Империя. Цинхай.

Утром Дами хотелось бы быстрее сбежать к себе. Караул сменился, и она увидит Джина. Как нелегко давались часы без него! Кроме возлюбленного никого здесь нет близкого, кому можно было бы довериться. Даже муж – неизвестная для неё пока что персона по большому счету. Но сегодня Энди решил остаться и позавтракать вместе с ней, велев слугам принести чай, фрукты и хлеб с медом прямо в спальню. Они выбрались из кровати и сели за столик возле окна, в которое падало не слишком жаркое в первой половине дня солнце. Энди всё то время, что разделял её общество, смотрел на неё как-то особенно, внимательно и с полуулыбкой. У Дами создавалось впечатление, что он в чем-то её подозревает, и хочет её разоблачить, но с чего бы взяться подозрениям? Она ещё ничего не сделала. Возможно, это тот случай, когда на воре и шапка горит, и девушка видела в глазах супруга совсем не то, что они излучали на самом деле. - Я тебя всё ещё смущаю, - заметил он, не сумев второй раз поймать её взгляда. Дами нервно улыбнулась. - После ночи как-то неловко… когда темно – легче. – Энди приподнял брови, словно умиляясь. Верящий в её невинность, он искренне не хотел шокировать или задеть чем-то подаренную ему Джиёном юную супругу. - Но не сможем же мы есть в темноте? - Нет, конечно, - сорвался у Дами смешок. «Джин, забери меня! Я не знаю, как вести себя с этим человеком, как обаять его? Как проникнуть в его мысли? Брат слишком многого от меня захотел». – Жарковато, нет? Или мне кажется. - Возможно… я привык. Лето в Цинхае горячее, чем в Корее, хотя суше, намного суше. Я бывал на твоей родине – немного её знаю. Пекло не способствует бодрому состоянию духа, поэтому я и приобрел себе дом тут, в предгорье, где прохладнее. Когда наступит зима, мы поедем в нашу южную резиденцию. - У тебя есть ещё один особняк? – не удивилась, но с любопытством узнала Дами. - И не один… и не только в Цинхае. – Энди протянул руку и взял в неё ладонь жены. – У нас. Они наши. - Хорошо… - прислуга вошла, чтобы забрать остывший чайник и спросить, нужно ли что-нибудь. Глава синеозерных тряхнул рукой, даже без слов, и женщина в переднике ретировалась. «Он может быть властным и суровым, - подумала Дами. – Только пока я не дала повода обращаться с собой пренебрежительно». - Ты любишь лошадей? У меня здесь достойная конюшня. Мой сын с друзьями любил ездить верхом… я тоже любил когда-то, но не было времени. И компании. - Я очень давно не садилась на лошадь, - призналась Дами. – Да и тот опыт, который был лет в четырнадцать – трудно назвать настоящим наездничеством. Меня просто катали на коне в парке аттракционов. - Может быть, попробуешь? После обеда, - сестра Джиёна пожала плечами, не зная, получится ли у неё. – Я буду рядом, покажу, научу. Поддержу. – И его рука, держащая её, подтверждала его слова. Он готов был стать её опорой. - С удовольствием, - сдалась Дами. Немного поразмыслив, она вновь решилась на вопросы: - Ты сказал, что не было компании… я понимаю, что дружбу завести трудно, когда становишься кем-то, сидящим очень высоко. Я знаю это по брату. Предательства всегда сопутствуют власти. Но… неужели за столько лет после развода… у тебя не появлялось… - Любовницы или спутницы? – помог ей Энди. – Я понимаю, что занятость при всем желании не бывает такой, чтобы нормальный мужчина не нашел время для удовольствий. Разумеется, у меня были женщины. Не много, но были. И серьёзный роман был. Около десяти лет назад. - Я не имею права требовать рассказать. – Дами взмахнула черными ресницами. – Но я хочу знать о тебе больше. И мне интересно, почему ты не женился ещё раз раньше. - На неё было совершено нападение, - прямо сказал Энди. Девушка вздрогнула. – Я не хотел бы пугать тебя, но ты должна знать, с чем имеешь дело. Поэтому я приставил к тебе охрану, поэтому не против людей, приставленных к тебе братом. Тот мой роман закончился именно из-за того, что она испугалась и не рискнула быть со мной. Человек, который едва её не убил, был найден мертвым, и кто был заказчиком – узнать