История о том, как мышь хотела утку поиметь... - 3

POV Rin Почти дома. Тяжелый денек выдался, однако: постоянно на ногах, носишься, как белка с дерева на дерево, да еще и руководить процессом нужно, что не так-то просто, особенно когда с первых минут все ломается. А ломалось практически все. Казалось, что камера фотографа – святая святых – неожиданно начала капризничать и снимать не в тех цветах, которые были на самом деле. Крис была чрезвычайно недовольна, но держалась молодцом и ни одного слова не сказала. Правда, когда искры из глаз валят, то это ничем не скроешь. Все были на грани нервного срыва, кроме одного человека. Кроме Рейты. Этот парень, не обращая внимания на весь творящийся вокруг хаос, следил за каждым шагом новенькой и не упускал ни единой возможности, чтобы поговорить с ней или стрельнуть глазами… Мне показалось или он с ней заигрывал? Он мухоморов объелся? Они разучивали какую-то фразу (которую даже я запомнила); мне показалось, что в ней явно что-то не то. Я, конечно, не сильна в английском, но столь элементарное выражение как «большие яйца» знает наверно каждый школьник. И как можно было это перевести как «крепкое здоровье» (так мне ответил Рейта, когда я спросила, что это значит)? Нашел к кому приставать… пф! Хотя… чья бы корова мычала! Может, Сузуки Акира решил пойти по стопам своего старого друга? Лучше буду помалкивать и уж тем более не стану вмешиваться. Все что происходит между двумя – это нормально. Ненормально, когда третий начинает совать нос не в свое дело. Чем ближе машина микроавтобуса приближалась к моему конечному пункту назначения, тем сильней мне хотелось рвать когти и, как бешеной дикой кошке, мчаться в противоположном направлении. Никогда в своей жизни мне так не хотелось возвращаться домой. Но если Койю заявится раньше меня, то чует моя душа – дома я обнаружу труп гитариста… или, что более невероятно, труп старого мужика. Вхожу. Вроде тихо, но с порога сразу обдает сигаретным дымом. Уруха – аллергик, поэтому в квартире постоянно был увлажненный воздух, и пахло духами, а тут сразу такое. Внутри все съежилось от мысли, что будет, когда жених вернется домой. Тихо раздеваюсь и крадусь в дом. На кухне какой-то шум. Миновав гостиную, в которой было пусто, я нашла дядю, стоящим у плиты и смотрящим новости на каком-то американском канале. - Практикуешь свой английский? – неожиданно резко спросила я. Я не просто так спросила. Когда-то очень давно, кажется, в прошлой жизни, я и он ходили на курсы по изучению иностранных языков. Однако, если изучение японского было нужно мне чисто из интереса и детской увлеченности востоком, то дядя параллельно в той же школе экстерном изучал английский для работы. Дядя повернулся на мой голос и, как ни в чем не бывало, (учитывая вчерашние события) ответил: - Все знать невозможно. - Что готовишь? Запах был удивительный. Конечно же захотелось есть. - Картошку жарю. Твой ест жареную картошку или ему только рис подавай? И снова полетел камень в мой огород. Перевожу дух, потому что еще чуть-чуть и я начну думать о том, как ночью буду скалкой разбивать ему череп, когда он уснет. - Дядя, вот скажи, у тебя хоть капля культурности осталась или ты заспиртовал ее? - Но на него ж без слез не взглянешь, - разводя руками, заявил он. - Я смотрел его фотографии: шортики, морда накрашена – ну баба бабой! - Верку Сердючку ты почему-то педиком не называешь, хоть она не женщина! - И не стану! Мировая баба! Я б на ней женился, а не на твоей тетке! Дядя разведен, и детей у него нет, но мог и наверстать за эти годы. Но я не удивилась, если бы мой дядя пошел дарить Вере охапку роз и просить стать его женой. (Прим. автора: Верка Сердючка – сценический псевдоним Андрея Данилко; характерные черты: звезда на макушке; под ее песни танцуют на многих свадьбах до упаду). - Нам с тобой нужно поговорить, - вспоминая причину, по которой я все еще держу себя в руках, сказала я и ушла… а потом резко вспомнила, что не мешало бы пооткрывать окна в доме, вдруг выветрится. Вернувшись, открыла окно и на кухне. - Хочешь меня сквозняками в могилу свести? Я хотела что-то выпалить, но промолчала. Такого, как