Размер:
578 страниц, 68 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
141 Нравится 184 Отзывы 45 В сборник Скачать

Глава 39: Ожившее предание

Настройки текста
Дружинные германцы положили свои шлема перед собой на стол, затихли и обратили взоры на хорошо освещённую факелами сцену. В следующую секунду из-за занавеса вновь вышла Пинки Пай. Её появление было неестественно невозмутимым и даже величавым. – Да здравствует Королева! – прогремели по залу голоса двух сотен воинов. Госпожа Пинки, облачённая в королевскую шубу, поклонилась своим ратникам, что ознаменовывало начало выступления, и произнесла пламенную речь: – Давным-давно, задолго до начала правления Селестии, и до того, как прекрасные земли Эквестрии были открыты, пони не знали о гармонии, – начала она, припоминая речь Спайка с того памятного выступления в Кантерлоте. – Это было странное и мрачное время. Время, когда пони были разделены ненавистью. Сегодня я вспоминаю эти события, потому что близится годовщина зарождения Эквестрии и торжества гармонии между племенами пони. Конечно, у меня немало ораторских талантов, но раз уж рассказ нужно вести размеренно, да и текст я дальше не придумала, то мне пришла в голову идея пригласить на роль рассказчика особенного гостя. Итак, мои верные воины, встречайте Вульфилу Седовласого! Розовая пони, широко улыбаясь, отошла в сторону, и в это мгновение на середине сцены появилось облако густого дыма. Как только мгла рассеялась, взору зрителей предстал высокий длиннобородый старик в ярком кафтане и красном плаще. В руке таинственный человек держал необычного вида посох. – Кто это? – шёпотом полюбопытствовала Спаркл, обратившись к сидящему рядом воеводе. – Это Вульфила, наш колдун, – ответил Книва. – Бывает он среди нас не часто и появляется только по особым случаям. Таким, как этот. Воины поприветствовали колдуна, ответившего им поклоном, пока за его спиной раскрывался занавес, проявив скрывавшееся доселе пространство. Теперь были видны штандарты трёх племён пони, развешанные на стене, а посреди сцены горел костёр в специально оборудованном очаге. Старец окинул пирующих своим мудрым взглядом и начал громко и страстно говорить под спокойные музыкальные мотивы, исполняемые сидящими подле сцены бардами: – Королева Пинкамина сочла меня достойным вести это действо об истории её родной страны. Что ж, слушайте же, храбрые воины королевы и почтенные гости Хеорота! По традиции каждый год в канун Дня согревающего очага пони разыгрывают театральную пьесу об истории Эквестрии – том её эпизоде, когда страна только зарождалась. Теперь же мы выйдем за рамки обычаев маленьких пони! Наша труппа расскажет историю Эквестрии от начала до конца! Когда этот мир подходит к концу, мы вспомним, каким он был, поведаем эпопею о дружбе, любви, гармонии, мужестве и войне, от которой кровь кипит и слёзы льются из глаз! Мы открываем старинную книгу хроник Эквестрии и видим в ней первые строки – строки, говорящие о делении пони на три племени. Как и теперь, в те далёкие времена существовали единороги, пегасы и земные пони. Иерархия строилась так, что на плечах земных пони лежало земледелие, пегасы отвечали за погоду, а единороги сменяли день и ночь. Поскольку для выживания нужны были совместные усилия, племена сосуществовали, но жизнь всё равно была нелёгкой, и во всех бедствиях они обвиняли друг друга. Накал страстей усиливался, пока не перешёл в открытую ссору. Злые духи, которым раздор слаще мёда, сгущались над головами пони, и очень скоро их земли покрылись вечным льдом. Земные пони больше не могли возделывать землю, начался голод, а пегасы и единороги, потерявшие силы от истощения, прекратили исполнять свои обязанности. Воцарился хаос… Вульфила скрылся за краем занавеса, и место на середине сцены у очага заняла Праздничная Королева. В этот момент начало разливаться пиво по кубкам и набираться каждым воином предпочитаемое им меню на праздничный вечер. Когда сей процесс завершился, – а завершился он довольно быстро, – Пинки Пай посмотрела на воинов, полных ожидания, и исполнила стихотворные строки под звуки лир:

«Кругом была одна лишь тьма И не было просвета. Царила вечная зима В былые времена… Три племени всё ссорились, О дружбе позабыв. Дни скорбные ускорились, Мир в Хаос погрузив. Не ведали гармонии Все пони в ту эпоху. Весь мир стонал в агонии В былые времена… Вражда, междоусобица, Согласие забыто! Позволили озлобиться Себе все племена. Заледенели их сердца, Уста и слух закрыты. Их распрям не было конца В былые времена…».

