***
Если бы не было Луи и всех его других друзей, живущих здесь, Гарри бы не раздумывая сменил общежитие. Стайлс демонстративно отстраняется и пытается игнорировать взгляд, которым Гай впивается ему в щеку. — Я же сказал тебе: у меня есть парень. Перестань преследовать меня. — Это не значит, что мы не можем общаться и гулять вместе, — отвечает тот, прислоняясь бедром к стиральной машине, скрещивая руки на груди, смеривая Гарри с ног до головы взглядом, не подразумевающим ничего, кроме дружбы. — Или же этот таинственный парень не выпускает тебя из виду? Не то чтобы я виню его— — Это Луи, — коротко отвечает Гарри, переставая красиво складывать одежду. Все это заставляет его чувствовать себя неуютно. — И нет. Мне не нужно чье-либо разрешение для дальнейших действий. — Луи? — переспрашивает Гай, выпрямляясь. — Разве он не твой лучший друг? — Так и есть. — Подожди, я помню, как ты говорил кому-то, что он тебе как брат. Тот самый Луи? Потому что если ты пытаешься заставить меня ревновать, это работает, — нежно шепчет Гай, касаясь кончиками пальцев голой руки Гарри. — Ты выглядишь очень горячим в этой футболке. Очень сексуально. — Он не мой брат, — резко отвечает Гарри, начиная собирать вещи. Он одет в старый потрепанный черный жилет, футболку и джинсы. Возможно, в следующий раз он наденет спортивные штаны и водолазку. Не то чтобы это что-то изменит: он знает, что Гай все равно найдет способ прикоснуться к нему. — Мне нужно идти, — бормочет Гарри, поспешно покидая прачечную, не дожидаясь ответа Гая.***
— Что случилось? — спрашивает Луи, валяясь на кровати Гарри, ногами подпирая стену, закидывая липких мишек гамми в рот. Ему всегда нравятся красные больше остальных. Комната в общежитии Гарри размером с крошечную обувную коробку, с простым деревянным шкафом, письменным столом и стулом, на котором Луи нарисовал уже кучу пенисов и который каждый раз скрипит, когда Гарри пытается крутиться на нем. Также в комнате висит гирлянда из лампочек, которую Луи помог повесить над кроватью в день их заселения. Здесь хорошо. Уютно. Гарри нравится эта комната. — Лу, пожалуйста, не говори и не ешь одновременно. Сядь, а то подавишься и умрешь. — Ты не позволишь мне этого. Я не волнуюсь, — добавляет он, откусывая голову мишки, бросая остальную часть мармеладки в Гарри. Медведь отскакивает от плеча Гарри и падает на пол. Хм, желтый. Гарри наклоняется, поднимает его и бросает в мусорное ведро для бумаги. — Прекращай работать и давай обниматься. Гарри обиженно хмыкает и смотрит на свои записи. Он уже почти закончил выделять цветом последний кусочек материала для зачета. Может быть, он оставит его на завтра. Сейчас он не может сосредоточиться, когда Луи явно настроен на то, чтобы отвлекать его. — Ты все еще не сказал мне, что случилось. Нет даже смысла говорить, что все хорошо. Луи знает его как свои пять пальцев. — Обнимашки! — кричит Луи так громко, что Гарри абсолютно уверен, что его соседи отлично слышат их. Стены в его комнате слишком тонкие. — Тссс. — Обнимашки, — настаивает Луи, улыбаясь и глубоко вздыхая. Гарри встает с кресла, поворачивается на пятках и прыгает сверху на кровать, надеясь, что Луи не успеет принести еще больший ущерб. В последний раз он пытался воссоздать бетховенскую оду «радости» пуканьем подмышек. После этого на Гарри накатали жалобу, хотя они даже не были громкими. Ну, громкий смех Гарри мог иметь некоторое отношение к жалобе, но все же. — Ты зануда. — Да, — отвечает Луи, протягивая руку, переплетая их пальцы вместе. — Развлеки меня. Гарри сворачивается рядом с Луи, подтягивает ноги и прижимает колени к подбородку, так как Луи лежит на самом краю, а кровать не такая уж и большая. — Не очень удобно, — говорит Луи, будто читая мысли Гарри. Это не было чем-то удивительным на данный момент. Он обхватывает Гарри так, чтобы они могли вытянуть ноги, а Гарри — удобно устроиться у него в объятиях, соединяя колени и их обратную сторону подобно паззлу. Кажется, что они созданы для того, чтобы так идеально подходить друг другу. Это не так. — Лу? — Что случилось? — Как ты думаешь, ты мог бы, например, держать меня за руку? Кончики пальцев Луи медленно спускаются вниз по спине и через какое-то время достигают руки Гарри, переплетая их пальцы вместе. — Как сейчас? — тихо и осторожно спрашивает Луи, обдавая горячим дыханием затылок Стайлса. Гарри в ответ дрожит, и это так глупо. Это же Луи. Они всегда близки. — А если… завтра, например? На