Империя. Цинхай.

Энди и Дами вернулись под розовым крылом заката, тонкими перьями облаков, пылающих от солнца, протянувшимся по небу восхитительно сочного цвета кюрасао. Джин видел, как они шли по центральной дорожке от высадившей их черной машины с охраной. Щебень шуршал под их ногами, заглушая и без того тихий разговор супругов. Она держала мужа под руку, смущенно улыбаясь и больше слушая, чем болтая. Дами вообще была не из тех, кто много говорил, особенно когда в наличии имелось секретное задание искать информацию, а не распространять её. Джин отошёл от окна, что выходило на парадный двор, и побрел в их с Сандо комнату, зная, что за ними скоро наверняка явятся слуги, призывая заступить на свой пост. Ночной. У дверей спальни Энди Лау, за которыми он заберется на молодую жену. Джина стала сжимать одежда, горло сдавило, дыхание сперло, и состояние было тяжело больного человека, хотя ещё секунду назад он чувствовал себя превосходно. Лихорадка, спазмы, судороги от нервов. Невыносимо, невыносимо! Дами должна быть с ним, принадлежать ему, растворяться на простынях под ним, вдавленная в матрас тяжестью его тела. От воображаемых картин, где они сливаются вместе, Джину стало ещё хуже и он, как подкошенный, рухнул на кресло, закрыв глаза и накрыв лицо ладонью. Таким его и нашёл Сандо, пришедший из спортзала, в котором проводил всё свободное время. - Я видел господ Цинхая, они вернулись… - Я знаю, - пробормотал стоматолог. - Что с тобой? - Хочу убивать. - А вид такой, будто хочешь умереть сам. Но твоя версия намного лучше. Хвалю. – Сандо опустился напротив. - Да, только я не могу никого убить, потому что это испортит всем все дела. И погубит всех нас. - Но итог, конечная цель, разве не в том, чтобы избавиться от неугодных? – Горящие глаза Сандо, потухающие лишь тогда, когда он думал о прошлом или не желал вникать в настоящее, подогрели надежду Джина. – Я тоже когда-то не хотел ничего, кроме как убить одного человека. Я ждал так мучительно, что почти разуверился, а смогу ли и сделаю ли это? Я шёл к этому пять лет, Джин. Не месяц, не два, не мгновенной вспышкой ярости, как у тебя сейчас. Я пять лет жил одним единственным убийством. И совершил его. – Сандо уверенно поймал взгляд соратника и заставил смотреть на себя. – Нет недостижимого, если всё делаешь правильно, и не отвлекаешься на мишуру. - Я знаю, но… возможно, тебе было бы труднее, если бы человек, ради которого ты это делал, был бы жив, а не мертв, - предположил Джин, и Сандо задумался, откинувшись на спинку. – Мне нужно пройтись и привести мысли в порядок, - извинился мужчина и, поднявшись, вышел в коридор. Сидеть на месте трудно, потому что найти своё невозможно, ведь его место, принадлежащее ему, занято другим. Сокджин завел руки за спину и типичной докторской походкой стал измерять шагами дворец главы синеозерных. Они жили здесь уже который день, и всё равно, если не следить, куда идешь, можно было заплутать и потеряться. Постройка не имела правильной формы, как это обычно бывает: середина и два флигеля, выдающихся вперед, или простой угол из двух линий, или две параллельных части, соединенные переходом в центре, образовывающие букву Н. Нет, дом Энди напоминал китайский иероглиф. От главного, трехэтажного квадратного строения, в одну сторону уходили три ветки в два этажа, а в другую такие же, но тоже трехэтажные, при этом на концах соединенные общей двухэтажной галереей. В этом и состояла главная загвоздка при поиске входов и выходов: если забывал, в какую из сторон ушёл, то пока не доходил до конца не мог узнать, попадёшь в тупик или круговое движение. При этом на уровне первого этажа было несколько несимметричных пристроек для служебных и хозяйственных нужд. Зачем строился этот критский