Точка отсчёта

      Мику уже давно заподозрила, что с близнецами что-то не так. Всегда такие дружные, они вдруг перестали разговаривать, проводить время вместе. Они лишь печально смотрели друг на друга, думая, что этого никто не замечает. Как будто не могли на что-то решиться. На все вопросы Лен лишь недоуменно морщил брови, старательно делая вид, что ничего не понимает, а Рин и вовсе игнорировала все попытки друзей разобраться, в чём дело, быстро меняя тему разговора или убегая прочь.       У Хацуне разрывалось сердце, когда она слышала, как по ночам Рин плакала, думая, что её никто не слышит. Мику знала, что Лену известно об этом. Потому что, когда его сестра после таких ночей из-за всех сил показывала свою бодрость и жизнерадостность, парень отворачивался и сжимал кулаки так, что ногти почти впивались в ладони, оставляя следы-полумесяцы.       Это не ссора между близнецами. Это что-то другое, то, о чем они не могут никому рассказать, продолжая разрушаться изнутри.       Лен и Рин не могут друг без друга. И они оба это понимают, продолжая тщетные попытки разорвать свою связь — тонкую, незаметную. Но её исчезновение оставит в душе шрамы, которые никогда не зарастут. Эти двое слишком зависят друг от друга, слишком любят друг друга.       Не так, как им надо друг друга любить.       Хацуне по их глазам видела, что если бы они нашли в себе силы послать мнение взрослых куда подальше, близнецы бы ни на шаг не отходили друг от друга, позволив аморальным, но таким искренним чувствам выйти наружу.       Они жаждут такого шанса. Они хотят этого. Они боятся этого.       Им просто нужен толчок, некая точка отсчета.       И Мику готова им это дать.       ...Когда девушка вошла к Лену в комнату, он лежал на кровати, бездумно глядя в потолок. Она без обиняков, сразу перешла к делу. Юноша сначала всё отрицал, а потом лишь изредка тихо отвечал, стараясь не смотреть в глаза Мику и стиснув простынь в ладонях.       — Что тебе мешает? — зеленоволосая смотрела на младшего из близнецов немигающим взглядом. Лен несколько минут думал, а потом ответил, закусив губу:       — Это всё неправильно. Нам нельзя любить друг друга такой любовью. Если мы будем вместе, нас не поймут и будут уговаривать нас отказаться от таких отношений. Лучше остановиться сейчас, пока не стало слишком поздно...       — Ты любишь её?       Он горько усмехнулся, но, не колеблясь, ответил:       — Да.       — Тогда иди к ней.       Кагамине-младший шокировано взглянул на Мику, не веря услышанному. Она указывала на дверь, прожигая Лена серьёзным взглядом.       — Но..       — Какое ещё "но", Лен?! Вы любите друг друга, что ещё надо?       — Это только твоё мнение. А другие что скажут?       — А какая разница?       — Большая! Очень большая, Мику!       Хацуне была готова волком выть от досады.       — О Рин хоть подумай, — девушка предприняла ещё одну попытку.       — Именно потому что я о ней думаю, я и веду себя так.       — Поэтому оставляешь её одну?       — Одну?.. — Лен осёкся, не понимая, к чему она клонит.       — Она сейчас без тебя сидит в комнате совершенно одна. Ты думаешь, ей легче так? — Мику вздохнула. — Она любит тебя, Лен. А ты её. Ещё раз спрошу: в чем проблема?       Он не нашёл, что ответить.       А потом вскочил и выбежал из комнаты, оставляя улыбающуюся Хацуне одну.       Она продолжала улыбаться, следя через щель между косяком и дверью в комнату близнецов, как Лен успокаивал плачущую сестру, гладя её по голове. А когда юноша осторожно, со всей нежностью, на которую был способен, поцеловал Рин, а та, удивлённо вздохнув и обняв брата, начала ему отвечать, улыбка Мику стала ещё шире Потом она тихими шагами направилась прочь.       Уж тут им её помощь не требуется.