не удалось, а поскольку сама по себе она не была связана с мафией, то стало ясно, что делалось это мне назло. Дами, - мужчина сжал её тонкие пальцы и, поднявшись со стула, подошёл к ней, поднеся её руку к губам и поцеловав. – Я согласился на этот брак в том числе потому, что поднять на тебя руку – это не только вызов мне, но и Дракону. Тот, кто захочет сделать нам плохо теперь, должен подумать дважды. Видишь, я не скрываю от тебя той корыстной стороны, что стояла за выбором невесты… Мне нужна была та, которую побоятся тронуть не только из-за меня, раз уж из-за меня однажды не побоялись. Прости, что подвергаю тебя тем опасности, береги себя и будь осторожна. Я не знал тебя, когда собирался рисковать своей нареченной, но уже сегодня я переживаю за тебя. - Всё будет хорошо, - кивнула Дами, не на шутку начав тревожиться за свою жизнь, но ещё больше за жизнь того, что её должен беречь. – Я не дам себя в обиду, и вокруг меня столько защитников – они тоже не дадут. - Да будет так, - Энди наклонился, поцеловав её в лоб. – Буду ждать прогулки после обеда. А сейчас мне нужно идти. - Разумеется, - понимающе отпустила его девушка и, переждав, когда шаги его стихнут за дверью, поднялась, чтобы направиться к себе в спальню. Запахнув халат поплотнее, она вышла. Сандо и Джин стояли по бокам от входа. Ей ничего не грозит, а если и грозит – неважно! Самое страшное – это разлука с Джином, а пока он рядом, она не боится ничего. Проводив Дами в её собственные покои, Джин остановился и, выдохнув, встал по стойке возле друга. Сандо чуть заметно кивнул ему, видя озабоченность на лице того. - Да ничего, просто очень сложно держать себя в руках. - Сначала всегда тяжело, а потом привыкаешь, и получается как бы само собой. – Сандо давно перестал проявлять какие-либо эмоции, и порой трудно было поверить, что это выдержка, а не подлинное отсутствие каких-либо чувств. - Последние лет пять я считал себя очень хладнокровным человеком, - Джин заметил торчащую ниточку на манжете, и педантично её убрал. – Но Цинхай мою кровь опять разгорячил. - Главное не закипи и не загорись, а быть раскаленным можно, ведь пока не тронут – не заметят. - Я начал догадываться, как остаться с Дами наедине. – Сандо предостерегающе повел бровью, предупреждая необдуманные авантюры. – Нет-нет, всё должно получиться. В смену Джексона и Марка, когда она выйдет на прогулку, я заранее войду в её комнату и спрячусь. Они ведь не заходят вместе с ней, а остаются здесь, как и мы. А после она вновь уведет их, под видом надобности куда-нибудь пройтись, и я выберусь наружу. - Если кто-нибудь заметит, что ты пробираешься в спальню госпожи Цинхая… - Меня казнят без суда и следствия, я в курсе. – Джин посмотрел на свои руки, чтобы на что-то отвлечься, но не отвлекся. – Но это невыносимо – смотреть, как она каждую ночь там… и идёт с утра… не несчастная, а спокойная и выдержанная, словно благоверная жена – его жена! Будто она уже не моя, ни телом, ни душой. - А ты предпочел бы видеть её несчастной? – спросил Сандо. - Нет. Но знать, что она может стать счастливой с другим, и полюбить его… думаешь просто вот так отпустить и пожелать счастья? Я хочу подарить ей счастье. – Зубы Джина скрипнули. – И ребенка. Это должен сделать я, не он. - Чертов докторишко, какие амбиции и эгоизм, - хмыкнул наёмник. – Забыл всё, чему учили в монастыре? - Если ты помнишь, меня оттуда досрочно выгнали, потому что я плохо усваивал знания. - Ничего, как настоящий друг, я тебе вобью их в голову, если слишком забудешься. - Ну, спасибо. – По коридору впереди шла горничная, появившись вдалеке, и молодые люди замолчали. Строить планы – это одно, а вот попытаться реализовать их – совсем другое. Солнце входило в зенит, и на эти минуты вся жизнь замирала. Сонное обитание и тишина сопровождались редким звоном хрусталя, из которого пили освежающую воду, шорохом шелка, плавным и осторожным, будто его тяжело несли на себе, переливом бамбуковых подвесок и китайских колокольчиков, оповещающих о малейших сквозняках. Никаких