И снова Здравствуйте

В принципе, наши отношения с Сэмми вполне меня устраивали. Проработав на нее неделю, я осмелился поинтересоваться моими условиями труда, так сказать. Не хочу показаться каким-то неуверенным новичком, но все же, ее поведение несколько выбило меня из колеи. Не было привычных мне наказаний, угроз, супер важных поручений, даже котят с деревьев снимать не приходилось. Вот совсем. Все было донельзя просто. Я составлял ей компанию, иногда помогал *да, именно помогал* с домашней рутиной. Вы не поверите, я - Величайший из Величайших - периодически сидел на кухне свесив короткие, в силу возраста, ноги Птолемея с высокого стула и наблюдал как Сэмми готовит. Делала она это не часто, но поболтать при этом очень любила. Вот в одну из подобных посиделок я и решил поинтересоваться зачем, собственно, ей нужен слуга, если я вроде как и не впахиваю аки рабы при Рамзесе. Она ответила просто, и в тоже время сложно. Для меня -Я не люблю быть одна - при этом она переворачивает румяный блинчик на тарелку и наливает на сковороду новую порцию теста. Один непослушный локон окончательно выбивается из ее пучка и падает ей на лицо, заставляя забавно наморщиться. - А ты - продолжает начатую мной тему - личность неординарная, с тобой не заскучаешь - усмехается - а что, ты настолько заскучал по Рамзесу? - заканчивает с тестом, поправляет надоевший локон за ухо и выжидающе глядит на меня. А я.... А что я то сразу, в самом то деле?! В то нежное апрельское утро наконец выглянуло солнце. Его лучи тепло пронизывали маленькую кухонку, добавляя ей больше уюта. Каждая безумно важная безделушка здесь прямо таки светилась от долгожданной оттепели. По карнизу весело переливалась капель в своей весенней песне, и легкий ветерок проникал в чуть приоткрытое окно. Я сидел на облюбованном мной стуле скрестив ноги по турецки. Сэмми нужно было скоро уйти на работу. Кстати об этом. Теперь волшебники работают. Я не знаю как и когда это произошло и что вообще за чудеса творятся с этим миром. Из немногословных объяснений Сэмми, я понял, что теперь волшебники живут по другим принципам и канонам. Маленькие дети в коих был признан талант к обучению волшебству направлялись в обычные школы интернаты, как их теперь называют. Они не прерывают общения со своими семьями. Просто теперь родители, которые рассчитывали отдать своего ребенка в подобное заведение, давали ему два имени. Одно при рождении, второе соответственно, по достижении трех лет, когда ребенок начинал подготовку к интернату. Приобрести подобное имя не стоило больших хлопот. Ребенка вели в специальное учреждение где он проходил нужные тесты, определяющие способности и развитие малыша. Если результат этих проверок попадал в установленные рамки, то родители подписывали нужные документы, обязующие их не разглашать, а лучше и вовсе забыть первое имя ребенка. Соответственно там же выдавался небольшой список наиболее подходящих имен. Принцип простой: посмотрели, выбрали понравившееся, зарегистрировали. После этой бумажной волокиты начинались занятия детей. Проходили они в так называемых центрах подготовки. Тут тоже ничего сложного утром сдай, вечером забери и так до семи лет, с перерывами на праздники и выходные. После дети направлялись в интернаты. Там их распределяли по наиболее подходящим им факультетам, а тут все как в жизни: правовой, социальный, медицинский у и искусства. Таким образом поколение волшебников, которое сидит по своим особнякам и над златом чахнет сменилось более коммуникабельным поколением которое всесторонне участвует в жизни всего общества в целом. В результате подобного нововведения, которому уже больше полувека, как оказалось, были улажены все конфликты с простолюдинами. Волшебник теперь не считался сверхчеловеком, на которого боялись посмотреть, а наоборот, в силу своих знаний и умений он, как и плененные им духи, работал на благо общества. Ситуация конечно не была столь идеальной. Всегда найдется тот кто отчихвостит сложившуюся обстановку, и скажет что сделать нужно было по другому, а не вот так. Но к счастью, таковых было меньшинство, и они роптали скорее так, от нечего делать. Так что, обновленный с прошлого моего визита сюда, механизм общества работал слажено и не забывал своей истории. Ну так вот, картина в целом вам ясна, я думаю, теперь собственно говоря о Сэмми. Она не слишком любит болтать о себе, но вот что мне удалось узнать. Саманта Милфорд не училась в интернате. Стала небольшим исключением из правил. Её семья состояла из волшебников среднего класса. Жили они видимо где то в отдаленной деревушке, сама она этого не признает, но на горожанку Сэмми не особо тянет. Как и на волшебницу. А иначе она бы знала о такой незначительной вещи как пометка - мертв - напротив моего имени во всех фолиантах что находились за пределами её библиотеки. Ну да ладно, с этим уж разобрались, не знала, не видела, тьфу, говорю же, на волшебницу не тянет. С каких пор она живет в Лондоне мне не известно, эта барышня весьма упряма в своем молчании, а мне не было настолько интересно чтобы выяснить это самому. От родителей ей достались кое какие сбережения, так что бедствовать не приходилось, но все же она предпочитала работать. По нескольким оброненным ею фразам, я понял что будучи юной и невинной девой она больше предпочтения отдавала духовной сфере жизни. Музыкальные конкурсы, в которых она участвовала с завидным постоянством. Стихи, которые и по сей день она нет нет, да черкает на каком нибудь клочке бумаги. Пропитанная запахом акрила и ацетона мастерская, расположенная в подвале, так же намекнули мне на пристрастия моей хозяйки. Но увы, на подобных увлечениях много не заработаешь, да и прошел уже тот юношеский запал, известный, наверное, каждому. Теперь Сэмми серьезная женщина *это она так сказала, не я*, держит небольшое, но уютное кафе, неподалеку от Визенгамота. Дети, друзья, домашние питомцы, за исключением меня,отсутствуют, как и штамп в паспорте. Почему так - объяснять отказывается напрочь, а мне не слишком то интересно.