Империя. Цинхай.

Если в голове девушки ещё были сомнения, открывать ли дверь, прятать ли Сандо, распахивать ли ему окно, чтобы он сбежал из спальни, выпрыгнув со второго этажа, то у самого мужчины и мысли такой не проскочило. Он прекрасно знал, кто такие наёмники, даже бывшие, и бесполезно в мгновение пытаться замести следы; мимолётный шорох, неуловимый запах, вмятина на покрывале и увиливающий взгляд сестры скажут всё Николасу Тсе. Поэтому когда Николь взволнованно растопырила глаза, Сандо кивнул ей на дверь, велев открывать. Она нахмурила брови, словно уточняя – уверен? Вольный брат сделал подтверждающий жест головой и, отступив от Николь на шаг, приглашающе повёл рукой в сторону выхода, прокрутив ладонью, как восточный подхалимствующий ага, расстилающийся перед принцессой. Китаянка замешкалась, снова прошевелив губами: «Что будет?!». Куда-то подевалась та стерва и осаждающая воина с Утёса богов самоуверенная задира, капризная скандалистка, что бесцеремонно захаживала в мужские опочивальни, прикрываясь братовым плечом, не придавая важности чьему-либо мнению о себе. Сандо картинно застыл в поклоне, изображая, что размотал перед ней ковровую дорожку, чтобы она уже перестала нервничать и открыла своему ближайшему родственничку. Наёмник куда проще и смелее встречал любые неожиданности и проблемы. Набрав полные лёгкие воздуха, девушка занесла ладонь над ручкой двери. Губы кочевали по лицу слева направо, справа налево, носик подрагивал, и вся она напоминала спрятавшегося от опасности в дупло бельчонка. - Ники, ты что, спишь? – спросил по ту сторону голос. Спальня отверзлась, перебивая своим светом коридорный, чуть более приглушенный и холодно-белый. Николас едва сделал шаг, как увидел того, кто уже был внутри, помимо его младшей сестры. Замерев на пороге, он дал себе оценить обстановку, прикидывая, что к чему во всей этой сцене. Смуглый бандит с выдержкой ветерана боевых действий, ощутимо волнующаяся сестра, примятая постель, тишина. Сандо не суетился, твёрдо и прямо глядя в глаза Николасу, и имея наглость приветствовать его лёгким наклоном головы. Тот не продвинулся больше вглубь комнаты, а отступил в бок, чтобы опуститься на кресло у стены. Уже приземляясь, третий сын Дзи-си начал улыбаться, а достигнув сидения и откинувшись на спинку, ухмылялся настолько явственно, насколько умел. Улыбка во все зубы, по-голливудски, была не в его духе. Узкие губы сдерживали за собой слова, планы, настроение и любые признаки искренности. Однако радушное признание факта, что застал сестру с любовником, было тем, что хотел продемонстрировать Николас. - Поздравляю, - неизвестно, кому сказал он. Николь, что добилась желаемого? Сандо, что лишил невинности такую трудную девицу? А в том, что пара перед ним спит и занимается по ночам любовью, бывший наёмник не сомневался. Ну, вот не верилось ему, что тайком уединяются зрелые мужчины и озабоченные девицы для того, чтобы любоваться звёздами, тем более что, возле кровати их не очень-то видно. Особенно с плотно зашторенным окном. - Ники, мы… я… понимаешь… - девушка, всегда острая на язык и хваткая в ситуациях, когда требуется отболтаться, несвойственно для себя сникла. Старший и любимый брат, прежде единственный любимый мужчина в этом мире, появился так внезапно, напомнив о себе, что у неё возникло ощущение не стыда за безнравственность, а странное раскаяние за измену, будто именно ему она хранила раньше верность. Но неподалёку стоял Сандо, и Николь больше не думала о Николасе, как о физическом объекте любви, и всё же в душе было полное смятение. - Понимаю, - избавил её от объяснений третий сын Большого Босса. Сандо ничего не говорил – его не спрашивали. Он здесь нанятый служащий, а Николас – хозяин, член