посторонних звуков, какие были бы, находись поместье в пределах города; машины не ездили под окнами, случайные прохожие не болтали возле подъезда, их телефоны не звонили в сумках, телевизоры не бубнили из форточек. Но вот полдень проходил и, решаясь пообедать, люди оживали, настраиваясь на приятный вечер. Энди не сам зашел за Дами, а послал к ней служанку, напомнившую, что через полчаса супруг будет ждать её возле конюшни. Вызванные китаянки принесли Дами подходящий для верховой езды костюм и широкополую шляпу, которая спасала бы от ещё довольно опасных лучей. За красоту здесь, как и по всей Азии, принималась белоликость, поэтому все дорожили, чтобы кожа лица не обгорела, не посмуглела и не покраснела. Одевшись, Дами прошествовала вниз, хотя ей всё равно понадобилось просить кого-то из служащих проводить её к стойлам, ведь она не знала, где они находятся. Ни о какой прогулке наедине речи, как выяснилось, не шло. Нет, естественно, босс клана синеозерных и его жена будут ехать в отдалении, чтобы их разговор никто не мог слышать, но вся свита и охрана оставалась на месте, следуя попятам. Всё так же сопровождаемая Джином и Сандо, Дами издалека заметила с дюжину людей, толпящихся подле Энди и конюшни, из которой конюхи поочередно выводили оседланных кобыл и жеребцов. Эмбер и Генри – племянники тут как тут, и сестры Чон… и Цянь, само собой. Дами всем улыбнулась, быстрее отворачиваясь и концентрируя внимание на Энди. Воспитанный в другом поколении, чем она, сохранивший в себе какие-то более старые традиции и приличия, мужчина, когда вокруг были посторонние – не слуги, с которыми не считались, а именно гости, родственники или знакомые того же уровня, - почти не касался Дами и считал проявление супружеской нежности при чужих глазах излишним. Подведя к жене смирную гнедую кобылу, Энди лишь расхваливал животное и поглаживал его, объясняя, абстрактно, в качестве пролога, что лошадь чувствует всадника, и с ней нужно найти общий язык, и что-то ещё, что неслось мимо ушей Дами, вдоль виска Энди смотревшей прямо в глаза Джину. Телохранителям тоже выделили коней, не могут же они оставить господ без присмотра? - … не давить на бока, - повествовал мужчина, - это заставит её прибавить ходу… - Дами моргнула, выходя из очарования любимых очей, и закивала, когда к её мужу подбежал человек из синеозерных и что-то зашептал ему рядом с ухом. Энди нахмурился. – Это срочно? - Дело может быть сорвано, вы сами понимаете, - поклонился человек в костюме. - Что ж… - явно огорченно решил для себя Энди. – Ладно. – Он повернулся к Дами, с жалостью посмотрев на разрушенную идиллию досуга. – Прости, опять дела… мы обязательно покатаемся вдвоём. Но не стану лишать тебя этой радости сейчас… - Нет-нет, если ты не можешь, то и я… - собралась отступать от кобылы Дами. Муж придержал её за локоть. - Езжай, развейся. Не надо всё время сидеть в доме. - Но если ты не будешь меня подстраховывать… - Есть человек, рядом с которым ничего не может быть страшно, - Энди поднес губы к самому её ушку. – Потому что страшней этого человека ещё не изобрели. Но ты его не бойся. – Супруг обернулся и поманил рукой молодого мужчину с коварным профилем и хищным изгибом бровей. – Николас, прошу тебя, присмотри за моей Дами. - Будет исполнено, Энди, - красиво, но без пресмыкания, согнул спину тот, подавая руку Дами, чтобы помочь ей забраться в седло. Она посомневалась, прежде чем вложить свою ладонь. Муж одобряюще улыбнулся и ушёл следом за вызвавшим его человеком. Все остальные тоже стали забираться на лошадей. Сандо запрыгнул на своего жеребца умело, ему не раз и не два приходилось совершать длительные переезды на этих животных, и наездник из него был столь же умелый, как и воин. Джин старался держаться, не отставая, но ему практики не хватало. Каким-то образом рядом с ними опять очутились Цянь и Николь, две такие разные сестры, что об их родственной связи никогда бы и не подумалось. Цянь была предельно женственной, с изящными формами, вся из грации и неспешности, среднего