глазах всех людей? — Ох, — отвечает Луи, тут же отстраняясь, но Гарри проворно хватает его за руку и прижимает к груди, снова переплетая их пальцы до тех пор, пока Луи опять не расслабляется и не опускается, прижимаясь спиной к груди, экономя место на кровати. — Как сейчас. Я просто… Гай сказал мне, что не верит, что я встречаюсь с тобой. — Он неудачник. Каждый хочет встречаться со мной. Гарри хихикает и поворачивается в объятиях Луи таким образом, чтобы можно было спрятать лицо в сгибе шеи. Томлинсон пахнет свежим бельем и маслом какао. Как детство и дом. — Но ты ни с кем не встречаешься уже вечность. Грудь Луи поднимается и опускается от глубокого дыхания. — Наверное, я еще просто не встретил никого достаточно интересного для себя, хотя мне понравилось гулять с тем высоким парнем пару недель назад. Как его зовут, напомни? — Том? — Да, точно, — урчит Луи, крепко обнимая Гарри за плечи, извиваясь до тех пор, пока его бедра не оказываются между раздвинутых ног Гарри, как кусочки головоломки, наконец-то попавшие на их надлежащее место. — Он был… он был хорош? — спрашивает Гарри, с трудом подавляя желание поставить метку на шее Луи. Ему никогда не нравится, когда другие люди завладевают вниманием Луи. После них он чувствует себя отвергнутым, даже при том, что знает, что Томлинсон любит его больше всех. Он просто… он не любит делиться. Гарри даже не знает, почему спрашивает теперь, почему эти слова все равно оставляют ощущение неуверенности в груди. Может быть, это просто оттого, что он сегодня чувствует себя странно. — Он делает хороший минет. Гарри приглушенно вскрикивает Луи в шею, сжимая в кулак его черную футболку. — Луи. — Ты спросил — я ответил. Гарри учится на первом курсе универа, как и Луи, который провалил вступительные экзамены и решил попробовать в следующий раз. После провала он берет годичный отпуск и устраивается на работу, чтобы заработать немного денег для универа, надеясь, что Джей не придется беспокоиться еще и об этом. Гарри нравится то, каким стойким и решительным может быть Луи. Как он всегда старается сделать вещи проще для всех, кого он любит. — Что-то ты притих, милый, — нежно спрашивает Луи, потираясь щетинистым подбородком о макушку Гарри, теребя кончиками пальцев ткань жилета на плече. — С тобой все в порядке? Не слишком красочно для тебя? — Да, — шутит Гарри, надеясь поднять настроение. Луи хмыкает и проводит пальцами по внутренней стороне руки Гарри, слегка касаясь его подмышки. Гарри ловко скрючивается и выставляет ладонь напротив Луи. — Не надо. — Мы оба знаем, что я не буду. Неудобно. Гарри очень боится щекотки, но Луи в буквальном смысле умирает, если кто-то дотрагивается до его ноги, подмышки или шеи. — Помнишь, когда я щекотал тебя и ты написал в штаны? Луи сжимается и тихо ворчит «заткнись», отчего Гарри лишь смеется и обнимает его крепче, чувствуя, как его веки тяжелеют от тепла тела Луи, убаюкивая его. — Тебе было пятнадцать. — Мы можем не говорить о моих самых постыдных моментах? Я не заслуживаю этого. Гарри тихо смеется и прижимается к челюсти Луи; от его дыхания, должно быть, становится щекотно, потому что Луи неожиданно вздрагивает и сжимает крепко бедра Стайлса. — Ты останешься на ночь? — спрашивает Гарри. — Если хочешь, — сонно бормочет Луи Гарри в волосы. — Ты еще спрашиваешь? — повторяет Гарри фразу Луи, отказываясь двигаться даже на дюйм, когда Луи, пыхтя, пытается выдернуть одеяло из-под их вялых тел. — Ты бесполезен. — Хмпх, — это последнее, что Гарри может сказать, постепенно погружаясь в дремоту, подсознательно чувствуя, как Луи натягивает одеяло вокруг их запутанных тел так, как Стайлс любит больше всего.***
Они на мини-кухне общежития, Гарри склоняется над кастрюлей, заполненной соусом для макарон, когда вдруг внезапно чувствует, как кто-то нежно обхватывает его бедра, и мягкие, влажные губы касаются задней части его шеи. — ЧТО— — Шшш, — шепчет Луи, пытаясь подавить смех, — твой сталкер следит за нами. Это Луи. Просто Луи. Гарри всеми силами пытается утихомирить свое сердце, чувствуя, как рука, безвольно державшая деревянную ложку, начинает слабеть. Он должен помешивать. Луи прижимается к его спине, дотрагиваясь кончиками пальцев до кромки потертой белой футболки Гарри, слегка сжимая пальцами чувствительную кожу бедер. — Так пойдет? — Хм, да. Да, — шепчет Стайлс в ответ, хватая ложку и плотно закрывая глаза. — Думаешь, после этого он поверит, что ты встречаешься