Империя. Цинхай.

      Дами то корила себя за вспыльчивость, то придумывала ещё новые и новые доводы и невысказанные претензии, которые следовало обрушить на голову Джина. Она была в смятении, такой брошенной и одинокой девушка не чувствовала себя давно, несмотря на то, что рядом вновь был вернувшийся из деловой поездки муж. Но при мысли о том, что Джин может где-то проводить время с Цянь, обнимать её, целовать и ублажать, Энди становился дико нестерпим, и Дами требовалась вся её выдержка, чтобы продолжать улыбаться и любезничать с ним, хотя, когда силы всё же заканчивались, она притворялась недомогающей из-за беременности, и избегала его общества. На самом деле беременность не приносила ей никаких особых неудобств, если не считать некоторой нервозности, которую она ощущала и признавала. Третий месяц срока принёс только очередное отсутствие месячных, что скорее было плюсом, да потягивание груди, будто бы начавшей увеличиваться. Но живот всё ещё был ровным, еда вызывала аппетит, сонливость и усталость не накатывали. Накатывала ярость, терзала ревность. Дами до того ярко представила себе, как Джин будет делать с Викторией то же самое, что делал с ней, что разрыдалась ночью, когда спала одна, грызла наволочку, моча её слезами, скребла злобно простынь, чтобы не лупить по ней и не разбудить служанок. Остыв немного после объяснения с любовником, она, конечно, признала, что всё это время он был в таком положении – смотрел со стороны, как кто-то другой обладает любимой. Дами хотелось извиниться, но что она могла поделать? Как могла отвергнуть Энди? К тому же, Джин мужчина, ему проще переносить что бы то ни было, а чего он хочет от неё, слабой женщины в положении? В другой раз Дами бы не стала называть себя слабой, но сейчас почувствовала себя именно такой, беззащитной, хрупкой и забытой. Её уверенность перед Энди держалась на крепком тыле, осознании, что она горячо любима, а если этого не будет? Трудно ли полюбить такую диву, как Вики? Молодая, красивая, ещё неизведанная. Разве можно было сравнить измену с ней с отношениями Дами и Энди? Муж на тридцать лет её старше! Пускай он далеко не отвратительный старик, но и не пылкий возлюбленный в самом расцвете лет.       Не с кем было поделиться, облегчить душу. Да Дами и не привыкла к подобному, она всегда всё держала в себе, пока не встретила Джина, он был её единственной отдушиной в жизни. Ему высказывались и страхи, и нежные признания, и планы, если они не касались чего-то такого, что следовало скрыть. Подруг никогда не водилось, брат не тот, кому плачутся в жилетку (то есть, именно её брат не такой, другие-то девчонки часто имеют возможность найти утешение на братском плече). Дами пообещала себе, что будет сдержанней, и не станет, если выдастся очередная возможность встречи, так накручивать себя, нападать на Джина, но проходил какой-нибудь час, и нежелание делить любимого мужчину с кем бы то ни было сжигало изнутри.       Как обычно, чаще всего в компанию попадала Фэй, с которой Дами прогуливалась сегодня мимо конюшен. Пытающаяся отвлечься от беспрестанно лезущих мыслей о Джине и Вики, Дами надумала хоть как-то затронуть волнующую тему, но с таким расчётом, чтобы не вызвать подозрений и, напротив, укрепить свой образ добросовестной и заботливой жены. - Фэй, тебе приходилось когда-нибудь ревновать? – спросила она у спутницы. Та пожала затянутыми в чёрное платье с длинными рукавами плечами. Истинная осенняя прохлада ещё не наступила, но эта дочь Дзи-си всегда одевалась закрыто. Прежде Дами назвала бы это чопорностью, но уже достаточно узнала эту особу, не болеющую безразборчивым ханжеством. У неё был суровый спрос с окружающих, но ровно столько же она спрашивала и с себя, и внешний вид лишь подчёркивал нравственные черты, а не вводил в заблуждение бесстрастностью, под которой пряталась бы другая натура. Никакой другой Дами в ней пока не заметила, общаясь ежедневно. - Нет, признаться честно, никогда не испытывала ничего подобного. А с чего такой вопрос? Неужели ты приревновала Энди к кому-то? – улыбнулась китаянка.        За открытыми воротцами конюшни слышалось лошадиное пофыркивание, их перетоптывание в стойлах. Парень из прислуги выкатил тачку с вычищенным сенным настилом. Породистые кони главаря синеозёрных содержались в образцовом порядке, он любил их, и деньги позволяли эту нескромную по сумме коллекцию скакунов. Как и всякий цинхаец, урожденный в этих местах, Энди с детства рос среди отар овец, табунов лошадей, стад коров и быков, гоняемых по примонгольским холмам да равнинам. Представить жизнь без гурта какой-нибудь скотины поблизости ему было трудно. Дами всегда невидимо ухмылялась при мысли о том, что и выводок Дзи-си, гостивший в их особняке, тоже сродни одному из этих стад. Или, скорее, это стая. Элитный набор, состоящий из хищников. Были ли среди них овцы? Откуда бы у Льва взялись в детях травоядные, нет-нет, тут не стоит заблуждаться. - К кому-то конкретному – нет, - ответила она Фэй, - но он так часто уезжает то туда, то сюда, я не могу знать наверняка, чем и с кем он там занимается. - Для этого, мне кажется, супруги должны воспитать в себе доверие друг к другу. - Если бы это было так просто! – вымученно улыбнулась Дами. – Неужели тебе не свойственна женская мнительность? - Был бы объект для неё, - отшутилась Фэй. – Наверное, если никто не привязал к себе сердца, то это сердце и не страдает от подозрений или недоговоренностей. Но тебе я могу сказать по поводу Энди, чтобы ты зря не беспокоилась. Он порядочный человек и, уж поверь, если не прославился похождениями, будучи холостяком, то в браке ему это и подавно не нужно.        