роста, но благодаря точеной стройности казалась выше, а Николь, резкая, плоская и быстрая, что в словах, что в действии, была ниже её на добрую половину головы, к тому же высветляла волосы, становясь полной противоположностью старшей сестры. - Ну что, господа стражники, привыкаете к нашим климатическим условиям? – насмешливо поравнялась Николь с мужчинами со стороны Сандо. На ней была бейсболка, из заднего отверстия которой развевались собранные в хвост светлые волосы. По левую руку от Джина их нагнала Цянь, в такой же объемной шляпе, что и на Дами. Поля её создавали достаточно тени не только для лица, но даже для груди и плеч. - Как по мне, - отвечал Джин, чтобы не было неловкости. – Дышится легче, чем в Сеуле. - У вас такой приятный акцент, - улыбнулась ему Вики. – Вы бывали прежде в Китае? - Несколько раз, но в Восточном: Шаньдун, Хэнань, Хубэй. - И как, по-вашему, мы сильно отличаемся от восточных провинций? - Конечно, вы намного западнее, - вежливо улыбнулся Джин, и девушка ответила ему тем же. - А ты предпочитаешь молчать? – обратилась Николь прямо к Сандо, и он ещё раз подтвердил её предположение – промолчал. – Боишься прослыть глупеньким, если откроешь рот? – Поставив под сомнение умственные способности наёмника, дочь Великого Китайца ничего не добилась. Брюнет продолжал степенно покачиваться на жеребце, держа спину ровно, взгляд прямо, губы поджато, что вовсе не показывало его напряженность – они у него всегда были в выражении скверно-предупреждающего настроения. – Игнорирование – первый показатель того, что ты не знаешь, что ответить. – Сандо лениво повернул к ней голову, смерив равнодушным взором. - Или не вижу надобности этого делать. – И он отвернулся вновь. Джин тоже перестал отрывать внимание от спины Дами, поскольку к ней подъехал Хангён, тот самый, что заявил о своей фонтанирующей любви к женщинам и, поскольку разговора впереди было не слышно, стоматолог силился понять по жестам, о чем примерно идёт разговор. - Нас, кажется, так и не представили, - знакомился тем временем Хангён, пустив коня шаг в шаг с лошадью Дами. Новая госпожа Цинхая не могла подтвердить или опровергнуть что-либо связанное с представлениями: перед ней прошло слишком много впервые виденных лиц, а она была в таком состоянии в день свадьбы, что ничего толком не понимала, и не запомнила. – Меня зовут Хангён, я четвертый сын Отца Чана. Можно сказать, мы с вами теперь соседи, - радушно посмеялся он, подразумевая географическое расположение районов, после чего указал на Николаса, с прищуром следящего за разговором. – А он третий сын, мой старший брат. Скажите, ну разве мы похожи хоть немного? – Дами посмотрела туда-сюда, то налево, то направо, сравнивая лица, после чего растеряно покачала головой. - Нет, вы совершенно разные… все дети вашего отца, кого я видела, друг на друга не похожи… - У кого матери разные, - дополнил Николас. – Родные по обоим родителям вполне похожи. - И… сколько на двенадцать детей приходится матерей? – пытаясь быть тактичной, спросила Дами. - Девять. Хотя отец утверждает, что может знать далеко не обо всех своих детях… ну и, естественно, наши матери – не все женщины нашего отца. Старик любвеобилен, и я весь в него, - подмигнул ей Хангён по-свойски. - В таком случае, продолжительные беседы с вами вредят женской репутации? – кокетливо намекнула Дами. Бабник – это хорошо. Обычно такие типы болтливы, несдержанны, и через них можно получить кое-какую информацию. - Что вы, что вы! Я безвреден. - И всё же, новобрачной, пожалуй, следует держаться себе подобных. – Совладав с помощью Николаса и его советов с поводом и уздой, Дами смогла направить кобылу чуть в сторону и, найдя в свите Джессику, сделала так, чтобы поравняться с той и начать непринужденную отвлеченную полемику об озере, горах, погоде и музыке. Джин умиротворенно выдохнул, увидев, что Хангён был покинут и вынужден ехать в одиночестве. Николас замедлился и, приотстав, оказался возле Сандо, которого неохотно оставила в покое Николь, не добившись никакой реакции