со мной? — Я не… я не знаю, — почему так трудно дышать? Блять. Ему нужно уйти от плиты. Пар вызывает у него головокружение. Он должен прислониться к стене, пар из кастрюли заставляет его глаза слезиться. Но ему нужно помешивать еду, иначе она подгорит снизу. — Он ушел, — шепчет Луи, убирая руки от кожи Гарри, и они наконец отстраняются. Гарри старается не смотреть Луи в глаза, чувствуя, как руки предательски дрожат, как он снова начинает помешивать соус. Какого черта только что произошло? Что именно он чувствовал, когда… как… ничего. Ничего. Это же Луи. Он никогда не чувствовал подобного при чьих-то прикосновениях. Но это ничего не значит. К тому времени, когда он доделывает им ужин и склоняется над столом, чтобы вытереть томатный соус с подбородка Луи, все возвращается на свои места.***
— Где твоя вторая половинка? — спрашивает Найл, когда тянет Гарри к студенческому центру. Он не говорит, почему они идут туда, но Гарри подсознательно догадывается. У Найла никогда не было проблем с тем, чтобы достать презервативы. — У него лекция. И мы не ходим вместе везде. Стайлс видит, как Хоран оборачивается, чтобы взглянуть на него краешком глаза. Идиотское хихиканье вкупе с чавканьем — ужасное зрелище. Они не всегда ходят вместе. У них есть своя собственная жизнь и увлечения, они только иногда спят в одной кровати, и это не значит, что— — Тот факт, что ты понимаешь, о ком я говорю, уже играет большую роль, — отвечает Найл, хватая Гарри за запястье, заставляя его тем самым идти быстрее, игнорируя тот факт, что Гарри обиделся. — Вы как две сиськи. Или соски. Вы всегда вместе. — Что ты— — Подожди. Это значит, что Лиам и я — другие, соски поменьше? Ты понимаешь меня, ведь у тебя их четыре. Я больший из маленьких, да? Гарри не должен был делиться с ним Twix в первый день ярмарки первокурсников. Он, возможно, сейчас дремал бы в своей кровати под кучей одеял, но вместо этого ему приходится идти в студенческий центр и наблюдать за тем, как Найл с помощью его пропуска получает бесплатные презервативы. В одну секунду Гарри занимается чтением листовки по профилактике венерических заболеваний, буквально в следующую Найл запихивает презервативы в его карманы. — Найл! — кричит Гарри, подскакивая, тут же хлопая Хорана по рукам. С красным лицом он наклоняется и поднимает с пола пару упавших пакетиков презервативов. Осужденных взглядов, направленных в их сторону парочкой студентов, стоящих поблизости, достаточно, чтобы заставить Гарри написать им личное письмо с извинениями перед тем, как убежать. — Ты не можешь просто— — Хаз, я люблю тебя, но тебе нужно расслабиться. Будь готов ко всему. Это, черт возьми, универ. Живи как хочешь! — добавляет он, ударяя Гарри по плечу так сильно, что тот спотыкается и чуть ли не летит лицом в автомат с презервативами, стоящий напротив них. — Я живу, и я свободен! Та же самая пара студентов, которые кидали ранее в их сторону косые взгляды, резко замолкают и открыто смотрят на них. Не зная, что еще делать, Гарри запихивает упавшие презервативы в свои карманы и избегает взглядом всего, кроме носков своих туфель. — Ты определенно самый маленький из сосков, — бормочет Гарри. Он не будет извиняться за это. Найл в ответ лишь громко смеется. Конечно, чего можно еще от него ожидать. Единственный раз, когда Гарри видел его по-настоящему оскорбленным, был когда какой-то второкурсник назвал его барбекю «посредственным». — Когда-нибудь ты поблагодаришь меня за это. Черт возьми. Зачем они ему, если он даже не влюблен ни в кого? — Я не собираюсь просто пойти и трахнуть кого-то. Не то чтобы это плохо, просто… не сейчас, — не с кем-то, кому он не может доверять. И, может быть, это печально, что в девятнадцать лет его самой сексуальной историей является поцелуй, но… он просто не хочет делать все остальное, пока не влюблен. Луи не толкает его на такие поступки. — Как насчет того, чтобы найти тебе хорошенького парня? — Я не могу, — признается Гарри, хотя ему, вероятно, следует держать свой рот на замке. Опять же, когда-нибудь ему придется признаться. — Я… Луи и я— — Я, черт возьми, знал это! — Что? — нет, не может быть, что Найл мог— — Вы наконец, вытащили свои головы из задницы! Я буквально только вчера говорил Лиаму— Ох. О нет. — Нет, это не… мы не вместе! Я имею в виду, как сказать. Ну, мы… мы притворяемся? В последний раз Гарри видел такое выражение лица у Найла, когда их преподаватель добавил два дополнительных названия