One More Light

      Ночной город — это прекрасно. Особенно, когда ты смотришь на него с высоты пятидесятого этажа. Все кажется таким маленьким и никчемным, освещенным лишь фонарями, вывесками магазинов и рекламными щитами. Все это выглядит настолько жалко, что хочется плюнуть и съебаться на какой-нибудь необитаемый остров, где нет ни одной души — лишь растения, океан да теплый ветер. Эллиот так заебался, что, смотря вниз из приоткрытого окна, испытывал соблазн прыгнуть вниз. Прыгнуть и забыть все проблемы, последний раз вдыхая воздух, загрязненный выхлопными газами и отходами заводов и фабрик. Он часто думал об этом.       Эллиот затянулся, вдыхая горький дым сигареты, и прикрыл глаза, ощущая, как по ступням бежит холод. Он удобнее сел на широком подоконнике, сложив ноги по-турецки, и посмотрел вниз: машины сновали туда-сюда, куда-то торопясь и сигналя друг другу.       Как же это все глупо. Эллиот не понимал, зачем куда-то торопиться, тем более в два ночи, ведь это время можно провести дома, в спокойствии и тишине. Например, посмотреть зомбоящик, послушать музыку, почитать книгу, ну, или поспать, наконец.       — Снова хочешь прыгнуть? — раздался низкий, чуть с хрипотцой, голос из-за спины.       — Ага, — ответил Алдерсон и затянулся последний раз, выкидывая бычок прямо вниз.       — Хватит выбрасывать окурки из окна. А если попадешь в кого-нибудь?       — Мне плевать.       Эллиот открыл окно полностью и свесил ноги вниз, сев на самый край подоконника. Легкий, но холодный ветер залетал в комнату, заставляя мурашки пробежаться по обнаженному телу Эллиота. На предплечьях почувствовались прикосновения теплых ладоней, которые скользили по всей длине рук.       — Тайрелл, не надо.       Эллиот повел плечом, пытаясь избавиться от чужих рук.       Тайрелл, конечно, не перестал гладить напрягшиеся руки, продолжая наслаждаться слабыми сопротивлениями. Он прикоснулся губами к шее Эллиота, вдыхая аромат его кожи.       — Я сейчас прыгну, — пригрозил Алдерсон, наклоняясь вперед.       Тайрелл обхватил этого суицидника поперек груди, прижимаясь ближе и продолжая обцеловывать шею.       — Я прыгну вместе с тобой. Ты же не хочешь этого?       — Мне похуй.       — А что подумают другие?       — И на других похуй.       Тайрелл усмехнулся и обхватил губами мочку уха Эллиота, который начал крутить головой, чтобы избавиться от влажных касаний. Тайрелл крепче прижался к напряженной спине, целуя шею и подбородок. Он любил его обнимать, как сейчас: близко-близко, кожа к коже.       — Уэллик, отъебись от меня, — недовольно проворчал Эллиот, двигаясь к краю окна, но Тайрелл не позволил, резко укладывая его спиной на плоскую и холодную поверхность.       — Куда собрался? — спросил, усмехнувшись, Уэллик и потянул Алдерсона обратно в комнату, одной рукой закрывая окно, тем самым спасая от суицида. Эллиот мог прыгнуть, с него бы сталось. Ему было действительно плевать. Но не Тайреллу. Он стянул его с подоконника и поставил его на пол, подходя вплотную.       — Сбежать решил?       Губы Тайрелла были в паре сантиметров от губ Эллиота, который недовольно смотрел на него своими серо-голубыми глазами, чуть приоткрыв рот.       — Да.       Уэллик нахмурился. Что-то не так. Он нежно прикоснулся к губам Эллиота, втягивая в рот то одну, то другую, но ответа не дождался, поэтому, надавив ему на челюсть, он буквально заставил его нехотя ответить. Тайрелл не любил подчинять его себе, заставлять и вынуждать, но иногда приходилось это делать, так как Алдерсон словно впадал в какой-то транс, пытаясь убить либо себя, либо Тайрелла, которого он винил во всех его бедах, либо всех окружавших его людей морально.       