Kill me, heal me

Они сделали это. Они поймали его. Долгие изнуряющие каждого морально и физически часы расследования нового, нашумевшего по всему городу дела, заставившего работников полиции искать улики на местах очередной кровавой расправы, изучать множество архивных дел, чтобы отыскать по приметам свидетелей новоиспеченного убийцу, просматривать камеры видеонаблюдения, анализировать всю полученную информацию, чтобы в кратчайшие сроки предотвратить будущее убийство, тем самым не оставляя для служителей закона лишнего часа отдыха для тела и души. Даже дело Киры для группы расследования и самого L было на втором плане до сегодняшнего дня. Все закончилось. Никто не мог предугадать, что это дело раскроется именно так. Ни следственная группа, ни СМИ, ни самый известный детектив в мире. В один ноябрьский день были пойманы две самые опасные личности. Наконец-то неуловимый Первый Кира своими действиями совершил серьезную ошибку, которая отразилась на нем самом. Возле здания главного департамента полиции Токио собралось много репортеров с самых разных телеканалов, которых все дальше и дальше оттесняла полиция от места преступления. Остальные сотрудники полиции вместе со следственной группой по делу Киры, находились в состоянии шока, стоя вокруг виновника происходящего полукругом. Они были готовы при малейшем лишнем движении преступника стрелять на поражение. Время остановилось. Сегодня был один из немногих ненастных дней, какие бывают в стране Восходящего Солнца, нагоняющий на жителей лирическое настроение. С самого утра за окном накрапывал тихий и неторопливый дождь, больше похожий на дождевую пыль, рассеянную в воздухе. Даже человека это постигнет рано или поздно. Ночное небо совсем немного нахмуренное и какое-то грустное, как будто задумалось о чем-то как и сам Кира. Несомненно они оба были слегка печальны. Дождь и не собирался прекращать свою барабанную дробь по крышам домов и оконным стеклам, а наоборот исполнял мелодию чем-то напоминающую для внимательного слушателя похоронный марш. Первый Кира медленно поднял голову, быстрым взглядом осматривая окружающую его обстановку. А у его ног лежал преступник, которого долгое время не могли поймать до этого момента, чтобы прекратить убийства судебных прокуроров. Кира еще раз посмотрел на человека, который не успел закончить начатое в этот вечер, поверженный его Справедливостью. Чем дольше он всматривался в лицо, искаженное страхом и мольбой о милосердии у массового убийцы, которое было у его жертв, прежде чем он резал их, омывая кровью полы судов, тем больше находил подтверждений в правильности своего поступка. Но сейчас его не волнует эта грязь. «Неужели мое дело было таким незначительным для него, что он отодвинул его на второй план...потерял к нему интерес, который вновь появился с новым волнующим его гениальный ум делом? Ради победы над Кирой, L раскрыл мне свою личность. А для поимки этого убийцы он снял статус секретности со своей личности перед СМИ? Или это ловушка? Или...дело Киры и я больше неинтересны детективу?» — такими мыслями была занята голова Первого Киры, пока его медленно окружали сотрудники полиции, одевая на несопротивляющегося преступника наручники, а мертвое тело забирали в морг. Пойманный Кира находился в состоянии транса. Его не заботило душевное состояние отца, группы расследования. Пока холодный и спокойный голос не вывел его из этого состояния. — Ягами Лайт. Ты — Первый Кира. За твои преступления тебя ожидает смертная казнь. Ягами продолжал молчать, понимая что если он решится предупредить детектива, то запустит цепочку серьезных последствий, которые они оба не смогут предотвратить. — Я знаю, — тихо сказал Лайт. Посмотрев на сыщика своими карими глазами, в глубине которых, как в зеркальной глади, отражалась сущность Киры, он не без издевки спросил: — Почему я не вижу радости на твоем лице, L? Где торжество победы над проигравшим соперником? — Преступника не должно заботить мое душевное состояние, — жестоким голосом сказал сыщик, — но моя интуиция просто кричит, что ты что-то утаиваешь от меня. «Как же ты прав, скотина. Чертов L». — Ничего. — Врешь. Снова очередная порция твоей лжи. — Детектива не должна волновать правдивость слов преступника, ожидающего смертной казни, — в похожей манере ответил Лайт. — Верно. Это ни к чему. Ягами Лайт и L — две похожие личности, представляющие собой две стороны человека. Темную и Светлую. Но кто из них