лабиринт, если жили в нем изначально лишь Энди с сыном, Джин понять не мог. Куда им столько помещений? Держать осаду? Запутывать проникших внутрь врагов? Услышав впереди шаги, мужчина остановился и, по привычке воина и лазутчика, отступил в нишу за полуколонной, скрывавшую дверцу к лестнице для слуг. Раздался голос говорившего по телефону Энди, он решал какие-то финансовые дела и отдавал приказания. Джин увидел его, вышедшего из-за угла, взявшегося за ручку двери в какую-то комнату, отворившего её и вошедшего туда. Значит, Дами сейчас одна? У себя? Не шанс ли это?.. Почти покинув своё укрытие, Джин услышал ещё одни шаги, но отчетливый цокот выдал в них женскую поступь, заставившую мужчину остаться, где стоял. Не прошло и десяти секунд, как из-за поворота появилась Цянь. Не оглядываясь, не уверяясь, что их никто не поймает с поличным, она постучала тихонько по дереву. Изнутри раздалось какое-то слово, Джин не расслышал. Девушка открыла комнату и, на выдохе произнеся «Энди!», скользнула внутрь, закрыв за собой. Проследивший эту сцену стоматолог, сжав кулаки, некоторое время не мог поверить глазам и прийти в себя. Ему точно не померещилось, но, может, он надумывает лишнего? Мало ли какие дела могут быть у этих двоих? Вики оставалась за хозяйку на весь день, она могла сообщать Энди, что угодно. Но чтобы удостовериться в своих подозрениях, Джин остался ждать, сколько времени займёт их встреча с глазу на глаз? Ненавидя их уже за то, что вынужденная слежка мешает бежать к Дами, мужчина стойко ждал, считая в голове минуты. А они всё текли и текли, превращая деловую встречу в интимное свидание. Чем они там занимаются? Беседуют? Стоило признать, никаких компрометирующих звуков до Джина не долетало, но оправдывает ли это Энди? У него свежеиспеченная супруга неподалеку, а он уединяется с бывшей невестой, которая ему изменила? Прошло не менее получаса, за которые ноги и спина у Джина занемели, превратив его в неповоротливую развалину. Дверь открылась и Цянь, выходя, кивала что-то говорящему ей вслед Энди, а сама, тем временем, поправляла макияж, длинными пальцами водя под глазами, по ресницам, как если бы осыпалась тушь или размазались стрелки. Ей не хватало только жестов, приводящих в порядок прическу – волосы всё так же идеально покоились вокруг головы, не нарушив степенного облика красавицы. Сокджину всё сделалось очевидным. Если он чего-то не увидел, то дофантазировал, нарисовав вероломную измену и наперед оправдав любые связи Дами с собой. Стоит ли ей говорить о том, что он видел? Нет, пока лучше ещё понаблюдать. И если эти двое попадутся ему ещё раз… Нет, Энди, конечно, ему не по зубам, но что, если дать знать Вики о том, что ему известно об их не закончившихся отношениях? Сумеет ли Дами победить её и вышвырнуть из дворца, надавив на супруга, или любовь Энди до сих пор так слепа, что он заступится скорее за роскошную, но порочную Цянь? Не так уж и неправа была за обедом Джессика. Что касается заступника – Хангёна, то разве от ловеласа и первого женолюбца Синьцзяна нужно ждать других привязанностей? Рыбак рыбака… Джин постарался не запутаться и, вычислив интуитивно, как пойти так, чтобы столкнуться с Цянь, в темпе покинул своё подобие флеши. Через три поворота девушка действительно обнаружилась, идущая ему навстречу. Она была в своих, судя по выражению лица и складке на лбу, не очень веселых думах, но заметив постороннего просияла, расправив плечи и доброжелательно поглядывая, собираясь пройти мимо. Что её заботило под этой маской? - Прекрасная Вики, - сделал остановку, поравнявшись с ней, Джин. – Ужин был чудесен. - Это заслуга кухарки, - соблюдая приличия, отвергла она комплимент. - Но меню, несомненно, изобретено вами. Жаль, что сами вы не