Апрельское колдовство

      С последней встречи с Саске минуло более полутора лет. Шестьсот двадцать семь дней, если быть точнее. Не то что бы Сакура по-прежнему вела ежедневник или тем более начала делать засечки на спинке кровати. Просто так уж завелось: считать дни «без».       Через две недели стартует обучение в Токийской полицейской академии. Хотя их профильный класс давным-давно распустили, почти все его бывшие ученики на текущий момент или поступали, или оканчивали первый курс в академии, как Темари, Канкуро, Тен-Тен и Рок Ли. Ино же зачастила гостить у Темари в Токио, а один раз даже вместе с Сакурой.       Неджи так и не вернулся от Атлантов. По важной причине или нет, за всё это время он ни разу не связался с Хинатой. Однако от отца та знала, что старший брат живой, а потому верила, надеялась и ждала. Сакура отождествляла это с пребыванием в каком-никаком здравии и самого Саске в Атлантах. Да, иррационально, но так было легче не грузиться тяжёлыми мыслями.       Кудо Яхико продолжал президентствовать, и пока ничего страшного не произошло. До следующих выборов оставалось три с половиной года. Сакуру и её друзей больше не звали на собрания Альянса, нравоучения Джирайи при личных встречах не в счёт. Итачи снова повысили на один уровень в Творцах. Они с Хошикаге поравнялись, поскольку последнего карьерный рост обошёл стороной. Сакура не знала, чем оба сейчас занимались в Творцах, но по соцсетям Хошикаге определила, что тот, к сожалению, жил припеваючи, на широкую ногу.       От самого Саске не было и весточки. Помня о его потенциальной слежке через её мобильник, Сакура больше не грешила тем, чтобы звучно изливать свою душу. Она купила второй, который использовала находясь дома и для общения. Сакуре нравилось держать эту одностороннюю связь с Саске подальше от переписок с другими людьми.       Недавно одна известная стриминговая платформа объявила о своём намерении снять психологический триллер «Домой» на основе дела Саске. Сакуре было тошно, но в то же время любопытно, кого из актёров позовут на главные роли и попытаются ли с ней связаться. Картина могла бы стать документальной хроникой, но Сакура никогда бы не поделилась с Голливудом записью того, что действительно произошло на той фабрике десятого июля.       «Потому что когда-нибудь я сниму своё кино. Без купюр.»       В общем, как-то не получилось у Творцов не выносить сор из избы: Саске поневоле обзавёлся множеством фанатов, а вернее, фанатиков по всему миру. Забавно, не правда ли? Некоторые говаривали, будто бы видели его тут и там. Сакура, конечно же, не верила им, но на всякий случай отмечала на карте телефона потенциальные зацепки — вдруг, пригодится в будущем?       На месте сгоревшего дома Учиха ещё в прошлом году построили новый, куда заселилась семья мигрантов из Бразилии. Видать, соблазнительная цена земельного участка заботила гораздо более его кровавой истории. Обычно раз в месяц Сакура навещала и ухаживала не только за могилами родителей Саске, но и за той, что якобы принадлежала Итачи. Сато Рёта, кого Альянс или Атланты убили вместо Саске и Итачи, и по сей день считался пропавшим без вести. Сакура не воспринимала новый ритуал как возложенный на неё долг, ровно как и не чувствовала себя обязанной Саске. Просто ей искренне хотелось, чтобы по возвращении «домой», если оно вообще когда-нибудь соизволит случиться, Саске не увидел две заросшие сорняками могилы.       — Это помогает Вам справляться со стрессом? — заинтересованный взгляд по ту сторону остановился на кое-чём.       