Но только сейчас стало понятно, что за всем этим стоит намного большее, чем желание просто досадить Брайану. Почему именно так он пытался добиться его внимания, оставалось загадкой, как и то, почему именно этот способ сработал. Николас обнял его, пряча озябшие руки под пиджак и, устало выдохнув, положил голову ему на плечо. — А не жалко? Какой-то слишком дорогой подарок… — Мне почему-то кажется, что только ты будешь его ценить. — Ну, раз так, то подумай еще раз хорошенько. Потому что этот подарок я тебе не верну, как бы ты не просил…