Они обошли двор и, не став заходить во флигель, где размещалась кухня, обогнули его, выйдя в начало сада. Тень от деревьев и их зелени поглотила полуденное солнце, и девушки медленно пошли по гравийной дорожке. За ними неслышно ступали Марк и Джексон, изредка переговариваясь о чём-то от скуки. Ни те, ни другие не вслушивались в беседы друг друга. Навстречу им, идущие в сторону дома, попались Вики и Хангён. После краткого приветствия, все пошли своими путями, но Дами показалось, что избегавшая до этих пор встреч и столкновения взглядами Цянь, посмотрела на неё смелее, и как будто с вызовом. Или это тоже последствия мнительности? - Я заметила, - когда они отошли подальше, сказала Фэй, - что вы с сестрой как будто бы недолюбливаете друг друга? - Дело в том, - едва не растерялась Дами, но вовремя опомнилась, - что у неё с Энди были очень… очень близкие отношения. – Сестра Дракона изобразила на лице смущение, пристыженность вездесущей и привязчивой жены. – Меня это настораживало, к тому же, Цянь держала себя тут хозяйкой… - О, в этом нет ничего странного, - тронула успокаивающе руку Дами Фэй, - она из нас старшая сестра, а у Энди в доме женщины не было, кроме племянницы – Эмбер, но разве наша сорвиголова управится с домашними делами? Эмби это всё не интересно, она в организации домашнего очага ничего не смыслит. - А у Цянь есть опыт? – дёрнула бровью Дами. Ей не хотелось теперь знать, какой опыт и в чём имеет эта бестия, негодяйка, что уводит её любовь! - Ну… - Фэй наклонилась, шепнув по секрету: - У неё с покойным сыном Энди был роман, поэтому не наговаривай на неё лишнего, и не думай плохого. Она из-за этого-то Энди и стала почти дочерью. Но не стала, ведь Джаспер погиб. – Несмотря на то, что кое-что было известно Дами от Джина, она инсценировала получение новости. - Вот как… Но как бы там ни было, Цянь не сделала ничего, чтобы подружиться со мной. Она надменная, - покривила душой кореянка. Если вспоминать её первые дни здесь, то именно Виктория пошла навстречу, пыталась помочь обвыкнуться приезжей молодой жене, старалась вести беседы и не давать скучать, но вот со стороны Дами не нашлось отклика. Она терпеть не могла покровительственный тон от женщин. Кто они такие? Королевы? Чтобы поучать и позволять Дами располагаться там, куда она ступила, как хозяйка. Нужно было давно поставить на место эту старшую дочь Уйгура, показать, что в её услугах не нуждаются, спровадить её в Синьцзян! Дами покосилась на Фэй. Только она из дочерей Отца Чана вела себя с госпожой Лау, как с владетельницей Цинхая, не потому ли, этой манерой, что неосознанно нравилась Дами, она и завоевала её симпатию? Действительно ли она признаёт в Дами хозяйку, или лицемерит? Чёрт разберёт этот змеиный узел! Сестре Дракона захотелось сбежать отсюда подальше.       Неполные две недели всё так и длилось, в домыслах, угнетающих фантазиях, в сожалениях о чём-то и ярости на что-то. Дами плыла по течению, не зная, как ему сопротивляться и не очень понимая, куда оно несёт. Каждое дежурство Джина её лихорадило. Он был так близко, что можно потрогать и поговорить, но это недозволенно. Как давно они не были вместе! А тут и глазами нельзя многозначительно высказать чувства. Если бы отмотать назад и воспроизвести их последнюю встречу украдкой, то она не отпустила бы его так быстро, не прогнала, а даже через обиду и злость прижала к себе, затащила в постель, окунулась в наслаждение. А уж потом бы и рубила с плеча.       Под конец сентября Энди праздновал свой юбилей, ему исполнялось пятьдесят пять лет, и он, посоветовавшись с Дами, решил всем объявить о том, что они ждут прибавления в семье. Для Энди это была поразительная весть, каждый раз упоминая об этом, он преображался и теплее обычного смотрел на жену. Дами подыгрывала, но ей было всё равно, говорить или не говорить об этом многочисленному сборищу гостей. Рано или поздно все и так увидят округляющийся живот, но если Энди хочет признаться в этом – пожалуйста. Его будущее отцовство возносило куда-то ввысь, заставляло гордиться и ждать того самого семейного счастья, которого у него не было толком никогда, потому что всё променялось на борьбу за власть и деньги. И теперь, когда и то и другое имелось, глава синеозёрных мечтал приобрести последнее, чего ему не хватало – близких людей и любовь. Дами невольно задумывалась, доживёт ли её брат когда-нибудь до такого состояния, когда захочет вступить в брак и стать поздним папочкой? Смешно представить, но, наверняка, и об Энди никто и никогда бы не предположил подобного. С первой женой он быстро развёлся, а покойным сыном не занимался.       