Амулет синигами

В регистратуре клиники Дайго медсестра средних лет сообщила мне, что к пациенту разрешено впускать только ближайших родственников с разрешения лечащего врача. — Куросаки-сан всё ещё в нестабильном состоянии, — пояснила она причину отказа. — После операции ему противопоказаны любые волнения. — Но когда я звонил по телефону, вы говорили, что посещения не запрещены! Да мне и нужна всего пара минут! — Ничем не могу помочь. Дождитесь доктора и переговорите с ним. — Где найти его? — Оймикадо-сенсей сейчас на операции. Освободится через три часа, — пояснила медсестра. — Кстати, — она критично осмотрела пакет, который я держал в руках, — у нас в клинике каждому прооперированному назначается индивидуальная диета. Ваши продукты могут вызвать аллергию. — Там ничего опасного! — уверил я. — Только йогурт и гранатовый сок. Это разрешается, я проконсультировался со специалистом. Упомянутым «специалистом» был, разумеется, Ватари, весьма недовольный тем, что я оторвал его от процесса празднования в Сёкан своими сообщениями. — Я повторяю, то, что вы принесли, может быть противопоказано пациенту. Мы не имеем права рисковать. — Хорошо, — я протянул медсестре пакет с продуктами, после чего пересёк холл и уселся в одно из кресел для посетителей. Рассеянно просматривая медицинские журналы, я краем глаза наблюдал за всеми, кто входил и выходил из здания клиники. Через некоторое время моё внимание привлек мужчина лет сорока в сером плаще, подошедший к регистратуре. Светловолосый, высокий и подтянутый он напомнил мне давно забытого знакомого или персонажа из старого фильма, но, всматриваясь в черты его лица, я всё никак не мог понять, на кого же он похож. До моего слуха доносились неразборчивые фразы: «Побеспокою вас…» и «Крайне необходимо…» Затем вошедший дважды повторил фамилию Куросаки. Я насторожился. Возможно, это совпадение, но вероятнее всего незнакомец спрашивает именно о Хисоке-кун. Медсестра ненадолго задумалась, а потом позволила мужчине пройти, но тут же набрала по внутреннему телефону чей-то номер и стала взволнованно беседовать с ответившим ей человеком. Я огляделся по сторонам. Кроме меня в холле никого не было. Я поднялся с места и ушёл в дальний угол приёмного отделения клиники. Тень от декоративных камелий, росших там, полностью поглотила меня. Когда я следил за Мураки, этот несложный фокус удавался всегда. Зайти в ближайшую тень и раствориться в ней, а потом выйти на освещённую часть комнаты уже невидимым. Так я и сделал сейчас, а затем направился к лифту. На пластиковой панели мигал счётчик этажей. Я остановился напротив дверей и стал ждать. Наблюдать за Мураки было гораздо труднее. Он вечно подозревал что-то, поэтому приходилось тщательно скрывать своё присутствие. Теперь же всё относительно просто. Этот человек вряд ли почувствует, что за ним следят. Счётчик остановился на цифре «девять». И я телепортировался на девятый этаж. *** Перед палатой Куросаки-кун дежурил полицейский. Мне сразу стало не по себе. Полицейские обычно охраняют жертв покушений, свидетелей преступления или самих преступников. К какой из трёх категорий относится Хисока? Уверен, что не к последней. Он не мог совершить ничего противозаконного. Но тогда значит… Его жизни кто-то угрожает? Неужели в этом времени Хисока снова в опасности? Пока я лихорадочно размышлял над этим вопросом, светловолосый мужчина приблизился к полицейскому и показал свои водительские права. Служитель закона кивнул и позволил ему пройти. Я заколебался на секунду, а потом шагнул следом. До сих пор думаю иногда, как