Эпиграф:
“Хеппи энд для Призрака - он уведет виконта у Кристин. Так и вижу последнюю сцену, где он привязывает виконта к решетке и они втроем поют: Призрак: Кристин, выбирай: с ним или со мной? Кристин: Ради того, чтобы он жил, я буду с тобой! Призрак: А вот я выбираю его. Кристин: Что? Рауль: Что? Призрак: Ну вот так вот”. (c) Litessa***
Кристин опешила. От изумления она даже не сразу нашла нужные слова. – Ты… хочешь замучить его здесь, в этих подземельях? – спросила она. – Что ты собрался сделать с ним?! Ответь мне! К Призраку как будто вернулось самообладание. Пружинящей лёгкой походкой он взлетел наверх, к своему гримировальному столу, надел парик и маску, взамен потерянных, и привычным жестом пригладил волосы, блестящие от бриолина, назад. Потом обернулся: – То же, – изрёк он сверху, – что делал бы и с тобой, лживая маленькая ведьма, если бы ты действительно захотела стать моей, а не откупиться от меня своими двумя поцелуями! Я не мальчишка-паж с глупой пустой головой и дрожащим маленьким сердечком – тебе меня не обмануть! – Ты сошёл с ума! – прошептала Кристин, отступая к Раулю. – От своей любви, от горя ты сошёл с ума! Опомнись! Клянусь, я буду с тобой, я искренне желаю этого! – Зато я не желаю, – отозвался Призрак. – Посмотрим, пойдёт ли наш гость на жертву ради своей любви! – Безумец! Несчастный безумец! – прошептал Рауль, то бледнея, то краснея и, видимо, отчаянно пытаясь слиться с решёткой, к которой был привязан. Ну или просочиться сквозь неё, что было безнадёжно тем более. – Все мы в той или иной степени безумны! – отозвался Призрак из своей импровизированной ложи. Взгляд его пронзительных серых глаз устремился прямо в глаза виконту; Рауль сглотнул и ещё подёргался в своих путах, но как-то вяло. – Но решающее слово за нашим гостем. – За мной? – виконта такое заявление явно не обрадовало. – Я должен согласиться? Ты уже решил всё за нас, а я ещё должен давать своё согласие?! – Он дёрнулся; решётка громыхнула. – Да никогда! Он замер, потому что Призрак начал спускаться вниз и, наконец, даже не вздрогнув, вошёл прямо в озеро. Кристин взвизгнула и бросилась ему наперерез, но запуталась в шлейфе платья и плюхнулась в воду. Призрак обошёл её, как будто даже и не заметил. – Ответ неверный, – сказал он, подходя к Раулю, и дотронулся до щеки юноши, провёл по ней пальцем, затянутым в чёрную перчатку. Виконт вжался в решётку и зажмурился, вдыхая носом поглубже… Но вместо скольжения удавки на шее почувствовал нечто совершенно другое: Призрак ухватил его за подбородок и, подавшись вперёд, прильнул к его губам в поцелуе таком горячем и страстном, что скользкое дно озера ушло у Рауля из-под ног, и если бы его буквально не впечатали в решётку, первый поцелуй, очень вероятно, перешёл бы в последний. – Один, – пробормотал Призрак, тяжело дыша, и повторил содеянное. Теперь уже падение Раулю не грозило: ладони, пылающие даже сквозь перчатки, надёжно подхватили его под ягодицы, сильное мужское тело вжалось в его собственное – грудь в грудь, бёдра в бёдра, пока губы сливались и языки сталкивались в страстном поединке, ничуть не хуже дуэли на шпагах. И не только языки: на глазах у ошарашенной Кристин бёдра виконта слабо толкнулись в бёдра Призрака, на что тот остервенело впечатал юношу в решётку. Где-то впереди послышался изумленный вздох Кристин, но Раулю сейчас было не до неё: тело не повиновалось ему, охваченное сладкой слабостью, даже веки отказывались подниматься. – Два, – сообщил Призрак, отстраняясь. – А теперь скажите мне, мсье виконт, – произнёс он, пристально глядя в глаза виконту, которого всё ещё держал в объятиях, – скажите мне, что это было не «да». – Извращенцы! – послышалось сверху. Рауль и Призрак одновременно глянули наверх: в стене чернел проём, зеркало было отодвинуто, и где-то там, в темноте, исчезло подвенечное платье. – Кристин! – вскрикнул Рауль. Призрак усмехнулся. – Ну, – сказал он, снимая петлю с шеи юноши, – похоже, ваша возлюбленная решила за вас. Так, – добавил он, обращаясь, скорее, к самому себе, – надо бы замуровать ход… потом. А пока… второй акт! Больше Рауль никакую Кристин не звал: пробормотав какое-то невнятное проклятье, он прижался к многострадальной решётке, пока Призрак, смакуя каждый момент, целовал его ключицы и шею, поглаживал грудь под рубашкой, перебирал мокрые, слипшиеся от воды пряди волос. Сейчас виконт был даже рад, что верёвки держат его руки: ибо не знал, что бы сделал – оттолкнул Призрака или же прижал к себе крепче? Но чем дольше мужчина продолжал свою сладкую пытку, чем ниже он спускался, тем сильнее тяжело дышащий Рауль склонялся ко второму варианту. «Да кому она нужна, эта Кристин?» – в голове промелькнула мысль, и юноша на мгновение испугался её. Впрочем, страх быстро вытеснила радость, что его наконец-то отвязывают, и обессиленный Рауль упал в объятия своего похитителя. А похититель подумал, что у женщин есть как минимум одно очевидное преимущество: Кристин была значительно легче. Раз уж на то пошло, вполовину. Но ему грех было жаловаться – сам же ведь и привёл к такому исходу.