Осколки души

Вечер выдался мрачным и тихим. За весь ужин не было произнесено ни единого слова. Гарри, Рон и Гермиона беспокойно переглядывались. Они обсудили все еще час назад, но внутренняя тревога нашептывала — многое упущено, и их план обязательно сорвется. Остальные тоже чувствовали напряжение, повисшее в воздухе, и все не решались заговорить. Наконец, Флер не выдержала. Она резко поставила на стол стакан, заставив всех вздрогнуть. — Я понимаю, что у вас какое-то важное дело, но неужели оно не может подождать день? Завтра же праздник! Флер посмотрела в глаза Рона, который тут же опустил их на свои руки. Недолго задержалась на Гермионе, но та упорно смотрела на большую ракушку, висевшую на стене. И остановила свой взгляд на Гарри. Сглотнув, тот понял, что объясняться придется ему. — Мне очень жаль, Флер, но мы не можем. Это касается того задания, которое дал нам профессор Дамблдор. Гарри знал — стоит упомянуть профессора Дамблдора, как все тут же отступают. Вот и с губ Флер сорвался тяжелый вздох. — Ну хорошо, но зачем вам понадобился этот гоблин? Крюкохват уже поднялся в свою комнату, не желая проводить с волшебниками больше положенного времени, поэтому Флер могла не скрывать своего раздражения. Гарри посмотрел на ее скрещенные на груди руки и с сожалением понял, что его ответ расстроит её еще больше: — Прости, я не могу сказать. Флер повернула в сторону голову и на мгновение прикрыла глаза. Когда она вновь взглянула на Гарри, за столом повисло еще более мрачное молчание. На сей раз его решила нарушить Луна: — Всё-таки жаль, что вы не отпразднуете с нами Белтайн. Это такой замечательный праздник! — Действительно, — поддержала её Флер. — Конечно, ходить в деревню опасно, но мы бы могли развести огонь недалеко от дома, я бы приготовила пирожки, зелёную похлёбку и… — но Флер умолкла, увидев печальный взгляд Гарри. — А ведь сейчас канун праздника, — продолжила как ни в чём не бывало Луна. — Именно сейчас многие волшебные животные меняют место своего обитания. Интересно, а нарглы и морщерогие кизляки уже нашли себе новый дом? Гермиона покачала головой, но ничего не сказала. Она, после неудачной попытки переубедить Луну насчет рога кизляка, смотрела сквозь пальцы на все её чудачества. — В деревне праздник? — удивился Дин. Луна рассеяно ему кивнула. Она была слишком поглощена мыслями о новом доме для нарглов и кизляков. — Власть захватил Сами-Знаете-Кто, а волшебники устраивают праздники, как будто всё нормально. Гневный тон Дина заставил Луну очнуться от фантазий. — Белтайн — это начало светлой части года и конец тёмной. Сейчас для нас он символизирует надежду, — Луна на секунду замолчала и посмотрела на Гарри. — Надежду, что скоро тёмные силы падут. Гарри отвёл взгляд, его плечи поникли, будто под тяжестью непосильного груза. Дин смущенно уткнулся в свою тарелку. Больше за ужином они ни о чём не говорили. Уже лежа на диване в гостиной, Гарри думал о том, что уходить из дома Билла и Флер будет для него очень болезненно. Это пристанище после долгих скитаний стало настоящим подарком — теплым и уютным. Медленно его мысли перешли на завтрашний день. Живот скрутило от нехорошего предчувствия. Грабить Гринготтс — сама по себе плохая идея, и, если бы у Гарри был другой способ забрать хоркрукс, он бы им непременно воспользовался. Рон и Дин давно уснули, лишь Гарри ворочался с боку на бок в безнадежной попытке устроиться поудобнее. Не выдержав, он сдернул с себя покрывало и перелез через Рона, встал на холодный пол. Как можно тише оделся и через кухню вышел в сад. Темнота окружила со всех сторон, Гарри ничего не видел, лишь слышал порывы ветра и шелест листьев, заглушенные шумом прибоя. Гарри сильнее укутался в куртку, не давая ветру раздувать её края, и подошел поближе к утесу. На душе стало спокойнее. Простояв там несколько минут, Гарри хотел возвращаться в дом, когда увидел вдалеке красную искру. А ведь её не было раньше. Огонь приковывал взгляд. Единственная искра света в кромешной тьме. Кто же её разжег? Дом Билла и Флер находился на окраине деревни Тинворт. Рон рассказывал, что она полумагическая. Возможно, кто-то из местных жителей, будь то маг или маггл, решил развести костер и тем самым встретить Белтайн. Лучше бы этим кем-то оказался маггл. Хоть дом и скрыт заклинанием Фиделиус, а всё равно находящийся поблизости чужак вызывал беспокойство. Моргнув, Гарри вновь посмотрел на огонь. Тот, казалось, увеличился и даже стал ярче. Может, это ловушка Пожирателей? Они могли выследить Рона, а теперь таким образом пытаются выманить их. Нет, это уже совсем глупо. Тогда кто? В голове возник образ серебристой лани. Она ведь не может попасть в дом из-за заклинания. Тот, кто послал её, возможно, пытается связаться с ним. Гарри сделал один единственный шаг и остановился. Полный идиотизм! Надумал невесть что. Только выяснить, что за огонь, всё равно придется. Хотя бы для того, чтобы избавиться от собственных бредовых мыслей. Стоит ли брать мантию? Тут такая темнота, хоть глаз выколи. Его и так не увидят. Главное, не подходить слишком близко к огню, чтобы тот не смог осветить его лицо. Лучше вообще его скрыть. Взмахнув палочкой, Гарри наложил на себя маскировку, которую