Gods x Witches

Зелена облегчённо вздыхает, когда за Робином и Роландом закрывается дверь. У неё есть примерно час, чтобы побыть наедине с собой. Пресная капля воды в солёном море — как она желанна для неё сейчас. Мэриан исчезает, словно мираж, и на её месте возникает вполне реальная Зелена. Она идёт в ванную, на ходу сбрасывая одежду. Безликая серая кофта — ради страданий Реджины можно потерпеть касания мозолистых рук Робин Гуда, сыграть свою роль и перетерпеть. Бесформенные потёртые джинсы — от полных обожания взглядов Роланда её часто передёргивает. Эта был, пожалуй, самый искренний и светлый вид любви — ребёнка к матери. Любовь просто за то, что ты есть и ты рядом. Остервенело сдёрнуть резинку, больно стянувшую волосы, — больше пугала только Реджина, которая в самый последний момент смогла найти в себе светлую магию и одолеть её. «Невозможно изменить природу вещей, — считала Зелена, — сгнившему яблоку не налиться вновь соками и не стать спелым». Реджина — святая, она — грешница, но главный трофей младшей сестры уходит с ней под ручку, и внутреннее ликование сглаживает углы поражения. Вода отдаёт резким запахом хлорки, край ванны покрыт сеткой ржавчины — удручающее дополнение к серой картине будня. Дверь закрыта на задвижку, чтобы в случае внезапного возвращения Робин не застал её вне шкурки его жены. И даже если такое случится, то Зелена просто рассмеётся ему в лицо, тряся рыжими кудрями. Уже ничего не изменить. Сквозь поток воды и её мерное шуршание она не слышит тихих шагов. Силуэт за шторкой мелькает в уголке глаза, дьявол пришёл за главной грешницей. — Когда ты оставишь меня в покое? — шторка отодвигается в сторону, вода перестаёт идти, Аид стоит на месте, пока его взгляд проходится по Зелене, вбирая в память каждую капельку воды, осевшую на её теле. — Мы связаны с тобой, Зелена, — хочется прикрыться, но дело вовсе не в наготе. Аид видит её насквозь, каждый кусочек, каждый уголок её души, вернее то, что от неё осталось. — Бежать от меня - всё равно, что бежать от самой себя. Зелена усмехается: хотел бы - давно утащил к себе в Преисподнюю, но продолжает желать, чтобы она сама пришла к нему на добровольной основе. Уже вошло в привычку начинать каждую встречу с диалога, забывая о приветствиях. — Дай полотенце, — кивает в сторону стиральной машинки, — оно там. Он щурится, беззлобно, но недовольно, однако просьбу выполняет. Завернувшись в уютную махровую ткань, она проходит от Аида в опасной близости, нарочно задевая бедром. — Все дороги ведут ко мне, Зелена, — кладёт руку на дверной шпингалет, чувствуя, как бог мёртвых вплетает пальцы в каскад её волос. — Мэриан! — серая реальность зовёт голосом Робина Гуда. — Мы вернулись пораньше, там начался дождь. Зелена снова поворачивается лицом к Аиду, теперь настала его очередь ухмыляться. Неожиданно включившаяся вода наполняет ванну шуршащими звуками. Там, за пределами ванной комнаты, в маленькой квартире её ждут чужой возлюбленный и чужой сын. Впервые в жизни хочется иметь что-то своё, не присваивая чужого. Спустя секунду ведьма зажата между хозяином Преисподней и бледно жёлтой стеной. Он подхватывает её под бёдра, приподнимает, стягивая полотенце, пока Зелена возится с ремнём на его брюках. Она смыкает ноги вокруг Аида, говоря о том, что Робин услышит, и для неё всё будет кончено. Бог мёртвых сильнее впечатывает её в стену и обещает помочь отомстить Реджине. Зелена почти верит и сама целует его в губы долгим и тягучим поцелуем, приглушённо стонет ему в плечо, упиваясь его частым дыханием. На самом пике Зелена не выдерживает и оставляет ногтями красную полоску царапины на его шее. — Извини, — одними губами шепчет она, потому что вода перестаёт шуршать, и тишина бьёт по ушам смачно и резко. Аид подаёт ей упавшее полотенце и, картинно махнув рукой, бесшумно исчезает. На серой картине реальности остаётся цветная клякса.