он, и ледники на Антарктиде не возьмут; они быстрей растают, чем он там простуду подхватит. Сев за кухонный стол, обратилась к нему: - Дядя Юра, неужели, приехав сюда, увидев, как я живу, ты до сих пор считаешь, что я осталась такой же, как и два года тому назад? Неужели ты не видишь, что я стала взрослым человеком, что я живу в этой квартире (да, пусть апартаменты в родных краях у нас были куда роскошнее)? Неужели ты не гордишься мною? Дядя осмотрелся по сторонам, словно оценивал интерьер дома. Скривил физиономию, недовольно причмокнул и вернулся к сковородке. - Глупости все это, - ответил он, - Все это... Чем же ты тут занималась все это время? Селедку в суши подкладывала? Высшее образование программиста с красным дипломом, знание японского… ты как минимум могла быть переводчиком! Как максимум писала бы сайты для каких-либо фирм и по ходу дела работала хакером, как всем с детства обещала. А в результате? Уборщица, девочка на побегушках… Ладно, все с ним ясно. Это я не оправдала ожиданий, а не мой будущий муж. Я пошла в спальню переодеться и, надев более удобную домашнюю одежду, вернулась на кухню. К ужину достала несколько бутылок вина из бара, правда самых дешевых, чтобы Койю потом инфаркт преждевременно не схватил. Хотя, после сегодняшнего вечера, ничего хорошего не предвещается. Я мирюсь с дядей так, как умею. Правда, такой метод ни одного нормального жениха не порадует. Половина одиннадцатого вечера, опустошена бутылка вина, и вторая вскоре отправится вслед за первой в мусорку. Я и он смотрели какой-то очередной тупой американский боевик и ржали с того, как американцы косили под ужасную русскою мафию. Дядя мне порой переводил. Но стоило мне взять очередную сигарету из дядиной пачки, черкнуть спичкой и от души, на полные легкие затянутся, как тут же приходится давиться дымом от сурового взгляда Койю, появившегося в проеме. Я не курила с того самого дня, как узнала о беременности, и вот - согрешила. Теперь явно решит, что это из-за меня такой дымовой занавес. - Что? Явился? – подметил дядя. – И где он шлялся? - Развлекаешься? – спросил Койю, и при этом своим поверхностным взглядом дал мне понять, что мне лучше спрятаться где-нибудь под столом. - Наблаживала… бла… бля! Наклад… что за черт!? – язык запутался. – Один, два, три… На-ла-живаю отношения с дядей. - И как я вижу, весьма успешно, - кивая головой и оценивая обстановку, сказал он. Было видно, как благоверный сцепил зубы, лишь бы не наорать на меня. Будь он хоть частично таким, как дядя, сейчас я бы летела в стенку. - Это Томока придумала! – выпалила я. Кто усрался? Невестка! – словно совесть о себе напомнила. Томоке он вряд ли что-либо скажет. Уж больно боятся ее все. Поэтому, все валим на нее! - Она предложила тебе нажраться в стельку? – взвизгнул он. Ну, вот и все… сейчас что-то будет. - Это-то-о… что бы найти с ним общий язык! – это и в самом деле было так. - Так, хватит материться и мордовать меня своим китайским! – не выдержал дядя и, встав из-за стола, направился к Койю. Он попытался уложить свою руку ему на плечо – разница в росте явно не была преградой для моего родственника. Скорежившись в три погибели, японский жираф под мохнатой лапой медведя поволочился к столу. Вколотив его задницу на стул возле меня, дядечка мигом подставил еще один бокал и до краев налил зятю вина. - Я не буду пить, завтра рано вставать, - взмолился Такашима, но его испуганные до смерти глаза говорили о том, что все он прекрасно понимает, и выбора у него нет. - Либо пьешь, либо полетишь через окно, - шепнула я без единого грамма совести и сочувствия (зато не будет жаловаться на мой утренний перегар). - Ты, я так понимаю, уже летала или не летала и поэтому так… - Нет, я не летала. Поэтому и спилась до чертиков, - шутя, отвечала я. Койю как-то странно на меня покосился, но я не успела предать этому значение и отвлеклась на то, что говорил дядя. Он толкал какой-то тост, в котором было все перемешано, потому и объяснила жениху, что он жутко пьян и это непереводимо. В этот вечер я впервые почувствовала себя в роли переводчика. Неожиданно для меня Койю начал задавать вопросы, касающиеся жизни