в их список для чтения. И вообще, какого черта Найл и Лиам обсуждают их? — Я не знаю, что происходит, но мне это не нравится. — Луи помогает мне. Ты знаешь Гая? Он из моей семинарной группы. Он просто не оставляет меня в покое, потому что, видимо, я ему чем-то приглянулся. Я сказал ему, что встречаюсь с Луи, чтобы он оставил меня в покое. Найл пару раз моргает. — Вы такие тупые. — Эй! — это был последний раз, когда Гарри делился своей едой с Найлом. — Ты понимаешь, что, если ты перестанешь притворяться, он начнет преследовать тебя снова? Если он вообще когда-нибудь оставит тебя в покое. — Ой. Я имею в виду… оу. Хорошо. Фигня. Но все-таки. — Нет никакой гарантии, что он от меня отстанет. Он просто должен увидеть и понять, что я не выдумываю. Или, по крайней мере, у меня будет оправдание не видеться с ним, если он спросит снова. И даже при том, что Найл изучает тот же современный языковой курс, они все равно в разных группах. Гарри был в ужасе, когда Гай начал садиться рядом с ним и смотрел на него больше, чем на преподавателя. — Возможно, — повторяет Найл, громко вздыхая, поправляя бейсболку, как будто готовясь к напыщенной речи, достойной одного из его рассказов о заключениях и политике в Америке. — Я думаю, он может поверить, но ты думаешь, что Луи, типа встречаясь с тобой, никого не трахнет на стороне? Новости быстро расходятся, особенно у нас. Если он трахнет кого-то, ваша история закончится, не успев начаться. Гарри не задумывался об этом, действительно не задумывался, как это будет работать или что бы это могло значить. Он… просто пытается убедить себя. — Я не эгоист. Может быть, в первую очередь, ему не стоит лгать или позволять Луи делать это за него. Но уже поздно, они погрязли в этом дерьме достаточно глубоко. — Конечно, нет, — мягко отвечает Найл, кладя руку на плечо Гарри. — Просто ты погряз во всем этом. Это редкая правда, и Гарри, как бы ни сопротивлялся, все же соглашается с тем, что Найл, возможно, прав.***
Луи замечает, что Гарри ведет себя странно, с тех пор, как находит парней у входа в универ. Гарри просто хочет освободить карманы своих джинсов и спрятать презервативы где-то в глубине его ящика с нижним бельем. — Ты выглядишь нервным. — Я? — отвечает Гарри, откашливаясь. Его голос всегда становится на октаву выше, когда он пытается что-то скрыть. — Нет. Просто… не знаю. Прости. — Захватывающая история, — нежно дразнит его Луи, костяшками пальцев дотрагиваясь до бедра Гарри, почти касаясь его кармана с презервативами. Гарри в ответ подскакивает и дергается в сторону, прекрасно зная, что совершил только что огромную ошибку. — Хорошо. Ты ведешь себя странно, даже для такой ситуации. — Эм, нет. — Ты ведешь себя так, как будто я собираюсь укусить тебя, — недовольно бурчит Томлинсон, заходя в здание общежития, попутно обнимая Гарри за поясницу. — Я имею в виду, достаточно справедливо. Это не первый раз, но… ладно. Поговори со мной? Это из-за того, ну, ты понимаешь? Гарри понимает, что ему и Луи никогда не нужна конкретика, чтобы понять тараканов в голове друг друга. — Нет. Луи, нет. Это не… я хочу. Я должен сначала спросить тебя, черт, я одно сплошное огорчение для тебя. Луи проводит кончиками пальцев вниз по спине Гарри, их взгляды встречаются за долю секунды до того, как Гарри кладет свою руку в руку Луи. — Это настоящая пытка, — тихо говорит Луи, сжимая руку Гарри. — Я не против этого. Это происходит не в первый раз. Они и до этого держались за руки, будь то сон, или просто прогулка. Иногда Гарри переворачивает руку вверх Луи и соединяет их ладони вместе, показывая тем самым, насколько меньше рука Луи в сравнении. Сейчас же все… по-другому. Может быть, потому что теперь у них есть странная цель. — Обещаешь? — тихо спрашивает Гарри, зная, что им нужно обговорить кое-какие правила и разработать план на будущее, но прямо сейчас он просто хочет услышать от Луи обещание. — Обещаю. Они молчат по дороге к комнате Гарри, попутно здороваясь с несколькими людьми, живущими на их этаже. Слишком погруженный в свои мысли, Гарри не успевает остановить Луи, когда тот отпускает его руку и ныряет в передний карман штанов Стайлса за ключом от комнаты. Пара презервативов падает прямо на стройные ноги Гарри. Они оба тут же замирают, сжавшись; Гарри моментально натыкается на пристальный взгляд Луи. — Я… это не… я не… — Вау… это так неожиданно. Но ведь в его другом кармане еще больше. Боже. — Дерьмо, — шепчет Гарри, опускаясь