Последние несколько строк королева спела дважды. Как только её пение подошло к концу, на сцене снова появился Вульфила, выйдя как бы из ниоткуда. Встав рядом с Пинки Пай, он продолжил повествование: – Да, когда-то всё было именно так. Вас, могучие воины, наверняка не удивляют такие отношения между тремя племенами, ибо ваши жизни прошли в подобных межплеменных ссорах, порой даже перераставших в войны. Но в случае, о котором мы ведём речь, это поистине удивительно, ведь все пони от природы миролюбивы. Кто знает, может быть, Локи их попутал, может ещё что, да только началась меж ними великая ссора, погубившая их страну и привычный ход вещей. Три племени были на грани вымирания. Наконец они даже решили договориться, невзирая на вражду, чтобы спасти свои жизни. Было устроено собрание, на котором каждую сторону представлял избранный лидер. Они изложили перед публикой интересы своих народов. А теперь, давайте взглянем на то, как это было. Я хотел бы попросить наших почтенных гостий выйти на сцену, – обратился старец последней фразой к трём пони. – Нас? – переспросила Твайлайт, что колдун тотчас же подтвердил. Эта просьба вызвала у неё недоумение. – Но мы не знаем текста. – Ерунда! – весело возразила королева варваров. – Я тоже не знаю текста. Здесь слова приходят сами. – Вы уже играли эту пьесу, поэтому вам не составит труда сделать это снова, – протянул старец. Три пони неуверенно проследовали к сцене. Твайлайт и Рарити пришлось держать Флаттершай между собой, чтобы она со страху не рванула из пиршественного зала. Хотя им самим не особо-то хотелось выступать. – Но с нами нет Эпплджек и Рэйнбоу Дэш. Как мы сможем выступить без них? – озадачилась Рарити, взобравшись на сцену. – Вам не обязательно играть конкретные роли, как вы это делали раньше, – ответил Вульфила и ударил посохом в пол. Из набалдашника трости вырвался пурпурный свет, озаривший пиршественный зал, и наряды пони преобразились. Теперь Твайлайт и Рарити были облачены в мантии магов-единорогов, Флаттершай закована в доспехи воина-пегаса, а Пинки Пай перевоплотилась в образ земледельца-пони. Колдун провёл рукой по своей длинной бороде, удовлетворительно крякнул и произнёс: – Теперь явите собою ваши исконные племена. Твайлайт! Рарити! Скажите нам слово единорогов… – Но я аликорн, – возразила Спаркл. – Да ну? Пока ты в мантии, по тебе не скажешь, – промолвил Вульфила. Головы Твайлайт и Рарити были пусты. Они не представляли, как исполнять роль единорогов в театральной форме. Впрочем, очень скоро начался экспромт. Текст сам приходил им на ум, как это сказала Пинки Пай, причём он был стихотворным. Итак, обе пони начали петь балладу о споре племён в сопровождении прекрасных звучаний волынки и скрипки:

«Единороги волшебны, прекрасны, умны, И во многих вопросах предельно важны! Наша роль в жизни пони весьма велика – Трудимся от зари, от звонка до звонка! Смена ночи и дня предоставлена нам, И без нас не прожить остальным племенам. Мы хотим лишь услышать от пони в ответ Благодарности за каждодневный рассвет, А ещё подношений трудяг мы хотим – Быть одаренными продовольствием любым. Но пока голодает наш бедный народ Тьма в стране уже никогда не пройдёт! Исполняйте же, пони, былой договор, Либо не избежать нашим племенам ссор!».

Далее вперёд вышла Пинки Пай и довольно чётко подхватила песнь:

«Пони-крестьяне за голод вину не несут! Исполняем мы целый день наш тяжкий труд. Наши беды пегасам вменить надлежит – Из-за их разгильдяйства повсюду пуржит! Мы не можем работать на наших полях При постигших страну холодах и снегах. Возвратите нам лето и солнца тепло, Чтобы племя крестьян вас от смерти спасло!».

Теперь настал черёд Флаттершай продолжать пение, что она, на удивление всех и самой себя, сделала довольно уверенно:

«Племя пегасов великое с давних времён Своей славой блистает средь прочих племён! Нам подвластна погода на этой земле, Но не мы виноваты в сгустившейся мгле. Наше честное слово прямо как стрела – Не по нашей вине земля снегом бела! Это единороги виновны во всём – Из-за магии слёзы мы горькие льём!».