Гостей понаехало колоссальное число: и бизнесмены со всего Цинхая, и административно-партийные чиновники, и старейшины мелких этнических групп, влиятельных кланов, что содействовали каким-либо сделкам на своих землях, и бандиты с других провинций. Несколько главарей мафии приехало из Ганьсу, от лица хранителя императорского трона прибыл мужчина из Шэньси; появились двое парней из Юньнани, группа лиц с побережья – гуандунские и хайнаньские южане, шанхайцы, фуцзяньцы. Из криминальных авторитетов можно было собрать всю карту Азии: здесь были серьёзные типы из Монголии, Пакистана, Кыргызстана и Казахстана, некоторые из них на официальных основаниях партнёров по легальному рынку, некоторые под видом давних знакомых, хотя тоже были партнёрами по рынку, только уже теневому. От имени Дзи-си вновь заявился Эдисон Чен, но Сандо не купился на эту уловку, он упорно искал в толпе самого Великого Уйгура. Он интуитивно догадывался, что лучший друг не может не приехать на день рождения, но Дзи-си привык быть невидимкой, и прикрылся сыном, как посланником в своё отсутствие. Сандо скользил глазами по всем, кто приближался к Энди и разговаривал с ним, в некоторых впивался надолго и сверлил взором, но разгадать было невозможно. Не один десяток пожилых мужчин непонятного происхождения – полумонголы? полуханьцы? полуойраты? полууйгуры? полуказахи? - вился и выпивал с Энди во время его торжества. Наёмник попытался применить другую тактику, он стал следить за взглядами детей Дзи-си. Не Эдисона, конечно – этот вышколенный отцовский пёс никогда не запалится. И вряд ли даст промах Хангён. Но вот Фэй, Цянь, Генри, Эмбер, Джексон… Фэй блуждала между Дами и Эдисоном, собранная и опускающая ресницы при шутках, смехе, провозглашении тоста. Ясно, эта гарпия тоже приучена выполнять команды. Цянь… не смотрела никуда, кроме Джина, как только появлялась возможность. От неё не дождёшься внимания к отцу. Сандо видел, как искренна девушка в чувствах, которые не в состоянии спрятаться. И за это она ему тоже нравилась. Дами умела приказывать себе и не смотреть на Джина, когда нужно, а Вики… возможно, ей просто нечего было бояться, но в глазах её столько неразделённой и невысказанной любви! Вольный брат дошёл до последней тройки. Генри и Джексон держались возле Эмбер, с ними незаметно, хвостом Генри, стояла Кристал. По лицу младшего, восьмого сына Дзи-си ползло еле заметное волнение. Уж не от присутствия ли родителя? Сандо, стоя за спиной Дами, минут десять неотрывно следил за этим квартетом, и сделал вывод: два инертных и инфантильных брата подчиняются сестре и руководствуются её велениями. Именно она притягивает их внимание и делает всё возможное, чтобы они сосредоточились на ней и не отвлеклись косым взглядом на отца. Эмбер – вот негласный лидер части потомства синьцзянца. Мысли и догадки поскакали дальше, и золотой вдруг озарился идеей: «А не может ли девятым сыном быть дочь-пацанка?». Сандо усмехнулся, продолжая размышлять: «Если бы уже не переспал с ней, то в эту минуту точно бы захотел, чтобы наверняка убедиться, что она в действительности не девятый сын, прячущий что-то в штанах. Но нет, теперь точно знаю, что она баба. Но способна ли баба свергнуть Дзи-си? Да и с какой стати, если она так крепко любит отца, и одна из немногих, кто отзывается о нём с добром». Думы прервал Энди, попросивший образовать тишину и взявший слово. - Дамы и господа! – обратился он к присутствующим. Многие из компаньонов и бизнесменов были с супругами, чего не скажешь о бандитах. Те предпочитали не рисковать семьями, у них в сопровождении были только телохранители. Энди взял ладонь Дами в свою. – В этот благостный день, когда я вижу, сколько людей выказало мне уважение, почтив мой скромный домашний праздник… - «Скромный! – хмыкнул Сандо. – Все скромники приглашают полтысячи гостей на юбилей, конечно». – …я хочу поделиться и ещё одной радостью… - Энди влюблено, как новобрачный (хотя прошло уже больше трёх месяцев с момента свадьбы), посмотрел на молодую жену. Он не смотрел на неё так в начале, сразу после женитьбы, но эта привязанность и нежность, что засияла в нём, увеличивалась с каждым днём, и вот, доросла до размеров ощутимой, зрелой и крепкой любви. – Моя дорогая супруга, моё прекрасное счастье, - главарь синеозёрных поцеловал ей руку, и Дами залилась краской, опустив лицо к груди. – Она вскоре подарит мне ребёнка. Ура, друзья мои! Я стану отцом! – поднял Энди бокал, и все повторили жест за ним.       Все стали провозглашать брак удачным, жену – идеальной, Энди – везунчиком. Все пили за них, за него, за неё, за их будущего ребёнка. Никто не смел припоминать бывшие потери, чтобы не портить настроения. Сандо с Джином не пили, будучи на дежурстве, переставленном так, чтобы Джексон освободился и принял участие на торжестве, как член семьи. Неподалёку от золотых стоял бессменный Уоллес, не терявший бдительности ни на секунду.       