семьи, на которую сейчас работает Сандо, поэтому дело не в силе, а в правах. Если золотые плевали на государственные законы, то они всегда чутко реагировали на принципы чести и обычаев мест, в которых оказывались, а вольный брат, стоявший напротив Николаса, хоть и в тайне ото всех, но был золотым, и он знал, что поступит так, как решит этот человек, пусть даже придётся расстаться с Николь и ему самому будет несказанно обидно. А может и больно, кто предугадает? Однако вступать в конфликт, лезть на рожон и рисковать чем-либо ради сохранения едва завязавшейся связи недопустимо. У него куда более серьёзная, глубинная миссия: охранять товарища, собирать информацию, подбираться к Дзи-си. В этом всём шуры-муры с Николь займут примерно десятое место. Николас втянул щёки, задумавшись о складывающихся отношениях, перебрал пальцами, как по клавишам, отвёл взор к абстрактным предметам и, разглядывая их, заговорил дальше: - Я собирался забрать тебя домой, Ники, сколько можно тут торчать? Девушка не вздрогнула, но скукожилась, делаясь мельче и площе обычного, хотя спина согнулась в сутулости закорючкой. Из-под чёлки тёмные глаза как-то совсем по-подростковому воззрились на брата. Кусая нижнюю губу, она робко покосилась на Сандо, но решила не вмешивать его пока что в беседу. - Я не хочу сейчас домой. - Значит, тут ещё не надоело? – не глядя ни на одного из пойманных почти за преступлением, спокойно спросил Николас, исследуя узор на обоях так, будто по ним полз таракан, и в него вот-вот надо было что-то швырнуть, а до этого нельзя выпустить из поля зрения. - Нет, - коротко подтвердила Николь. Почему она напрягается от того, что они прокололись перед братом? Ведь когда она только бегала за Сандо, ей было не совестно. Но тогда всё походило на игру и охоту, ей казалось, что брат увидит, какой она становится сильной и взрослой, как сможет очаровать и обезоружить мужчину, а теперь, завязнувшая и погрязшая в чувствах, слабее, чем когда-либо, импульсивная до слёз от горящей любви, Николь стыдилась именно их, этих чувств, которые дадут Николасу понять, что она всё та же глупая девчонка, не сумевшая стать достойной его, сурового и жестокого сына Дзи-си. А ведь так всё и есть, она размазня и рохля, гонялась за наёмником, чтобы позлить его и соблазнить, а в итоге умереть без него готова. - Что ж, не буду настаивать, - резко поднялся Николас и удостоил взглядом пару. – Расслабьтесь, я не привык вмешиваться в чужую личную жизнь. Не хотите огласки? Я, боюсь, лучше вас понимаю, насколько она опасна, поэтому, будьте так добры, в другой раз обставляйте свои встречи так, чтобы такие как я не напарывались на это с такой лёгкостью. – Николас посмотрел на Сандо и обратился конкретно к нему: - Секс, корысть, заговор или чувства, неважно, что заставило тебя ответить взаимностью моей сестре, но ты знаешь, кто заставит тебя пожалеть, если ты причинишь ей зло. Он перед тобой. И ты знаешь, что ты его не одолеешь. Не сохранишь мою сестру – лишишься жизни. Остальное меня не касается. – Он развернулся и собрался уходить. - Ники! – окликнула его Николь и, бросившись следом, остановила за родную и крепкую руку. – Ники, ты надолго? - На два дня. Я ехал в Синьцзян, и по пути хотел захватить тебя, подумав, что ты заскучала… Но, вижу, развлечение найдено. Не знаю, насколько долговременное, но если всё-таки передумаешь и захочешь уехать – сообщишь. Николас вышел, оставшись в рамках немногословности и фактической безучастности. Оба, и Сандо, и Николь, знали, что и наедине с каждым из них Николас не расщедрился бы на разборки, не полез выяснять подробнее, чем уточнил при них одновременно. Это был человек действия, а не слов, в отличие от второго сына Дзи-си – Эдисона Чена. Если от