дяди, которые меня до этого момента не интересовали абсолютно. Для меня стал неожиданностью тот факт, что дядя заложил в банк свою квартиру, чтобы возобновить деятельность фирмы, и теперь дела идут еще лучше, чем когда-либо. Международные грузовые перевозки некогда были делом всего нашего рода. Я практически не знала ни в чем отказа в своей жизни. Судя из того, как на такую информацию реагировал Койю, ему с трудом в это верилось, тем более, что я сама была ярким примером того, как можно упасть с грохотом с вершины. РОV Uruha Она говорила и говорила, я едва улавливал слова. То, как легко она разговаривала на двух абсолютно разных языках, меня поражало. Пару фраз для меня, пару неясных слов для человека напротив. Но если бы при этом она не косила глаза, то я бы и забыл, что она пьяна… Стоило всего лишь ненадолго ее оставить с ним, этим русским волкодавом, как она мигом принялась за выпивку. До этого дня она при ребенке даже глоток пива боялась сделать. А сейчас я вижу перед собой довольно отвратительную картину того, как алкоголь уничтожает человека. - … да, дяде нужно было вести переговоры с зарубежными клиентами, и поэтому он в срочном порядке учил английский, ну а я вместе с ним ходила на курсы японского, - рассказывала она. - Вот еще… сегодня Рейта повторял целый день эту фразу: my balls are big, cause of lifelong fewfucking. В этот момент мужчина пил вино и, едва не подавившись, половину выпитого просто выплюнул. Славу богу, струя полетела не на нас с Рин, но весь стол теперь был оплеван. В истерическом смехе ее родственник скатился под стол. Переглянувшись, мы наблюдали за тем, как трясется мебель, и ощущали, как под нами дребезжит пол. - Надеюсь, это не землетрясение? – едва слышно произнес я. Я был в шоке: сигаретный дым, бутылки, бардак, разлитое вино, какой-то старый хрен оплевывал все вином, да еще и невеста, рядом сидящая, пьяная в жопу. Я молча сидел; сказать что-либо не было сил. А ей пофигу! Она, видите ли, пьяна! Тем временем этот субъект появился из-под стола, что-то сказал Рин, от чего выражение ее лица можно было расценить не иначе, как «система зависла». Затем смеяться начала и она. Недолго думая, я встал и ушел в свой кабинет. Иначе произойдет скандал. Звукоизоляция делала свое дело. Полнейшая тишина позволяла отойти от того ужаса, что творился за стеной. Достав инструменты, решил поухаживать за своей гитарой и заменить пару износившихся струн. Но оказалось, что я забыл запереть дверь, и через некоторое время в них уже стоял нежеланный гость… и, если честно, то и в качестве родственника он мне был не особо нужен. После такого беспардонного вторжения в мою святая святых, он с интересом покосился на стойку с гитарами. В этот момент я больше всего переживал, что бы он часом не рухнул на нее. В руках у него что-то было, но в полумраке я не смог различить что это. Но все обошлось: миновав моих красавиц и проделав на удивление ровный путь, он взял стул и сел возле меня. Напряжение во мне возросло. Что происходит? Он что-то рыкнул и всучил мне какую-то огромную книгу в кожаном переплете, размером больше, чем простой альбомный лист, и очень тяжелую. От него можно было ожидать чего угодно, не зря же они с Рин родственники. Но я был даже немного шокирован, когда, открыв книгу, понял, что это альбом с фотографиями. На первой странице черно-белое фото: очень высокий брюнет, во весь рост, с горящими от счастья глазами, держит на руках новорожденного малыша, а рядом с ним женщина, на голову ниже, хрупкая, измученная и чертовски похожа на… - Руся, - указав пальцем на ребенка, сказал он. И я понял, что это Рин и ее родители. - Ее папа, Олег Котов, - он показал на мужчину. Даже без слов было понятно, что этот человек отец Рин, но, судя по тому, каким голосом это было сказано, не трудно было понять, что эта трагедия до сих пор не отпустила его и не позволяла смириться с утратой. Когда указал на ее маму, на его глазах сверкнула слеза. Я был тронут до глубины души и шокирован этой резкой переменой. Он пришел ко мне и стал показывать то, чего бы я никогда в жизни не смог увидеть. Здесь, в Японии, Рин начала жизнь с нового листа, и