одна случайность может изменить судьбу людей? Сколько раз временная линия становится иной не из-за использования машины времени, а из-за чьего-то произвольного выбора? Дважды? Трижды? Бесконечное число раз? Наверное, всё в моей жизни могло бы сложиться иначе, не войди я тогда в палату Хисоки. Но я проник туда и остановился, опершись спиной о дверь. С этой позиции я не мог видеть лица посетителя, зато отлично заметил, как растерялся Хисока, когда обнаружил, что в его палате появился нежданный гость. И этот гость, безусловно, имел право прийти сюда, минуя врача и охрану. — Отец?! — юноша попытался приподняться на кровати, но мужчина остановил его властным жестом. — Можешь не тратить время на церемонии, — у меня всё внутри похолодело и оборвалось, когда я услышал, каким тоном были произнесены эти слова. — Я пришёл изложить свои условия. Если у тебя хватит благоразумия выполнить их, то мы сохраним видимость нормальных отношений. На большее надеяться глупо. — Отец … — Не перебивай. Я приехал не для того, чтобы выслушивать твои жалкие объяснения. Ещё меньше я заинтересован в беседе с твоей кузиной. Уж если она решила родить ребенка вне брака и сбежала ради этого из дома, пусть сама отвечает за свои поступки. Но я могу предложить вам последний приемлемый вариант. — Пожалуйста, выслушай! — не выдержал Хисока. — Мы не трогали твои деньги! Всё, чего мы хотели — уехать и начать новую жизнь! — В течение недели, пока я буду находиться в Токио, вот на этот счёт, — проигнорировав слова сына, отец Хисоки порылся в кармане, извлёк оттуда лист бумаги и швырнул его на тумбочку рядом с больничной койкой, — должны поступить сто миллионов йен. Ровно столько, сколько исчезло из сейфа. Второе. Как только закончится твоё лечение, ты вернёшься домой. Третье. Ребёнок должен через семь дней находиться на чьём-то попечении. Не имеет значения, кому вы его отдадите, но чтоб духа его в нашей семье не было! — Ребёнка зовут Моэка! Она чудесная! Отец, неужели ты не хочешь взглянуть на неё?! — Только на изложенных условиях, — упрямо продолжал Куросаки-старший, так и не ответив на вопрос, — я заберу из полиции своё заявление. И ещё одно. Вада-сан готов повременить со свадьбой до февраля. Скажите спасибо, что я до сих пор покрывал ваши выходки, поэтому в Камакуре никто о случившемся не знает, исключая твою мать и Орито-кун. Остальным я сказал, что отправил вас в Иокогаму. — Как ты можешь! — задохнулся от возмущения Хисока. — Тебе совершенно безразлично, что будет с Асахиной-тян?! Ничем не выдав своих эмоций, отец Хисоки твёрдо проговорил: — Выполните эти условия — вернётесь домой, как будто ничего и не было. Откажетесь — убирайтесь на все четыре стороны. Я перепишу завещание, и Орито-кун станет моим единственным наследником. Вот теперь в глазах Хисоки мелькнул гнев. Такой же я прежде видел на лице Куросаки-кун из моего времени, когда он вспоминал о Мураки. — Отец, кто угодно, только не он! Я не верю, что ты способен сделать его своим наследником! Пусть уж лучше им станет дядюшка Ивао! — А мне и не нужно, чтобы ты во что-то верил, — резко перебил Хисоку отец. — Итак, у вас двоих есть неделя на размышления. Это всё. Кстати, я говорил сейчас и от имени твоей матери. Руй согласна со мной. — Мама… согласна? — глаза Хисоки широко распахнулись, но он быстро взял себя в руки. — Ты и её настроил против нас? Тогда… Уходите, господин Нагарэ. Оставьте нас в покое. — Господин? — усмехнулся мужчина. — Надо же, какие молниеносные перемены! — Вы сами сказали, что откажетесь признавать меня своим сыном, если я не стану