Когда за отцовство было выпито, гости подняли ещё несколько бокалов и рюмок за радушного хозяина, за успешные дела, за дружбу, за мир – вино, маотай* и шампанское лились цветными реками, золотящейся и шипящей, багровой и терпкой, прозрачной и тихой, но самой глубокой, погружавшей в туманный омут. Разъезжаться стали ближе к полуночи, кто прибыл издалека – оставался на ночь во дворце. Энди был в наилучшем расположении духа, ему не хотелось заканчивать веселье, и он предложил более узкому кругу, родственно-дружескому, пройти в малый банкетный зал, посидеть и поболтать там ещё немного. Сандо вздохнул, видя, что никого подозрительного сюда не перешло, и, возможно, шанс вычислить Дзи-си упущен. Как только двери помещения прикрылись, Хангён подошёл поближе к имениннику и попросил внимания. - Энди, пользуясь случаем, пока мы все здесь в сборе… - Четвёртый сын обвёл глазами присутствующих и поправил себя: - Не совсем все, но кого нет – тем я лично позвоню на досуге. Так вот, я хотел бы продолжить череду сегодняшних радостей, - он пожал при этом руку Энди, - ещё раз поздравляю тебя с будущим пополнением. И хочу, не прерывая темы любви и гармонии, сообщить приятную новость. Вики, подойди сюда, пожалуйста.       Девушка приблизилась, а Сандо и Джин тем временем заметили, как едва уловимо вздрогнула Дами. Уж не подумала ли она, что Цянь тоже объявится беременной? И, естественно, понятно от кого. - Под твоей крышей, дорогой дядя, - говорил Хангён, - нашлось место и для зарождения ещё кое-чего – высоких чувств и любящей пары. Моя сестрёнка, наконец, нашла себе спутника. - Неужели! – в изумлении ахнул Энди, даже отставив бокал. Он много лет видел, как безуспешно, слепо и покорно эта девушка любила его недостойного сына, как страдала и не находила выхода, даже после смерти Джаспера не в состоянии забыть и отпустить. Длившиеся лет пятнадцать чувства! Не чудо ли услышать об их конце? - Да, дядя, это так, - улыбнулась Виктория, мельком бросив взгляд за спину Дами, на Джина. Он похолодел и весь вытянулся, готовый порваться от напряжения. Дами была к нему затылком, он не мог видеть её лица, его выражения, но оставалось молиться, чтобы она не выкинула чего-нибудь, не устроила скандал, не разоблачилась. На это у неё должно хватить ума и выдержки, ведь это и в её интересах. Но Джин представлял, что она сейчас испытает, как перевернётся всё внутри, а ей нельзя нервничать! Стыдно, горько было за происходящее, он готов был уже положить жизнь, но отменить свои начинающиеся амуры с Цянь, убить кого угодно, только бы не стоять вот так, истуканом, безвольно принимая происходящее и причиняя боль любимой женщине. Но на нём пёкся тяжёлый взгляд Сандо, и мужчина понимал, что со своими чувствами считаться не время. - И кто же этот избранный? – спросил Энди. - О, ты его знаешь, само собой, - улыбаясь, Хангён пригласил жестом Джина выйти к ним, в центр. Эмбер, Джексон, Эдисон и Джессика смотрели с не скрываемым удивлением, будто впервые видя телохранителя Дами, которого до сих пор многие не воспринимали, как равного. – Джин, прошу, встань с нами, - дружелюбно похлопал его по плечу Хангён, поставив между ним и собой Цянь. - Надо же! – не прекращал ошеломляться Энди, но по-доброму, с расслабленной хмельной улыбкой. – Всё происходит у меня под носом, а я и не вижу! – засмеялся он. Виктория бросила полный презрения взгляд на Дами, напомнив о том, что творилось под носом Энди более страшное, чего он так и не заметил. Дами испепеляла её глазами, полными ненависти, но губы её будто склеились намертво. Усилия, что были приложены для молчания и внешнего спокойствия, выдавили на лбу испарину. - Ну, вот теперь ты всё знаешь, - поддержал веселье Хангён и, сунув руку за пазуху, вынул оттуда бархатную коробочку. – Конечно, всё должно бы быть более пышным и с размахом, но моя скромная сестрёнка отказалась от каких-либо шумных церемоний, поэтому позвольте объявить об их помолвке вот так, между своими, между делом. – Хангён передал коробочку Джину и тот, взяв её, растеряно было завертел, но поймал подначивающий взгляд четвертого сына. Пришлось открыть и увидеть два кольца с бриллиантами. На Дами было страшно поворачиваться. Золотому уже не хотелось вовсе видеть эмоций на её лице, он знал, о чём она думает, какие тиски сжимают её сердце, но переставал надеяться, что она поймёт. - Так, значит, речь уже о близкой свадьбе? – подошёл к ним Эдисон с бокалом вина, поддерживаемым тремя пальцами. Другая ладонь его покоилась в кармане. - Да, я помогу Вики всё организовать, - как её личный менеджер, отвечал на всё Хангён, - поедем в Синьцзян и там, с благословением отца, быстро всё решим, думаю, в течение месяца. Энди, поэтому у меня к тебе была припасена просьба, ты отпустишь в отпуск охранника своей супруги? - Я не против, но нужно спросить у неё… - босс мафии повернулся к жене, стоявшей в полуобморочном состоянии. - Я… я… - пришлось открыть рот, и поток воздуха оглушил Дами. Она прорывалась сквозь облака и тучи, окружившие её голову, всё творящееся перед ней стало фарсом, сорванным спектаклем, с которого хотелось уйти, не досматривая, но вдруг ей напомнили, что одна из главных ролей – её, и уходить никак нельзя, зрители просят вспомнить текст и доиграть. Дами несколько раз моргнула, тряхнув головой. «Я Квон, я сестра Дракона, мне плевать. Я переживу. Я смогу» - приказала она себе. Слабо улыбнувшись, но всё равно запинаясь, она пробормотала: - Думаю, мне надо будет позвонить брату, и попросить… попросить прислать другого телохранителя. Я… не… не считаю, что женатый человек, тем более… зять… одним словом, член нашей семьи… должен служить на такой должности. - Абсолютно согласен! – сжал её ладонь Энди. – Дайте нам недельку уладить этот вопрос, и Джин полностью может принадлежать Вики, - отпустив руку жены, Энди распахнул объятья дочери лучшего друга, - Вики, как же я рад за тебя! Я поздравляю тебя от всего сердца и желаю тебе счастья! А ты, молодой человек, - главарь синеозёрных выпустил девушку и пожал руку Джину. Золотого едва не убило это прикосновение. Рука, которая ночами ласкает его любимую, она впервые тронула его. – Береги нашу Цянь, люби её, тебе очень, очень повезло!       «Чего не сказать о тебе» - подумал за его спиной Сандо. - Что ж, кажется, никаких возражений против вашего союза нет, - Хангён снова указал взглядом Джину на кольца. Опомнившись, он вытащил одно и аккуратно, плавно поднял мягкую и гладкую ладонь Вики, чтобы надеть на палец символ их единения. Девушка тоже достала второе, и, чуть дрожащей, неуверенной рукой смогла надеть его на палец Джина. В глазах её стояли слёзы, но она улыбалась. Жених, отозвавшись на беззащитный и растерянный вид невесты, стиснул её руки в знак поддержки. По его плечу снова похлопал Хангён, ушлый и умелый, как видно, в любовных делах. Разве что себя он не торопился окрутить точно так же. – Ну вот, вскоре вместе тогда отчалим в Синьцзян. Будешь первым драконом, кто познакомится с отцом, - подмигнул ему Хангён и отошёл, чтобы выпить с роднёй за помолвку.       При этих словах Джин уставился в пол, осознавая, к чему он пришёл, и как скоро он может оказаться в шаге от заветной цели. Дзи-си! Он поедет в Синьцзян и увидит его. Но сможет ли убить? Подпустят ли к нему близко? Золотой понимал, что в данном случае он выступит в роли смертника. Если он уничтожит Великого Уйгура, то сам оттуда живым не уйдёт, охрана, служба безопасности и сыновья растерзают его из жажды мести, красуясь друг перед другом отчаянностью и показным геройством, ведь кто накажет убийцу, тот и станет, скорее всего, преемником. Но Джину сделалось как-то всё равно на собственную жизнь. Он остался без Дами, и он предал ни в чём не повинную Вики, не подозревающую о том, с каким коварством столкнулась. Какая разница теперь была, жив он или мёртв, ведь всё, что осталось – это исполнить долг золотого, избавив мир от жестокого преступника. Джин не услышал, как Энди отпустил телохранителей жены по такому поводу в отгул, и только подошедший Сандо сообщил ему об этом, отведя в сторону якобы для поздравлений с помолвкой. - Ну что, дружище, поздравляю, - добавил он шепотом, - теперь главное не потеряй связь с нашими и будь осторожен… убери Дзи-си незаметно, если получится. - Я, увы, не наёмник, я не умею действовать настолько незаметно. Выстрелить или ударить ножом – это могу. - Ты, всё же, не пори горячку, не суетись там. Оглядись для начала. - Обещай, что позаботишься о Дами, - посмотрел ему в глаза Джин. Сандо цокнул языком и хотел сказать что-то язвительное, но товарищ напомнил ему: - Я увожу Цянь отсюда подальше, как ты и хотел. Я спасаю её. Теперь Дами под твоей ответственностью.        Сандо передумал ехидничать. - Мне в любом случае оплачено до Нового года, а потом следующий контракт, с позволения Утёса… - Дракон может продлить этот… - Мне это не нужно, - честно сказал вольный брат. Он нашёл глазами Эмбер, подождал, когда она на него посмотрит и похотливо улыбнулся. Она отозвалась беззастенчивым взглядом, приглашающим встретиться попозже. – Я постараюсь догнать тебя в январе в Синьцзяне. Может, ты и был прав, с бабами иногда вопросы решать проще. Если не найдёшь, как подобраться к Дзи-си, лучше дождись меня, в паре всё сподручнее его ухайдокать. - Ты думаешь, Эмбер поможет нам в этом? – проследив взгляд друга, спросил Джин без энтузиазма. - Ага, как же. Её попроси помочь на забор влезть – вилами подсадит. Нет, она играет за себя, хоть я пока и не понял, как конкретно. Но пропуск из неё выйти может. Хороши у Дзи-си девчонки, прямо добрая таможня. - Я бы предпочёл, чтобы ты остался при Дами… - А я бы предпочёл в гамаке качаться и брюхо чесать. Ты мне тут мозгулины** не вправляй, - закончил разговор Сандо и ушёл вон, не то искать отдыха и расслабления, не то продолжать свои вечные расследования и вынюхивания.       Джин огляделся, оставшись один и, не найдя Дами с Энди, посмотрев на смеющуюся в компании Фэй Викторию, предпочёл пойти в комнату и отоспаться. Протиснувшись через свору эдисоновских вояк, он вышел в большой зал, где ещё бродил кто-то из гостей, заночевавших в особняке, или слуг, прибиравших недопитое и недоеденное. Удалялась, по мере его движения прочь, музыка. На пороге спальни, сняв пиджак и войдя, он отбросил его на кресло, но раздался шорох. Не помня, чтобы носил с собой какие-либо бумаги, Джин поднял пиджак обратно и наспех ощупал. В кармане обнаружилась записка, которой в начале вечера не было. Но когда именно она сюда попала? Опять шутки Сандо? Развернув тонкую ленту бумаги, Джин прочёл незнакомый почерк: «В Синьцзяне ты будешь не один. Не тревожься и приезжай. Там познакомимся». И ниже приписка «по прочтению уничтожить», а возле неё от руки исполненный черными чернилами тигр, печать Тигриного лога, знамя золотых. Золотых! Ошарашенный, Джин опустился на кресло. Здесь, кроме них с Сандо, есть ещё золотые? В самом Синьцзяне?! Или это ловушка? Как понимать эту записку? Его кто-то проверяет? Как бы то ни было, он не может сжечь её, пока не покажет Сандо. Но где того носит?        