Любовница.

- Вы сегодня очаровательны. Я смотрю на него, на своего худого, холенного психиатра, и улыбаюсь. - Спасибо. Решили начать приём с комплимента? - Иногда полезно, мисс. Я сажусь в кожаное глубоко кресло, слегка утопая в нём. Оно совсем новое, ещё неуютное, словно его вчера притащили из магазина. - Я хочу сразу перейти к делу, доктор. Мой голос звучит спокойно, уверенно, равнодушно. Я не хочу причитать или плакать. Уж этого мне и не хватало. - Я не против, - он откидывается назад в своём стуле, взгляд упирается мне в лицо. - Мой… - и снова это табу. Слово, которое томится в глубинах моего сознания, но никак не смеет покинуть его. – …Друг… - Друг! Дура! Я мысленно бью себя по щекам, кричу, ругаю. Идиотка. Какой же он друг? – Так вот, мой друг порой ведёт себя весьма неясно. - Неясно для вас? - Именно. - И вас это беспокоит? – хмурится психиатр и поправляет очки в тонкой чёрной оправе. Я замираю. Память не даёт мне покоя, подсовывая то и дело кусками отголоски воспоминаний. Почему из всех отрезков прошлого я могу вспомнить лишь дикие, страстные, порой унизительные, но такие фееричные ночи? Почему из всего, что мне нравится, лишь прикосновения этого мужчины были желанными в любое время? - Наши отношения трудно назвать стабильными, доктор. - Это интимные встречи, верно? Как он точен! Как же невыносимо точен этот доктор в сером невзрачном костюме. Этот тощий очкарик с белозубой улыбкой. Я позволяю себе шалость – грациозно откидываю прядь волос назад. Он смотрит. - Это жёсткий, грубый, опасный секс. Мне или показалось, или он, правда, слегка двинулся вперёд. Его взгляд переменился, зелёные глаза смотрели на меня с интересом. Мама часто говорила, что беседы на тему секса заводят мужчину быстрее, чем сам секс. Умного мужчину. Я вздыхаю и поддаюсь ему на встречу. - Мы занимаемся таким сексом, что по сравнению с нами любое порно – это лишь кукольный театр со стонами. Но, - я резко поднимаюсь на ноги. – Это конец. Знаете, когда мужчина, хочет от тебя лишь… давайте будем откровенными? Доктор лишь кивнул. - …Хочет лишь доступ к твоей вагине, то приходится записываться к вам на приём. Я усмехнулась и прошла к столу. На нём, как обычно, стоял графин с водой. …Кроули кусает меня в плечо. У него острые, крепкие зубы – следы останутся глубокие. Его горячая ладонь лежит у меня на талии, слегка удерживая. Я не сомневаюсь: стоит мне дёрнуться, он сожмёт сильнее. Я полностью обнажена. Лунный свет, проходящий в комнату через неплотно закрытые шторы, подчёркивает белизну моей кожи. Он касается губами позвоночника. Это безумие… я чувствую, как моё тело превращается в кусок льда, готового вот-вот растаять лишь от его прикосновений. Свободной рукой он с силой давит мне на шею, заставляя наклониться ниже. Лицо почти готово встретиться с полом. Дышать трудно, я набираю в лёгкие побольше воздуха. Мир сворачивается до круга – рисунок на ковре в форме сферы. Мы молчим, разговоры столь бессмысленны, когда есть руки, губы, пальцы… Ох, пальцы. Грубо, с усмешкой на лице, Кроули входит в меня двумя пальцами. От неожиданности я не могу сдержать стона, слегка рычу. Я помню, я – кошка. Меня поймали, посадили в клетку. Если я буду так думать, то мир станет лучше. Я опускаю себя в мир грёз. Это как игра, в которой никогда не будет победителя. Да и смысла тоже. Мы загнали друг друга в угол. Я – не могу быть свободна. Он – свободен, но зависим. Мне хочется верить в то, что он зависим от меня, это их встреч. Что его свобода имеет хоть один нюанс. Чёрт, я готова продать душу снова лишь бы убедиться в этом. Он груб и нежен, спокоен и безумен. Нет ни ласки, ни заботы. Ничего, что могло бы привязать к мужчине женщину. Но я уже повязана. Да и не контрактом. Ему не нравятся стоны или крики. Он не любит шум. Чистый трах в тишине. Ни чувств, ни эмоций. Пустота. Я кричу. Ору во всё горло, когда Кроули проникает в меня. Я ощущаю его, и нет ничего более важного и в то же время мерзкого. Я раздавлена и унижена. Меня втоптали в грязь. Вот он – порог – мой нос вдыхает пыль с ворсинок ковра. Он во мне и словно так и надо. Словно мы едины. Нет в мире ничего более органичного и важного. Его сильные руки до боли сжимают моё тело. Крик утихает, я ослабленная, обезумевшая. Кроули вдруг замирает и проводит пальцем по моей спине. - Ещё, - говорит он. Я не понимаю. Мне слишком дурно. Мне так хорошо, что ужасно. Я схожу с ума. Мир катится к чёрту. Впрочем, демон сейчас трахает меня сзади. Резко он хватает меня за волосы, заставляя поднять голову. Я визжу, как маленькая глупая девочка. - Ещё! – приказывает он. Кроули так силён, что один рывок за волосы, и я с лёгкостью меняю положение. Он во мне глубже… Он во мне больше. Я не понимаю, где я, а где уже он. Крик приходит снова: дикий, истошный, похожий на вопль. - Даа… Кто это? Я? Все звуки напоминали эхо, я путалась в мыслях, в чувствах. Было смешно и страшно. Презрение отступало всё дальше, с каждым криком – на шаг от нас. Прочь. Прочь. Прочь. Я упала на ковёр, слабая и беспомощная. Кроули стоял и смотрел на меня сверху. Он был так спокоен, так хорош собой, будто ничего и не было. - Лапуля, завтра ты идёшь со мной. - Куда? – вздыхаю я. - А вопросы ты ещё не должна задавать, - морщится он, показывая, что я - никто. Но я помню, господи, я помню: стонала не только я... - Знаете, доктор, я не уверенна, что теперь смогу разделить секс и чувства. В этом моя проблема.