Об этом, кстати. В первый раз оно случилось «случайно». По инициативе Шикамару, разумеется. Подлый жук. То была годовщина побега Саске, и они с друзьями изрядно напились. Бесспорно, то, что произошло после, также считалось неправильным. Сакуре тогда совсем не понравилось. Стало стыдно. Она начала избегать Шикамару. Во второй раз оно настигло их на праздновании восемнадцатилетия Наруто. Все опять были под градусом. Сакура действительно честно, премного искренне не помнила кто именно, она или Шикамару, предложил попробовать снова, однако прекрасно запомнила свои ощущения: непреодолимо, почти фатально и так притягательно запретно. Когда же Сакура достигла своего совершеннолетия, то оно начало «случаться» всё чаще и чаще и стремительно приобрело регулярный характер. Шикамару успокаивал, что только так можно было проще всего расслабиться и отпустить зудящие мысли.       «И не соврал.»       Сакура сделала последнюю затяжку и потушила почти докуренную сигарету о пепельницу. Да, это именно Шикамару виноват в том, что они оба начали курить. Точно не Сакура. Тем более что Шикамару до сих пор сох по Ино. Нет, конечно же, Сакура по Саске тоже, но это абсолютно другое! Совершенно ничего общего! Потому что в отличие от Шикамару, для нарушения её ежедневного покоя не было «видимых» на то причин! А Сакуре, на секундочку, ой, как хотелось бы в этом не отличаться от своего теперешнего лучшего друга! Так что пускай заткнётся и не жалуется, нытик.       «Интересно, что бы на это всё сказал сам Саске?»       — Вроде того, — ответила Сакура и натянуто улыбнулась.       Сам Шикамару клялся, что по-прежнему намеревался вернуть Саске. Встречу же с Неджи он считал именно неминуемой, а потому терпеливо ждал её свершения на первом курсе в полицейской академии, хотя имя визави отсутствовало в списках на зачисление. В подтверждении их с Сакурой укрепившейся дружбы Шикамару сдержал обещание не рассказывать никому в Альянсе о секрете её старого мобильника. В свою очередь, Сакура поведала ему о существовании некого компромата на Альянс. Однако, чисто на всякий случай, соврала, что сможет получить его только по возвращении Саске.       «Должен же быть у Шикамару хоть какой-то стимул добросовестно исполнить свою клятву.»       Говоря о прежнем лучшем друге. Поначалу Сакура в одиночку помогала Наруто с подготовкой к выпускным экзаменам, но позже к ним присоединилась Хината. На его крайнем Дне рождении подруга, набравшись смелости, наконец-то призналась в своих чувствах, и они начали встречаться. Поэтому очень быстро всем участникам коллоквиумов стало ясно: третий — лишний и должен добровольно самоустраниться. Так и случилось, а место Наруто в жизни Сакуры обстоятельно облюбовал Шикамару.       — Это означает «Да»? — уточнил говорящий, и Сакура отрывисто кивнула в ответ. — Что Вы кушали сегодня?       А что там по питанию? Голодовки Сакуры повлекли неутешительные последствия: теперь она полнела как на дрожжах стойло только ей отпустить контроль за едой. Страшно не узнавать себя в зеркале, нечаянно посмотрев в чужое вне своего дома. Но первой, конечно же, заметила Ино и безапелляционно потащила в свой зал. Вполне здоровая агрессия на себя помогла Сакуре прийти в форму четыре месяца назад — символично, как раз к её совершеннолетию. Потому что сильные люди «справляются» со своими проблемами, а не «заедают». А Сакура считала себя сильной. Во всяком случае больше не слабой. «Я самая обаятельная и привлекательная», — вторила она себе по утрам в зеркале. Говорили, что поможет. Сакура не была уверена помогало ли, но хуже точно не делало.       — Поке боул с лососем, рисом и овощами на завтрак, и какой-то суп на обед.       — Звучит аппетитно. В прошлый раз Вы рассказывали, что парни Вам проходу не дают. Как с этим обстоят дела на новом месте?       Сейчас Сакура пребывала на Бали. Ей захотелось съездить в небольшой отпуск перед Токио, чтобы в тишине и покое привести мысли в порядок. Все друзья, кроме Шикамару, изъявили желание составить ей компанию, но встретили вежливый отказ. Также поражало, что родители Сакуры отпустили её в свободное плавание после случившегося и по сей день непойманного сбежавшего «преступника» Учиха Саске.       — Сегодня во время урока катания на сёрфе двое иностранцев пытались познакомиться.       — А как они Вам?       «Не Саске.»       — Это не то, что мне нужно, — пространно заметила Сакура, накручивая на палец прядь тёмных волос.       — Вы искали в них черты своего бывшего молодого человека?       «Я его жду.»       Дело в том, что душевные раны не затягиваются. Они как увечье, след которого можно сравнить с потерей пальца или зрения в одном глазу. С увечьем сживаешься, но когда вдруг вспоминаешь, помочь всё равно нельзя.       — Просто не в моём вкусе, — Сакура откинулась на спинке стула, скрестила руки на груди и посмотрела в сторону бассейна.       — У Вас очень красивая подвеска. Подходит к Вашим глазам.       — Эта? — Сакура переключила внимание на кулон в форме изумрудного сердца на своей груди. Вспомнились времена, когда её отца обдурили какие-то мошенники. — Моя любимая. Последний подарок папы перед разорением. Когда мне было десять, у него начались проблемы с бизнесом.       — А как обстоят дела в Вашей семье теперь?       — Получше. Почти не ссоримся. Общаемся, как можем. Скоро я съезжаю от них в университет. Папа обещал купить мне квартиру в новом городе, но я пока не выбрала. Хочется что-то рядом с университетом, но при этом тихое и спокойное.       — Ничего страшного, ещё успеете, — говорящий тепло улыбнулся, и Сакура машинально кивнула в ответ. — Как Вы считаете, Ваша депрессия закончилась?       — Как сказать, — Сакура немного замялась. Рассеянный взгляд заблуждал по комнате. — С одной стороны, мне полегчало: захотелось узнавать новое, общаться с другими людьми, что-то делать для своей жизни. Однако в то же время не покидает ощущение, будто меня до сих пор что-то сдерживает. Не могу понять, что конкретно. Это не мешает нормально жить, но тем не менее хочется с этим разобраться. Как-то так.       — Хорошо, спасибо за Вашу откровенность. Давайте продолжим об этом на следующем сеансе через неделю. Не забудьте пройти первичный анамнез, который я присылал Вам в прошлый раз.       Попрощавшись, Сакура выключила ноутбук и облегчённо сняла с головы чёрный парик. Находившиеся под ним убранные в пучок собственные волосы за час намокли: кондиционер на арендованной вилле не спасал от влажного климата. Помимо вещественной конспирации, на сеансах у психолога Сакура также использовала другое имя.       Родители, друзья, даже глава Альянса настаивали на необходимости получения квалифицированной помощи, и Сакура сдалась, но с оговоркой, что самостоятельно подберёт подходящего специалиста — не хотелось «по счастливой случайности» опять нарваться на Творцов. В последний год Сакура углубилась в изучение английского языка, и когда поняла, что почти вытравила акцент из своего разговорного английского, приступила к поискам кого-то за пределами Японии.       Сасори был японцем по происхождению, однако родился и проживал в штатах, а потому не говорил на языке своих предков. Впервые Сакура увидела его в качестве приглашённого гостя на пока нераскрученном американском ток-шоу, где обсуждали причины созависимых отношений. Оказалось, Сасори также вёл частную практику и за один сеанс брал чуть больше ста долларов. Сакуре казалось важным самостоятельно оплачивать мероприятия по разрешению личных проблем, поэтому на первые десять отложила деньги с подработки после школы.       Основной телефон завибрировал. «Я же говорил», — написал Шикамару. Только что на сайте Токийской полицейский академии опубликовали списки на зачисление во второй волне, в которых значился Хьюга Неджи. «Наверное, Хината вне себя от счастья», — подумала Сакура и машинально просканировала глазами другие имена, но, естественно, заветного среди них не обнаружила.       «Ничего страшного, прижму его дружка-Атланта к стенке.»       Рассуждая о своей возможной профессии вне контекста нахождения в Альянсе или Творцах — в нормальном будущем, то есть, — Сакура решила выбрать что-то универсальное, перспективное и напрямую не связанное с полицией. Не только главе Альянса, но и ей самой приемлемым вариантом показались информационные технологии. Раззадоривало, что Неджи будет учиться на том же направлении, что и она с Шикамару.       «Как отдых? Случилось желаемое?» — снова написал Шикамару, не дождавшись ответа на предыдущее сообщение. Сакура посмотрела на свой старый телефон, который также взяла в поездку на всякий случай, да-да. Грустно, что прошла уже целая неделя на Бали, а желаемое по-прежнему не случилось. Сакура отправила Шикамару несколько фотографий джунглей, рисовых полей и храмов, где успела побывать. Такой ответ являлся их ранее оговоренной условностью: «Нет, желаемое не случилось. Больше не лезь и не сыпь мне соль на рану. Жди моего возвращения».       Шикамару опять что-то написал, но Сакура больше не читала. День близился к закату, и захотелось немного развеяться. Она причесалась, подкрасилась, переоделась в лёгкое платье и, захватив старый телефон, направилась к пляжу. По улицам Чангу блуждали немногие туристы — не сезон всё-таки. Сакура вкрадчиво всматривалась в лицо каждого встречного. Не то что бы её паранойя, обретённая благодаря старшему брату Саске, прогрессировала эти полтора года или же она в действительности подозревала во всяком прохожем потенциального члена Творцов, Сакура даже не рассчитывала встретить здесь кого-то своих фанатов — не доставаться же всей «славе» одному Саске, — просто, а может вдруг возьмёт, да случится желаемое?       — Девушка, девушка! — окликнула Сакуру местная торговка у прилавка со всякими мистическими штучками. Завидев взаимный интерес, женщина затараторила на ломаном английском. — Узнайте своё будущее! Загадайте вопрос и берите печенье с предсказаниями! Вот! Всего один доллар!       Сакура усмехнулась: было глупо, но заманчиво, поэтому почему бы и да? Она проговорила про себя ставший привычкой ежедневный вопрос, заплатила озвученную сумму и без какого-либо энтузиазма взяла одно из печений. Разломив его, Сакура достала и развернула маленькую записку. В тексте гласило: «Сегодня». От позвоночника до макушки пробрала волна неконтролируемой дрожи, стало нечем дышать.       «Интригующее завершение дня.»       Торговка попыталась втюхать что-то ещё, но Сакура запихнула предсказание в сумку и быстро зашагала прочь. Когда она добралась до пляжа, солнце уже достигло горизонта. Повсюду парочки запускали в небо бумажные фонари, резвились дети, некоторые плескались неглубоко в океане. Выбрав участок побезлюднее, Сакура уселась на остывший песок и запостила фотографию заката с тегом места.       «Нет, но вот если сейчас появится Неджи, то я его придушу.»       «Когда я увижусь с Саске?» — звучал извечный вопрос Сакуры. Однако ни на закате «сегодня», ни позже никто так и не объявился. Для достоверности Сакура просидела там одна, как дура, почти до полуночи, но когда к ней начали подкатывать какие-то местные, наконец решила вернуться назад. На что по правде она надеялась? На судьбу? Заслуженную награду?       «Поди давно отключил слежку.»       Опять-таки Сакура с самого начала знала, что ровно так и будет. Да, после выпускных экзаменов отдых ей требовался, но в перспективе выбраться за пределы своей страны больше всего манила возможность совместить полезное с «приятным». Дойдя до своего района, Сакура ощутила себя на распутье: из окон других вилл просачивался комнатный свет, дразня чужим уютом, а со стороны переходящих в джунгли рисовых полей по левую руку доносился треск сверчков, и тянуло кромешной тьмой. Вздумалось выкинуть что-нибудь эдакое — пойти навстречу ночи.       Сакура была хорошей все эти шестьсот двадцать семь дней: тише воды, ниже травы. Она никак не провоцировала Саске и не давала никаких лишних поводов для беспокойства. А вообще-то, Сакуре ой, как хотелось бы! Хотелось, чтобы Саске переживал из-за неё, чтобы у него душа была не на месте, как у неё из-за него. Поэтому ну хоть что-то должно было непременно случиться «сегодня» — ни что не могло тянуться вечно!       