я ничего не знал о ее прошлом. А этот человек сейчас открывает мне все. Я понимал, насколько это ценно, насколько это важно, и поистине был благодарен этому человеку за то, что вот так неожиданно он поделился со мной этим. Маленькая девочка с каждым новым разворотом становилась взрослей. Я был поражен, когда на одном из фото крохотное создание, сидя на руках у мамы, улыбалось всего одним зубом и было точной копией моей дочери Карин – те же светлые волосы, те же глаза, та же улыбка и щечки. Это было невероятно. Кажется, я сейчас сам расплачусь. За эти дни ее отсутствия я успел жутко соскучиться по ней, хотя и мечтал с Рин немного передохнуть от нее. А жизнь Рин оказалась для меня абсолютно другой, не такой, какой бы я мог себе представить. Я имел кое-какие соображения только о том периоде, когда она лишилась родителей. А тут… целый фонтан эмоций. Одно из фото вызвало у меня неудержимый смех. Девочка лет десяти, храбро взобравшись на два стула, опасно стоящие друг на друге, с умным видом привязывала огромный бант к затылку очень накаченного, мощного и с виду устрашающего человека, который даже спустя года не изменился, вот только слегка постарел и теперь сидел возле меня, улыбаясь и показывая на себя: - Я и Руся. Я закивал головой… такой себе зверь в человеческом облике, но он был подвластен маленькой девочке, которой было все равно, кто перед ней. И неважно, будь ты королем или богом, а ей нужно привязать бант на твоей голове. Вот он ее истинный характер, который покоряет даже не подвластных с виду людей… надо, и все тут. Люблю – и хоть ты умри! Я забочусь о тебе, и ты никуда не денешься. Строгость и любовь – это в ее стиле. Я безгранично счастлив, что она есть в моей жизни. Из приоткрытых дверей кабинета донесся звон разбивающейся посуды. Недолго думая, я вскочил с места и побежал на довольно знакомую ругань. Действие происходило на кухне. Рин стояла с сигаретой в одной руке и двумя пустыми бокалами в другой, осколки же от третьего разлетелись по плитке. - Ну и хрен с вами! – заорала она и со всей дури разбила оставшиеся бокалы, после чего, шатаясь как шалтай-болтай, прибавила, словно так и нужно: – На счастье. Этот серьезный вид заставил меня передернуться. Перед глазами та же девочка на двух стульях, с серьезным выражением лица, но вместо банта сигарета, и абсолютно нетрезвое состояние. Мысль о том, что с ней способен сделать алкоголь, пугала. Еще свежи были воспоминания о том, как Таканори поглаживал ее между ног, пытаясь трахнуть в том клубе… а из-за чего? Из-за пагубных привычек! Я тупо психанул. Обойдя минное поле, хватаю ее за шиворот и волочу в ванную. На глазах своего дяди, стоящего у прохода, она отбивалась и извивалась, как змея. Она что-то говорила на своем родном языке, чего я не понимал совершенно, но это были явно не слова извинения за свое поведение. А тот лишь подбадривающе показывал жестами «молодец, так держать». Едва не вкинув ее, как тряпку на плитку ванной комнаты, я на какой-то момент испугался, что веду себя слишком агрессивно, и сердце болезненно ёкнуло, когда она, не удержав равновесия, начала падать, но все же чудом ухватилась за край раковины и устояла на ногах. Мигом закрываю за собой дверь на замок, подхожу к ней, пока она еще только собирается с мыслями. - Раздевайся! – приказал я. - Зачем? – мигом спросила она. - Любить тебя буду! – ответил я. Не стану ж я ее в одежде запихивать в душ. POV Rin Я очнулась, как только мою спину, словно током, пронзило холодом. От ледяной воды меня не просто колотило, а казалось, что я в ужасе кричала во все горло, хотя на самом деле я даже на это была не способна. Койю стоял рядом со мной под холодными струями. И без какой-либо жалости доводил мой организм до шокового состояния. Вытащив меня из душа и принявшись вытирать, он удосужился спросить, как я. На что я ответила нечленораздельной речью. С трудом осознавая, что я сейчас в чем мать родила, не могла скрыть дрожь по всему телу. Я была готова проклинать Койю за то, что он так со мной поступил. Я не то что бы протрезвела, просто теперь была обезврежена, как ядерная бомба. Сижу на стульчике возле ванной, вся истекаю