Песнь кончилась, музыка затихла. Флаттершай слегка прижалась к полу, побаиваясь, что выступила на глазах публики не очень хорошо. Хотя все четыре пони исполнили свои части баллады на отлично, что подтвердили овации пирующих воинов. Такая реакция поначалу слегка напугала пегаску, но в итоге приободрила. Чтобы окончательно развеять сомнения робкой подруги, Твайлайт улыбчиво подмигнула ей. А вот Рарити и Пинки Пай с удовольствием встречали восторг варваров. Пони поклонились публике и отступили к стене со штандартами, после чего занавес закрылся. И опять германский колдун вернулся к повествованию, появившись на сцене: – Да, все они обвиняли друг друга, и компромисс так и не был достигнут. А холода тем временем всё усиливались. Изнуренные тяготами голодной жизни и разочарованные собранием, три племени постановили прекратить взаимоотношения между собой. Они решили найти новые земли, чтобы жить отдельно друг от друга. Земные пони, единороги и пегасы заглянули в будущее с надеждой, ведь где-то их ждал новый дом… Занавес вновь начал раскрываться, а Вульфила зачерпнул горсть странного порошка синего цвета из своей кожаной сумки, висящей у него на поясе. Старец распылил синюю пудру по сцене, и взору зрителей предстала удивительная картина. Вместо стены, на которой висели штандарты, была видна заснеженная местность, как будто через стекло. Перед необычной панорамой стоял всё тот же очаг, а вокруг него по трём сторонам расположились четыре пони. На их головы падал снег, словно снежные тучи витали под потолком. Кажись, Вульфила владеет магией… во всяком случае, на уровне подобных фокусов, что говорит об обоснованности почитания его германцами за колдуна. Пони подняли опущенные вниз взгляды и обратили их к высокому потолку зала. Мечтательно глядя вверх полными надежд глазами, как того требовали роли, они хором пропели такие строки:

«Пустошь снега, пустошь ночи, Пустошь безладицы печальной! Жить нам здесь нету больше мочи! Наш новый дом в дали дальней… Где-то наш дом, где-то наш дом, Где-то наш дом в дали дальней… Где-то наш дом! В грёзах о нём Видим его мы идеальным… Ныне в пути мы к лучшей жизни, К своим мечтам, к звёздам ярким. Наш новый путь безукоризнен Новый дом будет нам подарком! Где-то наш дом, где-то наш дом, Будет нам он судьбы подарком! Где-то наш дом! В грёзах о нём Даже зимой как летом жарко… Видим мы реки и дубравы, Солнцем согретые поляны, Горы, ручьи, степные травы: В наших мечтах большие планы! Где-то наш дом, где-то наш дом, О нём родном большие планы! Где-то наш дом! К нему мы идём! На горизонте дом желанный…».

Воины, слушавшие эту песню, прониклись тоской. Им было хорошо знакомо чувство кочевания в поисках лучшей жизни. Правда, в отличие от пони, им приходилось не только искать хорошие земли, но и воевать за право владеть ими. Некоторые из них даже чуток прослезились. – Они отыскали свой новый дом, – продолжил рассказывать Вульфила, когда занавес скрыл пони. – Но вот беда: все три племени нашли одну и ту же землю. Каждая сторона имела свои претензии на территорию, и спор разгорелся вновь. Вскоре и в этот благодатный край пришла вечная зима… Колдун продолжал рассказывать о том, как племена делили землю. Слушатели подмечали для себя, что в истории пони были точно такие же страсти, как в людском мире: противостояние, ссоры, делёжка территорий и всё прочее. Стало быть, не всегда они были такими добренькими, как в нынешние дни. Возможно, что распри трёх племён едва не довели ситуацию до открытой войны. Ларакс, сидя у выхода на скамейке и попивая пиво, безрадостно следил за повествованием. В общем-то, в лучшие времена он с удовольствием бы посмотрел эту пьесу, но сейчас он думал, что бессмысленно вспоминать прошлое, если нету будущего. Это прискорбно, но такая данность закономерна. Галл заметил, что Эквестрия родилась, по сути, из хаоса, если эта легенда правдива. Хаос же и погубил страну маленьких пони. С чего всё началось, тем и закончилось: судьба не лишена иронии. Рассказ шёл дальше. Вульфила поведал о том, как три племени спорили о разделе новой земли, но так и не могли найти компромисса. Чем жарче был спор, тем холоднее становилась погода. И в конце концов пещера, в которой пони укрылись от пурги, стала заледеневать. Лёд похоронил в себе вождей племён: принцессу Платину – главу единорогов, полководца Урагана – лидера пегасов, и канцлера Твердолоба – предводителя земных пони. Лишившись вождей, пони решили примириться, осознав, что