Империя. Цинхай.

      От зажёгшегося света, появившегося неизвестно по чьей злой воле, Джин защитился ладонью, просыпаясь, но прежде чем открыть глаза, сел в кровати. Смирившись с тем, что даже под сомкнутые веки лезет этот навязчивый и бьющий в сознание свет, он распахнул их и увидел раздевающегося у своей койки Сандо. Джин посмотрел на окно – за ним ещё была ночь, а после непродолжительного раздумья стоматолог припомнил, что им дали выходной до следующего вечера, что же за беспардонное вмешательство в отдых? - Ты чего спать мешаешь? – пожаловался Джин. - Успеешь выспаться. Хоть до обеда спи. – Оставшись в одних чёрных боксерах с серой резинкой, которая бледностью контрастировала со смуглой кожей твёрдого живота, наёмник повернулся к товарищу: - Мне нужно сказать тебе две вещи. - Подождать до утра не могло? - Могло, но могу я поделиться эмоциями, когда они во мне кипят? – с обычным своим совершенно непроницаемым и непробиваемым лицом заявил Сандо. Хоть кирпич разбивай об этот упрямый подбородок, впрочем, он разобьётся на подлёте об непоколебимый взор. Джин подумал, что тот над ним подтрунивает. - Эмоции? В тебе? - Да. - Незаметно. - Это нормально. Так и должно быть – я вольный брат. – Дантист прислонил подушку к спинке кровати и подтянулся. - Хорошо, я слушаю, что у тебя? - Первое: если ты узнаешь, что Николь кто-то обижает, кто-то к ней пристаёт, кто-то на неё косо смотрит, если что-то вообще будет происходить с Николь и ты об этом узнаешь – немедленно сообщи мне. – Джин не успел задать вопрос, как товарищ пояснил: - Она теперь моя женщина. - Вы переспали? - Если я назвал её своей женщиной, а не девушкой, это что-нибудь да значит? – повёл он бровью. - Извини, я ещё наполовину дремлю, такие тонкости трудно улавливаются не выспавшимся приёмником, - постучал мужчина по голове, зевнув вдогонку, и прикрывая кулаком рот. – И как оно, с дочерью Дзи-си? Страшно? - А совать хер во влагалище самки дракона – обосраться, как ужасно? – нахмурился Сандо. - Извини ещё раз, не буду лезть не в своё дело. Так… ты вроде две вещи хотел сказать? Что второе? - Эмбер. Нужно последить за ней. Присмотрись к ней и попытайся заметить что-нибудь, что-то с ней нечисто. - С чего ты взял? - Я занимался тренировками с ней, и никак не мог понять, что мне напоминает её техника, я выводил её на такие и этакие кульбиты, но память всё никак не поддавалась, пока сегодня я не вспомнил, на что похожа её борьба. Я имел дело с подобным. Такие приёмы практикуют бабы из Шаньси. - Шаньси? Клан Ян? – Джин, не веря, повёл плечами. – Они ненавидят Синьцзян, как всякие амазонки могут ненавидеть мужское доминирование, а Великий Уйгур, в свою очередь, презирает, как говорят, это девичье стадо, к тому же, Дзи-си вообще враждебно относится к любому группированию, кроме того, что образовывается вокруг него, на его стороне. Как бы Эмбер могла среди всего этого связаться с кланом Ян? - Вот уж не знаю, я всего лишь предполагаю, исходя из собственных наблюдений. - Может, тебе показалось? Так ли хорошо ты знаешь технику Шаньси? - Если ты запамятовал, я единственный золотой, - Сандо присел на стул возле Джина, чтобы перейти на неуловимый шепот, - который суётся в Шаньси, потому что после истории, давностью в четверть века, никто не рискует нарваться на её повторение. - Что за история? – не сообразил Джин. Или, действительно, не знал? - Ты не помнишь? Мастер Ли рассказывал, что между его выпуском и выпуском мастера Хана был другой, в котором прославился безумно искусный воин. Он