Пятиминутка

      Савамура готов был поклясться, что он никогда не верил в Бога, но когда Миюки попал в аварию и был в коме, он вспомнил всех. Он ходил в различные храмы, когда врачи разводили руками и не знали, как вернуть Кадзую обратно. Винить водителя или родителей маленького мальчика, спасая которого его возлюбленный и оказался под машиной, он не мог. Единственное, кого он винил, так это себя, за то, что не смог встретить любимого раньше и предотвратить это происшествие.       А Эйдзюн боялся опускать руки и старался хоть во что-то верить. Пусть это будет что-то абстрактное и недостоверное. Плевать. Главное, он верил. Ему страшно было потерять ту единственную ниточку, что связывала его с Миюки. Как же он боялся, что ему придется жить в одиночестве в их квартире, где каждая вещь напоминала лишь об их счастье, хотя были и скандалы, были истерики, но они были! И... Это было нужно. Сейчас же он боялся, что больше никогда этого не сможет повторить, больше никогда не проснется от запаха вкусного завтрака, которым его всегда баловал Кадзуя. Никто больше не обнимет и не станет защищать его от собственных кошмаров, которые еще жили в темных углах и пугали его. Он больше никогда не сможет прийти поздно ночью, после посиделок в баре, не залезет в теплую кровать и под сонное недовольное бурчание не уснет, найдя себе место в горячих объятиях.       Савамура стал слишком зависим от Миюки Кадзуи, которым он дышал, которым оказывается жил все это время, и в котором безмерно нуждался.       Каждый день он проводил в больнице, и, когда его уже начали пускать в палату к возлюбленному, Савамура почти сутки проводил в ней. Пусть друзья и команда пытались его хоть как-то вытащить из больницы, но все было бесполезно.       Эйдзюн боялся оставлять любимого одного, он боялся, что придет на следующий день и узнает, что Миюки уже нет... Нет, об этом он думать даже не хотел. После таких беспокойных ночей, он бежал к Кадзуе и долго держал его за руку, поглаживая чужую ладонь дрожащими пальцами.       Он страдал и не мог ничего с этим сделать. Савамура молча плакал, а после пытался дозваться до любовника, который все никак не мог вернуться к нему.       Миюки был слишком бледен, у него были холодные руки, которые Эйдзюн пытался согреть хоть как-то. Но все было бесполезно. Прошли недели, а Савамура все так же продолжал каждый день приходить в больницу. Его уже не волновал бейсбол, а щенок пока поселился у Курамочи, который все еще был их другом и, видя состояние бывшего кохая, забрал животное себе. Но хотя бы благодаря этому, Эйдзюн смог познакомиться с отцом Кадзуи, который все же смог решить навести сына, когда узнал, что тот в коме и его лечение оплачивает никто иной, как любовник.       А Эйдзюн забыл о себе, забыл о своей жизни, пытаясь лишь найти способ вернуть себе возлюбленного. Но все было бес толку. Он больше не видел этот насмешливый высокомерный взгляд, который обычно прятался за линзами или очками.       Савамура был почти в отчаяние, пока однажды, спустя два месяца после происшествия не пришел в очередной раз в больницу. А там его встретил уже почти забытый насмешливый взгляд карих глаз.       - А ты задержался...       Эйдзюн тогда не знал, как на дрожащих ногах дошел до кровати Миюки и упал на колени, прямо на пол, а потом разревелся в голос, утыкаясь носом в живот Кадзуи.       Он был жив, его возлюбленный был жив и вернулся к нему, а он не мог сдержать истерики, которая разрывала всю его сущность. Сколько он плакал, Савамура не знал, но Миюки продолжал гладить его по волосам и отправлять врачей подальше, желая побыть вместе с любимым. А Эйдзюн цеплялся за него и просто не верил, что он снова не один. Он бы не смог жить без своего любимого, которому посветил всего себя. Но о том, что такое могло быть, он думать даже боялся.       - Жив... Жив! Ты вернулся ко мне...       Поцелуи были с привкусом соли от слез, которые все никак не останавливались у Савамуры. Он так сильно цеплялся за плечи Миюки, что наверняка оставил там следы, но сейчас ему было совсем не до этого, он так боялся больше никогда не увидеть Кадзую. Он так боялся, что больше не сможет почувствовать тепло возлюбленного и не утонуть в карих глазах, с любимой искоркой насмешки.       Однако, теперь все позади. Его возлюбленный с ним, обнимает его слабыми руками и пытается ответить на поцелуи.       Все худшее теперь позади, и Эйдзюн мог с уверенностью сказать: все что ему нужно, сейчас находиться в его руках.       Он больше никогда не позволит себе ни усомниться в Миюки, не будет его ревновать и точно беречь еще больше, чем раньше. Пережить еще раз такое он не сможет.       Сейчас, смотря в любимые карие глаза, что сияли такой же любовью, как и его, наверняка, он понимал, ради таких моментов он готов пережить любую боль. Если на другой стороне его будет ждать Кадзуя, он справится.       - Я люблю тебя, - очередное признание, но такое необходимое сейчас.       - И я тебя люблю, Эй-тян, - и почему-то Савамура не смог сдержать веселого смеха и крепко обнял своего любимого, который не отдавал больше холодом и не лежал овощем на кровати.       - Навсегда вместе.