Зверополис

Она умерла. Подойдя, Ник выкрикивает имя Джуди, надеясь, что она проснётся. Она лежит на боку в изрезанном и изорванном защитном костюме. Руки неловко лежат друг на дружке, рядом со слоновьим транквилизатором, выскользнувшим из пальцев. С губ срывается рваный вздох, а от лужи крови под ней сердце уходит в пятки. — Д-Джуди? — его голос пустой. Она похожа на сломанную игрушку. Всё кажется каким-то нереальным. Он протягивает лапу, осторожно приподнимая её голову. Уши, словно вуаль, свисают на глаза. Он бережно убирает их с лица. — Джуд!.. На него вместо глаз смотрят две зияющие дыры. Он вскрикивает и обнаруживает, что сидит у себя в кровати. Когти впиваются в матрац, а одеяло запуталось в ногах. Он хватается за сердце, которое бьётся, как барабан, и тяжело дышит. Проводит лапой по лбу, мокрому от холодного пота. Протирает глаза, пытаясь выкинуть из головы ужасающую картину. Заметив, что ещё темно, откидывает одеяло и хватает свою ночную рубашку. Вскоре Джуди разбудил неистовый стук. Натянув спортивные штаны и майку, она быстро направляется к входной двери. Нечаянно задевает за угол журнального столика и, хватаясь за ногу, вскрикивает от боли. Сердится себе под нос на то, что не умеет видеть в темноте. Вслепую нашаривает стену рядом с дверью и, прежде чем медленно открыть её, включает свет на кухне. С осторожностью, всё-таки она много чего навидалась на работе, накидывает цепочку. — Джуди? Услышав голос Ника, она распахивает дверь настежь. Его мех растрёпан, а рубашка выглядит так, словно надевалась в спешке. — Н-Ник? Что случилось? Ты в порядке? — интересуется она, протягивая ему лапу. Хватает его за ладонь и вздрагивает от того, какая она холодная. Втаскивает внутрь, закрывая за ним дверь. Садится рядом с ним на диван. Он потирает ладонью лицо, не особо уверенный, что делает у неё дома. — Прости, Морковка, — пробормотал он, — просто я… волновался. — Волновался? — она берёт его за лапу. — О чём? Вспомнив образ безжизненного тела, он крепко сжимает её ладонь. — Ни о чём. Она щурит глаза от того, как стиснулись его зубы. — Не верю. Он кидает на неё взгляд, думая, рассказать ей или нет. — Ник, пожалуйста… Я волнуюсь за тебя, что случилось? — Н-ничего, — отвечает он и выдавливает из себя улыбку. — Просто я соскучился, вот и захотел тебя увидеть. — Ник, не ври мне, — он перестаёт улыбаться, тихо вздыхая. Ему стоило знать, что её не удастся обмануть. — Ты пришёл посередине ночи просто потому что «соскучился»? Он, сдаваясь, проводит лапой по шее. — Я видел сон. Она наклоняется с глазами, полными нежности и заботы, и его глаза блестят. Ник не из тех лисов, что плачут по каждой мелочи, и даже сейчас пытается сдержаться. — Ты умерла, Джуди, — он смотрит на неё. — Умерла. Погибла. То, что ты офицер, и изо дня в день выслеживаешь опасных преступников, заставляет меня волноваться, что однажды, — он делает глубокий вдох, отворачивая голову, — я больше тебя не увижу. Она берёт его лицо лапами и поворачивает обратно к себе. — О, Ник, тебе не стоит за меня волноваться… Он горько усмехается. — Не волноваться? Да у меня куча причин, почему волноваться! Взгляни на нас! — он твёрдо указывает на себя. — Мы маленькие! По сравнению со слоном, львом, волком, собакой — мы — лёгкая добыча! — Ник… — А ты даже меньше, чем я! — Думаешь, я этого не знаю? — невозмутимо отвечает она. Он недоумённо хлопает ладонью себя по лбу. — Джуди, ты не слушаешь! Она внезапно встаёт. — Нет! Это ты, Уайлд, не слушаешь! Думаешь, я не знаю, какая я маленькая? Я работаю в месте, где все вокруг крупнее и сильнее! Думаешь, я не справлюсь?! Он оглядывает её с ног до головы. — Думаю, да. — Дай мне договорить! — требовательно кричит она прямо ему в лицо. Он делает шаг назад. На морде мелькает досада. Она вздыхает, успокаивая себя. — Когда я пошла в полицию, я знала, во что ввязываюсь… думаешь, когда я отвечаю на звонки, то не задумываюсь о том, что может случиться? Я тоже боюсь, Ник… Ник поджимает губы. — Я не думаю, что готов увидеть, как ты умираешь. Она кладёт лапу ему на щёку, смахивая слезу большим пальцем. — Ник, всякий раз, когда мы идём на вызов, я думаю о тебе. Ты не единственный, кто не готов увидеть, как другой умирает… — Зная тебя, ты прыгнешь с моста, не удостоверясь, есть ли внизу вода. Ты не носишь с собой оружие, и ты уязвима. Он нежно положил лапу на её, которая лежала у него на щеке. — Ты должен понимать, что да… есть вероятность того, что я могу умереть на дежурстве, и да, есть вероятность того, что ты можешь умереть. — И что же нам делать? — тихо спрашивает он. — О, Ник, лучшее, что мы можем сделать, это быть осторожными и продолжать служить на благо общества, — она улыбается, видя, как он закатывает глаза, — не только мы с тобой нуждаемся в помощи. Он тяжело вздыхает, кивая. — Да, понимаю… Чувствует, как губы прижимаются к щеке. — Не бойся рассказывать мне, что тебя беспокоит… я всегда рядом. Он сомневается, что однажды она умрёт, и он останется один, но где-то глубоко внутри чувствует, как на душе становится легче, и понимает, что она говорит правду. — Останься на ночь, — говорит она, отчего Ник удивлённо смотрит на неё. — Можешь до утра поспать на диване, а потом сходим вместе позавтракать… — А работа? — До 11:00 ещё полно времени, — улыбается она. — Ну, если ты настаиваешь, — говорит он с соответствующим выражением лица. Она делает шаг ближе к нему, обхватывая руками за пояс. Он кладёт подбородок ей на голову и тепло её обнимает. Опасения тают.