обладал необычайной скоростью, ловкостью, он был талантлив и усваивал секреты любых боевых искусств быстрее всех. В девяностые годы прошлого века его боялась половина Азии, в том числе, Дзи-си, который тогда ещё не обладал современным могуществом. Но, как настоящий золотой, этот гениальный воин имел слабое место – доброе и умеющее привязываться сердце. Его соблазнила одна из воительниц Шаньси, и вынудила его выйти из банды и забыть долг золотого, шантажируя ребёнком, которым от него обзавелась. Бедняга пошёл у неё на поводу, решив, что когда ребёнок подрастёт, он выкрадет его, и вернётся к своим… Но эта хитрая дама, по-настоящему ли влюбившаяся, или действующая по чьему-то подкупу, стала рожать ему детей чуть ли не каждый год. В итоге, ни украсть их всех незаметно, ни дождаться, когда повзрослеет последний, воин не смог, и навсегда остался в плену клана Ян. - Я не слышал этой истории, - удивился Джин, окончательно проснувшись. – Наверное, потому что был выдворен из Лога через два месяца, после прихода туда, и самые интересные байки травили в моё отсутствие. - Возможно… мастер Ли говорил об этом, если не ошибаюсь, перед самым нашим выходом на волю, предупреждая, где, с кем и как себя вести. Оружие девиц из Шаньси работает со слабыми, но бывали случаи, когда и сильные сдавались, не в силах бороться с матерью своего ребёнка, да и просто поднять на неё руку. А условием любых переговоров и заключения сделок в Шаньси до сих пор является небезопасный секс. Как ты понимаешь, мне это проблем не составляет, - хмыкнул Сандо, перебравшись на свою постель и забираясь под одеяло. - Да ты шарлатан! – хохотнул Джин. – Они в курсе, что делают ставку на зеро? - Им известно, что некоторые наёмники прибегают к стерилизации, но никто не обязан им отчитываться, какие именно. Так что, всё в руках слепой фортуны, кому-то попадается ларец с содержимым, а кому-то пустой муляж. - И… с многими ты там уже… сразился, изучая технику клана Ян? - Одну даже замочил, - безразличным и сухим голосом признался Сандо. – Меня нанимали грохнуть одного должника, а тот нанял себе в телохранительницы шаньсийскую киллершу. Я настиг их в пустыне Монголии. После короткой схватки скончалась и она, и её подопечный, оставшийся без защиты. - Ты так хладнокровно говоришь об убийстве женщины… - Я наёмник, Джин. - Она тоже могла быть матерью… - Уж точно не моих детей, - с чёрной иронией подчеркнул Сандо. – Они профессиональные убийцы, Джин, они бывают ещё более жестокими и коварными, чем мафия, состоящая из мужчин. Я видел, как некоторые из них способны упиваться кровью и приходить в восторг от чужих страданий. Я видел их «главнокомандующую» - Расточающую Милосердие, поверь, это то ещё исчадье ада, которое выпотрошит без разбора всех, от мала до велика, обоих полов. - Что ж, тебе виднее. Пока я сверлил зубы в кабинете, ты, всё-таки, познал боевую мудрость и приобрёл опыт, который сейчас более важен, чем профилактика кариеса. - Именно поэтому рекомендую приглядеться к Эмбер. Если она связана с Шаньси… это странно, как минимум. - А как максимум – опасно, - пробормотал Джин, видя, что Сандо улёгся спать. Выключив свет, стоматолог откинулся обратно на подушку. Что сулят все эти события? Вольный брат и тайный золотой переспал с дочерью Большого Босса, чёрт возьми! Проста или коварна Николь? Кто кого уговорил, и несёт ли какую-то угрозу роман с подобной дамой? Не Джину судить, в самом деле, он и сам нашёл себе не девочку-ромашку. Но как трудно теперь стало вернуться к спокойному сну!