у них много общего. Огонь дружбы, разгоревшийся в их сердцах, прогнал демонов Виндиго, наславших снег и лёд. Всю ночь пони поддерживали дружескую беседу, веселились и пели песни, ставшие праздничными гимнами (некоторые из них были исполнены на сцене). Вскоре растаяла пещера, вся окружающая земля и даже сердца вождей племён. Так воцарился мир между всеми пони, и они решили жить на новой земле в дружбе и согласии друг с другом. По общему соглашению они назвали страну Эквестрией, и с тех пор началась её долгая история. Воины, сидящие за праздничными столами, пили за Эквестрию, которую почитали как священную родину своей королевы, радостно выкрикивали имена выступавших пони и были в восторге от услышанного сказа и песен, однако это был всего лишь первый акт пьесы. Как говорил Вульфила, история должна быть поведана до конца. Они пошли дальше по толстой книге хроник Эквестрии. На сцене было показано ужасное правление Дискорда и его свержение, царствование Селестии и Луны, строительство Кантерлота – первого города страны, изгнание Луны и так далее. Страницы перелистывались, года шли, и всё это происходило на глазах воинов. Вульфила рассказывал, пони показывали… После длительного выступления пьеса дошла и до тех времён, когда Твайлайт впервые появилась в Понивилле и познала магию дружбы. Далее речь пошла обо всех приключениях, пережитых Спаркл и её подругами, которые воспевались в песнях. Четыре пони демонстрировали былое как могли, а то, что оказывалось выше их сил, брала на себя магия германского колдуна. Вульфила порой мог волшебным образом изобразить некоторые сюжеты, причём настолько реалистично, что это иногда удивляло даже Твайлайт. Наверняка и тексты ролей в головах пони рождаются сами собой благодаря промыслу этого таинственного старца. И почему он при таких возможностях не борется с силами Хаоса? Этот вопрос заинтересовал гостей Хеорота, особенно Ларакса. Когда наконец была рассказана история Твайлайт и её подруг, начался очередной акт, повествующий о гибели Эквестрии. На сцене появился Ульрих, играющий Мозенрата (кстати говоря, эта работа далась ему довольно хорошо), и десяток германцев в медвежьих шкурах, роль которых – вендалы. Было изображено, как пал Кантерлот, а за ним выжжены все поселения пони, и последним оплотом Эквестрии остался Замок Радужного Королевства. – В замке оставались всего три пони: мудрая Твайлайт, прекрасная Рарити и добродушная Флаттершай, сердце которой не выдержало вида крови, и она потеряла рассудок, – рассказывал старый германец. – После того, как Понивилль пал, супостаты не возвращались туда целый месяц, хотя знали, что крепость принцессы Твайлайт всё ещё стоит целой и невредимой. Что-то заставило их сделать передышку. А Принцесса Дружбы тем временем неустанно думала над тем, как спасти свою страну. Долгие бессонные ночи, проходившие в раздумьях, не давали результата, а враг мог напасть в любой момент. Прочитав множество книг по магии, она наконец нашла заклинание, способное призвать храбрецов. И тут на поле боя появились герои, сумевшие малым числом дать отпор несметным ордам нежити, оборотней и прочей чертовщины! – Вульфила обратил свой взор на стражей и заговорил с ними: – Сюда, Избранники Эпоны, на сцену! Это же о вас! Спойте свою балладу… – Мы знаем свою историю, но не знаем ваших песен, – отозвался Миямото. – Они тоже не знали песен, но пели, – ответил Вульфила, указав на стоящих рядом пони. – Это ваша песнь. Выйдите на сцену, и слова тотчас же сами придут. – Ладно, послужим культуре, – протянул Мусаси и встал из-за стола. Сразу же за ним последовал и Эрик. Через несколько секунд оба воина оказались на сцене. – Альтаир? – воззвал колдун. – Я не пою песни, – отрезал ассасин. – Ларакс? – Вы будто из ума все выжили! – отвечал слегка захмелевший галл. – Поёте песни, вспоминаете прошлое, а будущее изменить и не думаете! Впереди Эквестрию ждёт смерть… таков конец вашей чёртовой пьесы? Бесславная смерть страны и тех, кто мог бы её защитить, но не защитил, сочтя, что прятаться в проклятом лесу и петь песни гораздо лучше! – Мы не умрём, Ларакс, – спокойно молвил старец. – Этот лес находится вне времени, а потому наши годы уже не стремятся к гробу. Наша труппа будет играть этот спектакль вечно в память о мире гармонии, которого скоро не станет. Мы будем петь, а храбрецы будут пировать и слушать нас. Пой же с нами, Ларакс… – Неужели ты думаешь, старик, что эти песенки несут в себе хоть