присутствовали. – После обеда и выходки Джессики, естественно, оставшаяся за хозяйку не захотела ещё одного скандала, поэтому не пришла, избавляя гостей от неприятных склок. Но не пришла и Джессика, так что трапеза прошла вдвойне мирно. – Было скучно, - подольстил Джин, подумав, что если Цянь обладает властью над Энди, то неплохо было бы иметь влияние на неё. Сможет ли он, как прежде, одурманить женщину, тем более что, Сандо утверждает, Виктория на него так и смотрит? - Полноте вам! Здесь, просто-напросто, всегда скучно, - смогла она посмеяться уже без притворства. На внешних уголках глаз всё-таки лежали следы влаги, и Джин не преминул их заметить: - Что такое? Вы плакали? – Цянь готова была смутиться и отклонить лицо в тень, но вовремя собралась и осталась стоять, как есть. - Мы – женщины, создания очень чувствительные и нежные. Иногда плачем без причины. Сердце просит, и мы плачем. – «Особенно, когда любимый мужчина женится на другой? Но зачем же ты ему сама изменила ещё до этого? Слабость?» - рассуждал мужчина. - Сердце просит, когда оно задето, или ему чего-то не хватает. Не обидел ли вас кто-то? - Кто посмеет? – повела плечами Цянь. – Если женскому сердцу чего-то и не хватает всегда, то это любви, а я любимая дочь самого Отца Чана, о какой же недостаче может идти речь? - Да, я слышал, что из всех дочерей он предпочитает вас, - солгал Джин. Он впервые об этом узнал только что, от неё. Если она не сочиняет. – Почему? Вы его первая дочь после сыновей? - И это тоже, но скорее... – Взгляд Вики стал блуждать, теряя интерес к этому разговору. Она явно никак не могла отвлечься от чего-то, что творилось в её душе. Но она была сильной и волевой личностью, что читалось по каждому слову и поступку, поэтому вырвалась из пут некой проблемы и посмотрела на Джина. – Я седьмая по счету. Отец всегда был суеверным и мнительным человеком, а семь – его счастливое число, приносящее ему удачу. Не берусь утверждать, но, может быть, дело в этом? Как вы думаете, достаточная причина? - Чтобы полюбить вас больше, чем кого-то другого, причины вряд ли вообще нужны, - впился ей в глаза Джин своими с такой страстью, ёрзавшей на низком старте в его голосе, что к Цянь вернулась та её надменная великолепная улыбка, которая превращала её в царицу Западного Китая. - Не играйте с моими чувствами, милый страж, - она вновь еле-еле тронула его локоть, как сделала однажды, проходя мимо. – С них достаточно испытаний. Надломленные, беспечного отношения они не выдержат. - Боюсь, что если я и в игре, то правила назначаете вы, и пропадать мне. – Вики оценивающе его разглядывала, не уходя дальше лица и плеч. Потом, полная шарма и грации, пожелала спокойной ночи и двинулась восвояси. Джина и Сандо позвали к полуночи. Они заняли свой пост и пропустили между собой, в двери опочивальни, Энди, засидевшегося в кабинете. Джин сжал кулаки и едва не бросился на него, чтобы не дать ему приблизиться к Дами, но сверхусилием выстоял, остолбенев, уговаривая себя, что всё пройдёт, что он ничего не видит и не слышит. Его возлюбленная знала, кто стоит в нескольких метрах от неё, поэтому, разделив с мужем ложе, изобразила очередное смущение и кусала подушку, чтобы не проронить и звука. Исполнив супружеский долг, ощущая Джина так близко, всего лишь за дверью, она легла спиной к Энди, который ещё целовал её плечо и, умудрившись не заплакать, смотрела в темноту не меньше часа, прежде чем уснуть. Мучительное же бодрствование Джина длилось до восьми утра, когда на смену пришли Марк и Джексон. Сорвавшись в коридор прочь, Джин метался как лев, между стенами, но быстро опомнился. Сандо брел позади, приглядывая, чтобы никто не увидел этих немых заламываний кулаков над головой и размахиваний ими, в угрозах невидимому, но