Вьюр и Грозный Чавк

Шлёп. Бульк. Блестящая рыбка плеснула хвостом и, скользнув у самой поверхности озера, нырнула в глубину. Колыхнулись водоросли. Поднялось зелёное облачко тины и медленно растворилось в прозрачной воде. Большой пушистый зверь на берегу упрямо насупился. В животе заурчало. Он погладил короткой лапой грязноватый белый мех на брюхе. Вздохнул. И тут его хитрая морда озарилась внезапной идеей. Он рванул к ближайшему дереву. Вслед за ним метнулся взлетевший в воздух песок, но передумал и, решив просто подождать, упал обратно на берег. Подбежав к дереву, зверь принялся отламывать гибкую ветку, помогая себе острыми зубами. Два его хвоста, короткий и длинный, нетерпеливо заметались, то и дело сталкиваясь и путаясь друг в друге. Прямо с дерева на зверя упало что-то блестящее, длинное и тонкое, будто маленькая молния, и угодило прямо в пушистую голову. – Ой! – завопил зверь, отскочил от дерева и завертелся на месте. – Ой-ой-ой! Он с ужасом почувствовал, как под его шерстью кто-то закопошился и теперь юркает туда-сюда – от хвоста к ушам и обратно. – Ты чего кричишь? – прозвучал голос прямо между ушами зверя. – А чего ты по мне ползаешь?! – возмутился зверь, и в его животе снова заурчало. – Я тебя съем, – предложил он, но подумал, что эта штука вполне может оказаться несъедобной, и добавил, – наверное. – Зачем? – спросили между ушами, и оттуда свесилась острая блестящая мордочка. Пушистый свёл глаза к переносице, пытаясь рассмотреть диковинную живность. – Зачем тебе меня есть? Длинное и острое шмякнулось на песок, почти зарывшись в него, но тут же подпрыгнуло и встало на блестящий хвост, с любопытством растопырив две малюсенькие лапки. Больше никаких лап у существа не было. Оно было похоже на иголку, только голова немножко выделялась. Его глазки щурились, а ушек не было вовсе, оттого голова казалась маленьким треугольным наконечником на длинной булавке. Очень странная живность. – Потому что я голодный, а ты мне рыбалку срываешь, – вынужден был объяснять очевидное пушистый зверь. Взрыкнув, он снова принялся отдирать от дерева ветку для удочки. Блестящего он решил не есть. Тот выглядел не очень съедобным и слишком острым. А ну как не прожуётся и проткнёт потом пузо? И что, с дыркой ходить? Так вся еда потом в такой лаз сбегать будет. Можно ведь и от голода умереть. – А что такое рыбалка? Блестящий вился вокруг, ни на секунду не останавливаясь. За то время, что пушистый отламывал ветку, он успел пробежаться, мелькая маленькой молнией, повсюду: по песку, по дереву, по большому зверю. – Это когда ловят рыбу, – авторитетно сообщил пушистый. – Ты можешь прекратить носиться вокруг? У меня от тебя в глазах мельтешит. – Не знаю, – честно признался блестящий, не сбавляя темпа. – Я не пробовал. – Так попробуй! – зарычал большой зверь. Он пытался сплести из тонкой травы леску, а постоянно скачущий перед носом непоседа мешал. В конце концов зверь умудрился запутать вертлявого в травинках и вплёл в тонкую верёвочку. Получилось немного толстовато, но сойдёт за блесну. Из травяной лески растопырились маленькие лапки и высунулась голова. – Ты берёшь меня с собой на рыбалку? – спросил блестящий. – Ага, – кивнул зверь и ехидно усмехнулся в длинные усы. – А что надо делать? – Виси. Сейчас зверя очень волновал вопрос, где взять крючок, если поблизости нет ничего похожего? Он затоптался по берегу, высматривая хоть какую-нибудь загогулину. – Висеть и всё? Блестящий бегал вокруг, волоча за собой удочку. Он так шустро мельтешил, что пушистый и не заметил, как запутался в верёвке. Покачнувшись на коротких лапах, зверь рухнул в песок. На него тут же взобрался маленький беспокойный кошмарик и участливо заглянул в глаза: – Голова закружилась? Ты прям настолько голодный? Зверь подумал, что блестящий вполне может оказаться и съедобным. А даже если это не так, то ради всего просвещённого звериного общества можно пожертвовать собой. Но всё-таки не стал есть маленькую пакость. Мало ли что там обществу будет, а у пушистого точно несварение случится. – Откуда ты взялся на мою голову? – простонал большой зверь и раздражённо хлестнул себя хвостами. – С дерева, – блестящий мотнул маленькой головой в сторону злополучного растения. – Я Вьюр. Живу там. – Ты заноза в спине, – проворчал пушистый. – А дальше как? – Что дальше? – удивился блестящий. – Ну, Вьюр, а дальше как? Острая мордочка смотрела недоумённо и хлопала маленькими глазками. Большой зверь вздохнул и покачал головой. – Слезь с меня, я покажу. Вьюр тут же снова замельтешил, и у пушистого опять запестрело в глазах, но уже спустя минуту удочка была размотана, зверь свободен, а мелкий блестящий ждал с нетерпением продолжения. – Я проглодрых мехотрясовый из семейства хитромордых по имени Грозный Чавк, – громко и с удовольствием продекламировал пушистый, приняв величественную позу. – Вот так надо. Понял? Блестящий кивнул, выскользнул из верёвочки, встал на хвостик и гордо пискнул: – Вьюр. – И всё? – удивился Чавк. – Да, – кивнул блестящий, ничуть