Потому что я люблю тебя...

      Когда алый рассвет слабо замаячил на горизонте, она открыла глаза. Серые неотёсанные стены и узкая решётка вместо окна грозно возникли перед ней. Апрельский холод без стеснения гладил её руки, лицо, плечи и забирался даже под одежду. Три дня, проведённые в заточении, ей казались мучительной вечностью. Каждая новая минута оказывалась длиннее предыдущей. И она молилась о своём спасении. Но взывала далеко не к богу, а всего лишь к человеку.       Молодая женщина сидела на каменном полу в одном лишь платье, которое ненавязчиво обрамляло её плечи. И как только смелые лучи солнца прикоснулись к ним, она вздрогнула от болезненного тепла. Суетливо поёрзала, склонила голову, закрыла глаза и крепко сжала руки. Это тюрьма пугала её всё больше. Где-то в глухих недрах сырого коридора послышались тяжёлые шаги надзирателя и размерное постукивание трости. — Здесь у нас в основном одно мужичьё сидит. Глядеть-то и не на что... Девки большая редкость. — Пролился строгий мужской голос. — А она очень недурна собой. Фигуристая, не то, что эти тощие малолетние барыни, правда, бестия темпераментная. Рука ей тяжёлая нужна, понимаете? — Понимаю… — Подхватил хриплый голос. — На лице есть небольшой шрам, но вроде как симпотная. Она стоит побольше уличных девок. — Понимаю… Голоса стали приближаться. В груди тревожно заколотилось. Но женщина не двигалась, не открывала глаза и не поднимала голову. Пока наконец не почувствовала на себе чужой изучающий взгляд. — Ну вот. — Заговорил надзиратель и в его кармане забренчали тяжёлые монеты. Он пристально прищурил глаза, открыл дверь в камеру. — Эй, девочка, поднимайся. Этот господин выкупил тебя. Женщина сглотнула, поднялась на ноги. Мятое бархатное платье зашуршало в напряжённой тишине. — Оставь нас. — Попросил хриплый от старости голос выкупщика. Надзиратель не стал скрывать своего изумления, вытаращив свои маленькие чёрные глазки. — Вы уверены? Она хоть и женщина, но весьма ловкая. — Уверен. Она ничего мне не сделает… Как только бородатый надсмотрщик с превеликой неохотой скрылся из виду, женщина не смогла сдержать свой безумный порыв. Она бросилась к решёткам, чувствуя как волна облегчения наваливается на её плечи. — Ахиллес… — Вздохнула она. Старый человек в такой же старой как он сам шляпе и тростью в сухощавой руке укоризненно смотрел на свою ученицу, желая услышать от неё ответы, которые бы оправдывали её нынешнее незавидное положение. Женщина невольно смутилась и уронила взгляд под ноги. — Возникли сложности… — Обронила она, поджав губы. — Мне удалось сохранить лишь небольшую часть плана наших противников. — Ты дала промашку. Хэйтем раскусил тебя, Саманта. Удивительно, что он кинул тебя сюда, а не сразу отправил на плаху. — Очень терпеливо лился голос старого ассасина, а затем он глубоко и облегчённо вздохнул. — Хорошо, что в этом захолустье у меня ещё остались кое-какие связи. — Прости, Ахиллес. — Сглотнув, просила женщина, устремляя своё внимание на старика, которого любила всем своим сердцем и перед которым искренне боялась за свои ошибки. Тот помолчал недолго, от его сердитости скоро не осталось и следа. — Ты жива и это главное. — Ахиллес дрожащей рукой толкнул дверь. В стариковских глазах заблестели запоздалые слёзы. — Идём отсюда.       Они покинули отсырелые тюремские стены и вышли на свежий воздух, где их уже поджидал запряжённый экипаж, идущий в поместье Дэвенпорт. В пути Ахиллес загадочно молчал: изучал карты, которые удалось сохранить его ученице. Сама Саманта дрожала от преследующего её холода и плотнее куталась в тёплую накидку, заботливо предложенную самим стариком. Наконец, когда они миновали северный мост и въехали во владения Дэвенпорт, Ахиллес решил нарушить полусонную тишину. — Здесь далеко не всё, однако и этого нам на первое время хватит. — Тамплиеры хитры. Я подорвала своё доверия в их ордене. Однако всё ещё могу быть полезной. Назревает что-то серьёзное, и я готова рискнуть вновь. Ахиллес задумчиво нахмурился, унимая пыл ученицы лёгким жестом руки. — Ты нужна мне здесь. Видишь ли, я взял ещё одного ученика. Мальчишка ловок и силён, но ему не достаёт опыта в бою. Мне нужно, чтобы ты его обучила. Я уже не могу таскать эти старые кости. — Вы взяли ученика? — удивилась Саманта. После всех неудач, которые преследовали Дэвенпорта с тех самых пор как рухнуло Братство, женщина была уверена, что старик утратил всякую надежду и уже больше не осмелиться поручаться за чьё-либо обучение. Он всё ещё остро переживал предательство Шея. Но Ахиллес, однако, даже смог улыбнуться. — Признаться, он сам пришёл. Посмотрим, что из этого может получиться. И потом, в будущем тебе может пригодиться напарник. Женщина не стала перечить и согласно кивнула, хотя мысль о том, что теперь придётся возиться с каким-то неумелым мальчишкой совсем не симпатизировала ей. — Его имя Радунхагейду, — выговорил старик и после короткой паузы уловил мучительную ноту в лице Саманты, — но можешь называть его просто – Коннор. — Имя необычное. Откуда он? — вдруг неожиданный интерес закрался в женское сознание. — Он из коренных жителей, метис... кажется... — Ответил старик. Его ученица промолчала, подумывая о том, что могло привести обыкновенного индейца в Дэвенпорт. — Завтра утром начнёшь тренировки. Я уверен, он быстро всё освоит. Саманта кивнула, но тут же в её глазах проскочило лёгкое сомнение. — Я никогда никого не обучала. — Было забеспокоилась она. Но Ахиллес с поразительным спокойствием взглянул на неё, и его губ едва заметно коснулась тёплая уверенная улыбка. — Я уверен, ты справишься.