вполне конкретному сопернику. Золоченые панджары, отгораживающие некоторые комнатки или выходы на балконы, могли позволить кому-нибудь смотреть из-за них, оставаясь незамеченными. Джин уже почти дошёл до их спальни, когда понял, что не выдержит несколько часов не поговорить с Дами, не обнять её. Она ведь всегда с утра встаёт и идёт к себе в спальню, где одевается. Значит, ему стоит проскользнуть теперь туда, притаиться и дождаться её. Объяснив шепотом задуманное Сандо, мужчина покрался в запретные для него стены. Не обнаружив служанок и тщательно всё проверив, Джин приоткрыл дверь, осторожно заглянув внутрь. Пусто, никого. Прошмыгнув под кровать, Джин, обладающий чутким сном и слухом, закрыл глаза. Дами, выспавшаяся по количеству часов, но всё равно разбитая из-за морального состояния, покинула брачный альков после Энди и, сопровождаемая китайскими юношами, дошла до своей комнаты. Её рука легла на ручку двери. - Госпожа, - остановил её Марк. – Позволите? – Он взялся вместо неё и стал открывать дверцу. Дами хорошо помнила о планах Джина, прокрадываться к ней, пока никого нет, поэтому сердце её пронзило сотней холодных игл. - К чему такие предосторожности, Марк?! – беззаботно воскликнула она, вмиг взбодрившись. – Я в своём доме, здесь повсюду охрана! – Но молодой человек всё равно сунул голову в спальню, оглядел её и, подождав несколько секунд, пропустил Дами вперед. - Простите госпожа, это наш долг. Всё должно быть проверено наверняка. - Ты слишком усердствуешь, - улыбнулась она ему и поспешила закрыть перед его носом дверь, развернувшись к ней спиной. Господи, что за досужий парень! Из-под кровати показался Джин. Дами повернула замок изнутри. - Я знала, я чувствовала! – одними губами произнесла она. Джин поймал её протянутые руки, но она, не останавливаясь, проскочила мимо, к задней двери, ведущей в комнаты служанок и горничных, закрыла и её, щелкнув щеколдой, метнулась к окну, убеждаясь, что шторы плотно закрывают комнату, и нет просветов. - Я думал, что сойду с ума, Дами! – привлек её к себе Джин, сгребая безразборчиво, лишь бы прижать к себе, целуя волосы, затылок, висок, лоб, развернув к себе и блуждая по её лицу губами. – Любимая, любимая, любимая… - Джин, мне никогда не было так плохо, Господи, я хотела умереть… прости меня, Джин, что я… я не хочу его, пойми, я люблю только тебя… - Дами впилась в него поцелуем, вжалась в него, крепко обхватила, чуть не рыдая. - Молчи, ни слова об этом! Я был в аду, но сейчас распахнулись двери рая. – Мужчина потянул с девушки халат, моментально упавший на пол потоком синего шелка. Дами, ещё недавно чуравшаяся той быстроты, с которой Джин призывал её менять постели, плевала на это. Ночь была слишком тяжела и невыносима. Терпимая, когда её брачные обязанности охраняли Джексон и Марк, в этот раз она превратилась в пытку. - Возьми меня, возьми, дай забыть, что я была не твоя! – Под халатом у Дами ничего не оказалось и Джин, ослепленный возбуждением и желанием, подхватил её под бедра и, подняв, посадил на себя, стоявшего пока одетым. Дами сцепила ноги на его пояснице, обвив шею сильной хваткой. Их губы не хотели разниматься. - Ты всегда моя, слышишь? Всегда! – За ручку задней двери кто-то дернул и двое остановились, насторожившись. Послышался голос одной из горничных: - Госпожа, принести вам завтрак или одежду? – Дами попыталась не выдать себя срывающимся от огня вожделения, сжигающего тело изнутри, тоном: - Не сейчас! Я хочу ещё поспать. Придите через час! - Слушаюсь, госпожа. – Шаги за дверью удалились, и дверь была оставлена в покое. Джин прислонился истомленными губами к чувствительному уху Дами: - Час слишком мало, ты должна была послать их к черту до обеда. – Он поднёс возлюбленную к кровати и, положив