Where do we go

Магнус Бейн был четырёхсотлетним магом, прожившим слишком много человеческих жизней для того, чтобы испытывать что-то вроде стыда или смущения. Магнус Бейн являлся Верховным Магом Бруклина уже не первое десятилетие, и этот пост его вполне устраивал. Магнус Бейн не чурался помогать примитивным и брать за это деньги так же, как он и не отказывал в помощи сумеречным охотникам, разумеется, за определённую плату. Магнус мог одним лишь своим прикосновением излечить глубокую царапину, полученную в схватке с демоном, или срастить кости. И, тем не менее, несмотря на свои неоспоримые плюсы, которые можно было бы перечислять до бесконечности, Магнус Бейн не позволял себе лишь одного - прикасаться к Александру Лайтвуду без его на то воли. Одного взгляда на Александра хватало для того, чтобы сказать, что он не большой любитель прикосновений в принципе. Слова же Джейса о том, что «Алеку вообще никто не нравится», лишь усугубляли положение. Сложившаяся ситуация вводила великого и могущественного Магнуса Бейна в ступор и вместе с тем заставляла его злиться на самого себя. Он мог запросто дотронуться до разбитого лица Джейса, мог схватить вечно мечущуюся, как загнанная мышь, Клэри за руку, мог даже прикоснуться к бледным плечам Изабель Лайтвуд, застёгивая ожерелье на её шее. Но он определённо не мог дотронуться до Александра даже кончиком мизинца, и он понятия не имел, почему. Приглашение на свадьбу, подписанное витиеватым почерком Лидии Бранвелл, которое Магнусу любезно передала вездесущая Клэри, казалось ему если не смертоносной Гидрой, то ядовитой коброй точно. Едва войдя в двери Института в назначенный день за час до церемонии, Магнус сразу отметил, что всё вокруг пестрит золотом: в мире сумеречных охотников золотой – цвет праздника, радости и счастья, в то время как белый – цвет траура и скорби. Спасаясь от предсвадебной суеты, Магнус скрылся в обширной библиотеке Института: сюда редко кто заходил, если только вдруг не понадобится древняя книга заклинаний или рун. Чего Магнус ожидал меньше всего, так это встретить здесь Александра. Он был красив, как древнегреческий бог, в своём кремовом пиджаке и с бабочкой на шее. Обернувшись на шум открываемой двери и удивлённо вздёрнув брови при виде мага, он развернулся к нему лицом. - Здравствуй, Алек. Алека бесил до зубовного скрежета тот факт, что Магнус перестал называть его полным именем. Это звучало так, будто маг стал откровенно пренебрегать им, будто начал относиться, как к ребёнку или не стоящему внимания сумеречному охотнику. Как ни странно, это задевало за живое. Магнус больше не смотрел на него блестящими от восхищения глазами, не облизывал его взглядом, не флиртовал и не приглашал выпить. С тех самых пор, как ему стало известно о помолвке, Магнус совершенно перестал замечать Алека, будто тот для него умер. - Магнус, - Алек вообще не привык здороваться с магом, потому что его появление всегда говорило само за себя. Здесь не нужны были пресловутые «привет» или «здравствуй». - Ты сегодня очень красив, - несмотря на очевидный комплимент, Алек не услышал в голосе мага ни толики присущей ему томности. Магнус не пытался флиртовать с Александром, он просто констатировал факт: сегодня тот выглядел ещё красивее, чем обычно, хотя, казалось бы, быть такого не может, ведь он и так идеален. – Жаль, не ради меня. Магнус не знал, что тянуло его уколоть Александра побольнее, что заставляло его давить на совесть юного охотника, который и без мага находится в безвыходном положении: он жертвует собой ради спасения чести семьи. Магнус твердил себе, что ему уже не двадцать лет, чтобы вести себя подобным образом, однако ничего не мог с собой сделать: обида и злость лезли наружу, как первые ростки по весне. - Магнус, - иллюзия или нет, но в голосе сумеречного охотника проскользнула вина. Алеку хотелось исправить всё немедленно, сейчас же, но это было невозможно: в Зале Советов на подиуме уже был установлен алтарь, стулья для гостей расставлены, а весь Институт украшен золотом. Алеку не