него прямо сейчас, в эту минуту, не требовалось участие: драка, убийство, принуждение силой, уничтожение, любого вида насилие или наказание, то он не разводил многочасовые диспуты для конкретизации осуществления действия в будущем. Если бы требовалось набить лицо Сандо уже теперь, он бы так и сделал, но, посчитав складывающиеся обстоятельства приемлемыми, Николас отступил, чтобы заниматься тем, что требует активного вмешательства немедленно. Ни уговоров, ни убеждений, ни попыток спланировать. Всё либо в голове, либо в процессе. - Надеюсь, он не подстережёт тебя за каким-нибудь углом, - выдохнула Николь, заперев спальню на ключ изнутри. - Нет, не его методика, - опустился на кровать Сандо и протянул руку девушке, призывая подойти к нему. Та, ещё задумчивая, но повинующаяся бессознательно, приблизилась, принявшись перебирать в пальцах чёрные волосы возлюбленного, гладкие и блестящие. Её это занимало и успокаивало. Наёмник обнял китаянку за бёдра, оказавшиеся на уровне его лица, и прислонился лбом к её подтянутому животу, оголенному между топом и штанами. – Ты считаешь, что делаешь правильно, оставаясь здесь? - Это намёк, что я достала тебя и лучше бы свалила восвояси? – Сандо устало вздохнул: - Да, именно это я имел в виду. Зачем ты припёрлась в свою спальню, разве не знала, что я тут прячусь от тебя подальше? Так заколебала, что уже не знаю, где тебя ещё встретить, и что с тобой ещё сделать, чтобы это донести. – Начавшая привыкать к его сарказму Николь, хоть и стукнула его по плечу, впрочем, слабее обычного, засмеялась тихонько, а не разозлилась. - Тогда к чему такой вопрос? - В Синьцзяне тебе было бы безопаснее, как и всем детям вашего отца. К тому же, там Николас, он – твоя личная охрана, а я нанят Драконом, и моя задача – Дами, я не могу всё время быть рядом с тобой, даже если хочу выполнить просьбу Николаса. Это очень сложно. - Да что со мной случится? – захохотала Николь немного звеняще, как позвякивает бьющееся стекло – надтреснуто. – Кому я нужна, Сандо? Тем более, в Цинхае. Главный враг нашего отца – Джиён, и ты со вторым телохранителем Дами на данный момент единственные, кто его тут представляет, кроме самой Дами, разумеется. Мне ждать подвоха от вас? - Мы живём в таком мире, Николь, что подвох следует ждать и от себя самих, ты ещё не заметила? Никому не доверяй. - С тобой мы уже определились, я доверила тебе свою жизнь, и мне плевать на остальное. – Девушка развела руки воина, села ему на колени, и обняла себя его руками заново, только уже вокруг талии, свои обвив вокруг его шеи. Губы коснулись губ, мимолётно и как-то по-родному, будто их объединяла давняя любовь, приведшая к созданию семьи. – Я никуда не уеду, пока будет возможность провести с тобой ещё хоть день. Хоть под страхом смерти. Что меня ждёт в Синьцзяне? Бесконечные пустыни, что на горизонте, что в глазах людей, что в мозгах женщин, что в сердцах мужчин. Николас отвезёт меня, и снова будет колесить по свету, а мне останется, как обычно, прогуливать с подругами деньги отца, баловаться травкой, напиваться по пятницам и искать того, кто мог бы меня хоть как-нибудь заинтересовать или развлечь, но все они будут, как и раньше, тупыми, пустыми, примитивными и противными. Сандо провёл ладонью по щеке Николь, прижал к себе крепче и, представляя вот такую невесёлую участь отпрысков влиятельнейшего человека, подарившего им все блага и материальные радости, понимал, как вышло с Джаспером, сыном Энди, превратившимся в бесславного морального урода. Джин, рассказавший ему историю Цянь, задавался вопросом, как и почему богатые превращаются в негодяев? Сандо держал в руках Николь, зная, что в его силах предотвратить очередную такую катастрофу, спасти сломанную судьбу и душу.

