Kill me, heal me

— L, нам нужно сделать объявление для СМИ. — Я знаю. Но после я и Ватари покинем Японию. Мне больше нечего здесь делать. Лучший в мире детектив направился в зал, где уже заждались репортеры и высокопоставленные лица, оставляя позади себя группу расследования и Соичиро Ягами, находящегося на грани сердечного приступа от случившегося. Обычно в такие моменты сыщик проявлял понимание и сопереживал, но только не в этот раз. Он должен выбросить из головы этого лживого мальчишку с грустным взглядом карих глаз, подобных карамели, которая нравилась Рюдзаки, но который был не свойственен Кире. Уверенным шагом детектив достиг нужного зала, где будет проводиться самое долгожданное мероприятие. Он занял центральное место во главе длинного стола рядом с представителями японской полиции и подошедших Ягами, Моги, Мацуды и Айдзавы. — Добрый вечер. Я — L. Перейду сразу к делу. Дело Киры закрыто. Второго Киру полиция Японии поймает без моего участия. Мной будут предоставлены все материалы по этому делу. Смертная казнь Первого Киры состоится намного раньше, чем положено в связи с тяжестью преступлений. В течение часа он будет доставлен на эшафот. Отвечать на ваши вопросы я не собираюсь и не считаю нужным, — прохладным тоном сказал детектив, сидя в своей любимой позе и попивая крепкий чай со сладкими пирожными, которые принес Ватари. Взгляду общественности предстал самый известный и загадочный детектив, который на протяжении многих лет со всеми спецслужбами связывался через поверенного человека, но именно в Японии, расследуя нашумевшее дело по всему миру, L раскрыл свое инкогнито для СМИ. Репортеры, подобно ищейкам, учуявшим свежий и сенсационный материал, были удивлены и немного шокированы тем, кто сидел во главе стола переговоров. Многие по-разному представляли как выглядит частный сыщик, но никто не мог даже подумать, что он будет таким неординарным и необычным, как и его дедуктивные способности и гениальный интеллект. Молодой парень, которому можно дать лет двадцать пять, с черными растрепанными, как смоль волосами, темными синяками под глазами, обрамляющими черные бездонные глаза, которые утягивали смотрящего на него в свою опасную пучину, и поражающие своей проницательностью. Выглядел он неопрятно, а из одежды на детективе была белая футболка с длинными рукавами и широкие джинсы. На этом можно было бы закончить описание парня, но что сильнее выделялось в облике L, так это его манера сидеть и поедание на деловой встрече пирожных, из-за чего среди всех присутствующих в строгих и элегантных костюмах, он выглядел белой вороной. Рюдзаки на несколько часов абстрагировался от происходящего вокруг него, сконцентрировав свое внимание на сладком, но мешали ему это сделать навязчивые мысли, от которых он никак не может избавиться с момента расставания с массовым убийцей. L с самого начала подозревал Ягами Лайта. Ему больше не нужно о нем думать. Дело раскрыто, а убийца понес наказание. Правосудие восторжествовало. Так почему он не может радоваться такой долгожданной победе над сильным соперником? Почему слова этого юного идеалиста продолжают эхом звучать в его голове? Рюдзаки не хотелось признавать этого, но в словах Лайта было зерно истины. Для всех, окружающих его людей во время расследования запутанных и интересных своими загадками дел, детектив производил впечатление одиночки, который никому не доверяет, а сам чересчур осторожен и связывается с правоохранительными службами только через Ватари, которому действительно доверяет. Но внезапно он с легкостью пошел на риск, надеясь лишь на Леди Удачу, раскрыл свою личность именного ему, окутанную тайной даже для воспитанников приюта Вамми. Детектив чувствовал неприятную пустоту в груди и нежелание находиться в этом месте. Ему хотелось уехать из этой страны, которая что-то перевернула в его восприятии мира и действительности. Выбросить навсегда и бесповоротно из своей головы слишком идеального Лайта, которого Рюдзаки на самом деле считал своим первым и единственным другом, но не остальных людей, которые были лживы и расчетливы. Сам Лайт был не безгрешен и ему больно осознавать, что он прав, считав Ягами Кирой, хотя на малое количество процентов сыщик продолжал