на колени, определенно без какой-либо изящности, плача из-за неудач во всей его жизни. Луи вздыхает и опускается на колени тоже. Гарри чувствует, как будто кто-то засунул ему под кожу зажжённую спичку. — Ты ничего не хочешь мне сказать, милый? — улыбаясь, спрашивает Луи, держа в руках парочку презервативов. Гарри собирается убить Найла. Это так чертовски неловко. — Я даже не… это все Найл. Это его презервативы, — раздраженно вздыхая, оправдывается Гарри, так как он не собирается использовать их в ближайшее время. Найл всегда хочет сделать как лучше, но иногда его поступки просто заставляют Гарри чувствовать себя немного ненормальным, типа «посмотрите на этого девственника, быстрее бы его кто-то уложил в постель, а то это странно». Он не жалеет, что не потерял девственность в пятнадцать, как большинство его друзей, но иногда он ненавидит то, как другие заставляют его чувствовать себя неудачником. — Возьми себе, я… я все равно не собираюсь их использовать. Луи вздыхает и запихивает презервативы, держащие в руке, и те, что на полу, в уже переполненный карман слишком обтягивающих джинс Гарри. — Черт возьми, мне надо поговорить об этом с Найлером? — Может, не надо? — смущенно шепчет Гарри, вставая на ноги, отчаянно пытаясь уйти с открытого пространства коридора, мысленно хороня себя под одеялами, надеясь, что Луи догадается сделать ему чай. Луи обнимает руками Гарри за талию, нежно подталкивая Стайлса в сторону кровати. Гарри отпускает его и с тихим вздохом падает на свою спасительницу. Близость с Луи всегда делает все лучше. — Эй, теперь ты можешь использовать их при очередном сексе. Сэкономишь уборку. — Луи, — ворчит Гарри, довольный тем фактом, что сидит спиной к Луи. Когда дверь наконец закрывается за ними, он вздыхает с облегчением. — Я имею в виду, я же купил тебе вибратор и кляп, предназначенные для игры, на день рождения, и я не буду осуждать тебя, если узнаю, что ты используешь их по назначению, — добавляет он, улыбаясь Гарри в шею, отчего тому в ответ хочется засунуть голову под подушку. Он никогда не может жалеть себя слишком долго, не когда Луи рядом. — Заткнись. Я использую его в качестве пресс-папье. — Оригинально, — комментирует Луи, освобождая себе место на кровати. Это ложь. Гарри использует его больше, чем должен, но Луи не обязательно об этом знать. — Это так неловко, прекрати. Луи поворачивается и толкает парня на кровать, чувствуя, как матрас подпрыгивает под весом Гарри. — Похоже, я должен провести тебе урок сексуального воспитания. Убедиться, что ты ответственный и что проявляешь надлежащую заботу о себе. Что используешь достаточно смазки, подготовки и всего остального. Гарри бросает ближайшую подушку в улыбающееся лицо Луи, игнорируя то, как его желудок сжимается при этих словах, словно Луи опять впервые привел его на американские горки. — Спорим, я знаю больше, чем ты, — улыбаясь, говорит Гарри, выпирая подбородок вперед, инстинктивно закрывая глаза, когда Луи располагается между его расставленных ног и зарывается руками ему в волосы. — Неужели? Ты типа сексперт? — Я много читаю, — обиженно бормочет Гарри, толкая Луи в руку, заставляя тем самым его двигаться. Луи хмыкает и тянет немного волосы Гарри на себя, царапая и дразня пальцами кожу Гарри до тех пор, пока он не чувствует, как тот начинает мурчать от удовольствия. Гарри вслепую подтягивается и находит бедра Луи. Держась за них, он подается немного вперед, чувствуя мягкость хлопка футболки Луи на щеке. — Ты маленький утенок. Посмотри на себя. — Не останавливайся. — Отлично, — вдыхает Луи, и Гарри прекрасно знает, что он симулирует раздражение, потому что Луи никогда не может держать свои руки в волосах Гарри слишком долго, даже когда тот его не просит. Может быть, это связано с тем, что теперь его волосы почти достают до плеч. Гарри думает купить заколочки и попросить Луи, чтобы он заплел его, когда им будет скучно. — Но взамен ты сделаешь мне массаж ног. — После душа. — По рукам. — Двадцать минут? — спрашивает Гарри, потому что это то, сколько обычно времени он потирает ноги Луи. Гарри прекрасно понимает, почему люди думают, что они больше, чем друзья, но он просто… он доверяет Луи больше, чем кому-либо, и знает, что это безопасно, быть таким, каким ты хочешь и не выглядеть глупо в чьих-то глазах. — Посмотрим на тебя и твою впечатляющую выносливость. Гарри хихикает в грудь Луи, оборачивая руки вокруг его талии, сжимая ее так сильно, что тот, не выдерживая, начинает через пару секунд пищать. — Я могу продержаться дольше. — Ты так молод и наивен, — отвечает Луи, захватывая раковину уха Гарри. — Когда-нибудь жизнь предоставит тебе урок, просто подожди немного. Гарри надеется, что Луи не чувствует, как от этих слов его сердце начинается биться сильнее. Это никак не связано с Луи. Это не так.***