какой-то смысл на фоне того, что Эквестрия уже по горло в могиле? – кипел Ларакс. – Этими песнями мы вспоминаем самое важное – то, что Эквестрия когда-то существовала, и в ней царила гармония. Она когда-то родилась, а значит, когда-то должна и умереть. Мы же не умрём и пронесём память о ней сквозь неиссякаемые века, сохранив в себе частичку её гармонии, – ответил Вульфила. – Пой с нами, Ларакс… – Оставьте меня в покое, – огрызнулся эдуй. Он встал с лавки, подошёл к длинному столу, взял пятилитровый бочонок эля и направился к выходу из пиршественного зала. – Ларакс, не уходи! – крикнула Твайлайт галлу вслед. – Лучше бы ты меня не призывала, если даже у тебя уже нет воли к победе, – проговорил Ларакс вполоборота, остановившись перед выходом. – Ларакс! – окликнул воина Хаген, встав из-за стола. – Не против, если я сыграю тебя в этой пьесе? – Делайте, что хотите, – безразлично отмахнулся вождь стражей и покинул зал. Закрыв за собой двери, он присел под стеной и принялся распивать эль, надеясь, что скоро окончательно захмелеет и забудет обо всех проблемах. Он желал провалиться в пьяный бред и больше не выходить из него никогда. Ларакс зачерпнул рогом напиток из бочки и залпом залил его в себя. Сквозь дверь воин мог отчётливо слышать выступление. Теперь Твайлайт и Рарити иллюстрировали тот момент, когда были призваны стражи, а потом Хаген в роли Ларакса, Эрик, Мусаси и ещё четверо германцев, вызвавшихся сыграть остальных защитников замка, исполнили песнь о решимости биться за Эквестрию до последней капли крови. «И где теперь эта решимость?», – подумал галл, вслушиваясь в текст песни. Эта мужественная песнь настраивала на грядущий бой, который ныне, увы, давно проигран:

«Пусть говорят, что враг сильней, И что нас ураган сметёт! Будем драться как львы, Не щадя головы, И как трус никто не умрёт! Все семь щитов и семь мечей Духом общим на бой идут! Бейся да не беги И падут все враги – Храбрость воинов не согнут! Пусть говорят, что страшен враг, Что нельзя его одолеть! Даже если умрём Славу мы обретём – Будут барды о нас петь! Теперь поднимем мы наш флаг И храбро на битву пойдём! Мы приказ госпожи Убивать всех вражин Иль исполним, иль умрём! Мы слышим: где-то волчий вой, Идут на нас орды врагов! Мы поднимем мечи И наш клич прокричим! Каждый страж к бою готов! Грядёт последний смертный бой, Как один мы пойдём вперёд! Будем драться как львы, Не щадя головы, И как трус никто не умрёт!»

. Музыка прекратилась, выступающих скрыл занавес. Эта песнь звучала мощно в исполнении семи воинов, двое из которых были очевидцами воспевающегося сюжета. Правда, для Ларакса эти строки были как острые когти, процарапавшие глубокие борозды на его сердце. Он понимал, что в общем итоге сюжету песни сумел соответствовать до конца только Роланд. Ну и Максимус вместе с Хергером тоже сохранили свою воинскую честь, пожертвовав жизнями ради того, чтобы их соратники успели скрыться от преследования. А все остальные потеряли свои добрые имена в этом дремучем лесу и теперь, кажется, не найдут их больше никогда. Вроде бы все они уже смирились с тем, что проведут в Хеороте остаток жизни… или целую вечность, о которой говорил Вульфила. Во всяком случае, Ларакс полагал, что Мусаси и Эрик вполне довольны ходом событий. Об этом могло говорить их ледяное спокойствие, в то время как в сердце галла бушевал вулкан бессильной ярости. Ну а Альтаиру, скорее всего, вообще всё фиолетово… С каждым глотком эля на Ларакса всё больше и больше накатывало горе от осознания того, что он завалил все свои миссии. Он потерял свой родной Кормаррис, а попробовав отомстить за него, потерял всю Галлию. Постаравшись исправить ошибки уже после смерти, он потерял и Эквестрию, которой, по сути, и не имел… этот факт был ещё ужаснее, коль уж он начал терять даже то, что ему никогда не принадлежало. В галльском обществе славен тот, за кем следует удача. Следует ли за Лараксом удача? Нет, ибо он порой блестяще выигрывал битвы, но проиграл абсолютно все войны, которые ему доводилось вести. В этом он похож на карфагенянина Ганнибала. Тот тоже знал, как достичь победы, но не знал, как её использовать, а потому и проиграл войну Риму. Ларакс осознавал всю свою ничтожность. Более того, ему предстоит жить с этой личной ничтожностью вечно, если слова старика-германца правдивы. Впрочем, даже если и не правдивы, то ничтожность маленького галла всё равно будет увековечена в легендах – как в этой жизни, так и в прошлой. Но