верить, что с годами развитая интуиция впервые подведет его, даст осечку, но все случилось так, как и было предсказано с самого начала их смертельной схватки. Размышления сыщика прервал вопрос назойливого репортера, который уже несколько раз обратился с ним к детективу. — Что вы чувствуете, узнав, что Кира был среди вас? — Я знал, что Кира среди следственной группы. В целях расследования я раскрыл свою личность подозреваемому по этому делу, которым являлся Ягами Лайт, — нехотя ответил детектив, раздраженный тем, что его оторвали от глубоких и серьезных размышлений. — Скажите, считаете ли вы правильными идеалы Киры? — задала вопрос молодая девушка-репортер. — Преступники должны понести наказание за совершенные преступления согласно закону. Кира же считал себя божеством, очищающим мир от криминала. Он серийный убийца. И молодой человек с нарцистическим расстройством личности. — Вы считаете, что вершите Правосудие во имя закона? — вновь спросили L из зала. — Я — закон, — сказал сыщик, сидящий в ореоле своей буквы. Но неожиданно на большом экране позади детектива, исчезла литера L и взамен ей начал появляться текст, написанный на английском языке. Все присутствующие, включая самого Рюдзаки, обратили все свое внимание на монитор. «Hello, L. Once you saved my life and I don't like to stay in debt. I want to help you to fix. I will show you how actually works the Police. You are a fine detective and a good person, help people that need your help, even if it's not as high-profile cases with which you usually work. Albeit the original methods, peculiar only to you. I think that you haven't become an emotionless doll, what you see many. Save Light until your soul is not turned into darkness. Well-wisher». «Здравствуйте, L. Однажды вы спасли мне жизнь и я не люблю оставаться в долгу. Я хочу помочь вам исправить ошибку. Я покажу вам, как на самом деле работает Полиция. Вы прекрасный детектив и хороший человек, помогающий людям, которые нуждаются в вашей помощи, даже если это не настолько громкие дела с какими вы обычно работаете. Пускай и оригинальными методами, свойственными только вам. Думаю, что вы еще не до конца стали бесчувственной куклой, какой видят вас многие. Спасите Свет, пока ваша душа не обратилась во тьму. Доброжелатель» — автоматически перевел текст L. «Спасти Свет...свет написано с заглавной буквы...Неужели?!» — не успел до конца обдумать свою догадку детектив, как сообщение с текстом исчезло, взамен себя предоставляя на внимание публики видеозапись, которая показывалась в реальном времени. Но увиденное на экране поразило и ужаснуло сыщика, который вообще редко проявлял какие-либо эмоции, но только не сейчас. На видеозаписи была показана камера допроса. Небольшое по размерам помещение со слабым освещением. Первое, что выделялось на этой записи, так это высокий и мощный мужчина средних лет, одетый в полицейскую форму, который находился в крайней степени бешенства. Он неотрывно смотрел сверху вниз на того, кто сидел на полу, как поломанная марионетка, которой обрезали ножницами Судьбы нити, с помощью которых она выступала, чтобы развлечь публику и своего любимого кукловода. Молодой парень с темно-русыми волосами, которые выглядели сальными и с запекшими корочками крови в таких раньше мягких, как шелк волосах. Его одежда была грязная, местами запачканная кровью, а где-то даже порвана. Было видно, что ему больно сидеть и двигать руками, которые были закованы в наручники с длинной металлической цепью, тянувшейся от них к большому кольцу над головой преступника. Его глаза скрывала повязка, которая не позволяла ее владельцу видеть лица собеседника. У парня был измученный вид, но его тюремщику было все равно. Это был Ягами Лайт. — Молчишь?! Ненадолго. У меня и не такие начинали говорить, — поведал мужчина, нанося сильный удар кулаком в челюсть Ягами, причиняя ему еще больше боли, от чего голова массового убийцы дернулась в сторону, но затем вернулась вновь в исходное положение, а с пересохших губ струей стекала густая кровь. Ягами молча продолжал сидеть и никак не реагировать на стоящего напротив полицейского. — Я все равно рано или поздно выбью из тебя нужную мне информацию, маленькая дрянь. Лайт