Гладиатор

      Когда каждый день похож на предыдущий, время бежит невероятно быстро и незаметно. Так было и для Лаксаса — днем его ждали изнуряющие тренировки и подготовка к новому бою, а ночью к нему приходила Кана.       Сейчас, гладиатор не мог представить своей жизни без этой девушки - пусть в его родной стране полно красивых женщин, но ни одна из них не могла сравниться с Каной. Если бы только это было в его силах, он украл бы её и увез из Рима, туда, где они будут только вдвоем. Жаль это невозможно. Как же злит положение раба, хотя с другой стороны ему грех жаловаться — он до сих пор жив, его хорошо кормят, одевают, у него есть крыша над головой, а все раны залечивают лекари. Многим не так повезло, и они работают в каменоломнях или на других тяжелых работах. И все же мысли о родной Дакии не покидали блондина, и зачем он только отправился на поиски приключений и славы?       Сейчас готовясь выйти на арену Колизея, мужчина думал вовсе не о том, как ему придется выжить в битве со львами, а о той ночи, когда в его комнату впервые вошла Кана. Уже тогда он знал, что она дочь его хозяина и не мог понять, что ей понадобилось от простого раба. А девушка без слов поцеловала его — даже не верится, что можно быть настолько безрассудной и смелой. На лице Лаксаса появилась кривая усмешка, в тот момент он сразу понял, чего хочет шатенка.       В ту ночь ему казалось, что занимаясь любовью с Каной, он мстит Клайву. Гладиатор был груб, эгоистичен и даже в чем-то жесток и думал, что девушка сбежит от него в слезах, но этого не произошло, она пришла к нему на следующую ночь и на следующую. Лаксас до сих пор не мог понять, что Кана в нем нашла, но был рад, что это произошло, ведь она могла выбрать в качестве любовника любого раба.       Постепенно дочь хозяина людуса стала для него смыслом жизни, а сам он стал более спокойным, каждый день он проводил в ожидании ночи и сладостной встречи. Блондину хотелось назвать эту девушку своей женой, чтобы никто больше не смел смотреть на нее и пускать слюни, в надежде на то, что Кана будет принадлежать им.       — Стать свободным… — гладиатор запрокинул голову вверх, рассматривая грязный потолок небольшой комнатки, в которой он ожидал своей очереди выйти на песок арены. — Я не такой глупец, как Железный галл, и не откажусь свободы, жаль только, что для того, чтобы получить этот приз мне придется убить его.       Лаксас видел бои Гажила и даже проникся уважением к этому бойцу, ему хотелось сразиться с ним, выяснить, кто из них лучший, но при этом мужчина не хотел убивать галла. Он умел ценить достойных противников, жаль только, что в этом вопросе от него ничего не зависит — один из них должен умереть. Таковы правила Колизея.       Раздался скрежещущий звук открывающегося замка и в комнату вошел Гилдартс. Хозяин людуса внимательно оглядел своего гладиатора, одетого в простую серую тунику — никакой защиты. На мгновение Клайв даже пожалел о том, что затеял этот бой, мало кто из бестиариев выживал, и сегодня он вполне может потерять своего лучшего бойца, но ради возможной прибыли, мужчина готов был пойти на этот шаг.       — Лаксас, на выход!       — Иду, — блондин нехотя поднялся с места и сжал в руке острый кинжал. Для него это было непривычное оружие, к тому же короткий клинок, не позволит ему держать зверя на дистанции.       — Будь осторожен, — вздохнул Гилдартс, провожая своего бойца обеспокоенным взглядом. — От сегодняшнего дня многое зависит… и речь идет не только о твоей жизни. ***       В очередной раз Гажил был не на арене, а среди зрителей. Он не любил просто смотреть на бои других гладиаторов, по его мнению, это было скучно, уж лучше самому рискнуть жизнью, но сейчас ему было нужно еще раз оценить своего соперника и понять, как себя вести, когда они столкнуться на арене. Для него слишком важна победа и он должен подготовиться, как следует.       — Клайв зря все это затеял, — вздохнул Жозе, сочувственно смотря на Лаксаса, выходящего на арену под ликующие крики римлян, приветствующих его. — Сегодня ты можешь лишиться своего соперника и мне придется искать нового… Но это будет непросто.       — Есть много достойных гладиаторов, — безразлично пожал плечами Железный галл, его больше интересовало то, что происходит на арене, чем слова хозяина.       — Дело не только в силе и умении сражаться, но и в том, как сильно его будет любить толпа. Не забывай — Рим жаждет зрелищ.       — Предлагаешь мне сейчас помолиться за этого дака? — пренебрежительно фыркнул брюнет.       — А почему бы нет, — рассмеялся Жозе, поглаживая свои тонкие усики. — Сейчас только боги смогут спасти Лаксаса.       — Боги здесь ни при чем, все в его руках. ***       Гладиатор стоял посреди арены, презрительно смотря на толпу, что собралась посмотреть на то, как львы растерзают его. В том, что все эти люди хотят видеть его кровь, дак не сомневался, ведь жизнь гладиатора - это путь к смерти. Но вместе с тем Лаксас наслаждался тем восторгом с которым на него смотрели многочисленные зрители, особенно одна единственная девушка, что каждый его выход на арену молится богам, чтобы они защитили его. Блондин усмехнулся и удобней перехватил рукоятку кинжала.       — Я не проиграю, — прошептал мужчина, устремляя свой взгляд на открывающиеся деревянные ворота. — Каждая моя победа для тебя, Кана! Раздался грозный рык и рабы вывели на песок голодного льва, зверь рычал и скалился, пытался вырваться из прочных цепей — двое сильных стражей с трудом удерживали его.       — Ты тоже жаждешь битвы? — довольно расхохотался Лаксас. Его сегодняшний противник был самым опасным за всю историю его боев на арене. Сильный, быстрый, с острыми клыками и зубами, он не знает правил и у него нет ни малейшего понятия о благородстве, только жажда крови. Интересно, сколько не кормили этого зверя, сколько били прутьями и хлыстами, чтобы довести до такого состояния? Сейчас для гордого льва люди - самые опасные враги, которых нужно уничтожить. Гладиатор видел все это в голодных глазах хищника, и даже проникся уважением к гордому зверю. Они оба здесь не по своей воле, оба вынуждены сражаться за свою жизнь.       Стражники ослабили цепи, и лев рванул вперед, прямо на человека, что стоял перед ним. Острые зубы клацнули в паре миллиметров от лица блондина, заставляя толпу испуганно охнуть, но бестиарий избежал быстрой смерти, отскочив в сторону.       — Неплохо! — Лаксас наслаждался происходящим, он словно вновь вернулся в Дакию, где частенько охотился на медведей, причем убивал их голыми руками. Мужчина точно знал что делать, главное зайти со спины зверя и начать душить. Вот только выполнить это затею было практически невозможно. Лев постоянно дергался, словно догадывался о планах своего врага и добычи. Хотя чему здесь удивляться, для зверя, точно так же, как и для гладиатора это был не первый бой. Зверь кружил вокруг гладиатора, не позволяя зайти себе за спину, скалился и рычал, время от времени бросаясь вперед, а надежде вцепиться в горло своей жертвы.       — Прости, друг, не сегодня, — Лаксас чувствовал, что начинает выматываться и уставать, чего не скажешь о голодном звере. Что ж, значит, придется пойти другим путем. Гладиатор с диким криком бросился вперед, прямо на ошалевшего от подобного зверя. Гладиатор мертвой хваткой вцепился в шею льва, начиная его душить, при этом нанося свободной рукой удары кинжалом. Зверь взвыл от боли и начал усиленно дергаться, чтобы избавиться от повисшего на нем человека.       — Да, сдохни ты уже! — не хуже хищника зарычал Лаксас, с трудом удерживая своего врага. Удивительно, какая у этого зверя жажда жизни, убить его намного сложнее, чем любого человека. Мужчина ощутил, как пасть льва сомкнулась вокруг его руки, начиная рвать его плоть. Если так продолжиться дальше, ему точно не выжить!       — ААА!!! — казалось, что этот яростный вопль слышат не только зрители, но и люди за пределами Колизея. Лаксас сильнее сжал руки, резким движением сворачивая шею своего врага. Бездыханная туша льва рухнула на песок, к ногам победителя. Только сейчас гладиатор услышал ликующие крики толпы, что не достигали его слуха во время поединка.       Дак с сожалением взглянул на мертвого льва — он был достойным противником, и достоин уважения. В этой битве человек победил, но радости от этого Лаксас не испытывал, гладиатор сам себя ощущал таким же зверем, что однажды падет на арене. Печально. Но это его путь.