галльский воин не может жить с позором. «Истинный сын Галлии обязан за свою жизнь прославиться как воин», – вспоминал Ларакс слова своего отца, которые словно ожили и звучали чётко, будто наяву: – «Слава его должна быть незыблемой, дабы её никто не посмел оспорить. Каждый галл-воин должен быть преданным: своей стране, своему королю, своим соратникам, своим убеждениям. Если ты потерял соратников – пойди в бой и умри; если ты потерял короля – пойди в бой, отомсти за него и умри; если ты потерял свою страну – пойди в бой, отвоюй её и умри; если ты изменил своим убеждениям и не пошёл навстречу смерти в битве – убей себя сам и сохрани хотя бы крупицу чести!..». Слегка призадумавшись, Ларакс вкатил очередной рог эля и отложил выпивку. Теперь он знал, что должен делать, а именно: поступить так, как поступили бы все его давние соратники – Верцингеторикс или Амбиорикс, например. Он встал на колени и вытащил из-за пояса короткий кинжал. Теперь оставалось только вонзить его в свою плоть, и долгая нудная сага о Лараксе закончится. Как же она закончится: плохо или хорошо? Не так и не эдак – она закончится просто никак. Бестолковый воин и никакой лидер должен был завершить свой путь именно что никак. Это было настолько глупо и обидно – аж до боли, – что Ларакс даже проронил на пол горькую слезу. Он закрыл свои зелёные глаза и приготовился увидеться с отцом, матерью и своей любимой невестой. Руки напряглись, и остриё кинжала устремилось в брюхо галлу… – Ларакс, нет! – раздался чей-то тревожный голос. Галл резко остановил руки. Ещё бы чуть-чуть, и клинок вонзился бы в его плоть, прервав жизнь. Он неуверенно открыл глаза и увидел перед собой пони, которую ранее никогда не встречал. – Ты ещё кто? – нервно спросил эдуй, продолжая держать кинжал наготове. – Меня зовут Эпплджек, – ответила пони. – Ты же мертва! – воскликнул воин, так как был наслышан об убитой вендалами Эпплджек по рассказам Твайлайт и Рарити. – Мертва, – грустно подтвердила она, потупив взор, но потом сразу перешла к делу: – Ты не должен стать одним из нас, Ларакс! – Одним из вас? – не понял галл. После пережитого шока он соображал туго. – Ты не должен убивать себя, – пояснила Эпплджек. – Может быть, ты хочешь предложить что-то взамен? Ты посмотри, что происходит! Эквестрия погибла, я сдал замок Твайлайт врагам, половина моего отряда уничтожена, а теперь мне ещё довелось застрять в лесу среди врагов моего народа, которые не хотят идти войной против сил Хаоса! Что мне делать, если не прерывать свою жизнь собственными руками, чтобы сохранить хотя бы крохи чести? – прокричал Ларакс. – Ты ещё можешь спасти Эквестрию! – отвечала пони, правда галла эти слова не убедили. Он счёл этот разговор пустой тратой слов, а потому снова занёс кинжал для судьбоносного удара. Впрочем, Эпплджек тоже соображала моментально: – Выслушай меня! А потом делай с собой, что хочешь. Ларакс поуспокоился и положил кинжал на пол рядом с собой. По правде говоря, его не особо волновало то, что сейчас скажет эта рыженькая пони. Он решил выслушать её слова лишь ради того, чтобы окончательно убедиться в бесперспективности собственной жизни. – Что ж, говори, но только быстро, – протянул галл. – Ты не тот Ларакс, о котором я слышала, – разочарованно выдохнула пони. – Ты издеваешься? – буркнул воин. – И что же ты обо мне слышала? – Я слышала, что ты был первым в своём народе, кто осмелился противостоять захватчикам, – ответила Эпплджек. – И к чему это привело? – возразил Ларакс. – Со мной погибло много людей, а свободы Галлии мы так и не добились! Римляне захватили нашу страну, причём я хорошенько помог им в этом. И то, что я вместе с подобными мне глупцами погиб в Алезии, не смывает с меня грехи. Наши смерти были впустую, а моя – особенно. Мой путь абсолютно глуп и бессмыслен! И такая концовка вполне ожидаема. Всё, Эпплджек, acta est fabula! И для Эквестрии, и для меня. – Ты так яростно обвинял их, – молвила рыженькая кобылка, указав копытцем на пиршественный зал, – в том, что они не пытаются изменить концовку, а сам решил сделать именно это. Убив себя, ты просто-напросто сбежишь от проблем. Это галльская храбрость? Как ты уже сказал, тебе доводилось терять свою страну. Неужели ты хочешь, чтобы история повторилась вновь? Нужна новая концовка. – Но что я могу? Я остался один! – воскликнул витязь. – Разве спокойствие твоих соратников говорит о том, что они тебя оставили? Ну а воинов Пинки Пай ты даже не пробовал убедить