Записи из дневника путешественника. «… Небо было затянуто чёрными тучами, надвигалась гроза… В землях, которые почти полностью были подвластны племенам Даншали, это была обычная погода для переходного времени года. Скоро осень, близиться время сражений. Через степи снова пройдут штарги. Воинственные жители севера идут через Согакамм, Лоттарис, Кальгеза, Аварамин и дальше через равнины Даншали возвращаются на свою родину, такой же страшной, жестокой и неприветливой, как сами штарги. Воистину, Штарга – бич остального мира. С севера её покрывает вечный холод, с юга Кровавая топь, между ними каменистые равнины с горами, дышащими огнём, и выстреливающими прямо из-под земли потоками кипятка и пара. Никакое растение не смеет там пустить свои корни, ни птица не может свить там гнезда, ни зверь вырыть норы. Но страшна не сама земля, а народ, что там живёт. Воины Штарги сильны, злы и безжалостны. Потому что только сильному, злому и безжалостному под силу выжить в этом Светом забытом месте. Штарги живут одной лишь битвой. В постоянных стычках с соседями они забирают себе всё необходимое для существования и, в некотором роде, процветания. Золото, дорогие ткани, рабов. Всё это потом они делят между собой в поединках. Увы, но и моя родина пала перед натиском штарг. Это было наказанием за нашу гордыню, Светоносные оставили Аварамин. Когда-то славное и процветающее государство вынуждено платить позорную дань нелюдям…»
Миссионер по имени Барден Регасон несколько мгновений полюбовался записями, вышедшими из-под его пера, и, с чувством выполненного долга, закрыл свой походный журнал. Костёр довольно затрещал, словно радуясь подброшенному в него полену. Бард выбрал удачное место для ночлега, прямо под вековой сосной, гостеприимно раскинувшей свои ветви для случайного путника. Ему ещё предстояло много где побывать и многое записать. Цель его до предела проста: проповедовать веру в Лордов Света всюду, где он пройдёт. Как сказал епископ, благословивший Бардена на подвиг: - Тот юноша, кем ты был раньше, умер для мира. Ты заново родился вместе со своим призванием, вместе с новой жизнью. Иди и расскажи непросвещённым, блуждающим во тьме, что и для них есть надежда, покажи им своим примером путь к Свету. Да направят тебя Владыки. - Да направят меня Владыки… - повторил Барден. С минуту помолчал, затем стал готовиться к молитве. Извлёк неугасимый светильник с изображением Лордов Света – его главную святыню - и, встав на колени перед ним, зашептал сокровенные слова из своего сердца. – Осветите мне дорогу, дайте сил показать ваш Свет во тьме тонущим, помогите нести моё бремя со смирением и радостью… - но закончить молитву ему не было суждено. Из граничащего с Эсмером леса к нему, буквально прорываясь сквозь ветви и кусты, шла закованная в плотный доспех фигура… Вот она приблизилась к костру и пред человеком возвысилась двухметровая фигура штарги. Послышался грозный рык, заглушённый шлемом-маской, штарга поднял полуторый меч над головой, глаза его сверкнули животной яростью, ещё мгновенье и он одним ударом разрубит миссионера надвое. “Ну, я хотя бы пожил чуть-чуть” – только и успел подумать тот, но штарга покачнулся и громогласно рухнул на землю. Прошло несколько томительных секунд. Авараминец боялся даже шелохнуться, тревожно прислушиваясь к подозрительной и пугающей тишине. Он судорожно сглотнул, через силу встал и приблизился к телу. При ближайшем рассмотрении оказалось, что штарга был ещё жив, но сильно потрёпан в битве: гребень на шлеме срезан, вмятины на нагруднике, нескольким арбалетным стрелам удалось пробить доспех и задеть самого воина. Весьма увлекательное занятие наблюдать за внутренней борьбой Бардена. С одной стороны штарги были не самыми лучшими личностями на его памяти, да и этот уже пытался убить Барда. С другой клятва миссионера обязывала оказывать помощь нуждающемуся… Что-то тёмное и злое нашёптывало ему не мучить себя и просто добить штаргу. Где гарантии, что он не попытается тебя снова убить? Барден в отчаянии схватился за голову и заходил вокруг тела воителя, взгляд его случайно упал на светильник. На него смотрела Милосердие – покровительница всех страждущих, смотрела с печалью и укором. Мол, что же ты не поможешь? Так ты исполняешь порученную тебе миссию? И тьма отступила от его сердца, унеся с собой отчаяние и сомнения. Барден, не без труда, перевернул штаргу на спину, аккуратно разрезал