не смутившись и явно не понимая, что не так. В животе проглодрыха снова заурчало, но уже громче. – Надо поймать рыбу, – пушистый почесал пустое брюхо под шерстью. – Ты любишь рыбу, Вьюр? Блестящий закивал с большим энтузиазмом: – Особенно плавники, чешую и хвостики! Я от них блестю… блистаю… Чавк постарался скрыть врождённое коварство, которое было крупным шрифтом написано поперёк его хитрой морды, и предложил: – Давай я тебя закину на верёвочке в озеро, и ты там поймаешь рыбу лапами… ну или что там у тебя есть? Ты же очень-очень быстрый? Вьюр, пробегая мимо напротив морды проглодрыха, кивнул, но зыркнул недоверчиво. – А потом я тебя вместе с рыбой вытащу удочкой. Добычу поделим. – А вода не холодная? – блестящий замер на очередном круге и чуть ли не уткнулся в глаз пушистого, что-то там выискивая. – Парное молоко! – соврал Чавк. Когда Вьюр ловко заплёлся обратно в верёвочку, проглодрых размахнулся и закинул его в озеро. Тут же всмотрелся в прозрачную толщу воды. Там ничего не блестело. Удивлённый зверь посмотрел выше. На верёвочке, над самой поверхностью озера, покачивался блестящий. Чавк совсем-совсем не понял, как это так получилось, но опустил удочку ниже. Вьюр в воду не погрузился, переместившись вверх по верёвочке. – Ты что, не тонешь в воде? – рявкнул проглодрых, расстроенный тем, что такой чудесный план провалился. – Конечно, не тону, когда не хочу, – ответил Вьюр таким тоном, будто это Чавк ведёт себя глупо. – Так захоти! Рыба, знаешь ли, по воздуху не летает… Шлёп. Бульк. Из озера вынырнула и, пролетев над кувшинкой, снова скрылась в воде большая рыбина. – …почти никогда, – продолжил проглодрых. – Вода холодная! – возмутился Вьюр. – Ты рыбу хочешь? – Чавк постарался, чтобы его голос звучал вкрадчиво. – В каком смысле? – деловито уточнил блестящий, заставив пушистого надолго примолкнуть, задумавшись о непонятности вопроса, пока до того не дошло, что Вьюр просто тянет время. – В единственном, – разозлился Чавк. – Лезь в воду! Блестящий отчаянно замотал головой, угрожающе изогнул и выставил в сторону проглодрыха свой острющий длинный хвост. Из воды тут же выскочила давешняя большая рыбина и вцепилась в получившийся из хвостика сверкающий крюк. – А-а-а! Спаси меня! – заорал Вьюр. Он даже и не подумал свой хвост выпрямить, а только с ужасом верещал, глядя в глаза прицепившейся рыбе. Та ошарашенно задёргалась, безуспешно пытаясь высвободиться. Чавк подумал, что это она доедает блестящего, и жутко перепугался. Он резко потянул удочку вверх и на себя, а потом и вовсе дёрнул со всей силы. Рыбина и Вьюр шмякнулись на песок аж у самого дерева. Проглодрых ринулся спасать Вьюра, пока рыбина его не дожевала. Едва добежав, он храбро шибанул врага по голове тяжёлой лапой, отправляя в нокаут. Вьюр продолжал увлечённо верещать. Чавк с трудом выковырял блестящего из пасти рыбы, потому что тот так и не распрямился. Только оказавшись на свободе, Вьюр резко замолчал, огляделся, подумал и спокойно высказался: – Вот видишь, можно же было не нырять. Рассерженный проглодрых тут же уронил блестящего в воду. Нечаянно. Просто блестящий теперь был ещё и очень скользким, поэтому выскочил из лапы с хорошим ускорением, пролетел до самого озера и булькнул. Вьюр выпрыгнул из озера и маленькой мстительной молнией метнулся к Чавку, тут же скрывшись в его шерсти. Пушистый заплясал от невыносимой щекотки, которой его мучил несносный тип, непрерывно шебуршащийся по всей тушке. Неизвестно, сколько бы он так танцевал на берегу, если бы не очухалась рыбина и не хлестнула громко хвостом, забившись на песке. Проглодрых внезапно вспомнил, как он голоден, замер в нелепой неустойчивой позе и плавно завалился на бок, прямо в воду. Вьюр тут же с визгом выскочил из его шерсти. *** На закате два сытых существа сидели на прибрежном песке и любовались небом. Одно существо было длинным, блестящим, не умеющим спокойно сидеть на месте и, как оказалось, очень даже прожорливым, так как слопало не только плавники и чешую, а ещё и почти треть рыбины. Второе было белым, чистым, мокрым и недовольным. – Грозный, а Грозный? – Чего тебе, просто Вьюр? – А здорово мы порыбачили! Давай завтра на охоту пойдём? – Ты будешь стрелой для лука? – У лука бывают стрелы? Я люблю лук, он острый. Я люблю острое. – Я и смотрю, носишься, будто кто-то тебе перца под хвост насыпал. Ты можешь не мельтешить? – Не знаю, я не пробовал. – Так попробуй! – разнёсся страшный звериный рык над озером. С дерева посыпались листья. Где-то на кувшинке упала в обморок лягушка. – Ладно. Но не сегодня. Я уже спать хочу. Вьюр скользнул под пушистый бок и затих. А Чавк ещё долго сидел, пялясь в темноту ночи, и думал: «Как это «не сегодня», если вот же, не мельтешит? Блестящий ещё как-то может не мельтешить, другим способом?» Вот тут мысли проглодрыха начинали буксовать, потому что представить себе, как ещё способен угомониться Вьюр, было трудно. Но Чавк очень старался. Пока не уснул, обернувшись вокруг нового загадочного друга подсохшим пушистым одеялом.