недавно Гермиона придумала для Рона. Разве что цвет волос, усов и бороды остался чёрным. Теперь нужно следить за походкой — ступать осторожно и как можно тише. В союзниках у него шум прибоя, который поглотит звук шагов, но лучше не рисковать. Оставалась одна немаловажная проблема — открытая местность. Ни единого дерева, лишь изредка встречались кустарники. Не говоря уже о холмах. Как бы не оступиться, спускаясь с них или, наоборот, поднимаясь. Но тут ничего не поделаешь. Решившись, Гарри направился к калитке. Когда он только вышел, ему казалось, что до костра рукой подать, но Гарри прошел уже несколько метров, а огонь не приближался. Он всерьез стал обдумывать — а, может, и правда ловушка? — когда огонь вспыхнул, и Гарри оказался от него в нескольких шагах. Около костра сидел человек, но огонь практически не освещал его. Лишь по играющим бликам Гарри смог разглядеть на нём плащ. Не мантия, но такие плащи магглы не носят. Значит, маг. Он узнал, что хотел, теперь можно и уходить. Наверняка это какой-нибудь магглорождённый, который скрывается от Волдеморта. Ему стоило всерьёз озаботиться маскирующими чарами — костер за милю видно. — Гость, не прячься. Подойди к костру, погрейся. Ветер нынче холодный. Гарри вздрогнул. Его обнаружили! Нужно уходить отсюда. Но ведь на нём маскировка, маг его не узнает. Да и не слишком ли подозрительно будет, если он сбежит? В такое тёмное время в этом нет ничего удивительного. Сейчас все боятся друг друга и не доверяют никому. Гарри почувствовал горечь на языке. Вряд ли этот маг связан с Пожирателями, он бы давно их уже вызвал. Гарри сделал неуверенный шаг к костру. — Здравствуйте, — голос был хриплым от волнения. — Присаживайся-присаживайся. Маг указал рукой напротив себя. Гарри неуклюже присел у костра. — Что вы здесь делаете? — спросил Гарри, пытаясь разглядеть лицо под капюшоном. — Греюсь, — ответил маг. — А вы не боитесь? Всюду шныряют Пожиратели и егеря. — Они не найдут ко мне дорогу. Легкость и самоуверенность, с которыми это было сказано, поразили Гарри. Маг был странным, чем-то напоминал мистера Лавгуда. Тот тоже создавал впечатление, что живёт в другом мире, которому чужды проблемы обычных волшебников. Вот только ни к чему хорошему это его не привело. — Мистер… — Гарри запнулся. — Просто Бел, — усмехнулся чему-то маг. — Бел, вам бы навести маскирующие чары на костер. Если хотите, это могу сделать я. — Оо, не беспокойся, — отмахнулся Бел. — Что важнее — твоё имя. Гарри замер. Небезопасно называть своё настоящее имя, пусть и без фамилии. Так много ли на свете Гарри, путешествующих по стране? Бел может что-то заподозрить. Опять назваться Верноном? Это имя в прошлый раз не принесло ему ничего хорошего. — Джеймс. — Что ж, это отчасти правда, — в голосе Бела Гарри услышал улыбку, но так и не смог её разглядеть. Странный разговор, да и сам волшебник странный. И зачем он только сюда пришёл? Рядом с костром рос какой-то куст. Гарри пригляделся и узнал бузину. Мысли снова вернулись к бузинной палочке. Правильно ли он поступил, позволив Волдеморту забрать её? Гарри протянул руку, чтобы коснуться ветки куста, но его остановил голос Бела: — Не трогай. — Что? — рука замерла в дюйме от куста. — В Майский день* нельзя трогать бузину. — Почему? — Поверье, — пожал плечами Бел. Взяв длинную палку, он начал поправлять поленья в костре. Гарри еще раз посмотрел на куст и отдернул руку, так и не прикоснувшись к ветке. Говорить ни о чём не хотелось. Гарри молча наблюдал за Белом. Тот действовал с удивительной ловкостью, явно занимаясь этим не в первый раз. И почему же тогда такая простая вещь, как маскирующие чары, ускользнула от него? Неожиданно раздалось хлопанье крыльев сорвавшихся с места птиц. Гарри посмотрел в сторону звука, но, естественно, ничего не увидел. Его охватило нехорошее предчувствие. Когда взгляд вновь вернулся к костру, Гарри подметил, что с ним что-то не так. Порыв холодного ветра пробрал Гарри до костей. Такой сильный ветер, но огонь не дрогнул под его напором, продолжая гореть ровно. Ветер не имел над ним никакой власти. «Огонь волшебный», — понял Гарри и поежился. Стало холодно, костер больше не грел, но он, как зачарованный, продолжал смотреть на языки пламени. — Гарри, я решил подарить тебе три встречи, — голос Бела доносился будто издалека. Сердце в груди Гарри дрогнуло. Он не мог пошевелиться, всё тело сковало каким-то заклинанием. Не следовало отвлекаться на огонь, нужно было тщательнее следить за Белом, тогда бы он не оказался в такой ситуации. Идиот! Какой же он идиот. Перед глазами танцевало пламя, а Гарри всё ждал, когда прибудут Пожиратели. — Ну не вини себя так. Ты бы не смог избежать встречи со мной после того, как увидел огонь. Да и потом, я не собираюсь вредить тебе, Гарри. Я же сказал, я хочу подарить тебе три встречи с умершими. Это очень ценный подарок, многие пошли бы на всё, чтобы заполучить его. Гарри чувствовал, как покрывается холодным потом. Он связался с сумасшедшим. — Первого из них ты убил самолично. Второй пал от руки твоего учителя. Третьего уничтожил твой друг. Огонь перед глазами Гарри начал расплываться, пока не превратился в сплошное красное марево, а потом исчезло и оно.