***

Энди вновь уехал на несколько дней куда-то, куда хотел взять с собой и Дами, но она притворилась плохо себя чувствующей от невыносимой жары, и осталась на месте, чтобы возобновить свои счастливейшие ночи с Джином, полные наслаждения. Здесь они уже приноровились, как тайком встречаться и передавать друг другу сообщения, а где-нибудь ещё, куда пришлось бы переместиться, неизвестно, каково бы пришлось, тем более что, там рядом продолжал бы быть Энди. Уехал, как обещал, и Николас, и во дворце воцарилась тайная, недоступная посторонним глазам и ушам гармония двух влюблённых пар. Как хорошо было Дами с Джином, так радовались своим встречам украдкой и Николь с Сандо, пользуясь каждой возможностью, чтобы провести вдвоём минуту, час, ночь. Вопреки первоначальному изумлению, возникшему из-за смены партнёра по дежурству, Джин с Сандо, растерявшиеся и переосмыслявшие дальнейшие свои караулы, быстро поняли преимущества подобного перекрёстного присутствия. Сандо не составляло труда исподтишка отвлекать или задерживать где-нибудь Джексона, чтобы помогать другу встречаться с Дами, а Джин ближе приглядывался к Марку, узнавая его и пытаясь наладить с ним доверительные отношения с целью добычи информации. - … Я поначалу сильно напрягся, что произошло передвижение, думал, что-то случилось, - разговаривал шёпотом в тёмной спальне золотой, пока на его плече покоилась голова сестры Дракона. Августовская ночь была чёрной, душной, но прекрасной. Кондиционер слегка охлаждал воздух, как раз до нужного градуса, чтобы не изнывать от жары, а упиваться ею, как и любовью, которой возлюбленные только закончили заниматься. - Нет, - так же тихо отвечала Дами, - это Эмбер попросила из-за задержки Марка у родственников, поэтому не волнуйся, всё в порядке. – «Эмбер попросила?» - отметил в голове Джин, помня о словах Сандо, что за той нужен глаз да глаз. Стало быть, это она разбила их тандем? Всё ли так невинно, как выглядит? – Марк хороший парень, как считаешь? - Он очень предан Энди. В этом есть благородство. Думаю, он надёжный. Как синеозёрный. - Да, Энди он буквально боготворит. - Я бы хотел немного разговорить его… - Лучше не пытайся. Если Марку что-то покажется подозрительным – он немедленно донесёт Энди. - Ну вот, а ты говоришь – хороший! - Верность – положительное качество, я говорила о нём не по отношению к нам, а объективно. Впрочем, если учесть, что я теперь тоже госпожа Синеозёрная, то его верность и на меня распространяется? - Дами, прошу, не сыпь мне соль на рану. – Девушка хотела пошутить что-нибудь насчёт своей верности, но не стала, понимая, что эта тема ещё болезненнее. Кому она верна? Энди изменяет, Джину изменяет, на брата работает вполовину сил, потому что хочет подумать и о себе. Хотя бы себе она не изменяет? Всё было чересчур сложно. Ей нужна власть ради свободы, только бы не забыть, для кого и чего нужна была сама свобода. Обольщая понемногу законного мужа, Дами находила в нём много ценных и приятных качеств. Он был терпеливым, внимательным, ласковым, очень умным. Ей нравилось его отношение к ней, не такое пылкое и страстное, как у Джина, но чуткое и заботливое. Ей нравилась та покровительственная доброта в его глазах, с которой он принимал обманчивые речи молодой супруги, ей нравился сам факт того, что она, юная и вырвавшаяся из-под надзора Дракона, способна попросить что-нибудь и получить от этого человека, маленькие намёки улавливались, и её желания спешили осуществить. Энди готов был ей угождать с каждым днём всё больше, и это тешило самолюбие. Разумеется, в постели и речи не могло быть о равенстве с Джином, и сердце пылало только по отношению к Джину, но, странное дело, Дами заметила, что состоит из куда большего количества частей, чем только душа и тело. Был ещё ум, который она не знала, куда приткнуть и к чему отнести, и разум постоянно думал о Джиёне и Энди. Пока чувства рвались к Джину, пока тело хотело утех с ним, голова не отвлекалась от более статусных мужчин, чьи возможности и деньги сулили выгоду, сулили независимость и безопасность в той степени, какую не мог подарить Джин. И эта мелковатость иногда больно укалывала сердце Дами. Она бы хотела сделать Джина правителем Цинхая, или любой другой провинции, государства, чтобы он был таким же хозяином и господином, каким были Лау и Квон. Но он всего