выполнять ваши условия. Такие условия я не буду выполнять. Деньги верну, хотя и не виноват в их исчезновении. Я пойду работать и верну всю сумму! Нагарэ-сан расхохотался. — Ты хоть понимаешь, что окажешься в тюрьме после разбирательства твоего дела в суде?! А на что ты обрекаешь Фудзивару-сан? Неужели родители оставили ей наследство для того, чтобы она отказалась от брака с уважаемым человеком и связалась с угонщиком мотоциклов?! — Нобору-сан не такой! — Ты тоже защищаешь этого проходимца? Ну-ну. Впрочем, неудивительно. Как показала практика, между вами нет значительных отличий. Повисла тяжёлая пауза. Я замер, стараясь не шевелиться и не дышать, чтобы ненароком не выдать своего присутствия. — Счастливого Нового года, — обронил вдруг Нагарэ, затем развернулся и быстро пошёл к выходу. Я едва успел отскочить в сторону, чтобы он не столкнулся со мной. Дверь захлопнулась за его спиной. Несколько минут я стоял посреди палаты, не двигаясь, и неотрывно смотрел на Хисоку, судорожно сжимавшего кулаки поверх простынь. Даже оставшись один, юноша старался «сохранять лицо». Я смотрел на его сжатые пальцы, гневно прищуренные глаза, ставшие за секунду совершенно тёмными, и внезапно мне захотелось подойти, крепко обнять его и сказать, что всё будет в порядке. Да, разрыв с семьёй — болезненная штука, но, чёрт побери, если это такая семья, может, не стоит и сожалеть? «Хисока-кун, ты жив, на тебе нет проклятия, а, значит, всё наладится! Всё обязательно наладится!» — подумал я, и Хисока словно услышал мои мысли. — Кто здесь? — спросил он, оглядывая пустое пространство перед собой. — Есть здесь кто-то? — повторил он вопрос, и его взор неожиданно остановился на мне. Словно вор, застигнутый на месте преступления, я быстро переместился в свою комнату в Асакуса. Рефлекторная телепортация, если так можно выразиться. Да, побег — единственное, на что меня обычно хватает в таких случаях. Будь на моём месте Цузуки, он нашёл бы способ расшевелить Хисоку, а я абсолютно бесполезен. Гораздо проще для меня свести годовой баланс или подготовить отчёт о расходах. Однако неужели я так и не найду возможность подбодрить Хисоку? Разве можно оставить его одного переваривать такое новогоднее «поздравление» от отца? Пусть Куросаки-кун, который находится сейчас в клинике Дайго, не тот парень, которого я некогда знал, но … Этому юноше ещё труднее! У него совсем нет друзей. А я единственный, кто знает о его проблемах. Я просто обязан что-то предпринять. *** Разумеется, ответ Оймикадо-сан оказался отрицательным. Пожилой доктор, уставший после длительной операции, тем не менее пригласил меня к себе в кабинет, внимательно выслушал мою просьбу, умело вплетённую в изящную выдумку о родстве с семейством Куросаки, и печально покачал головой. — Пациент на данный момент тяжело контактирует с малознакомыми людьми. Если, как вы говорите, он вас видел всего два раза в детстве, для него встреча с вами станет сильным стрессом, а их у Куросаки-сан и так было достаточно. К тому же он сам пожелал, чтобы к нему не пускали никого, кроме родителей и кузины. Приходите через неделю, возможно, ситуация изменится. Некоторое время назад я бы счёл это здравым советом, но после подслушанного разговора я сильно усомнился в том, что состояние Хисоки улучшится так скоро, особенно если некому будет его отвлечь от грустных мыслей. Хорошо, что я заблаговременно подготовился к такому повороту событий. — Тогда, — я протянул доктору небольшой пакет, — передайте Хисоке-кун вот это. Доктор с любопытством опустил руку внутрь пакета и вынул оттуда