***

      Эмбер поочерёдно возилась в телефоне и болтала с подругой, которая приехала с ней ночью из Синина. Они стояли возле входа в столовую. Она поджидала определённого человека, здороваясь с мимо проходящими родственниками, которые её в эту минуту не интересовали. Обед обещал получиться почти полностью семейным, у наёмных охранников продолжался выходной, даже Марк ещё не вернулся из дома, и роль стражи выполнял Уоллес Хо с троицей самых преданных синеозёрных. Но племянники Энди Лау порой и его воспринимали, как семью, так давно он служил их дяде. И вот появился тот, кто нужен был Эмбер. Притормозив Джексона у дверей, она отвела его за локоть чуть в сторону, в том числе от подруги. Убрав телефон, девушка огляделась и тихо заговорила: - Послушай, у меня к тебе дело, и оно достаточно важное. - Дело? Только не в выходной… - проныл, морщась, восьмой сын. - Не скули! Боже, ты понимаешь, что такое «важно»? – Джексон попытался сосредоточиться. Видно было, что поход в клуб ещё не до конца выветрился из его организма и журнала событий. - Ну, допустим. Чего надо-то? - Этот Сандо мне кажется слишком подозрительным. К нему следовало бы присмотреться… - Если ты хочешь заставить меня за ним следить, - перебил её младший брат, - я сразу пас! Я ещё жить хочу. - Не следить, а постараться узнать о нём что-нибудь от него же самого, а для этого просто приблизься к нему и подружись, у тебя хорошо получается общаться с людьми, ты умеешь разводить беседу на пустом месте. - Только поэтому ты мучаешь меня, а не Генри? - Генри человек вообще из другой жизни и сферы, нежели Сандо, в чём они могут пересечься, подумай сам? Наёмник начнёт играть на скрипке? Джекс, у тебя всё есть для того, чтобы сблизиться с наёмником. - Да каким образом?! - Доверься мне! Я всё организую. Только не упусти шанс, хорошо? - С чего ты вообще взяла, что он подозрительный? Он вольный брат – они все долбанутые, ты не знала? Я бы не стал удивляться, если бы он ловил ящериц в саду и глотал их живьём, а ты мне чешешь про какую-то подозрительность! - То-то и оно, Джекс, если бы он ел ящериц, я бы ничего не заподозрила, но не слишком ли он хорош для тех отморозков, которые обычно спускаются с Утёса богов? Там таких не делают. - Ты втюрилась что ли? – расплылся Джексон, начав потыкивать пальцем в бок сестры. Та закатила глаза, не пытаясь остановить это ехидство. - Если бы я втюрилась, я бы сама к нему приставала, как Николь, но мне этого не нужно.       Джексон посмотрел за плечо сестры. - О, та красавица, что вчера была с тобой? Я не успел с ней познакомиться… - Конечно, ты колесил по всему танцполу в поисках лёгкой наживы. Кстати, и как оно? Охота удалась? – Джексон погрустнел, ещё до ответа показывая, что ничего не выгорело. - Вчера был какой-то неудачный день, и, судя по тому, как ты меня грузишь, чёрная полоса продолжается. Лучше представь меня подруге. – Эмбер подвела его к ней. - Это Луна, Луна, это Джексон. - Луна? – удивился парень, рассматривая симпатичную невысокую уйгурку. - Ну, вообще-то она Турсунай, что так и переводится, но тебе же так легче не будет? - Меня все китайцы называют просто Луной, - подтвердила девушка, улыбнувшись Джексону, и тот расправил плечи, радуясь, что во дворце появился хоть кто-то, на кого можно направить своё внимание и обаяние. Если не считать горничной Джа… но та всего лишь горничная, да и слишком шипастая. Показался Энди, сопровождаемый своей молодой женой и, когда они приблизились, Эмбер вышла им навстречу. - Добрый день, дядя! - Добрый, Эмби, - ласково обратился к ней глава цинхайской мафии. После гибели сына и смерти сестры при родах, племянники были его единственной родной кровью, его семьёй, его близкими людьми. Дами не могла сказать наверняка, но со стороны всегда выглядело так, что он их очень любит. - Дядя, Марк сегодня задержится у родителей, он редко с ними видится, ведь всегда рядом с нами… А ночью же им с Джексоном заступать? Вы не могли бы поменять пары, пусть Джексон заступит на пост с Сандо? А Марк с утра приедет, и сменит их со вторым телохранителем госпожи, - чуть поклонилась Эмбер сестре Дракона. - Это не мои люди, я не могу их двигать, как пешек, но если моя госпожа не против, - целуя руку Дами, обратился к той Энди. Дами, не имевшая