лишь стоматолог Ким Сокджин. - Милый, скажи мне, а что должна сделать женщина, чтобы свести мужчину с ума в постели? – спросила Дами, поглаживая грудь любовника. - Тебе ничего не нужно делать, я и так люблю тебя, как сумасшедший. – Джин взял её руку, поцеловал, погладил голое плечо, прижимаясь к обнажённому телу своим таким же. Момент абсолютной идиллии. - А всё-таки? – после короткой паузы, настояла Дами. Золотой не видел в темноте её заговорщического взора в никуда, но как только попытался задуматься над её вопросом, стал понимать, к чему она клонит. Вытянувшись, он дёрнул челюстью и чуть отстранился от девушки. - Уж не для Энди ли ты спрашиваешь об этом? – Разоблаченная, Дами подтянула покрывало к груди. - Джин, послушай… - Нет, ты нормальная, спрашивать у меня, как лучше доставить удовольствие этому старику?! – пытаясь сдерживаться и не орать, помня о страже за дверью, сел мужчина. – Давай, возьми ещё нож и потыкай в меня, раз тебе так нравится меня мучить! - Джин, почему ты так всё воспринимаешь! Как будто я ради него это хочу сделать! – Дами шумно выдохнула и упала на подушку, с которой едва приподнялась. На фоне светлеющего окна выделялась напряжённая спина золотого. Зачем он устраивает эту эмоциональную сцену, как будто не помнит, в каком они положении и для чего здесь! Ей тоже нелегко, почему он не хочет помочь? - Дами, ты не представляешь, что я чувствую, когда хотя бы мельком думаю об этом! - Джин, он мой супруг! – прошипела едва слышно, как змея, Дами. – Да, навязанный насильно, но мы в его власти! Ты попытайся понять меня, отбрось эмоции и злость! Если я смогу им вертеть, как захочу, то нам же будет лучше… - Ты коллекционируешь мужчин, чтобы вертеть ими, - не поворачиваясь, бросил дантист. – Мною уже вертишь, но теперь я, кажется, превращаюсь в простую подстраховку? Пытаясь увлечь Энди, не увлеклась ли ты им сама? - Милый! – Дами снова села и положила ладонь на его лопатку. Стоило подумать об Энди, как о возлюбленном, как он сразу же стал ей неприятен, сразу выпятились не его достоинства характера, а морщины, мелькающая седина, жестокость, с которой не пришлось пока столкнуться, но о которой ходили слухи. Дами прижалась к спине Джина всем своим существом. Стало страшно, ведь Энди – тот ещё игрок, а этот золотой ринулся за ней в самое пекло, кому можно доверять, если не ему? – Милый, я люблю тебя, не отворачивайся от меня. - Ты стала иногда пугать меня, Дами, - признался Джин. - Вопросом о том, как обезоружить своего старого супруга и заставить его стать ручным? - Растущими желаниями и аппетитами, напоминающими твоего всеядного братца. – Золотой попытался сползти на край кровати, чтобы встать с неё, но девушка обхватила его сзади и потянула на себя. - Джин! – Он замер, услышав в интонации, что она что-то хочет сказать ему. – Джин, у меня уже больше двух недель задержка. Скоро три недели, как у меня не пришли месячные, Джин, - совсем тихо закончила она. Даже если бы не был врачом, он был достаточно опытен, чтобы понять, о чём это говорит. Резко развернувшись и прижав к себе Дами, он уткнулся в её волосы, начав целовать их, перебирать. Он целовал её лицо и губы, понимая, что теперь завяз окончательно, и не имеет ни желания, ни сил покидать эту непонятную, грозную возлюбленную, способную превратиться в соперницу или союзницу их врага, но, тем не менее, всё-таки любимую им до дрожи. - Дами, боже, неужели… неужели у нас будет ребёнок? - Я… я не знаю, Джин, чей он… не могу знать, - обрубила она и здесь его безудержную привязанность. Постаралась обрубить, но не очень вышло. - Он мой, Дами, что бы ты ни сказала и ни думала, он мой, ясно? – Она уткнулась в его плечо, подчиняясь и смиряясь. Ей и самой бы хотелось, чтобы это был малыш Джина, но никаких гарантий быть не может. К тому же, с мужем она спала чаще, и начала делать это раньше. - Любимый, родной мой, - потёрлась она о его шею носом, - теперь ты понимаешь, почему мне особенно нужно суметь выдрессировать Энди? На мне двойная ответственность, я не могу находиться в шатком положении и зависимости от настроения и расположения мужа или брата, милый, мне нужна уверенность. Я должна держать Энди в своих руках, Джин. Помоги мне, - попросила она. Он тяжело выдохнул, готовясь быть советчиком в том, что будет жечь и резать его нервы без обезболивающих.

