Ноэл обожает приписывать себя к трудовому классу

— Проклятый! Проклятущий таксист! — Ноэл, тихонько пихаясь, заталкивает, прислонившегося головой к дверному проёме, Лиама, в дом. Пустой дом встречает их приятным полумраком. У матери, наверняка, ночные смены, либо её снова задерживают на работе. После ухода отца им всем приходится не сладко. Раздобыв обезболивающую мазь, в аптечке, у матери в комнате, Лиам снова устраивается у ног Ноэла, расположившегося в гостиной. Он помогает ему стянуть джинсы, и теперь взору предстает здоровенный багровеющий синяк на коленной чашечке, который, к тому же, обрамляют, хаотично разбросанные, мелкие царапины и ушибы. Следуя сиюминутным желаниям, он легонько прикладывается губами к самой крупной гематоме. Застывает, будто его поцелуи способы излечить брата. Отвлечь от ноющей боли, ему и правда удается. Губы скользят медленно, еле касаясь царапин, горячий язык легонько облизывает застывшие, еле заметные, капельки крови. Обведя ушибленное колено, поднявшись чуть выше, он смелее проезжается языком к уже заметной выпуклости на боксерах Ноэла. Горячо дыша через ткань, намеренно не прикасаясь руками, трётся то носом, то щекой о слегка вставший бугорок. Лиама определенно увлекает это занятие, он забывается, еле распахивая, затуманенные негой, глаза, устремляя взгляд на брата. Но Ноэл не железный, и просто не выдерживает таких сладких мук, ему вдоволь хватило приключений в машине, и совершенно не осталось никаких сил на прочие игры. Он тянет на себя Лиама, попутно стягивая с себя, уже ставшие ненавистными, боксеры. Лиам хитро улыбается, высмеивая тем самым, скорее всего, несдержанность брата. Глядя на крайне недовольное лицо, ему совершенно не хочется мучить ни себя ни его, ведь старшему и так прилично досталось за день. Сегодня он, так и быть, побудет паинькой. Выскользнув из рук Ноэла и снова устроившись поудобнее в ногах брата, он стягивает до конца многострадальные боксеры, откинув их в сторону. Не спеша поглаживает бедра, покрывает нежными частыми поцелуями больную коленку, чуть наклоняя голову, дотягивается горячим языком к подколенной ямке. Не отстраняя губ опускается ниже, доходя до стоп. Аккуратно приподнимает больную ногу, укладывая её себе на колени, сгибается еще ниже и смыкает губами большой палец. Тут же переводя взгляд на Ноэла, явно потерявшего связывающую нить с пространством. Это растерянное лицо умиляет Лиама, улыбаясь он отстраняется, возвращаясь обратно к еще мягкому члену, пока Ноэл разбирается в происходящем. Сосёт он будто издеваясь, часто останавливаясь, поглядывая хитрыми, явно улыбающимися глазами, на брата. Ноэл вынужден двигаться крайне медленно, ему бы и хотелось выебать этот рот, но всякий раз, когда он предпринимает попытки приподняться, больная нога дает о себе знать. Единственное, что он может сделать, так это положить руку на голову Лиаму, стягивая взлохмаченные волосы, подталкивая того, работать усерднее. Хоть он и прекрасно знает, что младшему братцу не нравится, когда трогают его волосы. Настолько не нравится, что тот даже позволяет себе прерваться, дабы в очередной раз напомнить об этом. От этого у Ноэла вскипают нервы. Забыв о больной ноге, он резко подскакивает, вцепившись в запястья Лиама. Не разжимая их, прижимает его, всем весом своего тела, к полу, с трудом усаживаясь сверху. Удивительно, но Лиам даже не выглядит испуганным, наверняка и это входило в его планы с самого начала. Он довольно ухмыляется, неохотно, лишь для вида, ворочая запястьями в сильных руках брата. Для Ноэла далеко не секрет, как его младший брат обожает, когда ему сковывают запястья. Часто, наедине с собой, в своих сексуальных фантазиях, Лиам представляет свои руки накрепко связанными или же прикованными к чему-либо. Определенно, элементы насилия ему нравились. Но вот разжечь Ноэла на связывание — дело взрывоопасное. Тот скорее оторвет ему руку в гневе, нежели поймет намёк. Собственно говоря, Ноэл никогда их не понимал, путая с привычными гаденькими выходками. А ведь сейчас, Лиам готов многое отдать, лишь бы