Замок на воротах щёлкнул, Сакура вошла во двор своей виллы и огляделась. Пальмы смирно занимали свои посты, искусственный газон был таким же колючим, между крышей и стеной распластался большой паук в центре своей паутины, даже стакан с недопитой кока-колой по-прежнему стоял на маленьком столике возле двери — в общем, всё как и до её ухода.       Оказавшись внутри просторной кухни-гостиной, Сакура врубила кондиционер на максимум, и направилась в ванную. Время уже было позднее, а завтра придётся рано вставать, чтобы покататься на сёрфе до пекла. Сакура лениво потянулась перед зеркалом и осмотрела свои свербящие бёдра, изрядно покрасневшие после первого занятия. Инструктор предупреждал надевать лосины, но, наверное, Сакура теперь мнила себя не только сильной, но и умной, коли положилась на водостойкий чудо-санскрин от белоснежной Яманако Ино. Сакура достала из сумки купленный гель с алоэ, пачку сигарет с зажигалкой и поплелась к бассейну на заднем дворе. Распахнув шторы спальни, она повернула защёлку балкона и было собиралась выйти наружу, как вдруг замерла: на ближайшем к ней лежаке кто-то сидел. Тюбик с гелем выпал из рук и с треском шмякнулся о пол. Долгожданный гость поднялся и обернулся:       — Почему так поздно возвращаешься с прогулок? Да ещё и в таком виде?       «Ни тебе здравствуйте, ни до свидания, что называется.»       Сакура почувствовала, что хочет улыбнуться, но не сделала этого. Саске внешне сильно изменился: вымахал ещё сантиметров на десять, кожа стала смуглее и, похоже, немного грубее, шелушилась на щеках, как если бы Саске часто пребывал на солнце без защиты. Его волосы больше не заслоняли патлами скулы, а были намного короче, но всё так же торчали во все стороны на макушке. Надень Саске очки, то Сакура никогда бы его не узнала в толпе: любимые чёрные-пречёрные глаза ответно впивали её лицо с такой жадностью, про запас, как будто вовек не смогут наглядеться. Одному небу было известно, из какой дали Саске прибыл и в какую отчалит. Шальная идея сбежать вместе с ним прямо сейчас казалось не идиотской, а гениальной.       — Говорят, закаты тут красивые, — спустя время ошеломлённо ответила Сакура, и Саске строго поглядел на неё:       — Давно закончился.       Примерно две минуты назад Сакура, наверное, собирались кинуться ему на шею, но сейчас, казалось, все ранее тщательно продуманные вероятные реплики и ветки развития событий предательски вылетели из головы. Саске теперь совершенно другой человек, и она тоже. Казалось, никто из них первым не был готов вскрыть этот заплесневелый сырой подвал. Сакура так и осталась стоять на пороге балкона с сжатой пачкой сигарет в руке:       — Зачем ты здесь?       — Забери свои документы из академии, — с места в карьер начал он, подчёркивая серьёзность каждого своего слова каждым своим новым шагом и, оперевшись предплечьем о дверной косяк, угрюмо навис над Сакурой. Его взгляд не сулил ничего, кроме: «оставь надежду, всяк сюда входящий». — Я оплачу твоё обучение и проживание в любом университете мира, который ты только захочешь. В других странах ещё есть время для поступления в этом году.       — А что дальше? Будешь навещать меня раз в год, если повезёт? — Сакура непроизвольно сделала то, что сама от себя не ожидала: отшатнулась от него. Совсем не о таком предложении она мечтала.       — Как получится, — спокойно ответил он.       — Нет.       — Почему?       — Загадки существуют для того, чтобы их разгадывать, не так ли? — фыркнула Сакура и отошла к столу, уступив проход.       — Пока она зовёт меня, не могу ничего обещать, — изрёк он хмуро и снова умолк, не потрудившись пояснить кто теперь, куда, как долго, но главное — с какой целью его зовёт. Сакура нервно хмыкнула:       — Кто? Твоя новая девушка? — наболевший вопрос вырвался сам собой. Он-то всяко знал, что у Сакуры никого не было.       «И быть не могло.»       