не произносил ни звука, сплевывая кровь в сторону. — А знаешь ли ты, что уже, — посмотрев на свои часы, мужчина продолжил, — мертв около двух часов. Тебе ускорили казнь. И мы оба знаем, кто это сделал. И теперь весь мир может спокойно выдохнуть, избавившись от такого психа, как ты, — раз за разом снова пытался психологически надавить мужчина на убийцу, добавляя к своему методу допроса немного насилия. Его методика, отработанная на многих похожих подозреваемых и отпетых убийцах, каким-то чудодейственным образом не действовала на этого массового убийцу. Это еще больше с каждым часов раздражало и приводило в неописуемый гнев и так неспокойного блюстителя закона. Хотелось сделать больно, унизить, растоптать, добыть то, что ему нужно. И он добьется своего. Скоро этот крепкий орешек расколется и затем от него легко избавятся, как от ненужной вещи в интерьере. — Скажи мне и за это я убью тебя. Ты не будешь больше мучиться...я же вижу, как тебе больно. Я уверяю тебя, что такого как ты ждет только Ад и ничто другое. — Н-нет... — тихим и хриплым голосом сказал Первый Кира. — Что? — Не скажу... — громче произнес Лайт, без запинки высказывая ему в лицо свой ответ. — Не скажешь, — задумчиво повторил мужчина, — хм, интересно, где ты еще целый, — вслух рассуждал он, при этом нанося мощный удар с ноги в живот Ягами. — Повтори-ка, а то у меня ощущение, что мне послышалось, ты сказал "да". — Иди к черту! Полицейский присел на корточки перед Кирой и сильной хваткой схватил Лайта за волосы, а затем четко и раздельно произнес: — Ты Мне Скажешь! Со стороны Первого Киры было ноль реакции на это заявление. — Зачем тебе покрывать его? Поверь, он не оценит твоих стараний. Приблизившись еще ближе к лицу молодого убийцы, мужчина снова продолжил применять свою методику и если она даст хорошие результаты, то он обязательно ее запатентует. — Ты ему не нужен. Кому нужен серийный убийца? Сам подумай, ведь я читал, у тебя достаточно острый ум. И по моим данным он уже покинул Японию, — пристально всматриваясь в лицо Киры, полицейский следил за сменой эмоций, которые калейдоскопом сменялись одна за другой, но внезапно, когда уже можно было праздновать победу в этом допросе, его жертва снова приняла отрешенный вид, надев идеальную маску на симпатичное личико. — Я тебе ничего не скажу, — чеканя в который раз каждое слово, повторял усталый и побитый Лайт. — Ты не выйдешь отсюда живым. Я в любом случае убью тебя. Ты должен быть благодарен мне, что я даю убийце отсрочку для прощания с этим миром. Думаю, мои методы более эффективны, чем его, да, Кира? — Мразь...такие как ты загрязняют наше общество, прикрываясь законом...ты ничем не лучше обычного преступника. Подняв голову вверх, чтобы посмотреть на своего словесного оппонента в этом помещении, насколько это позволяла боль во всем теле, Ягами просто не мог не задеть за живое полицейского, в надежде, что он выполнит свои обещания быстрее, чем планирует. Он знал, что долго не выдержит. — Тебе до него еще расти и расти, ублюдок, — искривляя губы в нахальной улыбке произнес Ягами, наслаждаясь звуками, издаваемыми мужчиной ругательств, как будто он находился на музыкальном концерте классической музыки, а не сидел скованный наручниками в сырой камере. — Ты ничего не узнаешь...можешь сразу убить меня. — Скажи мне имя L!!! — не вытерпел полицейский, стремительно подходя к Кире и крепко сдавливая тонкую шею, перекрывая доступ кислорода и наслаждаясь мгновениями удушения своей жертвы, как это делают змеи. — Ты же умный и догадливый мальчик, правда, Кира?! Ты знал, что мы придем за тобой. И почему же ты не попросил защиты у него от таких плохих, как мы, м? — с издевкой удар за ударом наносил своими словами тюремщик, держа Киру на грани обморока, но все же контролируя ситуацию. Он пока нужен ему живым. — Я унесу...его с собой...в могилу, — прохрипел Лайт. Разжав пальцы на горле массового убийцы, мужчина начал новую серию ударов, что служило началом очередного периода экзекуции для упавшего на пол Киры. Он снова окунал его с головой в беспросветную и непрекращающуюся мареву боли, неизвестности, а также накатываемого страха. И после своего ухода, оставлял одно лишь желание быстрой и тихой смерти.