Дождь барабанит по окну Гарри в устойчивом ритме, делая веки почти неподъемными. Это утро субботы, и он и парни собрались встретиться около нового музыкального магазина приблизительно через час. Гарри еле представляет, как он наденет носки, не говоря уже о том, как вылезть из кровати. Может быть, ему стоит сказать, что у него диарея. Или пищевое отравление от острой курицы Найла, которую он вчера готовил. Гарри как раз собирается закутаться поглубже в одеяло, когда слышит тихий стук в дверь. — Да? — отвечает он, зевая, смотря на дверь. — Впусти меня, — тихо скулит Луи, и Гарри уже заранее знает, что ему придется нелегко. В прямом и переносном смысле. Гарри встает с кровати, чувствуя, как бордовый ковер между кроватью и столом щекочет его босые ноги. Он в последний раз зарывается в него пальцами ног и осторожно ступает на холодный ламинированный пол, волоча одеяло за спиной наподобие плаща. Интересно, такое же ли опухшее у него лицо, как он это чувствует. — Я так понял, ты не чистил зубы, да? — спрашивает Гарри, когда открывает дверь, чтобы впустить Луи. — Ты тоже, — отвечает Томлинсон, щекоча теплым дыханием шею Стайлса. — Неа, как раз думал идти спать. Луи довольно улыбается и идет обратно к кровати Гарри, падая сверху на нее наподобие звезды. Гарри кривится, когда получает локтем в бок и в бедро. — Это фактически одна из твоих лучших идей, — медленно отвечает Луи. Погода октября наконец добралась и до него. — У тебя нос холодный, — жалуется Гарри, перетасовывая их тела на кровати таким образом, что они теперь не болтаются в воздухе. — Я не ношу носки. — Я потрясен. — Прекрати дерзить мне. Ты должен быть на моей стороне, — ворчит Луи, нарочно прижимая холодный нос к шее Гарри. — Мое человеческое одеяло. — Поставь будильник. Мы должны начать собираться примерно через сорок минут, — напоминает ему Гарри, оборачивая пуховое одеяло вокруг них. — Давай останемся сегодня дома. На улице ужасная погода. Гарри просовывает бедро между ног Луи, как он обычно делает, но в этот раз Луи прерывисто вздыхает и отстраняется, пряча смущенное лицо в плечо Гарри. Стайлс широко распахивает глаза, явно чувствуя утренний стояк, упирающийся ему в бедро. — Извини, — смущенно говорит Луи, отодвигаясь достаточно далеко, чтобы Гарри больше ничего не чувствовал, — Эм, ну… я не успел подрочить. — Все нормально, — бормочет Гарри, даже при том, что его сердце бьется высоко в горле, и он чувствует жар от тела Луи, прижатого так близко к его собственному. Это глупо. Это даже не первый раз, когда один из них внезапно возбуждается оттого, что они нежничают всю ночь или просто… просто потому что. Это всегда случается. Иногда члены решают заняться своим собственным делом. Гарри отказывается верить, что это странно. — Ты хочешь позаботиться о нем? — Нет, — отвечает Луи, поворачивая голову, скользя губами по лбу Гарри. — Он спадет через минуту. Луи лежит под ним, сонный и твердый, и Гарри должен отвлечь его. Он не должен это предлагать. Черт. — Хочешь, поговорим о фальшивых бойфрендах? Обо всем этом? Луи зарывается пальцами в волосы Гарри, большим пальцем потирая родимое пятно за ухом, о котором знает только он и никто больше. — Я разговаривал с Найлом, и он думает, что мы глупые. Что я не до конца честен с тобой. — Я так и думал, — отвечает тихо Луи, касаясь большим пальцем мочки уха Гарри. — Найл ничего не понимает в этом. — Но он отчасти прав, как бы… не то чтобы я собираюсь покончить со всем. Потому что если мы сделаем это, то ты не сможешь быть с кем-то еще, и я не хочу, чтобы ты делал мне одолжение… — Гарри, — бормочет Луи, сжимая в кулак кудряшки, вдыхая фруктовый шампунь, — не глупи. Я не сексоголик— — Нет, нет, — издает Гарри разочарованный вздох. — Я знаю, что ты не такой. Но это возможно, если ты этого захочешь, понимаешь? Я не хочу лишать тебя этого. — Нет, я участвую в этом. Сколько понадобится. К тому же, я не думаю, что он еще долго будет ходить за тобой. Ему это просто надоест, и он переключится на кого-то другого, — дразнясь, добавляет Луи. — Кроме того, ты не настолько