и пытаюсь собрать своих тараканов в кучку. - Ты это все мне назло устроила? – протарахтел он, когда доставал из шкафа полотенце, чтобы вытереть мои волосы. - Не понимаю, - отмахнулась я. - Зачем ты так напилась? - Я не специально. Я просто не умею останавливаться. Вдруг добро пропадет… Бровь у Койю скептически изогнулась, и он, видимо, решил, что ему все можно - он полотенцем накрыл мою голову и нарочно слегка придавил мою шею, словно задушить хотел. Хамье! Пока стягивала полотенце, почувствовала, как ноги были захвачены и на них уже надевались штаны. И ничего глупее я придумать не могла, кроме как начать отбиваться ногами. А Койю тоже молодец – начал щекотать мне ступни. В результате, пытаясь от него избавиться вместо того, чтобы просто «легонько стукнуть», я начала колотить его, но безрезультатно. И стало только хуже. Я вырывалась и материлась, а он не отпускал. До чертиков разозленная, я была готова пустить в ход все запрещенные приемы. Мне его поведение абсолютно не нравилось, словно он в очередной раз решил напомнить кто я в этом доме. И когда мне пора было отвесить пощечину, он начал лезть туда, куда я уж точно не ожидала. - Что ты… - Заткнись! – приказал он перед тем, как впиться в мои губы и буквально изнасиловать мой рот. Его руки безжалостно впивались в мое тело. Не удивлюсь, если останутся синяки, но тогда я не думала об этом, только сильнее прижимая его к себе, решив все же ответить на жесткую игру. Домашние штаны, которые так усердно на меня надевались пару минут назад, уже давно слетели с моих бедер (зачем было с ними мучиться?). Легкий холодок в душевой от открытого окна проскользнул между ногами, давая остро ощутить ласку. Рука Койю властно массировала грудь. На секунду остановившись, он провел пальцами по моим губам, теми самыми, которыми только что ласкал меня между ног. Я жадно облизала их, смотря ему в глаза. Он улыбался и наслаждался этой покорностью. Я уже подумывала опуститься на колени и отсосать ему, но у него были явно другие планы: он приподнял меня и едва ли не усадил на бортик раковины, а затем, придерживая, грубо вошел и до резкой боли пронизывал всю меня. Закусив губу, я обхватила его шею, а за тем впилась в губы, чтобы хоть как-то приглушить эту пронзительную боль… Толчок за толчком, все глубже и глубже, хоть и кажется, что дальше некуда. Самое ужасное то, что никакого кайфа от всего этого нет, да еще и алкоголь притупляет то, что не нужно… Ноги ватные, а я словно силиконовая кукла или героиня порнофильма, которая способна на многое. Черт тебя возьми и трахни, но кончай уже! Перед глазами уже звездочки и легкое помутнение, и уже было все равно, что в любой миг я могу разбить голову либо об зеркало, либо об пол, если вдруг он меня не удержит. Пожалуй, я этому обрадуюсь. Перед самым концом он остановился и опустил меня. Ноги ощутили холодный кафель. Не то что бы силой, но, тем не менее, жестко и за волосы мне указали свое место. Падая на колени, я словно рабыня радовалась этой благодати. Губами касаюсь его члена, чувствую вкус его тела, смешанного с моим и начинаю жадно посасывать, имитируя то место, в котором этот орган был пару секунд назад. Пару движений – и головка его члена упирается в глотку. Едва сдерживаю природные позывы. Его сперма течет по моим губам. - Я так понимаю, ты еще не все? – словно находясь в каком-то омуте, прошептал он перед тем, как присесть, завалить меня на холодный пол и раздвинуть ноги. Одним только языком он довел меня до оргазма. Я едва стояла на ногах. Они тряслись, как листы бумаги; именно такими я их чувствовала, когда делала шаг за шагом, выходя из ванной. Но и тут была неожиданность. Дядя стоял напротив дверей и, скрестив руки, понятное дело, чего-то ожидал. Я сделала шаг назад, но уперлась в Койю. - Халява, - сказал он. - Рот закрой, - выпалила я. Этого еще не хватало. Я пропустила Койю вперед и сделала ошибку, потому что в тот самый момент ладонь дяди отвесила мне нехилый подзатыльник. Я едва успела сосчитать звездочки и ухватится за стену. Не видевший этого Койю явно решил, что я споткнулась, потому что взял меня под руку и поволок в спальню. Перемирию конец.