***
Я окончательно пришел в себя через пару часов, оказавшись на жесткой циновке в освещаемой лишь пятью свечами комнате, мои руки были чем-то намазаны. Передо мной сидел высокий темнокожий мужчина лет 30. На нем был надет черный кожаный ошейник с золотой пластиной, на ней была какая-то гравировка, но я не видел, что там было из-за плохого освещения. - Не бойся, - сказал он, протягивая мне стакан с холодной водой, - Пей. У него был очень низкий бас, он говорил с небольшим акцентом. Я взял протянутый мне стакан и осушил его за несколько глотков, приподнявшись на локте. Несмотря на то, что незнакомец тоже был обнажен, мне было неудобно. - Как тебя зовут? - спросил он, - Я Эномай. - Драко, - тихо ответил я. - Ты должен называть меня господин, - возможно, мне показалось, но он сказал это с некой печалью, - Иначе мне придется тебя наказывать. От этих слов по спине пробежал холодок. - Простите, господин, - сказал я. - Когда ты родился? - спросил Эномай. - 5 августа 1999, господин, - ответил я. - Слушай меня очень внимательно, Драко, - начал Эномай, указывая на свой ошейник, - Видишь это? Золотая пластина. Ты должен называть господином всех, у кого золотые и серебряные пластины. У тебя будет бронзовая. Ты должен опускать глаза, когда рядом кто-то с золотой или серебряной пластинами, и с особым почтением относиться к Андрэ и Джону, называя их хозяевами. - Что значат все эти пластины? Что это вообще за место? - с ноткой истерики спросил я, - Господин. - Жуткое место. Сюда попадают мальчики вроде тебя, совсем еще юные. Их заставляют подчиняться, люди приходят и платят, чтобы насиловать их, - с печалью ответил Эномай, - Бронзовая пластина у тех, кто недавно здесь оказался, если он хорошо служит хозяевам, им присваивают серебряную пластину, а после - золотую. Рабы с золотой пластиной должны обучать тех, у кого она бронзовая. Если в течение года раб не получает бронзовую пластину, его продают. Я не верил своим ушам. Меня опять ждали боль и унижение. Из глаз непроизвольно потекли слезы. - А что будет, если раба продадут, господин? - спросил я. - Их продают ужасным людям, они почти всегда забивали их до смерти, - ответил Эномай, - Я должен тебя учить. Встань на колени. Я покорно встал перед Эномаем, водящим рукой по своему члену, уже зная, что меня ждет. - Открой рот, - сказал он. Эномай медленно просунул головку между моих приоткрытых губ. Меня начало тошнить. - Пососи, - сказал Эномай, - Хорошо, а теперь попробуй взять глубже. Это было сложнее, чем кажется. Раньше мне просто долбились в глотку, моей задачей было просто не кусаться и стоять.***
На второй же день на меня надели ошейник. На нем была бронзовая пластина, на которой были выгравированы мое имя, дата рождения и дата поступления. Утро здесь начиналось с ледяного душа, видимо, хозяева экономили на горячей воде, после этого всем давали очищающее зелье, а потом начиналось ожидание клиентов или обучение. Кормили здесь только ужином. В комнате нас было пять человек, все с бронзовыми пластинами примерно одного со мной возраста. Из-за Черной метки меня сторонились, хоть я и старался по возможности не выставлять её напоказ. Помещения этого заведения представляло собой что-то вроде лабиринта. Я с трудом находил дорогу к Эномаю первые несколько дней. Через неделю Андрэ и Джон должны были посмотреть, чему он меня научил. Обучение было ужасным. Эномай не бил меня, но брал несколько раз за день в разных позах, заставляя еще и ублажать его, а не просто терпеть боль, стиснув зубы. Моя задница зажила не до конца после последней встречи с Темным лордом, особенно анус. Эномай говорил, что он будет порван постоянно, пока мышцы не растянутся, потому что клиенты особо не церемонятся, а у него нет времени меня готовить. Я жалел, что подошел тогда к Андрэ и Джону, лучше бы замерз в лесу или стал обедом для каких-нибудь обитающих там тварей. Мне было жаль Альтаира. Я надеялся, что его кто-нибудь найдет и заберет. Неделя пролетела быстро, я не успевал считать эти серые монотонные дни. Вот уже мы с Эномаем стояли на пороге покоев Джона, он первый должен был принять "экзамен". Было страшно. Сосать я так и не научился, а задница все еще болела. - Все помнишь? - спросил Эномай перед тем, как открыть дверь. - Да, господин, - с замиранием сердца ответил я. Мы вошли внутрь. Эномай поклонился, поздоровавшись с хозяином, я упал на колени, принимая позу покорности. - Прошу, - сказал Джон, раздвинув ноги. Я медленно приблизился к нему, пытаясь расстегнуть его ширинку дрожащими пальцами. Мне было дико противно это делать. Спиной я ощущал пристальный взгляд Эномая. Мне пришлось бороться с тошнотой, беря в рот член Джона. Я пытался делать все так, как учил Эномай, но от волнения несколько раз сильно задел эту гадость зубами. - Довольно, - сказал Джон, - Это отвратительно! Эномай, он вот-вот сблюет, чем вы занимались все это время?! - Хозяин, не судите так строго, он еще не привык, - спокойно ответил Эномай. - Мне плевать на это, как и клиентам, он может никогда не привыкнуть, но должен делать то, что ему положено, а именно быть хорошей шлюхой! Ты его наказывал? - Нет, хозяин, - честно сказал Эномай. - А должен был! Сегодня же сделай это! - негодовал Джон, - Может, он хотя бы в задницу нормально дает? Быстро встал раком! Я покорно исполнил приказ, нагнувшись. Джон резким движением вошел в меня двумя пальцами. Это было дико неприятно, но хотя бы потом будет не так больно. Вскоре Джон добавил третий и четвертый пальцы. Мне было интересно, зачем он это делает, если по словам Эномая клиенты здесь никого не растягивают? Ответ последовал быстро, когда Джон добавил пятый палец, не останавливаясь на этом, а просовывая в меня всю кисть. Она была намного шире, чем член, я не мог это вытерпеть, слишком больно. - Да не скули ты, - сказал Джон, ударив меня по заднице свободной рукой, - До сих пор не понял, что надо расслабиться? Боль была такой, что расслабиться не получилось бы при всем желании. Сделав несколько сильных толчков, Джон сжал пальцы в кулак внутри меня.***
Когда Эномай вывел меня из покоев Джона, я весь дрожал, по щекам текли слезы. Это было очень больно. Эномай разрешил посидеть у него, а не возвращаться в общую комнату, говоря, что надо немного потерпеть и боль пройдет. Мне смутно в это верилось, потому что без боли меня брал только Поттер. От воспоминаний о нем слезы полились с новой силой. - Хозяин приказал тебя наказать, Драко, - сказал Эномай, когда мы пришли. - Что я должен делать... господин? - спросил я сквозь слезы. - Спокойно лежать, пока я буду тебя пороть, - ответил Эномай, взяв откуда-то ремень и намотав его на руку, - Ложись на кушетку. Я послушно лег, готовясь к худшему, но удары были средней силы. Эномай бил медленно, постепенно увеличивая силу. Я терпел, мне доставалось в разы сильнее. - Ты молодец, парень, - сказал Эномай, откладывая ремень. - Это все, господин? - спросил я. - Да, нам запрещено бить сильнее, клиентам не нравятся следы от порки, - ответил он, - Через неделю тебя примет Андрэ, постарайся показать лучший результат, чем был сегодня. А сейчас спи, пока есть такая возможность.