Ноэл обожает приписывать себя к трудовому классу

Ждущий таксист, завидев братьев, остервенело бьет себя по запястью, изображая время простоя. Лицо Лиама выражает равнодушие, ему всё равно сколько намотал счетчик, хоть целое состояние, они всё равно больше никогда не прибегнут к его услугам. Всё что его интересует — Ноэл, который сегодня слишком красив, и нет такой силы, которая запретит Лиаму бессовестно прижиматься к нему в машине. Пожалуй, единственный, кого радует долгая дорога — Лиам. И ведь это даже несмотря на царящее молчание, потрескивающее и шипящее, в поиске волны, радио, а также Ноэла, скрупулёзно изображающего, как интересен ему однотипный пейзаж за окном. Последний фактор не слабо подстегивает Лиама. Окончательно заскучав и забив на таксиста, он тянется к приоткрытому рту брата, подразнивающими движениями языка тут же касаясь нижней губы, стараясь увлечь в поцелуй. И тому явно хочется ответить, Лиам чувствует это, но кажется, брата смущает таксист, нагло уставившийся на них вопросительным взглядом. И пока Ноэл обдумывает как бы помягче послать его, при этом напомнив на дорогу, рука Лиама ловко перебирается с больной ноги на ширинку Ноэла, сжимая, через плотную ткань джинс, член. «Черт возьми, маленький засранец, только не здесь!» — чертыхается про себя Ноэл, ерзая на сиденье. Но Лиам и не подумает останавливаться, в отличии от Ноэла, ему плевать на всё, включая назойливого водителя. Ничуть не стесняясь, он впивается губами в шею брата, настолько не сдерживая себя, что оставляет целую дорожку из засосов. Он горит, словно в агонии и просто не может оторваться от брата. Да и как можно сохранять невозмутимость, когда такие желанные губы находятся так близко, ничуть не отстраняются, движутся на встречу, а дыхание обжигает. Пальцы мнут уже приличный стояк Ноэла, и в джинсах становится, категорически, тесно. — Детка, потерпи до дома… — Как только Ноэлу удается находить в себе силы и контролировать их обоих. Они уже на середине пути, водитель мог бы и срезать путь, дважды! Но из-за вредности, отдал предпочтение самому плутающему. Вотэто и есть настоящее идевательство, а не повисший на нём Лиам. Которому, кстати, не терпится, как следует, прикоснуться к брату, скинув жутко мешающую одежду. Он летит с катушек в этой тесной жаркой машине, для него уже не существует никакого внешнего мира, только манящая шея Ноэла, притягивающая его как магнит к себе. Он трётся об неё носом, вдыхая аромат кожи. В то время как, глядя на Ноэла, можно с уверенность сказать, что он сохраняет стойкость и хладнокровие: сверлящий суровый взгляд, устремлен в затылок нахального таксиста и создается впечатление, будто он бросает бедняге вызов, за то, что тот посмел разглядывать их через заплеванное стекло, слушать, с трудом сдавливаемые, стоны, шепот, и садистски растягивать путь, когда Ноэл буквально закипает в руках младшего брата. Нужно отметить, что у малыша очень нежные руки, совсем не такие как у Ноэла — окончательно огрубевшие, в процессе работы на стройке и игре на любимой гитаре, мозолистые подушечки пальцев. Кожа Лиама мягкая, пальцы длинные, и сейчас они блуждают где-то под рубашкой Ноэла, нарочно цепляя соски. «За медлительность таксиста, как минимум, следуют расстрелять» размышляет Ноэл. Унылое радио, всё же поймавшее, наконец, волну, нагнетает обстановку, осмелевший водитель уже вовсю треплется по телефону, кажется с крикливой женушкой. Радует только одно, что все эти факторы, указывают на то, что их мучения скоро прекратятся. И так и есть. Добираются до дома они уже в потемках. Ноэл со всей дури хлопает дверью на прощание, оставляя таксиста без чаевых, в довершение торжественно посылая к черту. Лиам держит дистанцию, опасаясь неодобрительных взглядов соседей, лишь поглядывая на Ноэла, переживая про себя, что зайдя в дом, тот забудет всё произошедшее в машине, так требующего продолжения. Ноэл плетется сам, уже смело ставя стопу, слегка прихрамывая. Ничего он и не думает забывать, ему хочется поскорее добраться до Лиама, и выдрать того за выходки в машине, как следует. Маленький гадёныш, мог бы и помочь дойти. Нога Ноэла ноет, но уже не так сильно, он уверен, что пара дней в постели, в покое, поднимут его на ноги куда быстрее, чем всякие доктора. Главное, чтобы этот самый покой ему обеспечили. Лиам стоит оперевшись в дверях, упоенно наблюдая как Ноэл тащится к дому. «Набрасываться на него сразу, как захлопнется дверь, или же любезно напоить чаем, завалив рассказами о группе? Какой же чудный вечер».