на себя. - Во сколько сегодня заканчивается ваша смена? – поинтересовался он. - Перед ужином. - Разомнемся на заднем дворе? Пока все будут ужинать, чтобы не привлечь внимания. - С удовольствием. Оружие? - Боевые палки. – Бывший и настоящий наёмники кивнули друг другу и снова разъехались. Джин всё слышал и хотел сказать что-нибудь вроде: «Зачем тебе это нужно?», но с ним бок о бок всё ещё ехала Цянь, и он не мог продемонстрировать свою дружбу с напарником. Они с Сандо удачно изображали совершенно чужих друг другу людей. Однако товарищ был прав и, похоже, самая красивая дочь Большого Босса тянется к его обществу. Только ему-то с ним что делать? Благо, поведение Цянь было настолько вышколенным и этичным, что страдать, как от напора Николь, не приходилось. Дами тем временем аккуратно подвела диалог к прошлому, воспоминаниям и слухам, наблюдая за Джессикой. - Я так мало знаю обо всём здесь, даже об Энди! Кажется, он до сих пор очень сокрушается о своём сыне, а я не в состоянии нормально утешить его, ведь не осведомлена ни о чем, и не имею не малейшего понятия о том, каким был его сын… - Лицо собеседницы не выказало соболезнования, и как-то нахмурилось, когда Дами упомянула Энди. Что это такое с несчастной невестой? – Вы знали его, кажется? - Мы любили друг друга, - четко и ясно сообщила Джессика. Её глаза посмотрели на жену главаря синеозерных с вкрадчивостью, как будто оценивая, стоит ли развивать эту тему вообще? - Вот как? Так вот кто его невеста? Я слышала, что она у него была, но не знала… - Да, он встречался именно со мной, - подтвердила девушка. - Тогда и вы примите мои соболезнования, я знаю, что ими не вернуть покойного, но иногда становится легче, когда поговоришь о ком-то, кого больше нет. Энди, наверное, любит общаться с друзьями своего сына? С кем он дружил? – Дами обвела взглядом всадников, как бы требуя указать ей пальцем, кто из всех был доверенным и приближенным к покойному? Джессика враждебно покосилась на неё и, постаравшись выдерживать миролюбивый тон, промолвила: - От его ближайших друзей избавились ещё до того, как избавились от него самого. – Что? Вот так просто? Джессика считает, что он убит, а не стал жертвой несчастного случая? - То есть, вы хотите сказать… - Я ничего не хочу сказать. Я только знаю, что его лучший друг был убит за год до того, а второй друг исчез за полгода до смерти моего любимого… - Джессика шмыгнула носом, отводя лицо. Что бы она ни подразумевала и ни думала, было похоже на то, что она боится заявлять о подозрениях прямо. – Простите, - и она отъехала к сестре, ворковавшей с Генри, племянником Энди. Тучи сгущаются… в узком кругу есть люди, которые открыто не верят в несчастный случай. Но кого тогда Джессика считает виноватым, убийцей? Генри? Для того чтобы его разоблачить, её сестра решила закрутить с ним роман? Ради мести? Как бы вырвать у них признание? Для этого нужно завоевать доверие. Дами необходимо услышать их кандидата в заказчики, потому что для собственного складывания картинки у неё нет ничего, она не жила здесь и не знала никого. Только свидетели событий в силах предоставить улики или обоснованные обвинения. Сумерки одарили всех долгожданным спасением от солнца. Кавалькада вернулась незадолго до них, и вот, когда часы пробили время ужина и охранники Дами поменялись на Джексона и Марка, Сандо поспешил на задний двор. Профессиональный интерес подогревал его, лишенного каких-либо амбиций, в которых он упрекнул Джина. Вольному брату на самом деле было плевать, победит он сегодня или нет, ему просто нужно знать, насколько высок его уровень, насколько высок уровень соперника, чтобы чувствовать свои недоработки, знать слабости того, кто однажды может оказаться врагом. Это всё рассматривалось им с точки зрения развития мастерства, и ничего более. Николас уже ждал в темнеющем воздухе площадки. Улыбнувшись явившемуся, он бросил ему длинную бамбуковую палку и, не откладывая ни секунды, молодые люди сошлись в схватке. Стук дерева о дерево быстро наполнил пространство ощущением