School Killers

— Ну привет, рыжий, — Чонгук аккуратно протирает надгробную надпись и мочит тряпку из бутылки. — Помою тебя, не против?       Чонгук смотрит вокруг и видит тысячу с лишним таких же памятников, на которых блеклыми буквами написаны имена умерших. У Чонгука бегут мурашки по затылку, когда он видит детскую фотографию около могилы Чимина, по дате рождения можно понять, что ребенку едва ли исполнился год. Гук также с поникшим видом смотрит на увядшие цветы, стоящие около черной обрамки мраморного надгробия. — Я ведь даже не знал твою дату рождения… Оказывается, ты мой хен? По твоему росту и не скажешь, — усмехается Чонгук и выжимает тряпку на сухую траву. — разрешите поухаживать, господин Пак? —шутливо спрашивает Чонгук и высовывает старые цветы из побитой вазы.       Чонгук держит в зубах одну единственную черную розу и шипит, когда острый шип задевает его верхнюю губу. — Ну чего? Тебе не нравятся розы? Да ты капризный, я посмотрю, — улыбается Чонгук и тычет смоченной тряпкой на бледный портрет Чимина, в районе носа. — В следующий раз принесу маки.       Ветер колышет темную челку Чонгука, играя с его прядями и лаская лицо. Летний запах дождя, грибного дождя, врезается в нос Чонгуку, отчего у него рефлекторно появляются слезы. — Айщ, Чимин, ну мы так не договаривались. Прекрати, серьезно, — Чонгук вытирает слезы с щек и видит, как ветер медленно утихает, пробегая между рядами высоких трав. — Давай по-мужски, без соплей.       Закончив с уборкой, Чонгук кладет розу в старинную маленькую вазу и закапывает в рыхлый песок, чтобы твердо стояла. Гук смотрит на могилу и трет переносицу, потому что чувствует, что скучает, но никогда не признается. Но Чимин знает. Он это видит. — Я знаю, что это не самое лучшее, чем могу похвастаться, но вчера я переспал с Тэран, - Чонгук опирается локтями о коленки и держит голову руками. — Ты знаешь, она потрясающая.       Чонгук чувствует, будто рядом садится призрак и пожимает его плечо, но он не реагирует, принимает, как должное. — Что с Ши Ён? Наглец, как можешь спрашивать?! Скулит ночами, закуривая. Ты знаешь, я думал, сигаретный дым убивает легкие, но не только. Он убивает остатки сил и красоты. Она стала чаще курить.       Гук чувствует, как прозрачный Чимин пихает его в бок и хмурится. — Ну че? Нехер было соблазнять ее. Она же теперь на мужиков даже не смотрит…       Чимин якобы выдыхает и садится рядом, запуская ладонь в челку, при этом смотря в пол. Он тоскует по ее прикосновениям. Тоскует также сильно, как и по живой земле. — Почему ты не говорил мне, что у тебя есть брат? — вдруг спрашивает Чонгук и поворачивает лицо в сторону Чимина, но тот молчит и не отводит взгляда от крохотной букашки, сидевшей на зеленой листве. — Вы похожи.       Чимин резко поворачивает голову и устрашающе смотрит, щурится и пытается издать звук, но не получается. Гук лишь слышит звуки свирели — дядечка неподалеку играл душевную мелодию. Чимин сжимает кулаки и пробует еще раз — тщетно. — Молчи уже, дурень. Юмин предлагает мне работу. Хочет раскрыть Школу и закрыть дело. Я же там главное звено, меня первым за решетку посадят. Я бы и сел, я заслуживаю. Просто не могу оставить Тэран… Знаешь, меня всегда беспокоило ее равнодушие. Она же никогда не задавала лишних вопросов и не ужасалась мною. Она смирилась со смертью сестры быстрее, чем я успел влюбиться. Неужели, даже ей есть, что скрывать?       Чимин встает с места и начинает идти куда-то, оборачиваясь к парню и намекая, чтобы тот шел следом. Чонгук послушно поднимается и тихонько идет, совершенно не понимая, куда и зачем. — Кто это? — спрашивает Чонгук, когда Чим приводит его к чьей-то могиле.       Взрослая девушка, умершая достаточно давно. Чонгук пытается узнать знакомые черты, но понятия не имеет, кто это и что это значит. — Ока Харука, — произносит вслух Чонгук и замирает, осознавая, что это мать Тэран. — Как… ты нашел ее?       Чимин тычит своим прозрачным пальцем в сердце Чонгука и по-доброму улыбается. — Сердцем? — Чимин удовлетворительно кивает.       Чонгук прокручивает в памяти слова девушки, сказанные про мать, но не находит никаких связей. Гук вопросительно смотрит на Чимина и пожимает плечами, мол, и что дальше? Чимин видит, что парень в замешательстве и решает подсказать ему еще кое-что.       Чимин отходит на главную аллею и встает в позу стрелка. Он натягивает воображаемую тетиву и приглядывается вдаль. Чонгуку знакома эта поза. Так стреляют в арбалете. — Ебушки воробушки, ты че, тоже стрелял раньше? — кричит Чонгук и опирается о толстое дерево, напоминающее дуб.       Чимин поворачивает корпус в сторону могилы матери Тэры и имитирует выстрел, после чего отбрасывает воображаемое оружие и молча стоит. — Нет… я не верю… ты не мог ее… — пытается сказать Чонгук, но Чимин виновато опускает голову. — Почему?! Почему не сказал раньше?! Намджун сказал, что это был он… я ничего не понимаю…       Чимин видит, что окончательно запутал юношу, поэтому оставляет его в покое и исчезает, когда в поле зрения кто-то появляется. — Надо же, не ждал тебя тут встретить, — засовывая руки в карманы, говорит брат Чимина. — Взаимно. Не помню, чтобы мы встречались на похоронах… — Я не знал. Уже потом, и то, по слухам. — Почему пришел? — Не должен был? — Твое дело, - бросает Чонгук и уходит, задевая парня плечом. — С кем ты говорил? — крикнул офицер. — Да так, муха пристала, — отмахивается Чон и следует к выходу, бросив прощальный взгляд в сторону могилы друга.