игрушку-брелок для мобильного телефона. — О, символ года, — невольно улыбнулся он, увидев жёлтого пушистого тигрёнка, болтавшегося на шёлковом шнурке. — Очень кстати. — Это ведь не против правил? — на всякий случай уточнил я. — Нет. Я передам ваш подарок. — Спасибо! Оказавшись на улице, я вдруг понял, что домой идти совершенно не хочется. Тогда я отправился в ближайшее кафе. И застрял там на полтора часа, сидя над чашкой остывшего чая. История Хисоки никак не выходила из головы. Неужели Нагарэ-сан действительно верил, что можно сберечь репутацию семьи и позаботиться о будущем сына таким вот образом? Хисока теперь вряд ли захочет с ним общаться. Я тоже сегодня сделал ход. Возможно, верный. Возможно, ошибочный. В любом случае пусть юноша узнает, что он в этом городе не один. «Не переживай, Хисока-кун, — написал я на оборотной стороне открытки, оставленной в пакете вместе с брелком, — в следующем году всё будет намного лучше! Давай просто поверим в это! Тацуми Сейитиро». И оставил на открытке свой номер телефона. Всё время, что я сидел в кафе, а потом бродил по улицам Токио, я напряжённо размышлял о том, позвонит ли Хисока. И если позвонит, то что спросит? Кто я такой? Какого чёрта влезаю в его жизнь? Откуда знаю, что в следующем году всё будет лучше? Так или иначе я просто хотел услышать его голос, наверное, томясь от собственного одиночества. И если бы Хисока, позвонив, грубо рявкнул, чтобы я больше не смел присылать ему всякие идиотские подарки, потому что он знать не знает, кто я такой и откуда взялся, я бы всё равно обрадовался. Когда совсем стемнело, и последняя надежда растаяла, я вдоволь посмеялся над собой, раздумывая о том, как шутит иногда судьба, сталкивая вместе одиноких людей. А ведь всё, что им нужно — ощутить немного тепла… В половине двенадцатого я сел в первый подвернувшийся автобус, который, как оказалось, шёл в сторону Сиба-коэн, однако я приехал туда в тот момент, когда колокола храма уже перестали звонить. Празднующие начинали расходиться. Я дождался, пока площадь перед Дзодзёдзи опустеет, а потом, постояв немного, собирался возвращаться домой, как внезапно до моего слуха из глубины парка донёсся приглушённый женский вскрик. Яркий фиолетовый свет вспыхнул где-то вдалеке и мгновенно погас. Потом снова загорелся и опять пропал. Это определённо не мог быть ни уличный фонарь, ни огни иллюминации. Рванувшись вперёд, натыкаясь в спешке на ветки деревьев, стараясь не потерять из вида источник света, я выбрался к тому месту, куда жители Токио в апреле приходят полюбоваться цветущей сакурой на праздник о-ханами. Но то, что я увидел сейчас, заставило мою кровь застыть в жилах. Пригвождённая когтистыми лапами огромного чудовища к земле передо мной распласталась молодая женщина в вечернем платье. Её плащ был весь изорван и перепачкан, длинные тёмные волосы мокры от талого снега. Источником же света, который я заметил ранее, являлась рукоять кинжала, висевшего на шее женщины, украшенная единственным крупным аметистом. — Вызови духа-хранителя! — утробно прорычало чудище, и в лучах ирреального свечения, окружавшего этих двоих, я без труда узнал звериный оскал Саргатанаса. — Или отдай мне Око! Женщина с молчаливой ненавистью взирала на монстра, прижимавшего её к земле, но ничего не отвечала. — Я заставлю тебя защищаться! — предупредил демон. — Ты всё равно вызовешь его! Зачем упрямиться? Неужели ты не хочешь сразиться со мной сейчас? — Не дождёшься!!! — выкрикнула женщина. Затем протянула руки и вцепилась в клыкастую пасть. С кончиков её пальцев начали срываться фиолетовые