вырубки леса. Методично, как топор дровосека, удары звонко разносились между мужчинами. Первые минуты пошли, как разогрев. Прощупывая друг друга и прилаживаясь, прежние соратники, а нынче неблизкие знакомые, Сандо и Николас кружили по щебневому настилу, падение на который будет болезненным, в отличие от привычных песчаных арен для занятий, но таковой тут не нашлось. Младший воин решился на активную атаку первым. Многие бойцы считают, что это плохая тактика, однако Николас когда-то придерживался такой же. Но время прошло, и манера старшего изменилась. Он предпочел приманивать и заманивать, отбивать нападения, пока не поймёт до конца, что же следует ждать от противника? Сандо замедлился и перестал лезть на рожон. Они вновь перешли на позиционный бой, примеряясь палками. Несколько раз конец одной достал плеча Николаса, несколько раз конец другой коснулся плеча и бедра Сандо. Азарт усиливался. Тем было проще, что подобное тренировочное оружие не могло покалечить, и выносливые мужчины могли себя никак не сдерживать, пробуя силы. Сандо попробовал налететь ещё раз, но Николас успешно перекинул его через себя, закрывшись палкой. Кореец быстро развернулся и сшиб китайца с ног. Тот моментально поднялся и, наконец, сам пошёл вперед. Его руки задвигались так быстро и ловко, что Сандо пришлось здорово напрячься, успевая отводить удары. А они сыпались градом. Умудрившись как-то огреть Николаса по спине, молодой человек изрядно попотел, дивясь и восхищаясь умениями противника. Бывший вольный брат явно не терял времени даром, и его подготовка не только не стала хуже, но улучшилась. Палки закрутились в воздухе, ища лазейку для одоления конкурента. Не переборов силой, перестав давить, Николас подпрыгнул и, переместившись резко в бок, подкосил Сандо, сумев грохнуть оружием так, что золотого развернуло на восемьдесят градусов. Пользуясь этим, Николас тотчас повторил удар, перенеся его на руки, выбил палку у Сандо и, обезоруженного, свалил с ног. Затем последовало угрожающее поднесение тупого конца палки к горлу младшего, которому старший указал тем, что он повержен. Удивленный, но не совсем уж растерянный, Сандо с уважением посмотрел на Николаса, хоть и снизу вверх, лежа на лопатках, но не чувствуя себя раздавленным. Третий сын Большого Босса вдруг просиял, торжественно и лукаво, хотя все те полчаса, что они дрались, на лице его не менялась непроницаемая маска убийцы. - Кажется, я всё ещё первый? - Честь быть побежденным таким воином, - признал Сандо. Николас протянул ему ладонь, которую приняли без раздумий, и помог подняться. Отряхиваясь, проигравший не обращал внимание на ссадины на локтях и руках. На Николасе они тоже имелись. Но когда Сандо хотел спросить, в какой школе боевых искусств занимался с тех пор изгнанный брат (некоторые приёмы показались ему совершенно незнакомыми), откуда-то сбоку раздались аплодисменты. Сандо посмотрел на источник звука, и увидел Николь. - Я так и знала, что ты никогда не одолеешь моего брата. - Сестренка, почему ты не на ужине? – вытер со лба пот, откинув волосы, Николас. - Я не могла такого пропустить. А поесть я всегда успею. Вот хоть бы сейчас, - наградив Сандо выражением верховенства и преобладания, которого не выказал даже сам победитель, девушка, чувствуя неведомое превосходство, испарилась с площадки. Наёмник вздохнул, начиная очевидно понимать, что эта девица его хочет, только вряд ли заявит об этом напрямую. Что ж, а ему как-то нет дела до намеков и призывов, у него дел хватает, так что девочка может гулять, и не беспокоить его. Куда важнее сейчас было сделать всё возможное, чтобы догнать и перегнать Николаса в боевом могуществе. Сандо знал, что не успокоится, пока не добьётся этого. Раньше было несколько человек, кто мог его побить, но потом он однозначно превзошел Чимина, затем Хосока, следом всё братство Утёса богов, после того, как оттуда выгнали Тсе. Побеждал он и мастера Хана, но тому уже немало лет, поэтому не считается, а вот Лео, своего второго учителя, никогда не побеждал. А