сбежать. - Я пойду, Алек. Тебе, наверное, хочется побыть одному, собраться с мыслями, - Магнус не успел дойти до двери, когда его запястье сжали сильные и настойчивые пальцы охотника. Маг едва заметно вздрогнул от этого прикосновения на грани интимности, но виду не подал: он твёрдо решил не сдавать позиции перед этим мальчишкой. Алеку хотелось развернуть мага, стиснуть его плечи и как следует встряхнуть, высказав прямо в лицо: «Зови меня полным именем!» - но он молчал. Магнус сам повернулся к нему, с напускным недоумением заглядывая в голубые, как полуденное небо, глаза. Он был слишком близко. Алек впервые обратил всё своё внимание на лицо мага: несмотря на косметику, Магнус выглядел, как человек лет тридцати. У него были брови необычной формы, совершенно очаровательные глаза цвета тёмного шоколада и умопомрачительный маленький рот. Его губы казались мягкими и сладкими даже просто на вид. Сегодня они, как назло, не были накрашены. Магнус прожил слишком много лет для того, чтобы не понимать, что хочет сделать Алек. Тот скользил своим взглядом по его лицу, будто пытаясь разглядеть каждую мелкую чёрточку, и это не предвещало ничего хорошего. Бейн удержал почти сорвавшийся с языка вопрос, потому что это было бы неуместно. Он скорее почувствовал кожей, нежели увидел, как Александр медленно наклонился к его лицу и прикоснулся к губам коротко и почти целомудренно. Поцелуй был таким невинным и, с позволения сказать, детским, что защемило в груди от осознания, что это чудо сейчас достанется кому-то другому. - Александр? – голос Магнуса был удивлённым, но это было скорее приятное удивление, и Алек понял это. Услышав своё полное имя, он широко улыбнулся – так, как умел только он, и Магнус понял, что совсем пропал с этим мальчишкой. «Магнус Бейн, тебе четыреста лет, а ты всё ещё ведёшь себя, как влюблённый подросток. Это полный провал», - твердил в уме маг, но, если быть честным с самим собой, плевал он на все условности. Если это ради Александра, то он был готов снова потерять голову и стать безалаберным двадцатилетним. - Я хочу сказать тебе… - волнение Алека отразилось на его лице лёгким румянцем, заставляя Магнуса зачарованно смотреть на него, не смея отвести взгляда. – Лидия… Для неё это тоже политический брак. Она просто хочет быть уверенной в своём будущем. Она… может получить мою фамилию и даже меня всего целиком, но… - охотник вновь замялся, собираясь с силами для того, чтобы сказать, наконец, то, что сможет сказать либо сейчас, либо уже никогда. – Она никогда не получит моё сердце, - сняв с большого пальца фамильное кольцо Лайтвудов, он осторожно вложил его в ладонь Магнуса. – Сохрани его для меня, пожалуйста. Не нужно было быть древним магом, чтобы понять, что речь идёт отнюдь не о кольце. «Это жестокая просьба, Александр», - подумал про себя Магнус, но ничего не сказал вслух. «Как ты теперь предлагаешь мне идти к алтарю, когда я знаю, какие на вкус твои губы?» - мысленно кричал Алек и бился внутри себя самого, как птица в клетке, но снаружи оставался всё таким же непоколебимым сумеречным охотником, каким его воспитывали с пелёнок. Он, обойдя Магнуса, первым покинул помещение библиотеки, уходя прочь – куда угодно, лишь бы подальше от мага, который сводил его с ума. Магнус Бейн был четырёхсотлетним магом, прожившим слишком много человеческих жизней для того, чтобы испытывать что-то вроде отчаяния, обиды или злости на самого себя. Однако он чувствовал это, чувствовал прямо сейчас, стоя в библиотеке Института в полном одиночестве, оставленный мужчиной, которого он любит и который любит его. В его руках теперь было сердце его любимого, и он не имел права причинить ему боль. Все прожитые жизни, вместе взятые, не казались ему такими же сложными и невыносимыми, как то ожидание, которые предстояло ему в будущем. Быть может, его Александр однажды действительно станет его, но сейчас Магнус мог лишь надеяться и ждать, что произойдёт чудо, которое однажды воссоединит их, дав, наконец, любящим сердцам право на счастье в этом жестоком мире.