У Тайрелла была одна беда — Эллиот. Молчаливый идиот, в которого он влюбился и пытался всеми силами оградить его от смерти, что буквально преследовала парня по пятам. Хотя, это был спорный вопрос: кто кого преследует.       Эллиот начал целовать чужие губы с энтузиазмом, кусая и облизывая их. Так, как хотел Тайрелл. Иногда Алдерсон чувствовал себя его игрушкой, но потом видел голубые, словно летнее ясное небо, глаза, наполненные теплотой и нежностью, и забывал о своих подозрениях. Человек с холодным сердцем не может выглядеть так. Эллиот обнял партнера за шею, притягивая ближе и замечая улыбку.       — Успокоился? — спросил Тайрелл, улыбаясь.       — Нет.       Ответив, Эллиот толкнул его в сторону кровати.       Уэллик послушно лег, чувствуя кожей холодные простыни и покрываясь мурашками. Эллиот хочет вести процесс? Пусть будет так. Тай усмехнулся, приподняв бедра, когда Эллиот потянул его боксеры вниз, и позволил снять с себя ненужную сейчас вещь. Он пошире раздвинул ноги, чтобы обоим было удобно, и положил руки под голову.       — Не боишься, что укушу?       — Эллиот, с тобой я уже ничего не боюсь, — ответил Тайрелл, вспомнив, как только не измывался над ним Эллиот: кусал, щипал, иногда бил, связывал, заламывал руки и затыкал рот. Впрочем, Тайрелл был не против, иногда позволяя даже трахать себя. Редко, но ему нравилось.       Эллиот уселся между раздвинутых ног и, облизнув свою ладонь, начал водить рукой по члену Тайрелла, заставляя его встать. Он нежно надавливал, оттягивая тонкую кожу, и задерживался у чувствительной головки, вызывая судорожный выдох Уэллика. Эллиоту доставляло особое удовольствие мучить его ласками и наблюдать за гримасами. Но Тайрелл банально не мог сопротивляться: он обычно был связан, когда Эллиот решал поиздеваться над ним. Когда член Тайрелла встал, Алдерсон потянулся к прикроватной тумбочке и вытащил оттуда два ремешка разных размеров. Первым, что длиннее, Эллиот связал руки Тайрелла, закрепив ремень над его головой, к спинке кровати.       — Чего опять задумал? — спросил Тайрелл, наблюдая за тем, как этот извращенец расслабляет второй ремешок поменьше.       — Тебе понравится.        Эллиот ухмыльнулся и, пару раз проведя рукой по члену мужчины, затянул его основание этим самым ремнем.       — Не-е-ет, Эллиот.       — Да-а-а, Тайрелл.       Эта пытка была у Алдерсона самой любимой. Он передавливал основание члена Тайрелла и всячески издевался, подводя к оргазму, но не позволяя кончить. Руки он связывал специально, чтобы Тай не притрагивался к себе, иначе будет совсем неинтересно. Эллиот мог наслаждаться этим в течение часа, кончая по несколько раз, но не давая это сделать Тайреллу даже единожды. Мучительно приятно.       Также Эллиот достал флакончик смазки и презерватив. Положив вещицы справа от себя, он снова удобно устроился между ног Тайрелла. Нужно было и ноги связать, подумал Эллиот, но не стал этого делать, а лишь облизнул собственные губы и обхватил ими розовую головку члена, медленно проводя языком по уздечке и наслаждаясь тяжелым вздохом Уэллика.       Да, Тайрелл, тебя ждет незабываемая ночка.       Эллиот проводил языком по каждой вздувшейся венке, обводил им головку, слизывая капельки выделившейся смазки, и просто кайфовал. Его член тоже стоял, но Эллиот пока не собирался заниматься собой, испытывая Тайрелла на прочность. Он будет измываться до тех пор, пока тот не начнет выгибаться и скулить, как сучка, прося пощады. Эллиот взял член на всю длину и медленно, надавливая языком на чувствительные точки, вынул его изо рта, довольно оскалившись, когда Тайрелл закатил глаза от удовольствия и глубоко вздохнул.       — Откуда в тебе столько жестокости? — спросил Тай, закусив губу.       — Не знаю, но мне хочется мучить тебя, пока ты не потеряешь сознание.       Эллиот был доволен началом своей работы; он взял тюбик смазки и выдавил немного содержимого себе на ладонь.       — Инквизитор.       Криво улыбнувшись, Эллиот издевательски медленно провел рукой по стволу до пиздеца возбужденного члена, заставляя Тайрелла выгнуться и простонать сквозь зубы. Да, ему было хорошо. Но так хорошо, что плохо. Невыносимо хотелось уже нормально подрочить и кончить, но нет же — Эллиот будет выжимать из него все соки, пока сам не насладится.       Он наклонился и лизнул головку члена; ноги Тайрелла свело судорогой, заставив их дернуться. Эллиот еще немного затянул ремень и снова начал медленно сосать, вслушиваясь в тихие маты и блаженные стоны. Проведя языком по уздечке, Эллиот вынул член изо рта и встал на колени, раздвинув ноги. Он выдавил на свою ладонь немного смазки и, распределив ее по всей длине пальцев, медленно ввел в себя средний и указательный одновременно, закусив нижнюю губу. Тайрелл, если бы мог, уже готов был кончить только от этого зрелища, которое он наблюдал не так уж и часто.       Эллиот ненавидел чувствовать себя жалким и использованным. Он хотел все контролировать, но понимал, что он не может — Тайрелл буквально давил своей силой. Не физически — морально. Именно поэтому Эллиот так измывался над ним. Все дело во власти, контроле, которых Алдерсону так не хватало. Но он устал.       Просто заебался.       Он морально опустошен.       Хватит.       Эллиот продолжал трахать себя пальцами, блаженно прикрывая глаза и выдыхая, казалось, горячий воздух сквозь стиснутые зубы. Он ввел в себя третий палец и не сдержал протяжного стона, кусая губы.       — Блять, Эллиот!       Тайрелл был возбужден так, что перед глазами, казалось, мелькали белые точки. Он не мог спокойно смотреть на то, как Алдерсон медленно засовывает в себя скользкие длинные пальцы и вытаскивает их с пошлым хлюпаньем.       — Ты не один, хватит уже, — буквально взмолился он.       — Ты все равно еще долго не кончишь, — ответил Эллиот с довольной улыбкой, вытирая свои пальцы о простынь и разрывая зубами пачку презерватива.       — У меня лопнут яйца, если ты вообще ничего не сделаешь и… Ох, черт! — Тайрелл рвано выдохнул, запрокинув голову, когда Эллиот медленно раскатал латекс по его члену. — Ну же!       Эллиот ухмыльнулся и, приставив член к растянутому отверстию, медленно опустился на него полностью, вынуждая Уэллика снова скулить и шаркать ногами по простыне. Если бы его руки были развязаны, то на спине Эллиота точно появились бы царапины, несмотря на то что ногти были короткими. Казалось, его тело — один чувствительный нерв или оголенный провод. Чуть прикоснись, беды не избежать. Кожа, где касался ее Эллиот, казалось, горела, будто на нее вылили кипяток.       Эллиот не двигался, а только сжимал мышцы вокруг члена, наслаждаясь приятной заполненностью и попытками Тайрелла приподнимать бедра, чтобы наконец получить желаемое. Эллиот чувствовал, как пульсирует и истекает смазкой его член, и пару раз провел по нему, начиная двигаться. Оба чувствовали, как им хорошо.       Эллиот знал, что он делает все правильно, потому что Тайрелл кайфовал, выгибаясь и глубоко дыша, не сдерживая протяжных стонов.       Тайрелл знал, что Эллиоту хорошо, потому что он чувствовал и впитывал каждую его эмоцию, каждое движение, каждый судорожный вдох.       