теперь ещё и Николас, всё-таки непревзойденный. Нет, так дело не пойдёт. - Надо бы как-нибудь повторить, - дружелюбно предложил Сандо. - Не откажусь, - принял это китаец, и они разошлись. Джин, как и мечтал, ушёл попытать счастье, проникнув в спальню Дами, пока никого возле неё нет. Оставшись один, Сандо развалился в кресле, съев лишь половину ужина, и воспроизводил в голове драку. Каждый маневр запечатлелся в нем в подробностях. Все ошибки выделялись, вырабатывалась новая стратегия, но для неё всё равно нужно дополнительно позаниматься, применить немножко другую технику… А если и Николас перестроится? Определенно, он способен действовать по-разному, половина его мощи в непредсказуемости, а для ликвидации непредсказуемого врага развивается бойцовская интуиция – очень сложное занятие. Требует едва ли не подмечать каждый вздох, одну десятую миллиметра сдвига движений, содержание взгляда. У Сандо был зоркий глаз, и даже очень, он привык видеть задуманное в бою насквозь, разоблачать, но Николас… сложный случай. Против него только хитростью. Ручка повернулась и дверь открылась. Сандо повернул голову ко входу, собираясь пошутить над Джином, что тот слишком быстро вернулся, но в проходе появилась Николь. Не мешкая, она прикрыла за собой и прошла внутрь. Сандо не снизошел до того, чтобы сделать замечание, вроде «а постучать?», «а спросить разрешения?». Он просто уставился на её лицо и, никак не меняясь в своём, пронаблюдал, как она подошла к нему. Ехидная и довольная. Николь наивно ждала, что молодой человек возмутится, первым вступит в пререкания. Но он, зная кое-какие поведенческие тонкости и в таких делах, несокрушимо продолжал молчать, давая возможность девушке разоблачать себя самостоятельно. Редкая женщина способна утаить что-то, когда её вообще не спрашивают. Подождав недолго, Николь осознала, что молчанка не прекратится. Однако победа брата создавала ощущение защищенности, какое присутствовало в её жизни всегда. Натянуто улыбаясь, блондинка вдруг опустилась, и не куда-нибудь, а на колени к Сандо, чьи ноги были вытянуты перед собой. Надеясь вывести его из себя хотя бы наглостью, Николь и тут просчиталась. Посмотрев на приземлившуюся на него худую попку, Сандо поднял от неё взгляд по туловищу к напористым глазкам, переплёл пальцы на солнечном сплетении и чуть-чуть приподнял брови. - Пришла пожалеть проигравшего, - хмыкнула она, некоторое время не зная, куда деть руки, поэтому держа их скрещенными на груди. - И как? Очень жалко? – безэмоционально спросил Сандо. - Я надеялась, что брат отходит тебя сильнее. Он тебя ранил хоть немного? - Если найдёшь на мне хоть одну рану, я разрешу тебе её зализать, - жёстко улыбнулся наёмник. Руки Николь слетели с её груди, сжавшись в кулаки, дыхание участилось. Он подергал ногами, из-за чего девушка несколько раз подпрыгнула, как на лошади. Но не слезла. – Удобно? - Мне - да, а тебе? - Я бы сказал, что костлявые задницы несколько упираются своими костями… - Не успел он договорить, как Николь встала, уже пыхтя, а не дыша, и грозя задохнуться. – Но если эта задница хочет предложить мне несколько минут удовольствия, то я готов пересмотреть своё отношение к ней. - Предлагать что-то неудачнику? – девушка злорадно хохотнула. – Я сплю только с победителями… - Если учесть, что Николас не проигрывал с тех пор, как тебе исполнилось лет двенадцать, то ты до сих пор вообще ни с кем не спала. - Может, я подразумевала не только победы в драках? – ощетинилась Николь, не обрадованная тому, что принята за девственницу. Ей хотелось бы производить впечатление раскованной и дерзкой, которой палец в рот не клади. - Всё может быть, не сомневаюсь, победители дворовых чемпионатов по шашкам превосходные любовники, - поглумился над логически вытекающими выводами Сандо. - Получше, чем ты, уж наверняка. – Но его не задело и это. Николь уставилась сверху вниз в черные нечитаемые глаза, желая увидеть там хоть что-нибудь, хоть какой-нибудь проблеск интереса, страсти, похоти. Ничего. Он не то ждал, когда она