кто? Никто. Они оба дополняли друг друга с момента их первой удивительной встречи. Сильные и одинокие люди, стоящие под дождем напротив своего смертельного врага, освещенные светом сияющих звезд и яркой луной. Лайт считал, что никому не позволит остановить его на пути к осуществлению своей мечты, сопровождающий владельца Тетради Смерти горами мертвых тел, мешающими Новому Богу идеального мира, с легкостью переступать через них, чтобы достигнуть своей цели. Ягами вынужден хранить свой сокровенный секрет, ведь если о нем кто-нибудь узнает, то это будет означать конец всему. Ему приходилось прикрывать свою боль притворством. Они расстанутся, но чувства к нему останутся навсегда. Теперь лишь горькое одиночество станет его самым верным другом. Поймет ли он причины его поступка? Наверное, нет. Даже сам Лайт не может до конца понять. Ему придется оставить в его памяти самое плохое о себе. Сможет ли он пожертвовать собой, чтобы спасти детектива? Пару месяцев назад он бы сказал, что нет, но сейчас только безоговорочное да. Почему? Он любит L какой-то неправильной любовью. Не такой, какая бывает у его сокурсников и других влюбленных. Любовь, граничащая с ненавистью. Ему нравятся девушки. И Мису он считает красивой представительницей прекрасного пола с которой любой бы захотел встречаться. Но взор карих глаз цепляет только этот ужасный сладкоежка. Его враг. Его друг. Его любовь. Он ненавидит L до глубины души, не только за то, что он олицетворяет собой преграду к осуществлению его мечты, которую никогда не поймет, даже если использует на все 100% свои аналитические способности, но и за то, что детектив его враг, который совершенно спокойно может применить должный напор и жестокость к своему противнику, чтобы узнать правду, а не красивую ложь, которой наполнены их зрительные, молчаливые диалоги, и с беспристрастным выражением лица пойти для этого на крайние меры. Он единственный, кто способен своими действиями причинить больше всего страданий. Одним только внимательным и изучающим взором каждый день и ночь, неотрывно следящим за своим оппонентом, ища и подмечая любую деталь поведения, чтобы доказать, что серийный убийца преступников — это именно Лайт. Ягами может много времени посвятить для описания многих его действий и это будет только малая толика всего вышеперечисленного им. А его любовь к Рюдзаки состоит в бесконечном, захватываемом дух соперничестве двух гениев, играющих в дружбу для окружающих и их самих. Прошло совсем немного времени с того момента, когда соперничество Киры и лучшего в мире детектива переросло в безответную любовь. А со стороны L, наверно, будет только равнодушие и безразличие. Лайт не хотел говорить сыщику все то, что должен сказать, чтобы последний кусочек пазла закончил композицию картины. Любая победа имеет свою цену и каждый сам вправе выбирать, какова она будет для него. Пусть это и будет последнее, что правильное сделает в этой жизни Ягами. — Знаешь, L...напоследок я хочу сказать тебе то, что кроме меня тебе больше никто не скажет прямо в лицо. — И что же хочет мне сказать, Лайт-кун? — Ты все время одинок...и останешься таким до последнего. Ты никому не нужен. Ватари исполнит любое твое указание, даже если оно будет ему не по душе, а для тебя смертельно опасным. Твои наследники займут твое место и продолжат расследовать дела, оттесняя тебя в тень своими заслугами перед обществом. А мир погорюет над новостью о почившем гениальном детективе и вернется в свой обычный ритм. Единственного, кого заботил не только твой интеллект, но и ты сам, был я. А тем временем, с каждой минутой над Токио ухудшалась погода. Больше было не видно звезд и небесного светила — его закрыли появившиеся свинцовые тучи, поднялся сильный порывистый ветер, от чего у Лайта закладывало уши, а своим чутким обонянием он ощущал в воздухе запах озона и бензина, из-за большого скопления полицейских машин с мигалками. Громкие раскаты грома сотрясали небосвод, озаряя небесную гладь вспышками молний. Казалось, что сама погода испытывает похожие чувства, какие были у обычного смертного, как Ягами Лайт. — Уведите его, — отдал приказ детектив японской полиции, уходя в сторону своего автомобиля, чтобы покинуть это место с горьким осадком на душе. — Прощай, Эл Лоулайт, — произнес вслед Лайт на грани шепота, пока двое полицейских уводили массового убийцу с места преступления, завязав ему глаза плотной повязкой, погружавшей Киру в кромешную темноту.