искры. Саргатанас захохотал. — Борешься со мной с помощью силы, действию которой сама же сопротивляешься? Как долго ты выдержишь в этой неравной схватке? Ты могла бы стать нашей Королевой, но ты сейчас так слаба, так ничтожна! — Проваливай!!! — Чтобы приказывать мне, тебе нужно меня сначала одолеть, а ты — глупая-глупая девчонка, которая боится просто взять то, что само идёт к ней в руки! Отдай амулет или сразись со мной! Если не хочешь, чтобы и я тоже стал частью тебя! — и монстр широко разинул свою пасть, собираясь вцепиться в женщину. Этого ни в коем случае нельзя было допустить. Я с самого начала держал наготове Тени, выбирая удачный момент для нападения, и сейчас приказал им атаковать. Тени метнулись к Саргатанасу, обвились вокруг него, а затем отшвырнули прочь, позволяя женщине подняться с земли. — Беги!!! — закричал я незнакомке. — Спасайся!!! Долго я не сумею его удерживать!!! Однако вместо того, чтобы убежать, эта странная леди не спеша встала, отряхнула платье, а затем посмотрела на меня своими завораживающими глазами, в которых полыхал тот же огонь, что и внутри камня на рукояти её кинжала. — Зачем вы вмешались? — спросила она. — Чтобы вас спасти, — растерялся я. — Но я никого не звала на помощь. Уходите. Такого я, признаться, не ожидал. И продолжал стоять на месте. — Вы оглохли? — продолжала говорить женщина. — Неужели вы думаете, что я не справилась бы сама? Я не хотела его убивать, удерживала внутри барьера собственной силой! А вы разрушили барьер! И теперь из-за вас мне придётся совершить то, чему я так отчаянно сопротивлялась! — и она сжала кинжал обеими руками. — Дух-хранитель, поклявшийся мне в верности, явись и защити меня! Внезапно все звуки исчезли. Огненный вихрь взметнулся с земли до небес. Он окружил женщину со всех сторон, а потом из эпицентра пламени возник ослепительно прекрасный демон с лицом Цузуки Асато. Я взглянул на него и невольно отшатнулся. Ужас пронзил мою душу. Словно беспощадный дух мщения, вырвавшийся из преисподней, этот некто, укравший оболочку моего бывшего напарника, явно готовился уничтожить всё живое. Его тело, казалось, состояло из бушующего пламени, стремящегося сжечь всё вокруг. Тода мог бы проиграть в сражении с ним. Взглянув на этого Цузуки, я сразу понял, что спасения ждать неоткуда. Саргатанас, спелёнатый моими Тенями, похоже, осознал то же самое и в отчаянии взвыл, но было поздно. Огромный оранжевый протуберанец, отделившийся от огненного вихря, достиг Саргатанаса, и поглотил его вместе с расположенными поблизости деревьями. Ещё секунда — и я сам оказался в кольце пламени, а демон, похожий на Цузуки, равнодушно взирал на мою гибель. Ему было всё равно. Небеса покрылись рваными трещинами. Я попытался защитить себя с помощью Теней, но смертоносное пламя уже ворвалось в глаза, горло, лёгкие, окутало меня со всех сторон. И дыхание оборвалось. В ту секунду я был уверен, что больше никогда не сумею воскреснуть: ни как человек, ни как синигами. *** Очнувшись, я обнаружил, что лежу на ступенях храма Дзодзёдзи, а над парком вздымаются густые клубы дыма. Где-то вдалеке слышался вой пожарных сирен. Человек, сидевший позади меня, удерживал мою голову на своих коленях, чтобы она не касалась каменных плит. — Не двигайся, — сказал он, — пока твои раны не затянутся. — Цузуки-сан! — я резко рванулся, пытаясь вскочить на ноги, но мне не позволили. — Лежи тихо и восстанавливайся. Моя кровь целительна, но её действие не мгновенно. — Твоя кровь?! — я снова дёрнулся и понял, что зря. — Проклятье, больно! — Ещё бы, — последовал мрачный