Роза без лепестков

      Директорский кабинет в «Опера Популер» был наполнен вздохами и стенаниями – вероятно, подобный шум производят тени, столпившиеся на берегу Стикса в мрачном царстве мёртвых. Отчаяние, тоска, трагичный отзвук похороненных надежд – всё слышалось в одной-единственной фразе, повторявшейся на разный манер:       – Мы разорены! Ты слышишь? Разорены!       – Ну мы разорены, да, да, у нас всё плохо. И что? – Фирмен глянул в помутневшие от горя и страдания голубые глаза коллеги. – По-твоему, лучший выход – это ныть? И объедаться шоколадом ещё, – он отобрал у Андре полупустую коробку. – Ты разменял уже четвёртый десяток, а ведёшь себя так, будто тебе четыре года! Оставь хотя бы мне.       – Забирай! – отозвался Андре. – Не всё ли теперь равно? У нас нет тенора, у нас нет сопрано, потолок до сих пор ещё не готов, и денег тоже почти нет! Театр обречён, и мы с ним вместе! Зачем мы только согласились на всё это?       Он со стоном уронил голову на руки.       – Ну насчёт денег это ты преувеличиваешь, – возразил Фирмен.       – Ты так уверен? – Андре вскинул голову. – Два ведущих артиста требуют неустойку! А новые претенденты наверняка потребуют баснословный гонорар... если ещё найдутся! Не верю, что это говорю, но, кажется, Призрак обошёлся бы нам дешевле!       Откуда-то потянуло сквозняком. Шторы на окнах едва заметно колыхнулись.       – Не чувствуешь... как будто холодом повеяло? – осторожно спросил Фирмен, озираясь по сторонам.       – Ничего я не чувствую! Это всё твоя богатая фантазия, – Андре фыркнул. – Купить оперный театр! Конечно, ведь мы будем вращаться в таких высоких кругах, рядом со сливками общества! И никаких немытых рабочих рож, никаких жалоб, никаких несчастных случаев...       – Но ты же сам этого хотел.       – Хотел! Но ты должен был меня отговорить! На что только я тебе доверяю?       Фирмен поставил конфетную коробку на стол.       – Ну, милый мой, – сказал он и вытер платком вспотевший лоб, – это уже, знаешь ли, решительно никуда не годится! Если ты думаешь обвинить во всём одного только меня, то...       – Не думаю, – отозвался Андре чуть тише. – Я погорячился. Прости меня.       На некоторое время в кабинете стало тихо.       – Между прочим, у театра ещё есть покровитель, не забывай, – сказал Фирмен. – И уж нам есть что с него спросить! Тем более, что он сам обещал возместить убытки... с премьерой была его затея! Значит, с него и спрос.       – О, конечно! Вот только десять дней назад, если не больше, он взял да и уехал на неопределённый срок. И всё! Если он вообще жив, конечно, и наш Призрак его не...       – Наш Призрак его не, – передразнил Фирмен. – Он прислал письмо сегодня утром. Вот оно!       И достав из кармана письмо, выложил его на стол перед коллегой. Андре изумлённо воззрился на конверт:       – Но как...       – Он хочет поговорить о деньгах! – продолжал Фирмен. – Назначил встречу. Я ответил, что мы будем ждать его в одиннадцать часов.       – А сейчас...       – Почти четверть двенадцатого. Надеюсь, он задержался у банкира, который сейчас отсчитывает наши деньги.       – Думаю, нет. В любом случае, это деньги театра.       – Конечно! Но театр-то принадлежит нам. Что-то ты становишься слишком щепетильным, друг мой... Кстати, а что с голосом? Ты что, охрип?       Он обернулся: побледневший Андре озирался по сторонам.       – Это был не мой голос, Ришар... Это сказал не я! Мы в ловушке! – он вскочил из-за стола и бросился было к дверям, но в них постучали. Белокурый директор остановился как вкопанный – и, без всякого предупреждения, рванул дверь на себя.       – Мсье Андре! Рад вас видеть, – в коридоре оказался виконт де Шаньи, удивлённый таким приёмом. – Простите, что заставил ждать… или же вы меня не ждали? Я писал вашему напарнику…       – Да-да, мы, конечно, вас ждали, мсье виконт! – Фирмен потеснил Андре в дверях. – Входите, прошу вас! Простите мсье Андре, он неважно себя чувствует: подозреваю, что это всё простуда.       – Простуда? Какая жалость! Очень сочувствую, мсье Андре. (Директор в ответ натянуто улыбнулся.) Один мой бельгийский друг последнее время принимал чай с мятой – прекрасное средство, и нервы тоже прекрасно успокаивает, очень рекомендую. – Рауль уселся в предложенное Фирменом кресло, оглядел кабинет и спросил: – У вас здесь, вероятно, сквозняки?       – Да, сквозняки, – Фирмен с шумом уселся за стол. – А скоро ещё, вероятно, и крыша протекать начнёт, а денег нет. Так что у вас за предложение, мсье виконт?       Рауль улыбнулся:       – Предложение, от которого вы не сможете отказаться, мсье Фирмен. Я нашёл вам тенора.       – Вы… простите, что?       – Нашёл вам тенора, – терпеливо повторил виконт. – Вы сможете возобновить спектакли, и почините свою крышу, и не только её, потому что этот человек принесёт театру успех и славу – и немалую прибыль, разумеется. У вас же нет тенора?       – Конечно, у нас нет тенора, – подал голос Андре. – Нет сопрано. И нет части потолка в зрительном зале. До сих пор ещё нет! И всё благодаря одной затее – избавить «Опера Популер» от бед! Стоит ли упоминать, кто убедил нас на неё согласиться?       – Мсье Андре, я обещал, и я это сделаю, – Рауль перестал улыбаться. – А что с сопрано? Что с мадемуазель Даэ? Она больна?       – По мне так вполне здорова, – сказал Фирмен. – За исключением того, что она, как и многие молодые женщины, крайне нервная особа. Вот только убедите ли вы её снова выйти на сцену в этом театре?       – А почему нет?       – Совершите невозможное? Ха! Ну что ж, если вы сможете, то вы прямо-таки чудотворец, мсье виконт. Пока же, помнится, вы обещали нам и нашего Призрака – живым или мёртвым… И что-то я его до сих пор не вижу!       – Зато вы слышите меня, – прозвучал голос в ответ. – Вам бы хотелось большего?       Директора вскрикнули и повскакивали со своих мест. Сложно было определить, откуда исходил голос, где Призрак – казалось, он везде. Колыхнулись занавеси на окнах, покачнулась и чуть не свалилась ваза с постамента под портретом одной из прежних примадонн Оперы, изображённой в роли музы. Наконец, оглушительно хлопнула входная дверь – но замок не щёлкнул. Андре оставил коллегу и опрометью выбежал в коридор – где, предсказуемо, никого не было. Директор обернулся на виконта. Тот пожал плечами:       – Удивительный человек, господа! А ещё он поёт. И как поёт! Вы же видели рецензии? Впрочем, о чём я говорю – вы были в ложе во время премьеры! И своими ушами слышали...       – И видели! – воскликнул Андре. – Много чего! Например, Бюке, повешенного на колосниках! И...       – Это же был несчастный случай, – спокойно возразил Рауль. – Вы сами об этом сообщили.       – Ах так! Несчастный случай! Как с Пьянджи, как с люстрой, как...       – Мы пересекли черту...       Андре с Фирменом и Рауль вздрогнули и замерли: Призрак запел. И хотя его голос звучал слегка искажённо, точно из-за какого-то неправильного эха, да и был это самый конец арии – всего лишь пара строк, – этого хватило, чтобы спор утих. Потом Андре слабым голосом спросил:       – Так вы хотите возобновить «Дон Жуана»?       – Что значит «они хотят»? – возмутился Фирмен, точно почувствовав, что вот-вот решение примут и без него. – Мы не можем вот так просто...       – У нас нет артистов!       – И театра в рабочем состоянии тоже нет!       – Он и не отремонтирует сам себя, уймись, – сквозь зубы проговорил Андре и с улыбкой повернулся к Раулю: – Но вы же понимаете, что зал нужно восстановить...       Виконт де Шаньи пожал плечами:       – Но разве я не обещал этого?       – Вам придётся убедить мадемуазель Даэ...       – И это я устрою. Мы договоримся. Но я выдвигаю встречные требования. Прежде всего, вы дадите мсье... э-э-э...       – Фантому, – донеслось то ли с потолка, то ли с двух сторон комнаты разом.       – Фантому? – Рауль огляделся. – Ну хорошо, спасибо. Итак, вы дадите мсье Фантому возможность работать в этом театре в качестве вашего ведущего тенора...       – Но... – попытался вмешаться Фирмен.       – Я ещё не закончил, мсье Фирмен. Так вот, в качестве вашего ведущего тенора как минимум до конца сезона с жалованием двадцать тысяч франков в месяц. Это во-первых. Во-вторых...       – Но ведь это грабительские условия, мсье виконт! – возмутился Андре. – Просто грабительские!       – Ничего подобного, – спокойно возразил Рауль, – ваш предшественник имел возможность выплачивать эту сумму, которая немногим больше жалования ведущего тенора. Вы же не рассчитывали экономить? Во-вторых, отступные от оперы. В-третьих, верните всё, что задолжали. Можно по частям.       – Но это же...       – По-вашему, всё это время театр стоит сам по себе? – спросил Призрак. Он был недоволен.       – Нет, конечно, вы держите его на своих могучих плечах, как Атлант! – воскликнул Фирмен. – Если мы ещё согласны платить вам за то, что вы делаете на публику...       – Бюке никогда толком не справлялся со своими обязанностями, – перебил Призрак. Его голос снова начал перемещаться. – Он только и делал, что пил не просыхая да подглядывал за балеринами. То, что колосники до сих пор не обрушились вам на головы – не его заслуга! Как и акустика в зале – найдёте ли вы другую такую во всём Париже? Ну и, к тому же, вас не затапливает из подвалов. Или вы тоже убеждены, что это происходит само по себе? Я знаю в этом театре каждый камень, – голос, смягчившись, прозвучал у Андре из-за плеча, – и никто, никто не знает его так, как я! Кстати, крыше над вашим кабинетом ничего не угрожает, а вот в гримёрных с левой стороны уже сыровато. Советую отправить кого-нибудь с проверкой, если не хотите устроить здесь у себя великое переселение народов! Ах да, – словно опомнившись, добавил он, – подыщите мадемуазель Даэ гримёрную получше. Как-никак, она станет вашим ведущим сопрано, заслужила и что-то более просторное. Например, бывшую гримёрную Карлотты. А её бывшую гримёрную займу я. Мне много места не нужно.       Директора переглянулись. Потом Андре сказал:       – Что ж, мы с коллегой принимаем ваши условия к сведению. Однако мы ещё не высказали свои. Прежде всего, никаких несчастных случаев! Это во-первых. Во-вторых, мы хотели бы видеть вас при подписании контракта и на репетициях. В-третьих, не пытайтесь запугать труппу!       Призрак засмеялся:       – Запугать труппу? По-вашему, я буду отбивать хлеб у мсье Рейе? Замены в оркестре вы произвели, я вас благодарю. Хор почти справляется. Мадам Жири хорошо поработала с балетом, они почти научились танцевать, а не просто скакать под музыку. Нет, труппой я доволен.       – Послушать вас, так все парижские критики по сравнению с вами просто невинные младенцы, – заметил Фирмен, наощупь отыскивая в коробке на столе последнюю конфету. – Хорошо! Контракт подпишем, как только вернётся мадемуазель Даэ: без неё, боюсь, мы и до конца сезона не управимся. Вы принимаете это условие, мсье Фантом?       Тишина.       – Кажется, молчание – знак согласия, – сказал Рауль. – Я поговорю с мадемуазель Даэ, господа, и, надеюсь, в ближайшее время мы все здесь увидимся. Деньги на восстановление потолка будут у вас завтра. А сейчас вы позволите мне откланяться?       – Как вам будет угодно, мсье виконт, – задумчиво отозвался Андре. – Кстати, мсье виконт! (Рауль обернулся у порога.) Вероятно, это не наше дело, но как так вышло, что мадемуазель Даэ вдруг осталась в стороне? Не сочтите за бестактность, но труппа, где тенор с маниакальным упорством преследует сопрано, вероятно, долго не просуществует, так что мы с коллегой хотели бы удостовериться... – Он глянул на Фирмена; тот закивал. – Ну вот. Так что же случилось?       