на спину, стал снимать рубашку. Дами, которую немного привело в адекватное сознание стороннее вмешательство, поймала его за запястье. - Не раздевайся! Что, если придётся быстро кому-то отворить? – Джин нерешительно помедлил. - И что же, мне быть одетым? Расстегнуть ширинку и поиметь тебя, как какое-то животное? – Дами успокаивающе погладила его по тыльной стороне ладони, сев, не смущаясь своей наготы. Мужчина стоял между её ногами, смотрел на неё сверху вниз, на её матовую кожу, обнаженные груди, впадинку между ними, идущую к пупку. - Какая разница, Джин? Я хочу быть твоей, и всё равно, как ты это сделаешь. - Нет, не всё равно. – Он сел на колени перед ней, и теперь она смотрела на него сверху вниз. Его ладони легли на её хрупкие белые колени. – Я не хочу быть как те, что не приносили тебе удовольствия и разочаровывали. Я не хочу, чтобы не было разницы, Дами. Я хочу, чтобы ты испытала удовольствие, наслаждение и эйфорию. Чтобы никогда не сказала мне, что секс – это механическое действие, приятное только мужчинам. - Джин… - провела она пальцами по его волосам. Он опустил лицо и коснулся губами ноги, сбоку от коленки. Потом чуть выше. Его губы, лаская чувственными поцелуями кожу, двинулись по внутренней стороне ноги, к бедру, к тому местечку между ног, что дрогнуло, едва он тронул губами точку возле коленки. Дами изогнула спину, почувствовав мурашки и дрожь по всему телу. Ладони Джина сопроводили его поцелуи по внешней стороне бёдер, и когда он дошел до изгиба, где в опасной близости ждал самый низ живота, Дами уже трясло, заставляя хвататься то за плечи, то за руки возлюбленного. Джин приподнял руку и опустил её между ног девушки. Чтобы не взвизгнуть, она стиснула зубами костяшки пальцев. Большой палец пощекотал аккуратно подбритые волоски и вошел меж розоватых складок. В главную дверь раздался отчетливый стук, а за ним и взволнованный голос Марка: - Госпожа, вы не спите? – Дами вновь поднялась, пытаясь прийти в себя. Дыхание уже сбилось, и остановиться было куда труднее. – Госпожа? - В чем дело? – сипло начала девушка, прокашлялась и добавила: - Задремала. Что тебе? - Господин Энди зовёт, беда приключилась! – По интонации было слышно, что он не шутит и сам в волнении. Дами тряхнула головой. Джин неохотно отодвинулся, испытывая дискомфорт и потягивание между ног. Не легче было и сестре Дракона, но, в отличие от него, ей отлежаться и отдышаться времени никто не давал. - Я должна идти, прячься! – шепнула она ему. Стоматолог послушно забрался под кровать, после чего Дами позвонила в колокольчик и велела служанке нести ей чонсам*. Облаченная в шёлк с традиционным рисунком, супруга повелителя Цинхая вышла из спальни и, сопровождаемая телохранителями, пошла по коридору. – Что стряслось? - Кто-то покушался на господина Хангёна. Он ранен. – Дами с ужасом воззрилась на Марка. - Прямо во дворце? - Нет, - посчитал нужным поучаствовать в разговоре Джексон. – Он был в машине, уезжал отсюда, когда кто-то выстрелил в него. - О боже! – сдавлено прошептала Дами. Так всё-таки здесь существует реальная опасность, всё-таки убийства и покушения не выдумка, и чтобы выжить, нужно держать ухо востро. Девушку проводили до спальни, в которой проживал Хангён с тех пор, как сюда приехал. Раненного, его принесли сюда. Энди встретил жену на пороге и, положив её руку себе на локоть, вошёл с ней внутрь. Здесь были уже почти все, собравшиеся вокруг постели, на которой лежал пострадавший, выглядевший по-обычному легкомысленно и радостно, будто не его заканчивал перевязывать врач, изъявший пулю. Свободную правую руку Хангёна сжимала Цянь, сидевшая подле него. - Ханни, ну чего ты улыбаешься? Пройди пуля чуть ниже – тебя бы уже не было! - Но она же не прошла, - подмигнул он