идти сражаться! Вспомни слова своего друга Мусаси. Он сказал, что у тебя есть меч, но нет воли. Все те, кто празднуют в этом зале – они твой меч. Где же твоя воля? – выразилась Эпплджек подобно греческому ритору. – Пока ты сам не хочешь идти спасать Эквестрию и думаешь о самоубийстве, за тобой никто не пойдёт. Поверь в себя, и за тобой пойдут все! – Я поведу их на бойню, которая не принесёт никакого результата… как в Алезии, – мрачно проговорил Ларакс. – Твоя смерть в Алезии не была впустую, – молвила пони в шляпе. – Ты не знаешь, Ларакс, что было дальше. По примеру твоей храбрости все остальные галлы решились дать отпор врагу и едва не лишили его удачи. История запомнила тебя как героя. – Откуда ты всё это знаешь? – осведомился галл. Пони же на это мило улыбнулась. – Верцингеторикс просил передать тебе привет, – сказала она. Такой ответ очень удивил Ларакса, заставив его на несколько секунд опешить. – Потомки считают меня героем? – несколько неуверенно вопросил воин. – Конечно. Иначе бы твоё имя не попало в книги Твайлайт, по которым она выбирала вас, спасителей Эквестрии, – подтвердила Эпплджек. Ларакс продолжал стоять на коленях, пребывая в полной растерянности. Он неожиданно для себя узнал, что его деяния в Галлии считают подвигами, а имя «Ларакс» произносят с мыслями о героизме и доблести. Неужели после всех тех бед, которые он причинил своей стране, его считают народным героем? От этих мыслей галл даже оторопел. Может быть, не всё так глупо и бессмысленно как кажется?.. Эпплджек, видя замешательство галла, подошла к нему и возложила копытце на его могучее плечо, чтобы слегка успокоить воина. Ларакс растерянно поглядел на кобылку и автоматически протянул руку к её затылку, начав гладить собранную в хвостик гриву. Проводя пальцами по шелковистым блондинистым волосам Эпплджек, эдуй отметил для себя, что ему это очень приятно. Пони, заключившей галла в объятие, тоже нравилось, когда его рука прикасалась к её мягкой гриве. – Ты считаешь, что я справлюсь? – спросил вдруг Ларакс спокойным голосом. – Я знаю, что ты справишься! – ответила Эпплджек. Она посмотрела на воина слегка грустными глазами и произнесла: – Спаси Эквестрию, Ларакс! Спаси моих друзей! Только ты можешь это сделать. – Я сделаю это, Эпплджек! Обещаю тебе, что не остановлюсь не перед чем, пока не спасу страну от Мозенрата! – торжественно ответил эдуй. – Теперь я понял, что убивать себя не умно. Уж лучше я предоставлю эту честь врагам! – Всё-таки, ты тот самый Ларакс, о котором я слышала! – радостно проговорила пони. Затем она отступила на пару шагов назад. – А теперь пора прощаться. Уверена, мы ещё с тобой встретимся, храбрый воин… …Ларакс тревожно вздрогнул и с удивлением для себя обнаружил, что лежит на полу перед входом в зал с кинжалом в руке. Неподалёку от него лежала перевёрнутая бочка в большой луже эля. Это был всего лишь сон? Вроде нет, ведь всё было таким реальным! Хотя, какая разница? Главное, что теперь Ларакс понял, что должен делать. Он встал на ноги, повесил кинжал на поясе и направился ко входу в пиршественный зал. Несмотря на недавнюю попойку, галл чувствовал себя невероятно бодрым. Он открыл двери как раз в тот момент, когда воины и пони закончили петь балладу о приключениях в Вечнодиком лесу. Его возвращение удивило и обрадовало присутствовавших в зале. Галл окинул пирующих взором, остановил глаза на сцене и направился туда. – Решил петь с нами? – полюбопытствовал Вульфила, стоящий на правом краю сцены возле Пинки Пай. – Нет, я буду не петь песни, а слагать их, – усмехнулся Ларакс. Он взошёл на сцену и обратился ко всем присутствующим: – Хватит бежать от проблем! Как показала нам история зарождения Эквестрии, от проблем не убежишь. Три племени пони решили сбежать друг от друга и от общих трудностей, но им это не помогло. Не поможет и нам. Глупо повторять их ошибки. Этой пьесе нужна другая концовка. – Но нам ничего не остаётся, кроме как прятаться здесь от смерти, – возразила Рарити. – Какой смысл прятаться от смерти, если жизнь здесь будет ещё хуже? Если мы останемся в этой крепости навечно, то будем и не живы, и не мертвы, – промолвил галл. – Жизнь и смерть мало чем отличаются друг от друга, – сказал Вульфила. – Да, но доблестная гибель и позорная смерть отличаются друг от друга как небо и земля, – ответил Ларакс. – Хочешь пойти за Солнцем Стар Свирла? – поинтересовалась Твайлайт. После парочки разговоров с Книвой она разочаровалась в плане