Рауль пожал плечами.       – Мы обсудили всё и пришли к соглашению, – сказал он. – Такое, знаете ли, иногда случается...       – О, безусловно! Нас интересует только, не происходило ли это соглашение, пока вы были привязаны к решётке, а мсье Фантом... видите ли, мадемуазель Даэ кое-что нам рассказала...       – Я не понимаю, к чему вы клоните? – спросил Рауль.       – Неужели? Ну тогда я объясню, – голос Призрака, насмешливый, послышался как будто из-за стен. Директора в испуге шарахнулись ближе друг к другу. – Мсье Андре хочет знать, не собираемся ли мы, случайно, снять квартиры по соседству...       – По соседству? – переспросил Рауль.       – Да, так сделал мсье Фирмен, когда оставил мадам Фирмен и переехал поближе к мсье Андре – чтобы быть рядом в любую минуту.       – Мсье Фантом! – вскричал Фирмен.       – Что за намёки?! – Андре оглядывался по сторонам. – Нас связывает всего лишь...       – Да-да! Прошу вас, избавьте меня от подробностей, – Призрак негромко засмеялся. – До скорой встречи, господа!       – Какая наглость! – Фирмен подскочил на месте.       – Клевета! – воскликнул Андре. – Мсье виконт, поверьте, мы и подумать не могли...       – Да-да! – Рауль улыбнулся. – Вы всего лишь были обеспокоены, я понимаю вас. Он просто язвит. Видите ли, он не любит, когда его поступки ставят под сомнение... вы привыкнете, в общем. Но что за человек! Что за ум! Что за талант! До скорой встречи, господа. Не сомневаюсь, вы поладите.       – До скорой встречи, – в один голос отозвались директора. Рауль улыбнулся, вышел в коридор, направился к главной лестнице – а потом, убедившись, что никто не следит за ним, быстро сбежал вниз, прошёл маленьким коридорчиком, снова поднялся наверх, к гримёрным, и потихоньку отпер первую же дверь ключом, который достал из кармана.       Это была гримёрная Кристин Даэ.       И в ней, за запертой дверью, горела свеча на туалетном столике.       Рауль запер дверь, взял подсвечник и подошёл к большому, выше его роста, зеркалу в узорчатой раме. Сейчас в отражении, во мраке, со свечой в руках, он сам себе казался невзрачным и несерьёзным – бледный юноша со светлыми волосами, в беспорядке падающими на плечи: они растрепались, пока торопился сюда. Вздохнув, Рауль стал обследовать раму. В бесплодных поисках он промучился минуты две. Потом чертыхнулся:       – Да что ж такое? Ничего не могу найти! Эрик! – шёпотом позвал он. – Ты там?       – Нет, – донеслось из-за зеркала. – Я объяснил тебе пять раз. Ищи лучше!       – Но я ничего не вижу!       – А придётся.       – У-у, вредина, – недовольно отозвался виконт и опустился перед зеркалом на одно колено. – Говоришь, похоже на розу?       – Да.       – Тогда я, кажется, нашёл... – Рауль надавил на выпуклость на раме; что-то щёлкнуло, и зеркальное стекло как будто сдвинулось с места. – Так, а что дальше?       – Ищи вторую.       – Вторую?! Ты издеваешься?       – А по-твоему, зеркало должно открываться случайно, чтобы каждый любопытный мальчишка мог пролезть внутрь? – Эрик фыркнул. – Ещё чего недоставало!       – Нашёл, – удивлённо сказал Рауль. Зеркало щёлкнуло второй раз и отодвинулось. – Кажется, твоё ворчание хороший стимул... ух, – сказал он, подняв глаза на Призрака. – Сердце замирает, когда я тебя таким вижу...       – Приходишь в восторг от подозрительных типов в чёрных плащах? – Эрик протянул руку, чтобы помочь ему подняться.       – Нет, – Рауль воспользовался его помощью. – От тебя, когда ты так на меня смотришь. Знаешь, кажется, я буду безумно ревновать тебя к поклонницам…       Призрак забрал у него свечу и погасил её.       – Никаких поклонниц, – фыркнул он затем, притягивая Рауля к себе. – И поклонников тоже, – прошептал он юноше почти в самые губы. Тот нетерпеливо подался вперёд, ища его поцелуя.       Подсвечник со стуком приземлился на пол и укатился куда-то в темноту.