Вопрошаемый замер, едва переступив порог спальни. Но не так, как если бы почувствовал себя уличённым в чём-то недопустимом. И не исключительно поэтому Сакуре нестерпимо захотелось узнать о чём он молчал сейчас и не только. Вот бы загрузить в сознание всё то, что он пережил за эти полтора года, и хоть раз быть на сто процентов уверенной, что до конца его поняла. Обратное же — быть для него прочитанной книгой — больше не хотелось.       — Тебе бы было так проще? — сощуренные глаза скользнули по Сакуре ответным колючим взглядом, и она без промедлений отрицательно помотала головой. — Разве я хоть раз давал повод для подобных соображений в наших отношениях? Или похоже на то, что я веселился эти полтора года без тебя?       Сакура прерывисто выдохнула и закусила дрожащую губу. Разговор протекал из рук вон плохо — Саске злился, и она тоже. Буквально всё шло не по плану. Совсем по-другому Сакура представляла эту судьбоносную встречу. Додумались же они именно сейчас пособачиться, выясняя отношения, которые, как оказалось, не закончились: чувства Сакуры никуда не исчезли и, как видно, были взаимны. Тогда почему же она не могла оставить обиду хоть ненадолго? Саске-то за что на неё серчать?       — Извини, просто я скучала по тебе, — тихо ответила Сакура, не глядя на него и туда-сюда водя пальцем по лакированной поверхности стола. Только сейчас она осознала, что, видать, незаметно от пытливого взора Саске умудрилась рефлекторно запрятать пачку сигарет. Но больше всего Сакура радовалось тому, что во время похода на пляж так ни разу и не закурила.       «Как чувствовала.»       — Это первый раз, когда ты извиняешься передо мной, а не наоборот, — Саске слабо улыбнулся, и Сакуре вспомнилось, как когда-то она представляла, сколько ещё вещей на свете им только предстояло испытать вместе впервые.       — Я подумала, что ты здесь для того, чтобы забрать меня с собой.       — Пока не могу.       — А хочешь?       — Всегда хотел.       «И это тоже впервые.»       — И я.       — Я знаю. Я тоже скучал по тебе, Сакура, — гипнотически прошептал Саске.       Честность сказанного волной прокатилась по коже, огладила шею и скользнула вдоль позвоночника, заставляя выпрямить спину. Сакура была нужна Саске не меньше, чем он ей. Наконец-то осознав необоснованность установленной между ними дистанции, она сорвалась с места и буквально обрушилась на Саске, как цунами, пригвоздив к кровати. Он сжал её талию и притянул ещё ближе. Его губы были похожи на расплавленный воск: мягкие, податливые и горячие — такие же, какими Сакура их запомнила. За томительное время ожидания их чувства не сгнили, а настоялись, как хороший коньяк, теперь опьяняющий их — казалось, так чувствовали оба.       Они лежали в обнимку и молчали. Сакура обратила внимание на пластырь на внутреннем сгибе локтя Саске. Перехватив её взгляд, он поспешно раскатал рукав и пояснил, что накануне сдавал анализы. Так о многом хотелось расспросить, но Сакура решила не бередить его новую радикальную честность — того и глядишь, потом самой же хуже станется. Порывшись в косметичке на прикроватной тумбочке, Сакура зачерпнула немного увлажняющего крема из баночки и осторожно коснулась облезающей кожи на щеке Саске. «Немного горит», — отметила про себя она. Вообще, это был странный акт заботы: как будто одна лишь косметика могла заживить все раны прошлого. Саске не сопротивлялся, а лишь выжидательно мелькал огоньком заинтересованных глаз по её лицу, отчего сердце заходилось в груди.       — От поступления в академию не откажусь, даже не смотри на меня так.       — Зачем она тебе? Ты же говорила, что не хотела поступать?       — А ты говорил, что не вернёшься, — подчёркнуто ответила Сакура, обмазав толстенным слоем крема его изрядно обгорелый нос.       — Я имел ввиду Японию, а это нейтральная территория, — аналогичной ей акцентировал пальцами Саске, и в который раз за «сегодня» сердце Сакуры преисполнилось неукротимой надеждой:       — Значит, в таких местах мы можем встречаться и дальше? Когда это будет возможно?       — Точно не в этом году. Завтра утром я опять надолго уезжаю.       Только сейчас Сакура осознала важнейшее изменение в Саске: он больше не выглядел обиженным на весь мир. Его глаза пылали какими-то идеями и планами, очевидно, долго и скрупулёзно вынашиваемыми. Но, как и всегда, Саске не уточнял детали обстоятельств исполнения своих обещаний. Впрочем, отвечал с лёту, точно готовился. Готовился увидеть Сакуру и напомнить о себе. Наверное, Саске многим рисковал, чтобы оказаться здесь вместе с ней, однако и словом не попрекнул, а значит, научился брать ответственность за свои поступки.       Пускай в этом мире не существовало ничего постоянного, но чувства к Саске хотелось принять за константу. Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит. Воображение Сакуры будоражило, что теперь они с Саске могли вот так встречаться где угодно по миру, но в то же время невыносимо огорчало: не минёт и полных суток, как он вновь покинет её. Прощаться с Саске сейчас чувствовалось больнее и мучительнее, чем полтора года назад.       — Ты хочешь, чтобы я ждала тебя? Потому что я этого хочу, — прямо спросила Сакура и тут же честно ответила на возможный встречный вопрос.       — Одна маленькая точка, подписанная твоим именем — всё это время была единственным, что связывало меня с сушей. Как сама думаешь, хочу ли я этого? — Сакура недовольно сощурилась в ответ. — Да, я тоже этого хочу, но не хочу заставлять тебя проходить через это.       «Хочет, но не хочет, значит.»       Смешно, но Сакура тоже в своей жизни много чего «хотела, но хотела». Не эгоистичное теперь желание ждать Саске по-прежнему объективно давало отложенное преимущество Альянсу в их будущих попытках вернуть его. Однако нынче Сакура считала, что не только один, а двое любящих должны одинаково разделять участь друг друга.       — Поэтому не передал своё «заманчивое» предложение через кого-то из своих, например, Неджи? Думал, я не выдержу полтора года разлуки или чуть побольше? — Сакура запустила руку под водолазку Саске и прошлась ноготками по торсу. — Невысокого же ты мнения о своей девушке.       — А ты всё такая же вредная. Поэтому поступила в академию? Назло мне? — его голос не звучал сердито или ворчливо. Разглядывая лицо Саске, Сакура испытала удовлетворение от проделанных ею косметических процедур. Она снова растянулась на его груди и глаза в глаза смешливо проворковала:       — Как говорится, держи друзей близко, а врагов ещё ближе.       — Как всегда поэтично, что тоже радует, — любимая полуулыбка окрасила не менее любимое лицо, которое приблизилось к ней для самого любимого настойчивого и жадного поцелуя, после которого Саске выглядел вдвойне довольным: лицо Сакуры, как и его, перепачкалось в нанесённом ею же креме.       — Парадоксально, но сейчас для меня это лучшая опция в Японии. Просто постарайся верить в меня. Я же всегда верила в тебя, — выдохнула Сакура в губы напротив. Немного погодя Саске упрочил своё безмолвное согласие новым поцелуем.       Что они за парочка теперь? Беглец и первокурсница? Кто из них в будущем возьмёт на себя роль спасителя, а кто агрессора и жертвы? Впрочем, одно другому никогда не мешало. «Обречены любить друг друга» — обычно таких в народе называют товарищами по несчастью, но на контрасте с впечатлениями от всего произошедшего, с друг другом они не чувствовали себя несчастными. Хотелось одновременно и быть, и не быть, но всегда вместе. Даже без клятв в вечной любви. Правильно говорят, подобное лечилось только подобным.       Они пролежали так ещё очень долго, но обоим ощущалось, что ничтожно мало. Саске ушёл ближе к рассвету, запретив себя провожать. Не переставая грустить, Сакура больше не чувствовала себя раздавленной, потому что теперь не просто верила, надеялась и ждала, а окончательно знала, что когда-нибудь они непременно «случатся» вновь.       «И всё-таки жить жизнь на удивление здорово.»