Грани

       Она всегда была влюблена в ветер. Его шуршание в сочных стеблях хлебов теплым осенним днем. Суровый, полный дикой и всесокрушающей силы вой долгой зимней ночью. В теплое весеннее дыхание, сгоняющее снежные шапки с вершин холмов, окружавших ее страну. И легкий шепот, столь приятный среди душного зноя летнего дня…        Тихий, едва слышный даже ее острому слуху, шелест завершился глухим ударом стального наконечника стрелы о мишень. Отец ухмыльнулся в бороду, наблюдая за успехами дочери, а она лишь радостно смеялась, не осознавая сколь талантлива в стрельбе. Шли годы, сезоны сменяли один другого, с жатвы на посевные и снова на жатву. А две тугие черные косы, свисавшие до самого пояса лучшей в округе лучницы, причудливо изогнулись, огибая незаметно появившиеся округлости ее груди. Парни, еще прошлой зимой искавшие с ней заячьи норы, вдруг стали заикаться и краснеть, встречаясь с Лучницей у колодца. А ее отец, рано овдовевший, впервые за долгое время крепко задумался над совершенно неясными для него, и оттого пугающими, туманными перспективами будущего замужества единственной дочери.        Все решилось в одну ночь. Стоявший на холме замок был разграблен соседом. Граф поднял запылившиеся знамена, призывая под них любого, способного держать оружие. Из деревень к замку потянулись долгие колонны кметов, сбивавшихся у подножия каменных стен в мрачную и свирепую армию. В ту пору Лучница впервые увидела страх в глазах отца. И впервые ощутила страх в стенах своего родного, но внезапно опустевшего дома.        Он погиб в горячей свалке первых сражений. И лежал где-то на южных окраинах их страны, лишенный погребения и последних почестей. Той же зимой погибли оба графа, затеявших бессмысленную резню. Один ушел в царство вечной охоты тихо, во сне, не пережив боли очередного поражения. А другого в утреннем сражении пробило копье вражьего всадника. Наследники обоих правителей лишь раздули угли сражений, добиваясь полной власти над обоими княжествами. Сражения захлестнули деревни и мрачной волной поднялась самая страшная сила любого времени. Ощетинившаяся во все стороны вилами, топорами, рогатинами и лопатами толпа крестьян с бездумной злобой взирала на ставших столь ненавистными им правителей. И в этом темном, диком, необузданном народном гневе было что-то по-настоящему жуткое, пробирающее до костей. Эти люди поднимались из борозд полей с жаром, охладить который могла лишь пролившаяся кровь…        Той зимой Лучница навсегда изменилась, сковав холодным железом доспеха свою душу и забрав чью-то жизнь наконечником стрелы…