понятия об истинной сущности Сандо, опасалась его и всегда была в напряжении, когда он находился рядом с ней или с Джином, поэтому она ничего не имела против того, чтобы Джин стал дежурить вместе с Марком. Марк ей нравился, это был миролюбивый, вежливый, немногословный парень, чьи почтительность и прилежность помогали находить с ним общий язык. А этот болтун Джексон – пусть постоит с тем чёрным мраком с тибетских гор, пусть тоже понапрягается, глядишь, языком молоть начнёт меньше. Впрочем, пока ей ещё нужно было, чтобы он им молол всё подряд, ведь ей нужна информация о его матери и седьмом сыне. - Я не против, - разрешила Дами, ответив улыбкой Эмбер. - Кстати, ко мне приехала моя подруга, можно она поживёт несколько дней с нами? - Этот дом настолько же твой, как и мой, - тепло и по-родственному напомнил ей Энди, - ты можешь приглашать в него, кого посчитаешь нужным. Если это не наёмные убийцы из вражеских кланов, - засмеялся он, между делом приветствуя Луну, которую немного знал, как и большинство друзей племянников, которые часто бывали здесь.        Все вошли в столовую и стали рассаживаться за столом. Одной из последних к обеду подтянулась Николь, сев рядом с Цянь, как обычно. Но что было необычно, так это какая-то странная затаённая улыбочка, которая никогда не была свойственна девушке. Сидевшая напротив неё Джессика бросила мельком взгляд на запоздавшую сестру Николаса Тсе. - А что это у тебя лицо такое красное? Похоже на аллергию. – Николь вспомнила, что на её щеках, подбородке и шее остались пятна раздражения от щетины Сандо. Опуская взгляд и предательски улыбаясь ещё шире, она ответила как будто бы своей тарелке: - Обгорела на солнце… наверное… я с утра под ним лежала… - А под кем ты лежала до утра? – ввернул замечание Джексон. – Я видел, как ты с мужиком каким-то из клуба ушла. - Не твоё дело, - поджала губы Николь. Опять этот младший брат! В каждой бочке затычка. - Джексон! – услышал разговор Энди и достаточно резко произнёс имя парня. – Что ты такое говоришь? Это грубо, некрасиво, и невежливо. - Простите, дядя, - назвал его по привычке Джексон, с детства повторяя это обращение за старшими, хотя ему-то, как и всем, кроме Эмбер и Генри, Энди был никто. - Я не хочу слышать за общим столом такие откровенные беседы, я не ханжа, но где уважение ко мне? Разве должна сметь молодёжь говорить о своей частной жизни так открыто при старших? – Энди успокоился и, откинувшись, перевёл внимание на младшую дочь Дзи-си. – Николь, это правда? - Что именно, дядя Энди? – не поднимая глаза, ковырялась в своей еде девушка. - Что ты этой ночью была с каким-то мужчиной? – Хмурясь, придумывая отговорки, смущаясь, думая о том самом мужчине, с кем она в действительности была, Николь терялась в опровержениях и вариантах лжи, пока не выдала едва слышное: - Правда. - Зайди ко мне после обеда, - велел Энди и вернулся к трапезе. Дами посмотрела на Николь, потом на мужа, потом снова туда и обратно. Что он хочет ей сказать? Всыпать ремня за недостойное поведение? Николь ни с кем больше не вступила в разговоры, погрузившись в пищу, и Дами поймала два, как ей показалось, понимающих и сочувствующих взгляда, думающих примерно на одной с ней волне, и это были взгляды Фэй и Цянь, синхронно вздохнувших друг напротив друга. Пожалели заранее Николь, что ей достанется морализаторская лекция? Или позавидовали, что младшая спала не одна, в отличие от старших? Эмбер не участвовала во всём этом, не поведя и глазом, а Кристал лишь сильнее прижалась к Генри, словно уклоняясь от непозволительного поведения и гнева Энди Лау. Джессика отстала от покраснений сидевшей напротив и, медленно обведя взглядом всех мужчин за столом, не нашла для себя никого интересного, принялась обедать. Дами возвратила своё незаметное исследование к Николь, и сильно удивилась, найдя, что та не сконфужена, не пристыжена и не переживает насчет вызова «на ковёр». На лице девушки всё ещё держалась странная улыбка, которую она силилась зажевать и проглотить, но та не поддавалась. По глазам было видно, что она уже забыла об Энди, о Джексоне, о тех, кто вообще находится под одной с ней крышей. Николь явно думала о том, под кем лежала до утра, и никакие мелкие неприятности не заставили её утерять сладостного послевкусия.       