Приободренный и взволнованный невидимым присутствием кого-то своего, или, возможно, врага, который его разоблачил, Джин никак не мог найти себе места. Не спалось, хотя он и шёл сюда, чтобы забыться сном поглубже. Но разве теперь до этого? В дверь постучали, и Джин чуть не подпрыгнул от резкого звука. Спросить, кто там? Нет, это будет глупо, если он продемонстрирует трусость. Но, на всякий случай, положив руку на пистолет, заткнутый на спине за пояс, мужчина открыл. В коридоре стоял Уоллес Хо. - Вас зовёт господин Энди, - огорошил он. Джин непонимающе свёл брови, убирая руку из-за спины. - Но он же сам отпустил нас… - Не в этом дело. Вы же стоматолог? - Да, это так. - У госпожи разболелся зуб, пожалуйста, не могли бы вы посмотреть? – «Святые бодхисаттвы, Дами, что ты ещё придумала?» - вздохнул про себя Джин. - Одну минуту, - прикрыв дверь, он накинул пиджак обратно и, повертев записку, засунул её под резинку трусов для верности, после чего пошёл следом за Уоллесом.       До этого вечера, до того, как услышала о помолвке, Дами ещё искала всему оправдания, не совсем искренние и равноправные, но всё-таки она была склонна видеть и свою вину, признавать её. Но всё изменилось. Эти презрительные глаза Цянь, с видом победительницы державшейся рядом с Джином… эти кольца, это веселье! И это заявление о скорой свадьбе! Вокруг словно вился заговор, против неё, без неё, скрытно. Джин согласился не просто на интрижку, а на брак! Законный брак с дочерью Дзи-си! Он же не думает, что этому будет легко дать обратный ход? Или он и не собирается? Он играл с ней, с Дами, притворялся, но у него были другие цели, он хотел сесть повыше, и когда сестра Квон Джиёна оказалась занятой, то переключился на другую значительную фигуру. Изменник, интриган! Он ничего не сделал, чтобы они могли остаться вместе, трус! Дами покрывала его голову всеми оскорблениями, чувствуя себя растоптанной. Ей хотелось ответить чем-то столь же болезненным, но как? Убеждая себя, что Джин не достоин никаких шагов с её стороны, она с мучительной скованностью укладывалась в супружескую постель. Энди одновременно стал чужим и родным до крайности. Из-за него начала рушиться её любовь, из-за этого брака по расчёту, но кто, кроме него, теперь у неё оставался? Брат далеко, ребёнок ещё не родился. Муж, только законный муж. Разве Энди бы позволил себе быть любовником? Разве он согласился бы делить жену с кем-то другим? Никогда! Он бы не стерпел, он бы наказал, убил, уничтожил! Энди – вот мужчина, уговаривала себя Дами, и даже охотно верила в то, что именно такой, властный, умеющий повелевать, приносить жертвы ради любимой, и нужен ей, был нужен с самого начала, а не Джин, чей-то прихвостень, какого-то там Хосока, который и сам тип ещё тот, не сумевший разобраться со скромным обручением и устроивший из этого Вселенскую драму. Тьфу! Золотые! Одно название. Дами поняла, что хочет высказать Джину и, уже почти раздевшись, схватилась за щёку и проныла.        Джин вошёл в супружеские покои и нашёл там обеспокоенного Энди в богатом халате, указывающего на сидевшую на кровати, ещё в платье, скуксившуюся молодую жену. - Ты извини, что опять побеспокоили, - по-человечески, и как-то по-новому вежливо подступился господин Лау. – Ты же дантист? Посмотри, будь добр, что за беда такая.        Джин подошёл к Дами, но та даже не подняла лица, стиснув челюсти и сгоняя к переносице морщины. Он задрал свою голову к потолку, оценив люстру. - Освещение тут не очень, в ванной есть подсветка у зеркала? – делая вид, что ни разу не был в этой ванне, спросил мужа любовник. - Да, конечно, - кивнул Энди. - С вашего позволения, я посмотрю там? – подождал разрешения Джин и, когда оно было получено, пригласил Дами пройти в уборную.        Оказавшись наедине через несколько секунд, за неплотно прикрытой дверью, они воззрились друг на друга с любовью сквозь ненависть. - У нас мало времени, что ты хотела? – прошептал Джин. - Ты бесчестный ублюдок, Джин, - прошипела она тихо, - ты использовал меня! Ты играл со мной… - Я не играл, Дами. Это ты заигралась в хозяйку Цинхая, и я, видно, стал лишним. - Ты хочешь выставить меня виноватой? Какой ты после этого мужчина?! Не нашёл от меня выгоды, и побежал к дочурке Дзи-си? - Не говори ерунды. - Ты собираешься жениться! Но ты разве не клялся, что для тебя свят наш брак? - Ты себя сама слышишь? – вспыхнул Джин. Ему предъявляет претензии замужняя дама! - Ты растоптал мою гордость, и я тебе этого не прощу, не прощу, ясно? - Гордость? А у меня, по-твоему, гордости не было, да? – надвинулся на неё Джин, прижав к раковине. С каким удовольствием вместо ссоры он овладел бы ей прямо здесь, включил воду попрохладнее, чтобы сбить с неё пыл и разогнавшуюся манию величия, разорвал платье, и мокрую, приходящую в себя, дрожащую, отлюбил среди белоснежной керамики и бирюзового кафеля. – Я, по-твоему, бродяга шелудивый, которого можно пинать и прикармливать поочередно? У меня тоже есть