***

Энди задержался в разъездах почти на неделю, ненамеренно дав насытиться жене и её любовнику на некоторое время, а вернулся опять с Эдисоном Ченом, поспешив с ним запереться в своём просматриваемом кабинете, едва переступили порог дома. Не поздоровавшись с супругой, по которой соскучился, велев принести прохладительных напитков, он уселся на диван и стал выслушивать второго сына Дзи-си, чем-то недовольного и с самой встречи торопившегося что-то выяснить. - Произошло нехорошее дело, Энди. – Эдисон не садился, опершись на спинку кресла и вертя меж ладоней бокал с водой со льдом и лимонным соком. Это прекрасно освежало. – Завелась крыса. - Где именно она завелась? – не шелохнулся друг его отца. - Вот уж не знаю, приехал спросить у тебя. – Он подозрительно и с отчужденностью посмотрел на Энди. - Рад помочь, если смогу. В чём конкретно дело, Эдисон? Говори. - В прошлый свой приезд я поделился с тобой результатом своих расследований, которые стоили мне больших затрат, и заняли очень много времени. Но я добился своего и вычислил золотого по имени Чон Хосок. - Я помню, ты рассказал мне о нём и сообщил, что в этом косвенно замешана Дами. Я разобрался с этим и сообщил тебе итог. Чон Хосок действительно золотой, но Дами с ним не заодно, а за Джиёна она говорить не может, как и я. - Это всё замечательно, только вот в чём беда… - Эдисон, наконец, обошёл кресло и аккуратно опустился в него, совсем не так, как присаживался его следующий брат Николас, по-мужски, вальяжно, закидывая ногу на ногу. Нет, Эдисон садился неторопливо и бесшумно, поправляя брюки и придерживая бокал, чтобы не плеснуть из него воды. – Я почти никому не рассказывал об этом Хосоке, кроме тебя. И знаешь, что произошло? - Нет, понятия не имею. - Как только я надумал организовать для него ловушку, схватить, обезвредить, допросить – он вдруг перестал вести прежний образ жизни, о котором я с лихвой наслушался, собирая о нём сведения. Больше никаких одиноких разъездов, походов по клубам, кутежа в узком кругу друзей. Я решил выманить его на жёнушку, которой он обзавёлся – и там, странным образом, блок. Её возит охрана, которой никогда не было у семьи миллионера Чон, а тут, как по мановению волшебной палочки – или предательскому шепотку, - все близкие люди Чон Хосока стали недостижимы и охраняемы так, что не подлезешь. Не чудеса ли? - И ты думаешь, что на связь с этим золотым вышел я? – не хмыкнув и не выказывая никаких эмоций, спросил Энди, потягивая холодную воду. - Я пока ничего конкретного не думаю, но те из моих людей, кто знал и мог проболтаться, уже поболтались в подвалах и были допрошены с пристрастием. Что мне делать дальше? С тобой я себе такого позволить не могу. - Естественно, - кивнул Энди с явной насмешкой, но даже не улыбнулся. – Так что же ты будешь делать дальше? - Дальше? Дальше я расскажу тебе очередной свой план, только тебе, и если он просочится к золотым снова, то не жди ничего хорошего, Энди. Ты знаешь, отец тебя не простит, если ты и золотые… - Я никогда не имел с ними никаких контактов, и нет такого желания, а угрожать мне не надо, мальчик. Мы с Чаном хоть и друзья, да только отношения к себе, как к подчиненному, я не потерплю. Если ты не доверяешь моему дому – не произноси ничего в его стенах. - Нет, отчего же? Или ты сомневаешься, не завёлся ли у тебя шпион? – прищурился Эдисон. Энди понимал, что в его особняке были сплошь верные и проверенные годами службы люди. Кроме Дами, которая оказалась в курсе разоблачения Чон Хосока. Да только она не могла связаться ни с кем, кроме брата, но смешно поверить, на самом деле, что Дракон споётся с золотыми. Или он настолько жаждет погибели Дзи-си, что пойдёт на всё? - Если таковой найдётся, готов отдать его тебе на расправу без проволочек. - Ну, так слушай, - расплылся Эдисон, не собираясь останавливать свою стратегическую проверку. – Я пробил всё окружение Хосока, всех людей, с которыми он был когда-либо связан, и об этом стало известно. Круг общения у него огромный: он весь мир исколесил и в каждом курортном городке Азии, Европы или Америки у него по несколько любовниц. У моих людей голова шла кругом: бизнесмены, артисты, спортсмены, политики, брокеры, фабриканты среди приятелей. У этого парня, похоже, в сутках больше часов, чем у нас, столько у него связей и знакомств… Но я отфильтровал