Выходя из столовой, она прошла мимо Джексона, не сказав ему ни слова, и хотя тот собирался опять нарочно её поддеть, его остановила Эмбер. Вслед за Энди и Дами, Николь вошла в кабинет с книжными шкафами. Здесь не было принятых в других комнатах ширм или разделяющих занавесок. Комната была обставлена так, чтобы при первом же шаге в неё становилось ясно, есть ещё кто-то в ней или его нет. Просматривалось всё: пространство под столом, возле окна, за стульями. Всё было намеренно с отверстиями или на высоких ножках, никаких тёмных углов. Личный кабинет для переговоров главы цинхайской мафии, он показывал хозяину и его гостям, что лишних ушей не припрятано.       Николь покосилась на Дами, которая осталась присутствовать, и хотя отметила это как помеху, не решилась ничего сказать. Не просить же мужа отправить жену подальше ради разговора с какой-то девчонкой! Впрочем, девчонка была почти ровесницей его жене. - Итак, Николь, - Энди сел на маленький двухместный диванчик, куда уже опустилась его супруга, и указал жестом на стул рядом. Младшая дочь Дзи-си покачала головой, показывая, что не хочет надолго затягивать беседу. – Послушай, я не собираюсь тебя воспитывать, твоя жизнь – это твоя жизнь, но твой отец доверяет мне всех вас. Я не хочу подводить своего доброго друга, поэтому мне бы не хотелось, чтобы ты вела себя неосмотрительно. Любовь, женихи, брак, если к тому придёт – это всё хорошо. – При словах о браке брови Николь невольно скорбно исказились. Она уставилась в дальний угол в стороне от Энди. – Этому всему я не буду препятствовать, но какие-то поездки из клуба с мужчинами?! Ты его знала? Это был твой знакомый? - Нет, - тихо под нос шепнула Николь. - Вот! – В поддержку себе, Энди крепче взял руку супруги. – Я уже не говорю о нравственной стороне, Николь. Ты сама знаешь, как называются девушки, которые так поступают. Но речь идёт и о безопасности! Ты думаешь, никто не знает, чья ты дочь? Ты думаешь, никто не может захотеть тебе зла? Причинить вред? - Отцу всё равно будет, если со мной что-то случится. - Ты не права, - постарался убедить её Энди. – Твой отец не хочет, чтобы с тобой что-то произошло, а если ты и дальше будешь вести себя так, то несомненно напорешься на неприятности. Или мне запретить тебе выезжать отсюда? - Я же была не одна! Там были Эмбер, Джексон… - она не решилась назвать ещё одно имя. - Да, но с незнакомым мужчиной ты уехала без них! Хочешь выехать куда-то с братьями и сестрами – пожалуйста, но тогда и не покидай их. Это неразумно, Николь, очень неразумно.        Дами почувствовала, что аргументы мужа не действуют на девушку. По всей повадке, по недвижимым плечам и потвердевшим в задумчивом упрямстве губам было видно, что она не откажется от чего-то, на что решилась и собралась решиться вновь. Но она помнила и просьбу, которую ей всучили, и с которой она этой ночью плохо справилась, потому что не думала, что эту вредную, язвительную, на словах ненавистницу мужского рода понесёт куда-либо в поисках физических удовольствий. «Вот уж верно, мы, женщины, говорим всегда обратное тому, что думаем» - пронеслось в голове Дами, и она заговорила, обращаясь к Николь: - Если ты думаешь, что твоему отцу на тебя всё равно, подумай о брате. Николас любит тебя, больше жизни. Что с ним будет, и что он сделает, если с тобой что-либо случится? – Энди с новым уважением взглянул на жену. Он как-то подзабыл, кем можно козырять перед Николь и, судя по заискрившимся глазам той и начавшей в них активно носиться мысли, младшая дочь Отца Чана, наконец, что-то приняла к сведению. - Пообещай мне, пожалуйста, что будешь предупреждать и оповещать обо всех своих передвижениях, - попросил Энди. – Если нужно, я выделю тебе охрану из синеозёрных, надёжных телохранителей только не блуждай по Цинхаю без присмотра. - Хорошо, я скажу вам, если соберусь куда-нибудь съездить, - согласилась Николь и, попросив разрешения уйти, поклонилась супругам Лау. Они остались одни, когда двери закрылись. - Ты вежливо выразился, когда сказал «не блуждай», я бы сказала «не блуди», - улыбнулась Дами. - Думаешь, стоило прочесть ей напутствие о плохих болезнях и подобных ужасах? - Нет, это бы не помогло. Когда человек начинает жить инстинктами, доводы разума не работают. Если