горяч, Гарольд. — Заткнись, — ворчит Гарри, щипая Луи за бок, улыбаясь, когда он скрючивается. — Я надеюсь, что ты прав. Они просыпаются до того момента, как Найл начинает барабанить в дверь Гарри. Дождь так и не прекращается, и они все чувствуют себя немного мрачно из-за этого, таким образом, вместо похода в город, они располагаются в углу общей комнаты в креслах-мешках. Гарри подворачивает свою круглую шапочку под уши Луи, потому что он не перестает жаловаться, что его волосы выглядят дерьмово, а Луи взамен делится чаем с Гарри. Все в порядке. Ничего не изменилось. До тех пор, пока Лиам не открывает рот и не говорит: — Найл рассказал мне о вашем плане, — он выглядит виноватым, когда оглядывается вокруг, проверяя, подслушивает ли их кто-нибудь. Его брови нахмурены, а взгляд особо озабочен, отчего Гарри начинает думать, что это все неспроста. — Если бы я знал, я бы не сказал о вас те вещи. — Какие вещи? — спрашивает Луи, одергивая рукава своей толстовки, случайно ударяясь затылком о подбородок Гарри. Стайлс недовольно мычит, протягивает руку и тянет Луи на себя, чтобы тот случайно не поубивал людей, сидящих вокруг них. — Вчера ко мне подошел Гай и начал задавать странные вопросы, и я не знал, что ему ответить, когда он спросил, вместе ли вы. Гарри молчит, чувствуя дурное предчувствие в животе. — Ну-ка, Пейно, — нетерпеливо, с долькой обиды говорит Луи. — Что ты ему сказал? — Что вы лучшие друзья? Что вы всегда касаетесь друг друга. Я не знал! Луи тяжело вздыхает, отчего Гарри торопливо добавляет: — Все нормально, Лиам. Ты не мог знать этого. — Все равно простите меня. — Все нормально, — уверяет его Гарри, даже при том, что ему начинает казаться, что все это зря и что он просто должен все бросить и перебороть себя. Если он и дальше будет избегать Гая и говорить ему, что он никуда с ним не пойдет, конечно, парень не сдастся. — Мы просто разнообразим нашу игру, — тихо добавляет Луи, теребя рукав свитера Гарри, наклоняя голову назад, чтобы посмотреть на него. Гарри озадаченно моргает пару раз, но все же кивает в ответ. Во что он вляпался?***
Гай не ведется на это. Он продолжает спрашивать у Гарри, что он делает после их последней лекции, весь семинар. Когда Гарри в очередной раз отказывается и говорит, что пойдет гулять со своим парнем Луи, выражение лица Гая явно говорит об обратном. — Мы просто разнообразим нашу игру, не так ли? Боже, что они делают? Что Гарри делает? Он никогда не сможет справиться с этим. Одинокий, расстроенный и нуждающийся в Луи, он зажимает свой кулачок, зависающий перед дверью Луи, колеблясь долю секунды, прежде чем, наконец, постучать. В какой-то момент он должен перестать быть таким зависимым от Луи, который решит его проблемы и всегда будет рядом, когда Гарри нуждается в нем. Возможно, двадцать лет спустя он будет печальным холостяком, ждущий своей очереди на внимание Луи, получая при этом жалостливые взгляды от мужа и детей Луи. Он не может позволить этому случиться. Он не хочет быть обузой. Гарри слышит шум и топот ног перед дверью, прежде чем она наконец открывается, демонстрируя покрасневшего Луи с уродливым оранжевым одеялом, обернутым вокруг его бедер. — Привет, — говорит Гарри, падая в объятия Луи так сильно, что тот едва успевает устоять на ногах, выдыхая удивленный смех в шею парня. Просто… немного дольше. Он может побыть эгоистом немного дольше, не так ли? — Что это было? Гарри в ответ тихо всхлипывает и крепко оборачивает свои руки вокруг плеч Луи. Он на грани слез без какой-либо причины. В данный момент он не хочет, чтобы Луи переживал о чем-то. — Эй, — дверь захлопывается, и руки Луи медленно перемещаются на поясницу Гарри, — что случилось? Гарри качает головой и отказывается отступать, продолжая дальше опалять горячим дыханием шею Луи. Конечно, Луи беспокоится. Было глупо надеяться на то, что Луи не заметит, в каком состоянии Гарри. — Если ты в порядке, то так, к сведению, я стою перед тобой почти голый. Обнаженная кожа спины Луи вдруг начинает пылать под ладонями Гарри. У Луи всегда была гладкая кожа. Даже когда они проходили период половой зрелости, и Гарри в какой-то миг начал покрываться прыщами, у Луи не было ни пятнышка. Луи всегда был… другим. Красивым. — Извини, — бормочет Гарри, погружаясь в шелковистую теплоту лопаток Луи. — Я опять запутался. Не надо было приходить. — Ты всегда так делаешь, — напоминает ему Луи без упрека голосом, каким обычно он разговаривает со своими младшими