всё лишнее, присмотрелся повнимательнее, и нашёл нужное. Как выяснилось, есть у него лучший друг, ближе кого-либо с ним общающийся, чаще всего с ним видящийся. И тоже немножко, слегка подозрительный. – Эдисон Чен достал телефон и нашёл там присланный файл с изображением, протянув Энди Лау. – Ким Намджун, тоже бизнесмен. В отличие от своего друга всё время сидит на месте и никакой активностью не отличается. В нём сложно заподозрить золотого, но как заставить его говорить и признаться? Я думал подослать к нему какую-нибудь бабёнку – этот тип ходок по борделям, - но репутация его говорит о том, что серьёзно он женщин не воспринимает, так, на одну ночь. А таким разовым любовницам душу не открывают. Похитить его и пытать? Наведённые справки сообщили, что у него больное сердце, а такие люди склонны умирать в самый разгар допроса. В общем, я нашёл подход, при этом никто даже не догадается, кто за этим всем стоит. - Очень интересно, - без энтузиазма подтолкнул к продолжению Энди. - У этого Намджуна есть младшая сестра. А я знаю одного наёмника, который специализируется по девочкам. Он пригонит её ко мне так, что это будет добровольно, и она разболтает всё, что знает, если он у неё спросит. - Ты про Эвра? - Ты его знаешь? - Наслышан. Говорят, он действительно гроза всех женщин, они бросают ради него всё, если он пытается их соблазнить: мужей, детей, работу, родину. Некоторые даже в петлю лезли. Но я его никогда не видел, если честно. - А я познакомился, - хищно оскалился Эдисон. - Так, ты его уже нанял? - Да, он изучает объект. Сказал, ему нужно три-четыре недели, чтобы подготовиться, а потом ещё столько же, чтобы выполнить задание. Дорогой парень, но зато качественно делает работу. - Что ж, желаю тебе удачи, надеюсь, твой план сработает. - Энди поднялся, показывая, что с него достаточно беседы, он устал и хочет с дороги заняться другими делами. Эдисон тоже встал. - И я надеюсь, что сработает, потому что иначе… если опять что-то пойдёт не так, и жертва сорвётся с крючка, я буду точно знать, что виноват ты, Энди, потому что кроме тебя я никому, вообще никому об этом не рассказывал! Второй сын Великого Уйгура вышел из кабинета, а глава синеозёрных лишь спустя пару минут, когда растаяли звуки шагов. На этот раз он ни словом не обмолвится Дами, и посмотрит, просочится информация или нет? Неужели всё-таки эта драконья кровь так красиво и умело лжёт ему? Неужели она – враг? Энди щёлкнул пальцами в коридоре, и к нему подоспел Уоллес Хо, слегка наклонившийся, чтобы босс отдал распоряжения негромко, и его слова не достигли лишних ушей. - Поставить глушители на сигналы мобильной связи по всем гостевым комнатам, обойти всё с обыском на проверку жучков, перетряхнуть всю прислугу, всех горничных, всю охрану! Так, чтобы этого не видел Эдисон. Телефоном пользоваться только проводным, скажи об этом всем: Эмбер и Генри, Цянь, Николь – всем! Без глушителей оставьте только мой кабинет. Цинхайский предводитель мафии дошёл до своих покоев в плохом настроении. Пока отдавал приказы и повеления, вновь осознавал всю суть своей жизни, всю шаткость положения, всю серьёзность этих вечных, непрекращающихся интриг. Он так надеялся хотя бы в таком почтенном возрасте, во втором браке найти покой и пожить в радость, но не на тот путь он встал давным-давно, а сейчас поздно что-либо менять. Ополоснувшись и переодевшись, всё такой же хмурый и готовый выводить потихоньку Дами на чистую воду, Энди распахнул двери в её спальню без предупреждения. Девушка лежала в кровати, хотя было почти двенадцать дня. Когда он уезжал, она себя плохо чувствовала, не заболела ли? Но на лице Дами сияло выражение, противоположное выражению угрюмого мужа. - Ты ещё не вставала? – чуть небрежно и недовольно спросил он, заведя руки за спину. Она подняла ладони и протянула их в его сторону, как будто её привязали и сама она подойти не могла. - Энди! У меня немного кружилась голова, а знаешь, почему? – Он передёрнул плечами. – Я вчера приглашала к себе твоего доктора, и он подтвердил: дорогой муж, я вскоре подарю тебе ребёнка! Пальцы Энди расцепились, и руки упали по бокам. Ещё раз, словно заново, взглянув в глаза Дами, он разглядел конец своего владычества и возможность личного счастья. И то, и другое находилось в протянутых к нему тонких пальчиках сестры Квон Джиёна.