она захочет – она сделает то, что захотела, пусть и будет понимать умом возможные последствия и испытывать страх перед ними. Но разве ужас соблазнов не в том, что они не останавливают человека и в страхе? - Какая, всё-таки, мне досталась мудрая жена, - с восхищением сделал комплимент Энди. - Это влияние моего благородного мужа, не более, - тронула его ладонь Дами, глядя ему в глаза. - И не менее благородного брата, я так полагаю? - Ох, ну зачем ты всегда вспоминаешь о нём? Ты же знаешь, я с такой радостью нахожусь подальше от его опеки! Да и… назвать Джиёна благородным – это скорее шутка, а я сказала о тебе от чистого сердца. - Если я в твоих глазах таков – я очень рад, - Энди обнял её, поцеловав в щёку. – Мне бы не хотелось, чтобы ты узнала того меня, который построил всю эту империю… - Я узнаю только то, что ты захочешь мне показать. Мне и самой не хочется лезть туда, где мне что-то может не понравиться, - нагло солгала Дами, но до того гармонично, что не была заподозрена во лжи.        Николь, распереживавшись после разговора с Энди, сделала несколько кругов по особняку, в привычной для неё манере, потом вышла в сад и долго бродила по нему, не всегда держась в тени, чтобы, при лишних вопросах, иметь доказательства, как много она торчит на солнце. Если бы встретился Сандо! Ей бы стало спокойнее. Но он, как она здраво размышляла, отсыпается перед ночным дежурством. Идти к нему в комнату, при его напарнике, она уже не сможет. Одно дело приставать, когда ты заинтересована поверхностно, и совсем другое изображать, что пристаёшь поверхностно, когда утопаешь в любви, и вас с человеком связывает что-то большее.       Ей не с кем было поделиться своими волнениями, переживаниями. Её подруги остались в Синьцзяне, брата нет, среди сестёр наиболее близкая Цянь, но даже ей она не решится поведать о романе с наёмником, потому что им обоим это ненужно, ни разоблачения, ни даже слухов о том, что они встречаются. Да, Джиён оплатил услуги Сандо до нового года, но если Энди не понравится, что вольный брат спит с дочерью его друга, то кто помешает ему выдворить этого мужчину прочь? Этого мужчину… её мужчину! Николь осеклась. Нет, это она принадлежала теперь ему, а вот то, что он принадлежит ей – она не чувствовала. И дело было не только в умершей много лет назад возлюбленной, а в том, что Сандо был, действительно, вольный брат. Само название что-то, да говорило. Он не мог быть чей-то, оставаться с одной женщиной и жениться, оставаться жить на одном месте, заниматься одним и тем же делом постоянно. Ему давали задания, платили за заказы, и большинство наёмников бродило по свету, выполняя их. Николас рассказывал, что больше половины воинов с Утёса богов не доживает до тридцати пяти, другая часть кое-как дотягивает до сорока пяти, ну, а старых наёмников, уже переставших «работать», всего можно найти штуки три, потому что в основном никто из них и никогда не останавливается, не умея ничего другого, а когда тебе за сорок, и силы отступают, ты, разумеется, становишься жалким и второсортным, и при первых же битвах с молодой, горячей и свежей кровью, опытные наёмники проигрывают. А проигрыш для вольного брата – это смерть, раненных не оставляют подлечиваться, нет, если не победил, то умер, другого закона не существует.        Николь вдруг резко захотелось уговорить Сандо бросить своё дело, тогда был бы какой-нибудь шанс на счастливое будущее. Но как? Она не могла понять, нравится Сандо его призвание или он воспринимает его, как тяжкую обязанность? В любом случае, стоит ему выйти из братства, как за ним погонится целая свора, чтобы поймать, привести на Утёс и расправиться – отходников там не терпят. Николасу повезло, ему было, где спрятаться, у отца в Синьцзяне, потому что в Синьцзян не залетает даже неместный комар, там все боятся Дзи-си. Да везде все боятся Дзи-си! Но захочет ли отец спрятать ещё одного наёмника, если он ему не сын? Николь не думала, что отец распахнёт объятия для чужого вольного брата. Что же, неужели выходит, что им вдвоём негде в этом мире спрятаться ото всех людей и проблем? Девушка одёрнула себя, она вновь размечталась, ведь Сандо чётко давал понять, что его не интересуют отношения, семья, скучный быт. Он сам выбрал своё поприще и, пожалуй, оно всегда будет ему дороже, чем Николь. Снова что-то ему было дороже, чем она!        