ремешки доспеха. - Во имя Света, просвещающего всех и вся! – зрелище, представшее перед глазами, было нелицеприятно - многочисленные ушибы и ссадины (“От булавы, не иначе.” – заключил Барден), но самыми ужасными были арбалетные снаряды. Он узнал стрелы по клейму у ушка: тяжёлые, с хитрым механизмом на наконечнике, отчего он раскрывался дюжиной шипов при проникновении сквозь доспех, или тело. Такие делали только в Аварамине. Наконечник невозможно вытащить без того, чтобы ещё больше не расширить рану. Но, к счастью, создатели этого оружия предвидели, что от их изобретения могли пострадать свои же, поэтому сделали так, чтобы шипы убирались обратно в наконечник, если его отсоединить от древка и взвести пружинку. Это было болезненно, он не сомневался. Хорошо, что штарга был без сознания и не реагировал на самоуправство Барда, краем глаза он заметил, как судорожно сжималась рука, при извлечении наконечников. Покончив со стрелами, авараминец привычными движениями обработал и перевязал раны. Будь на Бардовых руках человек, то он давно бы умер от кровопотери или болевого шока, но штарги славились своей выносливостью, так что его шансы выжить, при должном уходе, ещё больше возросли. Точнее её. Бардена пыталась убить женщина. Для штарг женщины-воительницы были нормой, как хвост для гежчи. Миссионер вздохнул и устыдился своей невольной бестактности, которую в первые минуты заглушило хладнокровие полевого лекаря. И только сейчас до него дошла мысль, что неплохо было бы снять со штарги шлем, дабы не стеснять дыхания. Он осторожно отсоединил маску и аккуратно освободил голову штарги от плена доспеха. Чёрные волосы, заострённые уши, выточенные черты лица, почти стёршиеся клановые отметины – типичная штарга, разве что выражение не такое хищное, словно у большой дикой кошки. - Да, послали мне тебя в испытание. – Барден ободряюще погладил воительницу по густой шевелюре. При этом мысли его вернулись к путевому журналу и последней записи. – Не для того ли пришла ты, чтобы рассказать о вас? Поживём – увидим…***
Кто-то её дразнил. Говорил, что она слабачка, трусиха, недостойна носить меч. Жалил её в спину, бока. Он убегает, значит, это он боится. ОН добыча! Она преследовала его, к ней тянулись руки, пытались задержать. Она рубила их, не удержат. Свет. Он смеялся над ней и спрятался под плащом человека, он попался. Удар, нужно лишь ударить, он поплатиться. Боль, взгляд тускнеет, меч стал слишком тяжёлым… Боль… Тьма… Страх… Штарга с неохотой приоткрыла глаза, лениво потянулась и тёплая волна удовольствия прокатилась по всему телу, после длительного бездействия. Было на удивление легко и спокойно. Ночной кошмар отступил, развеялся, оставив после себя неприятный осадок в голове. Воительница привстала и только тут с удивлением обнаружила повязки, а вместе с ними и свои недавние ранения. Что произошло? Почему она снова просыпается помятой и без представления о последних событиях? Обычно ей рассказывали о случившемся соратники, сейчас рядом был только человек. Спящий. В обнимку с лютней… Бессонные ночи ухода за незваной гостьей всё же сморили его. Ей нужно было знать, как она очутилась тут и почему была ранена, а у штарг лучшим помощником для разговоров с другими народами был страх. Без каких либо церемоний, воительница стремительно встала, и, подойдя к авараминцу, схватила того за горло, чтобы поднять к своему лицу, предварительно скорчив страшную гримасу. - Говори. – голос штарги был сам не свой, слишком сиплый, это, верно, от длительного молчания, ей понравился новый голос, не такой звонкий… Звонкий голос человеческой женщины, которого она стыдилась, - Говори, живо! – потребовала она, глядя, как Бард отчаянно хватался за её руку, что-то хрипел, и пытался жестами показать своё неудобство. Воительница с неохотой разжала руку, и Бард бухнулся наземь. Убивать его не было нужды, пока. Хотя, корчился он довольно потешно. - Спасибо… - Барден бережно ощупывал шею после жёсткого знакомства с кистью штарги. – Я, конечно, знал, что ваша братия не отличается вежливостью, но чтобы уж до такой степени. Или у вас так проявляется благодарность? - Нет. Говори, откуда это? – холодно продолжила она свой допрос, похлопывая по бинтам. - Я бы и сам хотел знать, как тебя угораздило стать подушечкой для иголок. – судя по равнодушному лицу девушки, шутки она не воспринимала. – Ладно, не важно… Позавчера, ближе к ночи, ты притопала сюда