Избранники Эпоны

После посиделок у костра в кругу стражей, Рарити решила предаться сну, как, собственно, и сами воины, пожелавшие остаться почивать у входа в замок. Теперь единорожка лежала в своей кровати по соседству с умирающим Роландом и потерявшей рассудок Флаттершай, которые были погружены в глубокий сон. Даже в столь тихой обстановке беленькая пони не могла заснуть. Она задумчиво пялилась в потолок, время от времени поглядывая на рыцаря, слегка нелепо располагавшегося в кровати Твайлайт; он немного не помещался в длину. Рарити было жалко воина, старавшегося сделать всё возможное для того, чтобы она и её подруги не были убиты вендалами. Теперь франк умирал в бреду, так и не увидев тех, кого защищал… Со временем Рарити надоело просто так лежать. Раз уж уснуть ей не удалось, она решила слегка прогуляться. Пони вышла в главный коридор замка и, было, хотела зайти в тронный зал и проведать Твайлайт, но всё же решила не мешать ей в поиске средства, способного излечить Роланда. В итоге она направилась к выходу из крепости. Тихонько открыв золотые двери, Рарити вышла на крыльцо. Она окинула взглядом воинов, спавших рядом с очагом. На её удивление, стражей было всего пять: Ларакс, Максимус, Хергер, Альтаир и Мусаси. А где же Эрик?.. Белая единорожка прогуливалась у подножия Замка Радужного Королевства, пока не обратила внимание на озеро, расположенное за крепостью. Она уже целый месяц не была на берегу этого водоёма. Ей вдруг так захотелось пройтись вдоль берега и слегка помочить копыта, что она не смогла удержаться от этого желания. К тому же, в том месте открывается красивый вид на горы, с которых льётся водопад прямиком в озеро. Это был один из немногих не тронутых силами Хаоса уголков природы. На берегу озера было изумительно! Ветер дул со стороны гор, и Рарити полной грудью вдохнула живительный свежий воздух. Она чуть-чуть зашла в воду и продолжила дышать приятным горным ветерком. От безмятежного удовольствия единорожка даже прикрыла свои прекрасные глаза, чувствуя энергию этого клочка природы всем телом. Теперь она поняла, почему Флаттершай так любила природу. Наслаждения прервала всколыхнувшаяся водная гладь. Рарити внимательно смотрела на воду, будучи готовой в любой момент рвануть к замку. После всяких зомби и вендалов она ожидала увидеть в этом озере всё что угодно. Через пару секунд из воды начала подниматься большая фигура. Напуганная Рарити отпрянула назад, но получше присмотревшись, поняла, что из воды вынырнул Эрик. Так вот почему его нет среди соратников… Всплыв, норвежец отдышался и стал приближаться к берегу; до него оставалось примерно пятьдесят метров. Когда викинг смог достать ногами до дна, он пошёл навстречу Рарити пешком. Помахав единорожке рукой, он выбрался на берег и проявил свою могучую обнажённую фигуру. Из одежды на северянине была лишь медвежья шкура, которой он обмотал бёдра. Даже в темноте было хорошо видно его атлетическое телосложение. Рыжебородый Эрик был подобен нордическому полубогу! Если бы Рарити знала таких героев, как Зигфрид или Беовульф, то, несомненно, сравнила бы Олафссона с ними. Стать викинга изрядно изумила её. Пусть Эрику было уже за сорок, однако силы его ещё не начали идти на убыль. Эрик сел на берегу рядом с Рарити, положив перед собой свой меч. Пони, доселе стоявшая, тоже решила присесть. Вместе они молчаливо любовались видом гор. – Ты всегда плаваешь вооружённым? – спросила Рарити, решив наконец завязать разговор. – Только когда не уверен в безопасности водоёма, – отвечал норвежец. – Я подумал, вдруг там шотландские озёрные драконы водятся… – И всё это время, что я стояла на берегу, ты был в воде? – удивилась пони. Было бы невероятно, если бы северянин всё это время пробыл в воде без воздуха. – Нет, – буркнул викинг. – На дне я нашёл подводную пещеру. Она вывела меня в подземелье, полное драгоценных камней. – Драгоценных камней? – оживилась Рарити, будучи неравнодушной к блестящим камушкам. Эрик подтвердил свои слова, после чего вынул из-за пояса маленький приятный на вид рубин и положил его на песок перед единорожкой. – К счастью, не потерял его, пока всплывал, – сказал он. – Ты мне подарила кафтан, а я дарю тебе рубин. – Спасибо, – улыбнулась Рарити. Разглядев рубин, она нашла его очень даже симпатичным. Из такого вполне можно сделать красивый кулон. Пони даже удивилась, что никто в Понивилле