ей. Рана могла бы быть смертельной, как и говорила Вики, и чистая случайность помогла Хангёну вовремя дернуться, или руке стрелявшего дрогнуть, чтобы выстрел пришёлся в левую ключицу, а не в сердце. – Энди, в твоих горах завелись снайперы, - хохотнул четвертый сын. Главарь синеозерных не разделял насмешки над судьбой, и в скверном настроении молчал. Его лучший друг, друг близкий, но мстительный и страшный, послал к нему своих детей, выказывать почтение, и вот, на одного из них покушались. - А что ты делал там? – поинтересовалась Николь, скрестив руки на груди. Хангён покосился на неё и прищурился, отвечая в духе привычного кокетства. - Сбегал подальше, пока не приехала Фэй. Ты же знаешь, я её не перевариваю. - И ни с кем не попрощался? – нахмурилась Цянь. Хангён хотел опять отшутиться, но вовремя понял, что уходить по-английски было некрасиво по крайней мере по отношению к хозяину – Энди. Он посмотрел на него. - Прости, у меня бездумный и сумасбродный характер. - Как всё произошло? – только и спросил Энди. Четвертый сын откинул голову назад, восстанавливая события. - Я сел за руль своего автомобиля, включил чудесный лаунж, вжал газ в пол. Отъехал я не далеко, километров пятнадцать. Вдруг удар. Я подумал, что врезался во что-то, но это пуля пробила стекло. И в тот же миг боль в плече. Я успел затормозить, прежде чем съехал на обочину. Там уже пришёл в себя, понял, что случилось, позвонил Цянь и попросил прислать мне доктора. – Домашний врач сразу же посчитал себя обязанным пояснить: - Я нашёл господина Хангёна в сносном состоянии. Крови успело натечь, но ничего важного не задето. Вокруг было пустынно, ни души. Хотя в горах, конечно, спрятаться легко, обзор не далек. - В горах? Так ты ехал по верхней дороге? – взглянул на жертву Энди. Хангён на секунду замешкался. - Да. - Почему? Она длиннее, и если ты хотел уехать, то проще было ехать по низу, к озеру. - Я никуда не торопился. Да и вид на верхней дороге куда красивее. – Когда он договорил, в комнату ворвался Николас, пыльный и встревоженный. Он нашёл глазами Хангёна и выдохнул, убедившись, что он жив. - Как ты, брат? Мне сказали, что в тебя стреляли? – Все взоры обратились к пришедшему. Многие знали, что Николас с вечера умчался в горы, провёл там ночь, и вернулся только сейчас. - Где ты был? – грозно задал ему вопрос Энди. - Я? Как обычно, ты же знаешь, что я, приезжая к тебе, люблю тренироваться в горах… - По тишине и паузе, Николас почувствовал что-то неладное, и ему пришлось убедиться в этом неладном, поймав несколько взглядов. – Вы что, думаете, что стрелял я?! - Ты был в горах, - привел аргумент Энди. – Там всё и произошло. – Николас сразу же стал спокоен и непробиваем, включив логику и красноречие. - В мою защиту есть два неоспоримых довода: во-первых, я третий, а Хангён четвертый сын. У меня нет причин его убирать, он мне не мешает. Во-вторых, если бы стрелял я, то он бы умер, потому что я никогда не промахиваюсь, даже если бы он был мошкой за километр от меня. – Убедительный тон Николаса и его полное спокойствие, сопровождаемое уверенностью, стали отводить от него подозрения. - Но у тебя единственного нет алиби, - подытожил Энди. - Хангён вчера оскорбил Джессику, - вмешалась Николь, заступаясь за брата. – Если кто-то и хотел бы его смерти, так это она! - Я?! – вспыхнула девушка, которая была здесь, как и все. – Да я в жизни никакого оружия в руках не держала! И я была тут, кто угодно скажет! - Чтобы избавиться от кого-то, можно и нанять киллера, - подал голос Джексон. На минуту он стал центром молчаливого внимания, после чего Энди промолвил: - Если подразумевать киллера, а не собственноручную попытку, то, конечно, под подозрением могут быть все, но в первую очередь те, у кого были