во-о-о-он от туда. – Барден указал на лес, где виднелись следы разрушительного шествия штарги через растительность. – Потом ты потеряла сознание. Я... Извини, я вынужден был оказать тебе помощь. Учитывая особенности вашего организма, раны должны были зажить достаточно, так что повязку уже можно снять, но особенно не утруждайся. У тебя одно сердце было… задето… - Ясно. – всё так же холодно ответила ему штарга. – Я хочу есть. Дай мне еды. - Что ж, с манерами нужно ещё поработать… - пробормотал Бард и добавил, указывая на котелок, - Там похлёбка, в суме немного хлеба осталось, я схожу за водой. Не пропадай и постарайся ничего не сломать из вещей, хорошо? О, чуть не забыл! – авараминец хлопнул себя по лбу. – Как велишь себя величать, не скажешь? А то свалилась, как снег на голову, и не представилась даже. - Что такое снег? – штарга удивлённо приподняла бровь. Лёд в её глазах тронулся. - Имя, имя у тебя есть? - Есть. Нара, – сказала она после паузы, - Нара Безрассудная из клана Пеплокровных. - Приятно познакомится, Нара, я – Барден Регасон. – Бард склонил голову, в знак приветствия. - Я не спрашивала твоего имени, человек. - А могла бы, ради приличия… Как вы вообще общаетесь между собой? - Мало, и по делу. Иди за водой. - Не указывай, не тёща! - Что такое “тёща”? - Я тебе потом расскажу, если захочешь. Мне многое надо будет тебе рассказать, и о многом узнать от тебя, Нара. – и, решив на этом закончить, авараминец поспешил за водой, провожаемый равнодушным взглядом штарги. - Слишком много слов. Бесполезных. – заключила она, в один присест заглатывая скромную трапезу, годную чтобы накормить трёх человек. Для неё это был лёгкая закуска, особенно после ранения, нужно много еды. Штарга бесцеремонно стала рыться в сумках, может там есть ещё? Но кроме куска хлеба и странного фонаря ничего не нашла. Закинув в рот краюху, Нара с любопытством рассматривать бардово сокровище. Светильник с изображениями его богов, с кадилом, прикреплённым снизу. Он постоянно излучал мягкий свет, но источником его была не свеча и не масло, что-то иное. Нара ощупывала каждое изображение, одно из них поддалось. Штарга чуть надавила пальцем, и фонарь раскрылся, выпустив из своих недр огонёк. Даже не огонёк, а крупицу Света. Именно она и была источником и “топливом” для светильника. Нара с таким неподдельным удивлением и восторгом следила за огоньком, что даже не заметила, как вернулся Барден. - Ай-яй, не хорошо трогать чужие вещи без разрешения. – авараминец протянул штарге бурдюк с водой и, бережно поймав в ладони искорку Света, заключил её обратно в фонарь, сотворив при этом в воздухе священный знак. - Что это? – глаза Нары пылали, как у ребёнка, словно она увидела чудо. - Дар всем нам для спасения. Свет, что побеждает тьму. Позволь я расскажу тебе, об этом. – Барден присел и поочерёдно стал ей рассказывать о каждом Лорде Света, что были изображены на светильнике. – Смирение – он даёт нам силы принять то, что мы не можем изменить, искоренить в своей душе гордыню, которая ведёт лишь к погибели. Вера – непоколебимость, что Владыки хоть и наказали нас, но не оставили, с ней каждый прожитый день – счастье. Надежда – дочь Веры, она всегда с нами, мы надеемся и верим, что живём не напрасно. Справедливость – он каждому из нас отмерит, что положено, всех будет ждать справедливый суд после окончания жизненного пути, что мы делали другим, то и воздастся нам. Милосердие – она учит нас сострадать другим, сам погибай, а ближнего своего выручай. Любовь – Дающая крылья, она любит всех одинаково, как мать своих детей. Благочестие – старший из всех, мы должны сохранять благочестие, исполнять заповеди и не творить другим зла. - Это ваши боги? – Нара слушала Бардена, но его восторгом и благоговением не прониклась. - Можно и так сказать, но мы их называем Лордами Света. - Ясно. Я не наелась, дай мне ещё. - Рассказываешь ей о высшем смысле, а она про еду. – Барден вздохнул и повесил фонарь на пояс. – Больше ничего нету, но в речке можно наловить рыбы, наверное. Только у меня нет ни удочки, ни остроги. - Я могу поймать рыбу без орудий слабаков. – к ней возвращалось прежнее равнодушие, синие глаза снова были холодны. - Что ж, пойдём, покажешь, как у вас это делается. – Бард приветливо улыбался весь оставшийся день. Для него миссия обрела теперь конкретную цель, пусть и в виде грозной Нары Безрассудной. Он верил, что с ней всё пойдёт намного лучше.