Анархия II

Квартира была такой маленькой, эти две девчонки были маленькими и хрупкими. Когда я шла к ним в комнату, мне казалось, я шла целую вечность. И в эту самую вечность моя жизнь рушилась. Настя спала на кровати, а Маша устроилась на полу. Я не хотела их будить, как вдруг Анастасия зашевелилась и приподнялась. Времени – семь утра. В отличие от Машиной квартиры, у меня нигде не было часов, кроме кухни. Я не любила время – это было тем, что старило меня, а больше всего на свете я боялась постареть – это означало взросление. - Опять ты? – поинтересовалась девушка, потерев глаза. Я осмотрела Анастасию и кинула. - Оденься и иди на кухню, - она зашевелилась, встав с постели. – Не разбуди её, - добавила я, указав на Машу, лежащую на полу и укрытую пледом. Я ушла назад. На кухне за ночь я успела прибраться. Спирт из чайника пришлось вылить, хоть и было безумно жалко. Я ждала ошибку своей молодости. Она предстала передо мной чертовски женственной, в моей любимой белой рубашке. Не хотелось думать о ней, переходя за рамки, но она так и манила. - Ты была здесь постоянно? – спросила я её, изучая её глаза. Она кивнула. Она вправляла мне мозги эффективнее, чем кто-либо другой. Она забирала мой разум, потому что я отобрала её свободу, что не имела права делать. – Хорошо, ты не будешь со мной разговаривать? – спросила я вновь. Девчонка водила меня за нос. Меня больше всего бесило, когда люди проделывали это со мной. Но я теперь должна была терпеть. - Знаешь, ты вообще то в моей квартире… - начала было я, но девушка оборвала меня: - Ты убралась. Зачем? – спросила она и, вскочив с табуретки, подошла к чайнику, чтобы проверить содержимое. Я только его вскипятила. Я быстро проследовала за ней и успела перехватить её руку прежде, чем она могла бы ухватиться за раскалённую железную ручку. Когда я взяла её за запястье, я почувствовала внутренний прилив теплоты, который тут же поспешила отогнать от себя. - Чайник горячий, там кипяток, - сообщила я ей, оправдывая свои действия. – Будь аккуратнее, - мой голос прозвучал слишком нежно, я выругалась про себя. Она ухмыльнулась. Понятно, я начинаю разочаровывать её. Нет, я уже разочаровала её, когда привела сюда Машу. - Знаешь, в чём сила первой любви? – спросила меня восемнадцатилетняя ведьма. Я отрицательно покачала головой. Даже предполагать не буду. Невозможно мыслить так, как она. – Ты никогда почти по-настоящему любить не будешь. Помнишь это поверье о красной нити судьбы? – я кивнула, вспомнив о сказке, которую сама когда-то рассказала ей. Эта легенда пришла с востока, мол, двух людей связывает красная нить, которой не страшна ни погода, ни расстояние. Просто однажды она сокращается настолько, что двое людей наконец сталкиваются лбами. Эту нить нельзя порвать. – В общем, я решила, что не хочу, чтобы человек с моей нитью нашёлся, - сказала она чуть более уверенно. Я посмотрела в её огненные глаза. - Почему? – мне стало вдруг интересно. Я вообще хотела услышать её. Но мне совсем не хотелось говорить с ней очень долго, потому что я не могла снова начать ненавидеть себя. Этого мне доставало. Я была когда-то увлечена этой девушкой, она хороша собой и, ко всему прочему, довольно умна. У меня проходят чувства так же быстро, как они появляются. Мы общались, общались, просто общались. А потом вдруг раз – и она вызвала во мне страсть, совсем внезапно. Маша же была ненавистна мне, я вынашивала это чувство, презирала её, а потом вдруг бум – я уже готова защищать её и оберегать, мой лучший друг, моя маленькая сестрёнка. С чувствами к Виктору я так и не определилась. Их было так много, они вечно сменяли друг друга – я боялась запутаться. Олег – неизвестность, пропасть, тартарары. Сначала была боль, злость, обида, потом это вошло в привычку, а между делом, необходимо было признавать, что он дорог мне, что я люблю его, ведь в нём моя кровь, верно? А Серёжа и Слава были моей семьёй. Здесь я должна была успокоиться. Первый раз за всю жизнь. Но оказалось, ненадолго. И вот, натворила дел. Анастасия, чего ты мне стоишь! - Ну, потому что я уже не смогла бы полюбить его так сильно, - сказала Анастасия на полном серьёзе. Мне снова захотелось приложить к своей жизни подорожник, но тут, похоже, что и он уже не спасёт. - Ты придумываешь, - сказала я и отстранилась от неё. И так ясно, что нет. То есть, может, она и придумывает, но искренне верит, а это вынуждает меня чувствовать себя последним человеком на Земле, на которого можно положиться. Легче довериться убийце или инквизитору, чем Хранителю, который в себе не может разобраться. - Ладно, я могу уйти, я просто ждала тебя, чтобы убедиться, что всё хорошо, - она стала расстёгивать пуговицы на рубашке, я отчаянно зажестикулировала ей, чтобы она не делала этого. – Просто хочу показать, что ничего не заберу у тебя, - она сняла рубашку и осталась лишь в кружевных трусиках, направляясь в комнату. Я выпала в осадок. Она обернулась ко мне, подошла и прижалась, обнимая. В отличие от Маши, она не боялась смотреть мне в глаза. И тут уже я не выдерживала и пыталась отвести их. Я обхватила её талию, хотя она была значительно ниже меня. Она потянулась и поцеловала меня. Мокро и приятно. Вкусная. Я вся пропахла табаком. Анастасия немного отстранилась, но я потянулась вниз за её губами, затем пришла в себя, отпустила её. Она поняла и решила покинуть кухню. Ей навстречу как раз выходила Маша. Нужно ли объяснять, как неловко я себя чувствовала… Где же Олег, почему эта чехарда никак не кончается? Это же его подруги – пусть разбирается с ними. Я бессильна. Что-то во мне щёлкнуло. Я заплакала. Не знаю, на что это было похоже. На первый мороз в жизни, может быть, на первый снег. Или на утреннее солнце, когда оно только восходит. Или на первое полнолуние, когда не ожидаешь, что оно сегодня, но лунный свет врывается в окно. Маша подбежала ко мне и обняла, не думая ни о чём. Анастасия остановилась в дверях. И смотрела, смотрела, смотрела… Ждала, когда я успокоюсь. Но мне не хотелось сдерживаться или что-то такое. Надоело уже держать всё в себе. Ну я же тоже хоть иногда могу плакать, кричать на всех и обижаться. - Всё хорошо, - сказала Маша, проводя рукой по моим волосам. Вот сейчас это её «всё хорошо» было не к месту. И звучало оно совсем не оптимистично. Захотелось выпрыгнуть из окна. - Ничего не говори, ладно? – попросила я, шмыгнув носом, и отстранилась от неё. Теперь я чувствовала между нами огромную пропасть, которую никак нельзя было преодолеть. Виноват щелчок во мне. Я не сбегала теперь, потому что нельзя была сбежать от того, к чему равнодушен. Это не приклеено к тебе – и отлетит в любой момент. Остаётся лишь дунуть в верном направлении. Обе девушки стояли в ступоре. Я наигралась и была готова только действовать. - Что теперь? – спросила Маша. Анастасия стояла в нерешительности, смотря в мои, спорю, раскрасневшиеся глаза. - Теперь ты расскажешь, что у них там за коммуна под землёй, - сказала я.