идти войной на Кантерлот. – Нет, мы не пойдём за Солнцем, – буркнул эдуй. – Сам Белен не знает, как этот артефакт устроен! Давай посмотрим правде в глаза. Это Солнце уничтожит даже то немногое, что осталось. – Тогда куда мы пойдём? – вопросила Спаркл. – Бить Мозенрата, – твёрдо ответил Ларакс. – Мы потеряли уже слишком много. Обратной дороги нет. – Но тогда мы, скорее всего, умрём, – с грустью констатировала принцесса. – Мы всё равно умрём: либо телом, либо духом – если останемся здесь, – говорил галльский витязь. – Раз уж умирать, то с музыкой. К тому же, если рискнём пойти на смерть в бою, то, может быть, победим. Но для этого нужно, чтобы мы сражались все как один! Кто со мной?! В зале повисла угнетающая тишина. Ларакс даже слегка растерялся, оглядывая молчаливых германцев. – Полгода назад, – раздался вдруг голос Эрика, – я дал слово Рарити, что не позволю врагам уничтожить Эквестрию… Норвежец спустился со сцены под безмолвное наблюдение двух сотен пар глаз, подошёл к столу и взял в руки маленький кувшин с элем. Держа в правой руке сосуд, левой он достал из-за пазухи рубиновый кулон, переданный ему единорожкой в день битвы с гуннами, и поцеловал его. – Рарити! Твой личный хускарл спасёт Эквестрию ради тебя! – объявил викинг и залпом вкатил в себя весь эль, что был в кувшине, а потом разбил опустевший сосуд об пол, бодро рявкнув. – Я с тобой, Ларакс. – Что скажешь ты, Мусаси? – спросил галл. – Я с самого начала празднества ждал, пока ты наконец решишься созвать всех на тропу войны. Самурай не упустит возможности напоить свой клинок вражьей кровью! – ответил Такэдзо. – Альтаир? – Если ты не забыл, я ещё полгода назад предлагал атаковать, а не обороняться, – протянул сидящий за столом ассасин, что можно было считать согласием. – Каким будет ваш ответ, доблестные германцы? – воззвал вождь к пирующим воинам. – Согласитесь ли вы спасти родину вашей королевы или храбро пасть в бою вместо того, чтобы сидеть у себя дома подобно женщинам? Явите ли вы этому миру истинную германскую неустрашимость? Снова воцарилась тишина, которую время от времени нарушали голоса единичных воинов, соглашавшихся пойти на бой. Ларакс разочаровано смотрел на это зрелище. – Не так, Ларакс, – шепнул Хаген галлу, после чего вышел к краю сцены и обратился к соотечественникам громким басом: – Хотите крови, германцы?! – Да! – хором ответили воины. Воевода же молча следил за происходящим. – Ты с нами, Книва? – буркнул Эрик, когда вопли германцев утихли. – Мой долг – повиноваться королеве, – отвечал гот. – Как она скажет, так и будет. – Правильно, нам нужно знать ответ на главный вопрос, без которого все эти разглагольствования бессмысленны, – молвил Ларакс, а затем повернулся к кобылкам. – Хотят ли наши госпожи, чтобы мы сражались за них и вернули Эквестрии свободу? – Больше всего на свете! – улыбчиво отозвалась Твайлайт, доселе следившая за происходящим с восторгом, который также разделяли и её подруги. – Да, мы хотим! – поддержала Пинки Пай. Услышав заявление королевы, Книва полностью согласился идти в боевой поход. – Да здравствует Эквестрия! – воскликнули пони хором. – Мы с тобой, Ларакс! Веди нас к победе! – кричали германцы. – Завтра мы начнём готовиться к войне! – объявил галл. – Я знаю, что это дело небыстрое, но мы будем торопиться, ибо наша жажда кровопролития не разумеет границ! Когда же мы выступим в поход, тогда Мозенрат и его псы затрясутся от ужаса, ибо к ним будет спешить сама смерть! Мы не закончим эту историю так, как говорил Вульфила. Отважная рать защитников Эквестрии сложит новую концовку этой славной саги и запишет её кровью своих врагов! Ну а если нам суждено умереть, то давайте погибнем как воины и тем самым сохраним свою честь, ибо мертвым позор неведом! – Ларакс! Ларакс! – восклицали воины. Галл, гордый собой, нашёл глазами огромный чан с пивом, стоявший недалеко от сцены. В следующую секунду он разбежался и плюхнулся прямиком в пиво, хорошенько разбрызгав его в разные стороны, что вызвало новый восторг воинов. – Отпразднуем грядущую славу! – проорал Ларакс во всё горло, вынырнув из пива. Теперь пир стал более разгорячённым, более варварским. – Спектакль окончен? – задалась вопросом Пинки Пай, стоя в стороне рядом с Вульфилой и глядя на праздничное буйство германцев. – Да, окончен, ибо он дошёл до нынешнего дня и исполнил своё предназначение, – отвечал колдун. – Но пьеса продолжается…
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.