причины, или личная неприязнь к Хангёну. – И вновь присутствующие подумали о Джессике, хотя не стали откровенно смотреть на неё. - У меня могут быть недоброжелатели и вне этих стен, - отмахнулся Хангён. – Я пустой человек, грешник и прелюбодей, пристрелить меня может хотеть много кто. - Не наговаривай, - пожурила его Цянь. - Мне нужно позвонить Чану, - сказал Энди. Поцеловав руку Дами, он двинулся на выход. – Я должен первым сообщить ему, как всё вышло. Объясниться. Марк прижал Джексона к стенке, пока Дами зашла в туалет, прежде чем идти на завтрак. - Куда ты отлучался ночью, а? - Я же тебе говорил! По девкам! – Восьмой сын ударил друга по рукам, освободив грудки. – Я что, должен был сидеть тут безвылазно? Я успел доехать до города, выпить в клубе, потрахаться и вернуться. И никто ничего не заметил, и знать об этом никому не надо, я же, в самом деле, не киллера ездил нанимать! Стал бы я выдвигать компрометирующую меня же гипотезу? - Ты понимаешь, что ты младше Хангёна? У всех, кто идёт после него в очереди на наследство, есть повод, теоретический. И на каждого из вас четверых, младших, подумают, если будет хоть малейшая зацепка! Ты можешь быть осмотрительнее? - Да я вообще последний! Какой мне смысл? Я бы тогда и начал с Ву Чуна, он же первый. - Но его тут нет, и к нему трудно подобраться, а начинать с кого-то надо. - С тем же успехом заказать Хангёна мог Генри! - Генри пока что наследник Цинхая, ему проще было бы уничтожить Дами. А пятого и седьмого сыновей здесь нет, Джекс. Включи ты свои мозги! Я знаю, что ты безобидный олух, но это знаю я, а остальные тебе вряд ли поверят, если что-то стрясется! – Марк притих, усмирив волнение. Эмоции были ему не свойственны, но если прорывались, то обличали исключительное благородство и стремление к справедливости. Только при её попрании он и выходил из себя. Ну, и когда переживал за близких людей, которых было у него не так уж много. - Я понял, понял! – тряхнул плечами и расправился Джексон, запустив пальцы в волосы и не глядя уложив их. – В конце концов, по-моему, очевидно, что заказчик эта крыса, Джессика. Если мы найдём доказательства… - Шерлок, ты ещё следствие провести собрался? – Дами вышла из уборной, заметив проглоченную в момент оживленную беседу между своими охранниками. Но встревожены утренними событиями были все, поэтому ни о чем подозрительном она и не могла подумать. Дами тоже с удовольствием обсудила бы бурно с кем-нибудь приключившееся, да не с кем. - У Хангёна, в правду, много врагов? – спросила, между прочим, она. - Да нет, он беззлобный. Я бы никогда не подумал, что он перешёл кому-то дорогу, - прокомментировал сразу Джексон. Дами покивала. Что за недоговоренность была связана с выбором верхнего, горного пути? Она ничего здесь не знает, никаких тонкостей, и не в силах разобраться и оценить. - А Николас… вы верите в его невиновность? - На все сто, - заверил Джексон. – Понимаете, Николас, он… он честный воин. Может, жестокий и беспощадный, но когда он захочет кому-нибудь ввалить, он подойдёт и ввалит. Не в спину. И вряд ли из пистолета. - Ты знаешь, что бывшими наёмниками не бывают? – бросил Марк товарищу. – Так вот, наёмник и честный воин – понятия не совместимые. Николас обманывал братство, работая на Дзи-си, что же ему помешает вновь умалчивать и плести интриги, скрывая что-то? - Вот именно что, Марк. Николас обманывал братство ради отца. Он всё делает ради отца, и никогда – против отца. И если предположить, что стрелял в Хангёна он, то нужно будет признать, что заказал Хангёна отец. – Молодые люди переглянулись. Джексону стало не по себе, и он застопорился на мгновение, так что пришлось догонять тех, с кем он шёл. Ему не понравились сделанные самим же выводы, и он предпочел замолчать.