Ноэл как можно дольше и сильнее удерживал его руки. Самый желанный и приятный для него плен. — Давай же… — умоляюще хрипит Ноэл, подводя член к губам Лиама. Его послушный мальчик, конечно же повинуется, сразу же охотно вбирая в рот, расслабляя горло и предоставляя тем самым полную свободу действий. Ноэл больше и не может сдерживаться, и раз уж Лиам не против, просто спускает себя со всех мнимых цепей и не сдерживаясь долбится в его рот, прикусив до крови губы. Ни Лиам, ни даже сам Ноэл, не предполагали, что он способен так стонать. Гортанные звуки были настолько хороши по звучанию, что Лиам, в шутку отметил, как-нибудь напомнить ему использовать эту практику на сцене. Обессиленно удерживая уже только лишь одну руку брата, Ноэл кончает так глубоко засадив в горло, что у того выступают слезы. Вытащив член, Ноэл слезает с откашливающегося Лиама. Тот трет мокрые глаза, Ноэлу становится от этого не по себе за свои вольности, ему самому страшно представить, чтобы кто-то ему так рьяно засаживал в глотку, он задается вопросом, как же Лиам это вытерпел ни пикнув. «Стоит ли вообще что-то говорить? Что чувствует Лиам?» Миллионы вопросов и сомнений в голове. «Во всяком случае, он сам этого хотел» — успокаивает себя Ноэл, оборачиваясь в поисках одежды, стараясь переключиться мыслями на что-то другое. Но Лиам и не думает вот так заканчивать и отпускать его. «Чертов эгоист, даже не подумал немного помочь брату!», всё конечно, пошло, не совсем по плану, но это отнюдь не конец, а только начало, Лиаму даже приятно осознавать тот факт, что кое-кого сейчас мучает совесть. Он дает ему промариноваться в её угрызениях еще немного. А затем снова льнет к нему, откидывая подальше найденные тем вещи.  — Как же так, Ноэли? Разве ты не дашь получить мне свою порцию удовольствия? — мурчит на ухо Лиам, обвивая брата со спины.  — Подрочи себе сам и успокойся. — огрызается Ноэл, с неимоверным усилием над затекшими ногами, снова потягиваясь за одеждой, — могу рассказать тебе секс-сказку. Лиам заливисто смеется, отпинывая еще дальше чертовы шмотки, за которыми так усердно тянется старший. Наклонившись к нему, он пихает его в грудь и этого оказывается достаточно, чтобы Ноэл снова уселся на пол. Лиам забирается к нему на колени, обхватывая руками шею. «Злой, злой Ноэли». В глазах раскаты грома, но Лиам знает как разружить этого кота, готовящегося к нападению. Он делал это сотни раз, и каждый раз это срабатывало. Шея Ноэла — вот та самая уязвимая часть. Обсыпая её поцелуями, он зализывает оставленные раннее, уже теперь отчетливо проявившиеся, синяки от засосов, и оставляет новые, тем временем прижимаясь к брату всё ближе. Он ёрзает на нём всё активнее, дожидаясь, когда Ноэл, конец расслабится и перестанет злиться. Услышав наконец сдавленный хриплый стон, Лиам снова опускается к члену брата, стараясь разжечь Ноэла как можно скорее. Ведь ему и самому не терпится, он еле сдерживается, чтобы не прикасаться к себе, и уж тем более не кончить раньше времени.  — Ну давай же, Ноэли… — умоляет Лиам. В то время, как Ноэл внешне выглядит совершенно не настроенным, того и гляди спихнет его с себя. Лиам старается за двоих, даже несмотря на упрямство брата. Он тщательно выцеловывает его тело, без разбора покрывая поцелуями всё, что попадается на пути, не глядя, обхватывает одной рукой их члены и сразу же задает быстрый темп. Для Лиама сейчас важна каждая минута, он еле держится и уже прилагает немалые усилия, чтобы оттянуть собственный оргазм. То что он задумал, не терпит промедлений, всё должно быть идеально, никаких случайностей, только план. Еще пара быстрых движений по соприкасающимся членам, и Лиам бросает их так же быстро, как и взялся. Со скоростью света, он тянется, к прикроватной тумбе за, скорее всего, заранее припрятанным в ней, тюбиком вазелина. Боясь отстранится от Ноэла хоть на минуту, словно тот убежит, Лиам буквально, бьет кулаком по наскоро открытому тюбику, собирая пальцами выдавленную массу и подносит их к своему заднему проходу, орудуя так же быстро, словно счет времени уже идет на секунды. Ни черта не понимающий Ноэл, следит за всеми телодвижениями брата, словно на представлении с билетами в первый ряд. Нет у Лиама никакого опыта, он неописуемо волнуется, но еще страшнее ему отпустить Ноэла, так и не доведя начатое до конца. Ведь он, вообще-то, готовился к этому не первый день, ему так хочется…стать еще ближе. Наблюдать за всем этим цирком на выезде, за театром одного зрителя, за, черт возьми, Лиамом, Ноэлу забавно. Он сидит голый, на полу, со стоящим членом, улыбаясь как импотент вновь вернувшемуся в строй дружку.  — Что ты творишь? — всё-таки решившись нарушить тишину, тихонько смеясь спрашивает Ноэл. Всё выглядит так, будто Лиаму и вовсе никто в этом мире не нужен: закинутая голова, сосредоточенное лицо, прикрытые глаза и немного дрожащие с непривычки пальцы, растягивающие тугое кольцо мышц. Лиам, конечно, безбожно красив сейчас, но Ноэлу хотелось бы занять более удобное место, нежели холодный пол. Например, кресло неподалеку. Занять, и продолжить наблюдать. Происходящее уже не кажется ему смешным, даже наоборот, он прекрасно понимает, к чему тот клонит, и даже поддерживает его в этом. Разве что, действовать открыто, он не готов, уж скорее он выждет инициативных действий брата.  — Блядь…заткнись и иди сюда! — чертыхается Лиам, возвращаясь будто с другой планеты, снова забираясь на Ноэла, — и прекрати, твою мать, ржать! Ноэлу и хотелось бы, но вся его серьезность, тем более в такой-то нелепой ситуации… да он, черт возьми, будто снова неумелый подросток, под сверхинициативной, опытной — что не мало важно, подружкой, решившей — чему быть, тому не миновать, после уроков математики, например, в четверг. А потом, он пойдет домой, как ни в чем ни бывало, и выпьет чаю, усевшись за домашнее задание. Всё же, первая девчонка Ноэла, была посмелее Лиама. — Блядь! Как больно! — Пока Ноэл витал в воспоминаниях юности, Лиам уже успел, торопясь, насадится, с дуру, на член Ноэла. Причем, отступать, он явно не желал, и мазохистски продолжал предпринимать попытки привыкнуть и начать движение.  — Чертов псих! — Ноэл живо обхватывает рукой его опавший член, прижимается ближе, шепчет едва разборчивые бредни, попутно призывая постараться расслабиться. — Потерпи еще немного, сейчас будет легче, — успокаивающе шепчет он. Одна рука активно надрачивает член, им приходится выждать некоторое время, чтобы Лиам стал потихоньку двигаться. Лицо его по-прежнему сильно напряжено, искусанные губы сжаты, глаза накрепко закрыты. — Тише, тише, не спеши. — Раз уж Лиам так хочет провести всё как следует, и довести это дело до конца, Ноэл, конечно же, ему поможет. Он гладит его по голове, касается губами подбородка, находящегося как раз на уровне его собственных губ, поглаживает вздымающуюся грудь, чуть сдавливая соски.  — А…черт, Ноэл… — бормочет Лиам, двигаясь уже достаточно быстрее и увереннее, уже самостоятельно насаживаясь на член. Ноэл, при этом, практически замирает, просто внимательно следя за братом. И вот, когда Лиам, уже, как в бреду, начинает рвано, буквально, подпрыгивать на нём, только тогда Ноэл ускоряется в такт. Рука не сходит с члена Лиама, движется быстрее. Взглянуть бы сейчас в его глаза, но Лиам, почему-то, держит их закрытыми. — Посмотри на меня, — просит Ноэл. И Лиам неуверенно распахивает свои бездонные глаза, поначалу, смущаясь, пытаясь отвести взгляд. Но Ноэл не дает ему этого сделать, вцепившись за подбородок, двигаясь при этом, внутри него, еще быстрее, он удерживает его лицо и смотрит ему в глаза, не отрываясь. Лиам захлебывается и стоном, и нехваткой воздуха, старается прижаться к брату еще ближе. Он мычит ему в шею, когда Ноэл больше не выдерживая, обильно и глубоко кончает. Теплота разливается внутри, а Ноэл не выходя из него, снова продолжает двигаться, увлекая в жаркий поцелуй, не забывая про член брата. Лиам извивается, стонет срывая голос, прогибаясь назад и закидывая голову, не справляясь с нарастающим напряжением. Больная нога Ноэла затекает, вынуждая немного сменить позу. Не выходя из Лиама, он чуть перекатывается