уйдёт, не то смотрел сквозь, и она ему вообще не мешала. Но она была сестрой своего несокрушимого брата, и не собиралась позорить его тем, что сама будет уступать кому бы то ни было. Наклонившись, Николь расставила руки по сторонам от Сандо, упершись о подлокотники и, поднеся своё лицо к его, не закрывая век, прижала свои губы к его губам. Наёмник даже не дернулся. Всё так же, не меняя положения с переплетёнными на животе пальцами, он следил в упор за её махинациями. Его губы не шевелились, не смыкались и не размыкались. Николь обхватила их своими устами, завладев верхней губой, потом нижней, чуть оттянула её. Сандо даже не развел рук, чтобы привлечь её к себе. Он ничего не делал. Девушка закрыла глаза и, вновь впившись в рот мужчины, провела между его губами языком. Никакой реакции, всё равно, что с манекеном. Разве что слаще и приятнее. Разъярившись, Николь оттолкнулась и, выпрямившись, открыла веки. – Импотент! - А какого эффекта ты ждала от поцелуя? - Дело в тебе, а не в поцелуе. Ты робот для убийств и выполнения заданий. Хорошо, что Николас ушёл от вас раньше, не дожив до такого состояния. - Если быть точными – его выгнали. - Какая разница?! Зато он человек, и замечает хоть что-то, кроме денег, мордобоев и потолка, который тебя так интригует! – Сандо улыбнулся. Как же он задевает самолюбие этой крошки! Любопытно, она так капризна и всегда ведёт себя подобным образом, или впервые прониклась симпатией к мужчине и совершенно не знает, как её проявить, считая, что должна быть вот такой грубой, прямой и уверенной? Может, потому и строит из себя такую уверенную, что полна неуверенности? Нет, всё-таки девственница она, или нет? - У тебя под губой справа маленькая родинка, когда ты злишься, у тебя глаза светлеют, а не темнеют, когда ты знаешь, что неправа, то убыстряешь окончания слов; идя сюда, ты воспользовалась духами. Они мужские, чтобы придавать тебе уверенности, иногда ты подкладываешь в обувь стельки, чтобы казаться выше, ты обожествляешь Цянь, потому что она красива, и завидуешь ей, но по-доброму, а к брату иногда испытываешь нездоровое желание, которого сама стыдишься, но на самом деле ты просто возвела его в ранг кумира, меряя по нему всех мужчин. – Ошарашенная Николь отступила на шаг, не веря, что Сандо так внимательно наблюдал за ней и проанализировал. – Так что же, я недостаточно замечаю что-либо? - Ты наговорил наобум всякой правдоподобной всячины, половина из которой… - А трахаться ты любишь без презерватива. - Что за бред?! Вот и доказательство, что ты несёшь чушь, потому что этого… Потому что… Потому… - Любишь с презервативом? - Нет, просто… потому что… - Потому что ты ещё ни с кем не трахалась. Спасибо, я получил ответ – ты девственница. Если бы у тебя был хоть какой-нибудь опыт, ты бы определилась «да» или «нет», а так ты сама не знаешь, что бы тебе понравилось, потому что ничего не пробовала. - Мало тебя Николас избил! – рявкнула Николь и, развернувшись, хлопнула дверью. Сандо устало покачал головой. Что за напасть? Ещё не хватало влюбленной мегеры, чей характер сквернеет потому, что она никак не избавится от целомудрия, и, о ужас, она подумывает избавиться от него с его - Сандо, помощью. Будь она уже бывалой дамой, он бы удовлетворил её (и себя), и разбежались бы, но так… А может это Николас так следит за её моральным обликом, что она при всём своём? Тем более тогда надо исчерпать её симпатию. А как? Сделать вид, что крутит с другой шашни! А кто тут есть из других? Цянь? Темная лошадка, лучше не надо. Джессика, Кристал или Эмбер. Выбор не велик, но ведь нужно лишь сделать вид, и Николь отстанет. Едва подумав о том, что придётся ломать комедию, Сандо сразу же отсек этот вариант. К черту, он не артист жанра мелодрамы. Хочет бегать за ним и приставать – пусть бегает и пристаёт, он будет игнорировать, но не ввяжется в роман, хоть бы и фальшивый. У него здесь другая задача – безопасность Дами и Джина, и некогда заниматься разведением мостов и переключением стрелок. И к слову о Джине, где же он застрял?