ответ. — Ты едва не погиб. — А Саргатанас? — Его нет в живых. — Невероятно, ты опять его уничтожил! — восхитился я. Неуместная радость, конечно. И нелепая к тому же. — Опять? — слабо удивился Асато. — Не важно. Я снова сделал попытку подняться, но безуспешно. — Прекрати дёргаться. Сколько можно? — Хочу убраться отсюда, пока полиция или пожарные нас не обнаружили. — Не беспокойся. Вокруг тебя плотный магический барьер, который исчезнет лишь после того, как ты будешь в состоянии телепортироваться. — Ты создал его? — Да. — Но как тебе удаётся делать все эти вещи, если ты не Бог Смерти?! Или ты… демон? Молчание. Только налетевший откуда-то порыв ветра принёс с собой запах горелой древесины. — Цузуки, кто ты сам и кто эта женщина? Почему она ведёт себя так, словно ты её шикигами?! — Я могу сказать тебе лишь одно: ты выжил, потому что моя госпожа этого захотела. Она приказала спасти тебя, и я спас. — А если бы, — я судорожно сглотнул, — она не приказала? Ты бы не стал меня спасать? — Нет. Сердце проткнула стальная игла. Надо же, а говорят, что после смерти сердце болеть не может… Какая жестокая ложь! — Я бы не стал тебя спасать, потому что не смог бы противиться её воле, связывающей меня, — признался Цузуки. — Я не сумел бы спасти никого без её желания, даже если бы захотел. Даже если бы любил того, кого убиваю, больше жизни. Но, став причиной твоей гибели, я бы навсегда возненавидел себя и ту, которую некогда поклялся защищать. Счастье, что ничего подобного сегодня не случилось! Боже… Во что судьба втянула этого Цузуки? Кем он стал, если не может распоряжаться собственной жизнью без чужих приказов? — Расскажи мне всю правду о себе, Асато-сан, умоляю! Я хочу тебе помочь! — Не надо, Тацуми-сан. — Почему?! — Мне нельзя помочь. Я в последний раз тебя прошу, не попадайся больше на моём пути. С этими словами Цузуки опустил мою голову на мягкий кусок ткани и ушёл, оставив меня одного. Когда я собрался с силами и сумел подняться, то увидел, что лежу на его плаще. Я сжал тёмную ткань в руках, уткнулся в неё лицом и, кажется, закричал. Почти не помню, как телепортировался в квартиру, принял ванну и улёгся на диван. Меня знобило. Ненадолго я забылся тяжёлым сном, и в этом кошмаре я видел прекрасную молодую женщину с кинжалом в руках, которая пыталась напасть на меня. В конце концов её острый клинок вонзился мне в горло. Фонтан крови брызнул на руки, на паркетный пол незнакомой комнаты, а я сам провалился в ледяную темноту. Я вскочил на постели у себя дома, хрипя и хватая ртом воздух. Часы показывали десять ноль семь утра. Голова раскалывалась, словно с тяжёлого похмелья. Пошатываясь, я поднялся с дивана и отправился в ванную, чтобы умыться и прийти в себя. Сигнал мобильного телефона застал меня врасплох. Сообщение от Ватари? Странно, мы же только вчера виделись. Неужели у него опять есть новости? Я нажал кнопку, чтобы прочесть текст сообщения, и через полминуты от головной боли не осталось и следа: «Ну как праздник? — гласила SMS. — А я тружусь в поте лица. Слыхал про пожар возле Дзодзёдзи? Говорят, полыхнуло так, что целый парк выгорел. Даже ограда расплавилась. Из людей никто не пострадал, но в Сёкан рассказывают, что один из демонов погиб. Саргатанас, кажется. Странно, правда? Есть и другие новости. Видишь ли, пока ребята праздновали, я снова влез в списки Дворца Свечей, чтобы разобраться с ними и внезапно узнал кое-что… Сейитиро-кун, я ничего не понимаю. Душа Мураки-сан значится пропавшей со вчерашней ночи. С нуля часов двадцати трёх минут. Как ты думаешь, что бы это значило?»