не знал об этой самой пещере. И сама она, хотя и обладала немалыми способностями к поиску драгоценных камней, не догадывалась, что совсем рядом земля и вода прячут в себе такие сокровища. – Клянусь Одином, там этих камней так много, что и у самого Фафнира не было столько богатств! – добавил Эрик. – Странно, что я не знала об этой пещере. Я умею чувствовать драгоценные камни, – сказала белая кобылка. – Ты чувствуешь драгоценные камни? – переспросил норвежец, на что пони одобрительно кивнула. – Знаешь, в нашем мире цены тебе не было бы… Эрик уже достаточно обсох на ветру. Он встал во весь свой семифутовый рост, возвысившись над пони подобно скале, и зашёл за валун, стоявший в десяти метрах справа. За этим большим камнем он оставил одежду и доспехи. Северянин довольно быстро оделся, ловко облачился в сталь, поверх которой напялил на себя кафтан, и через пять минут вышел из-за валуна с двуручной обоюдоострой секирой в руке. Он вернулся к Рарити и снова присел рядом с ней, отложив секиру в сторону. – Тяжёлая, наверно, штуковина, – подметила пони, глядя на секиру. – Это «Дух варвара», – говорил Эрик. – Такие куют только у нас, в Халугаланде. Само собой, тяжёлая: в умелых руках разрубает надвое даже доспешного воина. – Почему вы, люди, всё время воюете? – поинтересовалась Рарити. Викинг даже не смог сходу ответить на столь неожиданный вопрос. – Кто не воюет, тот не ест, – усмехнулся норманн. – Война неотделима от сути каждого истинного мужчины. – Но ведь можно жить мирно, – наивно промолвила единорожка. – Порой случается, что кто-то так не думает, и тогда сражаться приходится и добрым людям. Таков порядок вещей, и его никто не сможет изменить, – изложил Олафссон. Прохладный горный ветер начал дуть сильнее, колыхая длинные волосы викинга. Воин улыбнулся, проворчав довольным тоном: – Эх, родина вспоминается! – Что-то я уже замёрзла! – затряслась от холода кобылка. – Не беда, – бодро произнёс норвежец, сняв с себя кафтан и накинув его на плечи Рарити. Чтобы поскорее согреть единорожку, он прижал её к себе своей сильной рукой. Находясь в объятии могучего викинга, белоснежная пони испытывала необычное чувство. Кажется, она впервые за последний месяц почувствовала себя в безопасности. И не мудрено, ведь её держал в своей богатырской руке тот, кто оказался сильнее ледяного великана. Рарити прижалась головой к груди норманна и услышала сквозь меха и кольчугу стук его бычьего сердца. Она ощущала, как по телу викинга разливается тепло и переходит на неё. В объятиях Эрика пони хорошенько согрелась. – Эрик, – окликнула вдруг Рарити викинга, прервав долгое молчание. – Ты со своими друзьями защитишь меня, Твайлайт и Флаттершай? – Непременно, – отозвался норвежец. – Мы убережём ваш замок от супостатов, даже если они явятся сюда числом невиданным. – Почему вы все согласились рисковать жизнями ради нас? – полюбопытствовала единорожка. – Мы не хотим, чтобы ваш мир погиб. Каждый из нас пережил много потерь. У Мусаси уничтожили отчий дом, Максимус потерял семью, Ларакс и вовсе собственноручно погубил свою страну, Хергер был изгнан соплеменниками. Альтаир и Роланд тоже наверняка за свои жизни познали жестокость судьбы, – объяснял Олафссон. – А какие потери пережил ты? – сочувственно спросила Рарити, подозревая, что викинг тоже не избежал ран на сердце. – Ничего особенного, – выдохнул Эрик. – Мне было семнадцать зим, когда я покинул родной Халугаланд. Виной всему интриги при дворе конунга. Из-за них моего отца, ярла Олафа Бешеная Секира, убили. Заговорщики пустили пять стрел ему в спину. Трусливые псы, побоялись сразиться с ним в честном бою! Я смекнул, что и моя смерть близка. Мне пришлось спешно покидать родную землю со своими домочадцами, ведь назревала братоубийственная война. Собрав отцовский драккар, мы поплыли на юг и осели в землях данов. Я прижился при дворе Рагнара, конунга датчан, но всё равно тосковал по Халугаланду, в который так больше и не вернулся. Теперь если я заявлюсь обратно на родину, то повисну на ближайшем суку. Хотя нет, уже не заявлюсь… – Это печальная история, – сострадательно произнесла пони. – Мой мир, мой Халугаланд, погиб для меня, и я, как и мои новые братья по оружию, знаю каково это, когда милые твоему сердцу родные места погружаются во мрак войны, – продолжил викинг. – Я не позволю, чтобы какие-то некроманты уничтожили твой мир, Рарити!..