За ужином ей почти не хотелось есть, разговаривать, слушать кого-либо. Улыбка сошла с губ, заряд радости и удовлетворенности заканчивался. Привычка негативно мыслить автоматически приводила Николь к разочарованиям и ожиданиям мрачного конца. С ношей нереализуемых идей, она доплелась до спальни и, когда вошла в неё, была подхвачена со спины сильными руками. Взвизгнув, Николь лягнулась, но её уже поставили на пол и развернули к себе. Опережая возмущение, Сандо заткнул ей рот поцелуем, не дав сказать ни слова, пока она не положила усмиренные руки на его плечи. - Я слышал, ты ночью с каким-то неизвестным спала? Куда ты катишься, милая моя? – осуждающе поцокал языком Сандо, грозно сведя брови. - Господи, Джексон уже всем разнёс?! – яростно выдохнула Николь. – Я его убью когда-нибудь! - Когда-нибудь, если он начнёт трепать то, что не надо, но пока всё в порядке, - расслабил лицо мужчина, погладив блондинку по щеке. – Ты снова в плохом настроении? - Я не видела тебя целый день! – ударила его Николь в область бицепса, и сразу после этого страстно обняла, прижимаясь к груди. – Откуда взяться хорошему? - Сейчас исправимся, - подтолкнул Сандо её к кровати, стягивая на ходу майку. Девушка остановилась, ехидно прищурив глаза. - Минуточку, ты не тот ли тип, что говорил мне: «Отношения не сводятся к постели», - пробасила, подражая ему, китаянка. – А ещё там было что-то вроде: «Научись проводить просто время вместе». - Это что тут начинается? Бунт? – приподнял бровь наёмник. – Я ознакомился с демо-версией, а за всё остальное надо платить?        Николь села на кровать, отвлекаясь на телефон, будто не была заинтересована в происходящем. Сандо сел перед ней на корточки, выжидающе глядя, когда она сдастся первой? Взяв её ножку, он приподнял её и поднёс к губам, поцеловав пальцы. Девушка заёрзала, но не вернула к нему взгляд. Сандо продолжил целовать ступню, поднимаясь к лодыжке. - Я тут прочла в интернете… - отложила она телефон и вернула своё внимание к наёмнику, - что стерилизация может быть обратимой, если сделана не очень давно. Когда ты сделал стерилизацию? - Ты опять за своё? – хохотнул Сандо. – Восемь лет назад, так что извини, поезд уехал. - Чёрт! - выругалась негромко Николь. Не выдержав, она потянула мужчину за плечи к себе и откинулась на спину. Он оказался на ней. – Можно сделать как-то так, чтобы мы были не до нового года вместе, а навсегда? – Наёмник устало вздохнул, покачав головой. – Тебя пугает слово «навсегда»? - Меня пугает твоё непонимание ситуации. Я же объяснял, что не могу, и не буду оставаться с тобой. - И не хочешь? - Причём здесь это? - Притом, что когда мужчина хочет – он всё может! - Ники, существуют ещё и обстоятельства. - Они переменчивы. - Мы можем переменить их к лучшему. – Не видя отклика и солидарности в Сандо, Николь отпихнула его, выбравшись, и села к нему спиной. – Тебе просто на меня плевать! - Начинается… - перекатился на лопатки Сандо, протянув руку и коснувшись талии девушки. – Эй, ваше злейшество, иди сюда. Мне не плевать на тебя. - Плевать! Я уеду в Синьцзян и выйду замуж! - За труп? - Почему за труп? – обернулась недоумевающе китаянка. - Потому что любой мужик, который попытается к тебе приблизиться, в него превратится. - Ты что, стал ревнивым? – польщённая и отогревающаяся, Николь подползла обратно, приваливаясь под бок Сандо. - Я всегда им был. Просто ты прежде не была моя. Вообще, я тебе скажу, неревнивых мужиков не бывает. Неревнивый мужчина – это ссыкло, боящееся отхватить по морде за свою бабу, поэтому, естественно, если ты мужик – ты ревнивый. – Улыбнувшись этому объяснению, Николь поцеловала его и, наконец, начав сама раздеваться, была остановлена наёмником. – Тише, шаги… - услышал он своим тренированным слухом то, что уловила Николь лишь несколько секунд спустя.       Шаги, действительно, не только были, но и направлялись прямо к двери девушки, возле которой остановились. Раздался уверенный, почти хозяйский короткий стук. - Николь? – последовал вопрос. - Николас… - одними губами произнесла младшая дочь Великого Уйгура, хотя Сандо не нуждался в представлении. Он узнал и голос, и поступь грозного старшего брата своей возлюбленной.