Уэллик приподнимал бедра, стараясь толкнуться в узкое тело как можно глубже, хотя уже некуда было, но он входил и выходил с характерными шлепками, получая такой кайф, который не дарила ему ни одна женщина. Эллиот вытер пот со лба и начал двигаться быстрее, когда понял, что скоро кончит. Он сжал мышцы и, зажмурившись, начал двигаться на члене вперед-назад. Он вцепился пальцами в бедра Тайрелла так, что позже останутся синяки, и, громко вскрикнув, кончил, изливаясь на живот Уэллика. Он слез с Тайрелла и, стерев с себя сперму и смазку простыней, снял с него презерватив и сел на подоконник, закуривая сигарету, которая там лежала.       — Эллиот… — проскулил Тайрелл, кивнув на все еще стоящий член.       Алдерсон пошел к кровати и развязал руки мужчине, возвращаясь к окну. Прохладный ветер обдувал потную спину, вызывая многочисленные мурашки по всему телу.       — Дальше сам. При мне, — криво улыбнулся Эллиот, откинувшись спиной на холодное стекло и выдыхая струю горького дыма.       — Сучонок, — недовольно проворчал Тайрелл, потирая затекшие руки и снимая гребаный ремень, не позволяющий кончить.       Он пару раз энергично провел рукой по стволу, и этого хватило, чтобы наконец кончить, содрогаясь в ярком оргазме. Несмотря на все издевательства, ему было хорошо. Эллиот, конечно, мог пытать его дольше, но, видимо, он достаточно насладился. Тайрелл вытер сперму с живота и довольно выдохнул.       Вот инквизитор.       Но любимый.       Как странно все это.       Тайрелл сел рядом с Эллиотом и затянулся протянутой ему сигаретой. Зная, что Алдерсон не любит, когда его обнимают, он все равно закинул руку ему на шею, притягивая к себе. Потому что так нужно. Потому что так оба хотят. Даже Эллиот. Он не сопротивлялся и положил голову на подставленное плечо. Окурок снова полетел в окно; Тайрелл потянул Эллиота в кровать. Уложив его на бок, Уэллик устроился сзади, обняв его поперек груди и зарывшись носом в волосы.

***

      Утренний свежий ветер дул в открытое окно, заставляя тюль кружить в произвольном танце. Слышалось, как гудят друг другу машины, торопясь на работу. Тупое стадо. А еще кто-то кричал, но было не понять, кто. То ли женщина, то ли ребенок.       Странно.       Только сейчас Тайрелл понял, что он совершенно один, хотя засыпал в обнимку с Эллиотом. А еще он точно закрывал окно. Тайрелл распахнул глаза и резко сел, прогоняя остатки сна, догадавшись, что, возможно, случилось. Он быстро обежал всю квартиру в попытках найти Алдерсона, но его нигде не было. Верхняя одежда и обувь были, как и всегда, в прихожей, а нижнее осталось валяться так же, как оставили с ночи.       Сглотнув вязкую слюну, он медленно ступил к окну по холодному полу. На подоконнике были криво нацарапаны два слова, которые оставил Эллиот. Кто же еще?       «Мне похуй».       Уэллик сжал зубы, нахмурившись, и выглянул из окна. Он готов был завизжать, словно маленькая девочка, потому что он не был готов к тому, что видел: на асфальте кровавой кляксой был тот, с кем он ночью занимался сексом. Точнее, его остатки.       Эллиот все-таки выпрыгнул из окна.       И что теперь? Как жить дальше? Тайрелл сел на подоконник и тяжело вздохнул. Он не вынесет этого. Даже если человек мертв, он не перестает быть самым любимым на свете, нельзя просто так выкинуть его из головы, стереть о нем все воспоминания и жить дальше. Может, кто-то так умеет, но не Тайрелл. Он много раз себя спрашивал: «Как получилось так, что ты влюбился в этого ненормального? Возможно, ты тогда и сам ненормальный». Его всегда притягивала эта неадекватная таинственность, и вот куда в итоге она его притянула.       Нет.       Так нельзя.       Тайрелл встал на подоконник и посмотрел вниз. Как же он его любит… Если действительно существуют параллельные миры, то Тайрелл обязательно найдет этого гаденыша и будет любить его там. А пока… Он закрыл глаза и прыгнул вниз.