на другой бок, тем самым меняя угол проникновения. И этого оказывается достаточно, чтобы стоны Лиама участились, дыхание снова сбилось. Теперь он еле удерживает брата в руках, который больше совершенно не в силах управлять своим телом, словно теряя сознание, отключается от мира. Последние скачки Лиама особенно резкие и рваные, помогая ему, Ноэл проникает в него еще жестче и глубже, засаживая глубже, по самые яйца. Лиаму не хватает воздуха, хрипя, он цепляется, до белых костяшек, в спину брата, и бурно кончает тому на живот, обессиленно обмякая в его руках. Выйдя из брата, спихнув его тело с себя, Ноэл плюхается рядом. У них звенит в ушах, они не могут отдышаться, всё так же самозабвенно закрыв глаза, пытаясь прийти в себя. Глядя на брата, Ноэл не может не улыбаться, он его маленькое гребанное счастье, которое он до одури любит так, что аж ненавидит. Находясь в оглушающей прострации, Лиам переводит руку со своего лба, на член брата. Ноэл тут же её скидывает. — Нет нет, детка, секс-марафон окончен. Что на тебя нашло? — Я так скучал по тебе. Идём же, я хочу показать тебе свои тексты, есть пара неплохих вещичек и… — Лиам предпринимает попытки встать, направляясь на поиски заветного блокнота, но его хватает лишь на то, чтобы пошатываясь заползти на кровать. — Теперь ты хочешь заебать меня еще и в мозг своими текстами? Давай в следующий раз. — Ноэл раскидывает руки распластавшись на полу, довольно пялясь в потолок. Он вполне себе может предугадать недовольную мордашку брата на кровати, хоть и не видит того. — Я тебя не ебал. — уточняет он. — Тогда может быть игры? — Лиам швыряет в него подушку и промахивается. — Неа. — Ноэл закидывает её обратно, судя по недовольному воплю, явно попав в цель. — Хорошо, тогда я приведу ребят из группы, они хотели познакомиться с тобой. — Факен нет! Иначе я лично сдамся врачам и лягу в больницу! — … Нарушая зловещую тишину, в Ноэла внезапно летит целая пулеметная очередь из подушек, а потом и сам Лиам, вооруженный самой тяжелой из них. Долго уворачиваться от прилетов перьевой подушки прямо в лицо, Ноэл не в состоянии, поэтому ему ничего не остается, как снова оседлать Лиама — беспроигрышный вариант, срабатывает, практически, в каждом втором случае. Оседлать и сдавить запястья, этого всегда достаточно, чтобы малыш снова пошло заулыбался и притих. Ноэл клянется ему, что однажды свяжет, прикуёт и бросит его в их же комнате, умотав с его же очередной группкой покорять мир, даже не упомянув о нём, если тот не прекратит так себя вести. Переживания из-за работы? Это не к Ноэлу. Даже если они и были, Лиам быстро и успешно разгонял их, не оставляя и следа. В этом городишке было столько работы, тем более он готов браться за любую, кем он только не работал. «Кем я только не рабоооотал», затягивает свою шарманку Ноэл, в красках описывая строительные тяготы, больные ноги, бесконечные занозы в пальцах, явно заскучавшим моделям-спортсменам-телеведущим-послам мира-спасителям дикой, и не очень, природы, тайно пописывающим биографию и их друзьям — неприлично юным, начинающим звёздам. И, правда, дивное было время. За всё время домашнего лечения Ноэла, Лиам даже притащил занимательную книжку, пожалуй, единственную книгу, которую он видел в его руках — Камасутру. С четким намерением, ну конечно же изучить и опробовать на Ноэле всё что ему особенно приглянулось. Вот именно поэтому, Ноэл и поспешил устроится в новую строительную компанию, с более лучшими условиями и официальным оформлением, о чем тоже не умолчал своим, теперь уже практически разбегающимся, новоявленным друзьям по клубу. Да, он определенно, вписан в трудовой класс, вместе с этим мягким безобразным диваном, в клубе. Набрать бы Лиама, ведь он так и не посмотрел его растрепанный блокнот с текстами, зашвырнув тот подальше, да и бренчания на гитаре он тогда сумел избежать, к тому же, особо интересные подробности его самого громкого увольнения, ни с кем, больше как с Лиамом, обсудить нельзя. Ноэл тяжко вздыхает, допивая приторно сладкий, несвойственный себе коктейль. …What a Life!