гордость, Дами, и раз уж мы заговорили о ней, то тебе пора признать и мою, и учесть всё, что я терпел! Даже твои стоны под Энди через дверь… - А другой бы терпеть не стал! Слабак! – прищурилась Дами. - Ну, всё, с меня хватит, - отодвинулся Джин от неё. - Что значит хватит? Всё, теперь ты любишь Цянь? Вот и убирайся с ней, уезжай, понял? Я даю вам два дня, чтобы духу вашего тут не было! Иначе я избавлюсь… я… я не знаю, что сделаю! - Ну, что там?! – окрикнул их Энди из спальни. Джин включил и выключил воду, сделав вид, что вымыл руки после осмотра. Бросив прощальный взгляд на Дами, оскорбленный и ущемлённый, он так глубоко был ранен её уколами, что не мог представить, как дальше будет стремиться к их воссоединению. В то же время он не мог представить, как разлюбит эту жестокую, эгоистичную, но вошедшую в него до самой глубины девушку. - Всё в порядке, - покинул Джин ванную, не оборачиваясь. – Видимо, из-за гормональной перестройки в связи с беременностью повысилась чувствительность дёсен. Можно пополоскать настойками рот два раза в день, например с корой дуба. А вообще, скорее всего, пройдёт само спустя несколько дней. Надо потерпеть. - Спасибо, Джин, - сказал ему Энди, наблюдая, как на шатких ногах выползает из ванной Дами. - Не стоит благодарности, - поклонился он и вышел.       На середине пути в их с Сандо комнату, раздираемый гневом и несправедливостью, золотой передумал и развернулся, зашагал в другое крыло здания. Это он-то слабак! Из-за того, что не подставил её, себя, друзей, что не развязал войны и не стал причиной чьей-либо смерти. И ей действительно было плевать на его гордость, на его чувство собственного достоинства. Он слишком цацкался с ней, и Дами привыкла к самому щепетильному и деликатному обращению. И стала шелковой – для Энди. А зубы показывать сюда, значит? Стоматологу, конечно, кому ещё. На миг он остановился, вспомнив её давнее признание, как стеснялась она целоваться с ним из-за его профессии. Ей казалось, что он языком может провести обследование и только об этом и будет думать в такой момент. Джин отогнал от себя это сентиментальное и тёплое воспоминание, и закончил путь.       Повернув без спроса ручку двери, он очутился в спальне Виктории. Раньше он всегда стучал, хотя знал, что иногда она закрывается, а иногда и нет. Вики уже сняла платье, повесив его в шкаф, успела принять душ, и стояла в длинной комбинации, облегающей стройное тело, распуская волосы, влажные на кончиках. Услышав шорох чьего-то появления, она обернулась и ахнула. - Джин? – убрав руки от волос и прикрыв ими грудь, просвечивающую сквозь кружевной верх, девушка покраснела. – Ты так внезапно исчез с дня рождения, что я не стала тебя искать, подумала, вдруг какое-то дело, или ты ушёл спать… - Джин смотрел на неё, смывшую тонкие стрелки и без красной помады, но не менее красивую. Женственная и изящная, она немного боялась его почему-то, это виделось по глазам. – Ты не постучал… - Я знаю, - он подошёл к ней ближе. Запах свежести, жасмина, незнакомой женской плоти ударил в нос. – Теперь ты для всех моя, ты в курсе? – спросил он, положив ладонь на её щёку. Вики замешкалась, стесняясь двигать своими ладонями, прикрывающими наготу. - Для меня это ещё не так, Джин, - воспротивилась она, но отступить было некуда, под коленками упиралась кровать. – Люди принадлежат друг другу только тогда, когда становятся мужем и женой… - Люди принадлежат друг другу, Вики, когда хотят этого, и чувствуют это, - прервал он её, - никакой обряд, никакой документ не свяжет двоих, если им это к чёрту не надо, - сказал он и впился в её губы. Намеревался только поцеловать, но руки сами напрыгнули на девушку, резво задрали комбинацию, притиснув к себе голые бёдра, схватились за ягодицы. Цянь задохнулась, попытавшись отбиться, но в слабой борьбе они завалились на постель, где Джин окончательно обезоружил её, придавив своим весом. Сорвав с её тела последний покров, сам ещё одетый, он оглядел прикрывающуюся Вики, похожую на некую водяную богиню, вышедшую из раскрывшегося цветка. До того грациозны были изгибы её запястий, ключиц, талии, бёдер, лодыжек, что невольно учащалось сердцебиение, и возбуждение рвалось со всей своей природной силой. Она смотрела на него снизу вверх, молчаливая, знавшая всего одного мужчину в своих объятиях. Джин опустился на неё. – Я не уйду сегодня отсюда. Ты знаешь это. - Знаю. И не хочу, чтобы ты уходил, - прошептала она и, ничем больше не сдерживаемый, мужчина распластал её под собой. Двигавшие им желания мести и ответного удара Дами перекочевали незаметно в бескорыстное получение и дарение удовольствия. Забыв о себе, Джин думал о Вики, о том, что она не заслужила супруга, который бы её не любил, поэтому с его стороны входило в обязанность хотя бы дарить ей наслаждение, какого она до этого не знала.       И девушка открыла для себя этой ночью по-настоящему новое, неизведанное. Джаспер никогда не заботился в постели о ком-то, кроме себя. Виктория не представляла, что бывает так хорошо, что мужчины умеют быть такими… такими, как Джин. Она сказала себе, что сделала правильный выбор, не ошиблась, и этот человек сделает её счастливой. Она уже была счастлива, каждая частичка её тела растаяла, изнежилась, влюбилась в Джина. Душу переполняло грохочущее чувство любви, ураганом пронёсшееся по спальне.       