***

      Чонгук и Тэра удобно расположились на обширном подоконнике, настелив туда несколько одеял и поставив ароматизированные свечки. Чонгук тащился от воскового запаха, а Тэре нравился эффект создаваемого уюта. — Ну как — спрашивает Тэра, прижимаясь спиной к парню. — Чимин… - прокручивает в памяти сегодняшнее утро Чонгук. — Отлично, он ужасный чистоплюй. Даже траву не пришлось косить. Все аккуратно, будто убирается там ночами. — Это Ши Ён. Она не часто туда ходит. Но если все же наведывается, то досконально вычищает. — Ты говорила с ней? — зарываясь носом в волосы девушки, спрашивает брюнет. — Ей нужно время. Она образумится. — Год прошел… — Чонгук. — Они едва ли были знакомы. Всего несколько часов. — Слышал что-нибудь о лебединной верности? — Настолько сильно любит? — Да. Вчера она бросила курить под предлогом того, что забыла его, но я слышала запах, доносящийся с туалета. — Чертов Чимин… — Гук! Нельзя так! — Думаешь, я должен сказать ему «спасибо»? Пусть засунет его себе в задницу. Сдалось мне его спасение… — Чонгук! Если бы не он, тебя бы давно повязали там. — Я бы нашел способ выбраться. — Поэтому ты написал Чимину, чтобы он пришел? — Хочешь сказать, я сам виноват? — злится Чонгук. — Нет, ты же знаешь. Просто не вини его и себя и не осуждай. Он был настолько верен, что спас тебя ценой жизни. — Самое страшное, что я не уверен, что смог бы поступить так же. Тэран, я настолько бесчувственен, что не могу даже принять тот факт, что я убийца. Я поломал больше трех тысяч судеб. Ты бы видела их глаза… пустые и отчаянные. Все до единого молча шли под пулю, хотя некоторые что-то пытались кричать. Но я пропускал все мимо ушей и всажал им пулю в висок. — Моей сестре… тоже? — Нет. Я никогда не трогал и не убивал женщин. Я не знаю, как это вышло… Директор скомандовал – я спустил курок. Я поздно понял… — Скажи, смог бы ты то же самое сделать со мной, если бы мы не были знакомы? — вдруг поворачивается девушка лицом. — Убить тебя? — Да. — Ты сдурела? — Нет, честно. Смог бы? — Не смешно. — А мне кажется, что смог бы. — Что? — Твои глаза сильно поменялись. С момента нашей первой встречи и сейчас — твоя радужка сменила цвет с черного на карий. — Хочешь сказать, я выкарабкался из тьмы и влип в говно? — Не так буквально. Знаешь, как мне тяжело было принять то, что творилось в вашей школе? Я боялась даже дышать, потому что была под мишенью у каждого. Джин посоветовал мне держаться тебя, и тогда я не пропаду. Но не думай, я сейчас с тобой не по его советам. Просто… — Погоди, что? Джин?! — Да. Он говорил мне, что ты — самый опасный. И Чонгук… тебе поручили убить меня в день, когда придет комиссия. — Он тебе и это сказал? — А не должен был? — Тварь… — А теперь ответь. Ты бы смог меня убить? — Ты теперь думаешь, что мог? — Мог. И хотел. Ты был убийцей. Грешник, за спиной которого жестокие кровопролития. Тебе поручали — ты исполнял. Щенок, привязанный к будке. Ты подчинялся любому приказу, потому что тебе было плевать на всех, кроме себя. И ты бы не стал разбирать, кто я. И выстрелил. И знаешь, ради чего? Чтобы однажды вырасти гордым псом и загрызть старого отца. Только он облегчил тебе задачу и умер сам. Практически сразу, когда тебя подобрали еще щеночком. Я говорила тебе, что нельзя жить местью. Что теперь тебе это дало? — Хватит. — Я просто хочу, чтобы ты покончил со всем этим. Сотри из прошлого это черное пятно. — Я не смогу искупить вину за убитых. — Тогда сделай хотя бы так, чтобы больше не пришлось убивать. Сотри Школу Убийц.