Ноэл обожает приписывать себя к трудовому классу

Ноэл обожает приписывать себя к трудовому классу. Даже сейчас, величественно развалившись на мягких диванах клуба. Даже сейчас, потягивая коктейли, будучи в окружении неприлично юных восходящих звёзд, изрядно набравшихся, как не в себя, моделей-одновременно-спортсменов-телеведущих-послов мира-спасителей дикой природы, обязательно пописывающих, на досуге, не первую в своей жизни биографию. Даже теперь. Всегда. Ему нравится перебирать бусины воспоминаний, о трудовых буднях, в своей памяти. Тогда у него не было ничего, всего-то пара любимых потертых джинс и точно такая же светло-голубая куртка. Для крутости большего было и не нужно. Он уходил на работу, едва ли стрелки перекатывались к семи, и совершенно не спешил возвращаться, практически живя на работе, и был тому несказанно рад. За короткий срок, Ноэл успел сменить не мало специальностей, кем он только не был в этом городке. Последнее место работы на стройке, совершенно не нравилось ему. Но в то же время полученных средств хватало не только на помощь матери, но и на развлечения, именно поэтому он и терпел боли в краснючих, от нескончаемой стружки, глазах и прочие «прелести» производства. Всё же, смотря уже отсюда — с дивана клуба, даже та рабочая усталость была в радость. В той строительной компании всё шло предельно гладко, хоть и хозяин был любителем темнить на производстве, прибегая то к помощи несовершеннолетних, то неофициально устраивая приезжих без документов, либо просто помогая искателям быстрых денег. Гладко, до той поры, пока некий Ноэл Галлахер, чью фамилию он не выговаривал, не схлопотал травму. Здоровенный брусок сорвался в руках новенького, еще неопытного, крановщика, в первых же день его работы, и угодил в шаге от Ноэла, всё же зацепив того корёженным краём. И вроде бы травма была незначительной, но начальство, побоявшись, в прямом смысле, свалившихся на их головы, проблем, решили замять произошедшее, уволив и новичка, и травмированного Ноэла. Еще и лишив последнего обещанного жалования. По большей части, сидящий дома, Лиам, играющий по выходным, в наскоро собранной, группе, видел брата лишь поздними вечерами. Усталого, и то если повезет и он, как обычно, не припозднится. Тогда им удавалось обменяться парой фраз. А, иногда, Лиам, забирался на подоконник их общей комнаты, рассказывая брату обо всём на свете, о том, чего Ноэл не видел за день, о чем вещают с телевизора, который Ноэл не смотрит. Лиам говорил долго, до тех пора, пока Ноэл не переставал ему отвечать. Это означало, что брат заснул. Но в этот пасмурный день, звонок в доме Галлахеров, надрывался крайне настойчиво. Трубку, кроме, нехотя плетущегося к телефону, Лиама, взять было некому. Громкий командный голос на том конце провода, не церемонясь в выражениях, докладывал, что «какой-то Галлагер» получил травму ноги, и так как звонящему не нужны неприятности, он просит забрать «калеку» не медля. И вот уже Лиам объясняет недовольному таксисту, как добраться в другой конец города. Его переполняют эмоции, пока недовольный водитель, возмущается грядущей долгой дорогой. Это и страх и безмерная радость от предвкушения встречи с братом. Он ведь был рад любому поводу побыть с ним, даже такому неприятному как этот. Ему столько нужно рассказать! Ноэл будет дома, а это значит, они сыграют во все крутые игрушки на ультрамодной новой приставке, которую купил сам же Ноэл. И он обязательно услышит корявую игру Лиама на гитаре, оценив исписанный, текстами песен, блокнот, для его очередной группы. Мнение Ноэла так важно для Лиама, во всех аспектах жизни. Дорога виляет, более менее приличный городской асфальт наскоро сменяется ухабами и клубами пыли. Чем сильнее тряска, тем ближе к стройке. Наверняка, это будет очередное ничего из себя не представляющее здание, в котором, возможно, будут заседать люди в костюмах. Пока что это всё находится лишь на стадии закладки фундамента. Ломать голову куда идти, туда ли они вообще приехали, Лиаму не приходится. На встречу, размахивая руками, уже бежит встревоженный бригадир, тараторя о произошедшем. Если бы Лиам не был столь вдохновлён планами на Ноэла, он бы обязательно разнёс в прах всю стройку, а затем и саму шарашкину контору. Обязательно. Непременно. Но ввязавшись в перепалку, защищать его самого было бы некому, а Лиам так привык чувствовать надежный тыл, нарываясь на неприятности. Ноэл угрюмо сидел в одном из тамбуров, уложив больную ногу на расшатанный стул. Крутя в руках белый вздутый конверт, по всей видимости, выплаченных остатков зарплаты. Завидев крадущегося Лиама, он лишь нехотя помахал в знак приветствия, одними кончиками пальцев, предприняв при этом неудачную попытку приподняться. — Черт, помоги мне… — Голос Ноэла звучал отрешенно и как-то по-особенному грустно. Не сводя глаз с брата, нерешительно топчущегося у двери, нервозно перебирающему мелочь в кармане, он шлепнулся обратно на насиженное место. Лиаму нравится такой беззащитный Ноэл. И дело не только в гаденьких намерениях любителя поиздеваться. Благородство Лиама тоже имеет место быть. Например, ему всегда хотелось побыть Ноэлу старшим братом, занять его место, оберегая от всяких невзгод. Как раз таки, сейчас, ему предоставляется прекрасная возможность и он постарается идеально сыграть эту роль. Бесшумно приближаясь к Ноэлу, он садится рядом, чтобы осмотреть поврежденную ногу. Разорванные джинсы, дают увидеть лишь хвост массивной царапины, основной ушиб, скорее всего, пришелся на кость. По-хорошему надо бы показать братишку врачу, но разве такой упрямец, как Ноэл, согласится?  — Больно? — Лиам осторожно прощупывает поврежденную коленку брата, стараясь вложить в каждое прикосновение всю свою нежность. Ноэл кивает головой, хоть и Лиам вовсе этого не видит, завороженно наблюдая за манипуляциями проводимыми с его ногой. Это похоже на легкий расслабляющий массаж, только лучше. Движения Лиама невесомые, руки холодные, и слегка дрожат — наверное, боится причинить ему дополнительную боль. Сама нога у Ноэла, конечно, побаливает, но злость на мудака-шефа, не доплатившего ему обещанную сумму, гложет сильнее, застилая пеленой все чувства. И только руки Лиама, выщупывающие не пойми что в ноге Ноэла, отрывают его от этого мира и возносят к чертовым небесам.  — Ты сегодня факен супергерой и потащишь меня домой. — отшучивается Ноэл. Ему жутко нравится рассматривать беспричинно краснеющего Лиама, как очаровательно он улыбается, чуть отводя глаза, боясь наткнутся на прямой взгляд Ноэла.  — Ну так идем? — кратко бросает Лиам. И конечно же его можно понять — кругом снуют рабочие, нарочито вставляющие свои глаза и уши в открытую дверь. Каждому интересно, что же начальство сделало с «провинившимся калекой», сколько заплатило, и что же они обсуждают. Производство неистово шумит, кто-то постоянно на кого-то кричит. Да Лиам просто кудесник, раз смог своими незамысловатыми действиями, не покидая стен этого ада, отправить Ноэла прямиком на седьмое небо. Лиам живо подрывается с дивана, с огромным усилием утягивая брата на себя. Тот прыгает на одной ноге, боясь ступить больной. Потихоньку они добираются до выхода, минуя бегающих рабочих, закладывающий уши грохот и бесконечную ругань.