Они долго не спали, то сливаясь вновь, то пытаясь задремать. Но, впервые в постели друг с другом, всё равно не погружались в цельный и спокойный сон, для этого они не привыкли ещё друг к другу, не вошло в привычку присутствие этого второго, неизученного человека под боком. Переворачиваясь, обнимая, отпуская, полёживая на спине, ненадолго засыпая и просыпаясь от ворочавшегося кого-то рядом проводили они текущую ночь. В очередной раз Джин открыл глаза от включившегося ночника. Вздрогнув, он присел, и едва не умер от разрыва сердца. Вики сидела, натянув одеяло на грудь, и смотрела на записку… выпавшую из его трусов. О, Будда!       Первым желанием было дёрнуться и вырвать бумажку из рук Цянь, но там было так мало текста, что она уже всё прочла, и скрывать что-либо поздно. Девушка заметила пробуждение жениха, и полубоком на него покосилась. - Я нашла это на простыне, - тихо объяснила она. - Вики… - Джин замолчал. Что сказать? Знак золотых, как указатель, как светящаяся вывеска, обличающая его с ног до головы. Но знает ли этот знак кто-либо, кроме самих золотых? - Драконы всё-таки пробрались в Синьцзян, - озвучила Вики собственный вывод, и Джин выдохнул. Она не смогла верно истолковать эмблему тигра. Но что ему было ответить на предположение о драконах? Мужчина молчал. Виктория развернулась сильнее, явив ему раздосадованное лицо анфас. – Ты… со мной, чтобы убить отца? - Нет, - моментально, натурально и удачно полилась ложь из Джина, - я получил это вечером, после объявления о помолвке. Как ты можешь видеть из текста, я не знаком с тем, кто это писал. Скорее всего, да, у Дракона есть кто-то в Синьцзяне, и, узнав, что я туда попаду, меня тоже захотят приобщить к делу.       Вики выслушала его и, кивнув, протянула ему записку. - Всегда нужно уничтожать такие вещи сразу, Джин, если об этом просят, - она, пытаясь отбросить мысли об узнанном, улыбнулась. Он удивленно забрал возвращенное. Но печаль опять погасила радость на лице Цянь. – У меня только одна просьба к тебе, Джин. - Всё, что угодно, - до конца не веря, что разоблачение не свершилось, и дочь Дзи-си не поднимает панику, едва дышал золотой. - Не убивай отца своими руками, ладно? – Джин округлил глаза, наблюдая спокойствие и роковую обреченность Вики. Неужели она думает, что это возможно сделать? - Это вряд ли вообще кому-то удастся. - Почему нет? Отец слишком погряз в преступлениях, чтобы избежать этого с лёгкостью. - И ты… не сильно жалуешь отца? – Подготовившись паузой, Вики поведала: - Моя мать была первой красавицей Циндао. Я её не знала – мне об этом рассказывали. Отец изнасиловал её, а после моего рождения она покончила с собой. Говорят, потому что он заявился к ней снова. Её дальняя родственница, в гостях у которой он и повстречал мою мать – мать Хангёна. Она взяла меня к себе на воспитание и вырастила. Лично ко мне отец никогда не относился плохо, но что хорошего я от него видела? Обеспеченную жизнь, не больше. Много месяцев мы ежегодно проводили здесь, в Цинхае, с братьями и сестрами, потому что даже Энди находил для нас больше времени, чем он, впрочем, думаю, Энди забирал меня сюда и по другой причине. – Виктория передохнула, и продолжила: - Как-то раз, я не видела отца года три… смешно звучит, наверное, да? Один такой раз длиною в три года. Мне исполнилось пятнадцать, и он приехал поздравить меня с днём рождения. Подарки были дорогие, праздник он тоже устроил прекрасный. Я как раз тогда только-только влюбилась в Джаспера, начав что-то смыслить во взрослых отношениях. Наверное, я как-то резко стала превращаться из подростка в девушку, потому что тем вечером я увидела в глазах отца далеко не отеческую привязанность. – Джин поморщился. – Да, так и было. Он посмотрел на меня с похотью, возможно, вспомнив мою мать… Энди, думаю, заметил это, поэтому всеми правдами и неправдами оставил меня здесь до лета, а там и на всё лето… Кто знает, чем бы всё закончилось, если бы я не была тогда здесь? – Вики пожала плечами, говоря об этом всём без содрогания, свыкнувшись со своей жизнью, состоявшей из грязи и уродливо искаженных явлений всего. – Я не испытываю ненависти к отцу, Джин, несмотря ни на что, но есть во мне что-то непоколебимое, что понимает – нельзя быть замужем за убийцей отца, поэтому и прошу тебя, не вымарай свои руки. - Я обещаю тебе, Вики, - не удержался от этих слов Джин, чтобы успокоить её, хотя сам до конца не понял, собирается сдержать обещание или нет. Она вся подалась к нему, и обняла крепче, чем когда-либо до этого. - Во всём остальном я всегда помогу тебе, всегда пойму тебя, Джин, ты не бойся того, что дракон, и что я могу как-то… против тебя пойти что ли. Не могу. Я сама тебя выбрала, я женой твоей быть согласилась, а разве не дело жены всегда и во всём следовать за мужем? Здесь, в этих исламских краях, так всегда и было принято: если замуж вышла, то отца уже не слушает, он не вмешивается. Так что, если ты дракон, выходит, и я теперь одна из вас.       «Ну, уж нет, одной драконихи мне хватило» - ещё любя ту дракониху и ненавидя одновременно, подумал Джин.