сестрами и Гарри. — Ты грубый. Гарри прячет свой нос за ухом Луи и потирает вверх-вниз его лопатки, попутно чувствуя, как тот дрожит. Наверное, он замерз. — Прости, я буду хорошим. Луи сжимает в кулак футболку Гарри и говорит: — Опускай свою задницу вниз, пока я… эм- Гарри бросает взгляд на приостановленный экран полузакрытого ноутбука Луи и замирает. — Хм… ты хочешь, чтобы я ушел? — Что? Чт—, он замечает смущенный взгляд Гарри и улыбается, почесывая рукой лицо. — Нет. Это… это ничего. — Ты смотрел порно, — констатирует очевидное Гарри, потому что даже когда он болеет, он не упускает возможность дразнить Луи до тех пор, пока он не покраснеет. Он редко краснеет. Было бы преступлением не воспользоваться этим, а также то, голый ли Луи под одеялом. — Спасибо за прекрасное наблюдение. С таким набором навыков ты определенно должен изучать криминологию. Гарри медленно подходит к ноутбуку, кровь моментально прилегает к его щекам, когда он видит парня, лижущего языком задницу другого парня. — Вау. — Черт, — бормочет Луи, поспешно опуская крышку ноутбука, вызывая тем самым у Гарри отчаянный смешок. — Я не думаю, что я когда-либо захочу поместить свой язык в чью-то задницу. — Если ты будешь и дальше позорить эту комнату своими кинками, я выставлю тебя вон, — добавляет Луи, поднимая брови и подталкивая Гарри к кровати. — Клянусь Богом, ты хуже кота. Всегда должен все знать. — Я никого не позорю! — смущенно бормочет Гарри, пряча лицо в ладошках. — Я просто… хотел посмотреть. — Как я сказал. Ты хуже, чем кот. Гарри обиженно надувает губы. — Я могу уйти, если ты так хочешь подрочить. Луи тяжело вздыхает. — Не будь дурачком. Оставайся на месте. Я просто… надену боксеры. Он поворачивается спиной и сбрасывает с себя одеяло так быстро, что Гарри едва успевает моргнуть. Еще достаточно рано, чтобы солнце, просачивающиеся через окна, омывало кожу Луи всеми оттенками мерцающего золота, располагаясь каскадом вниз на его позвоночнике и красивых полушариях, когда он наклоняется, чтобы вытащить пару боксеров из своего шкафа. Гарри переводит взгляд на свои шлепанцы и шумно сглатывает. На Луи определенно приятно смотреть, но все же. — Итак, что привело тебя в мою скромную обитель? — спрашивает Луи, подтягивая боксеры до бедер, резко оборачиваясь. Его стояк, кажется, в ближайшее время точно не собирается спадать. — Я должен идти. — Да ладно тебе, — улыбаясь, говорит Луи, царапая ногтями покрасневшую кожу над поясом боксеров. На секунду Гарри задумывается, будет ли Луи снова дрожать, если он прикоснется к нему. И когда он понимает, о чем думает, то прикусывает губу до боли, пытаясь вырваться из этой паутины разврата. — Не будь мудаком и оставайся. — Плохой набор слов, — отвечает Гарри, отпуская губы, пряча руки под бедра. Комната кажется ему слишком маленькой, меньше, чем обычно, и это не из-за кучи вещей, разбросанных на полу. Нет. — Да, но… я не умру от стояка и посиневших яиц. В любом случае, у тебя есть парочка. Гарри не знает, нет, он знает, как неприятно быть прерванным в середине дрочки, но все же. — Ты предпочитаешь быть тем, кто вылизывает тебе попу, или наоборот? Хорошо. Хорошо. Он не должен спрашивать об этом. Луи разворачивает свое вращающееся кресло и садится на него сверху, кладя подбородок на спинку. Это выглядит так нежно, так невинно, то, как они обсуждают что-то совершенно новое для них, сексуальное. И, кстати, стояк по-прежнему натягивает боксеры Луи. Луи специально сексуально выгибается, касаясь кончиками пальцев пола. — Ты целовал свою маму этим ртом? Гарри в замешательстве моргает, оглядываясь в сторону ноутбука, пытаясь сдержать смех. — Ты не обязан мне отвечать. Если ты, эм… не цыплёнок. — Как ты смеешь! Я нет, о, боже мой. Я петух, если что. — О Господи, — Гарри вытирает рукой лицо, пытаясь не стать еще более красным, потому что это довольно смешно. — Как насчет того, чтобы угадать, какой из них я? Если ты ошибешься, то будешь стирать мою одежду месяц. — Я и так делаю это, — напоминает ему Гарри, широко улыбаясь. Он любит стирать, и Лу всегда подшучивает из-за этого над ним. Гарри не возражает. — Хорошо. Я думаю… это зависит от твоего настроения, или от того, с кем ты? Рот Луи расплывается в ленивой ухмылке, пальцы нежно сжимают спинку стула. — Ты не ошибся. — То есть ты… — шепчет Гарри, широко распахнув глаза, отчаянно желая знать, правда ли это. Луи никогда не стесняется, когда рассказывает о своих подвигах, но в то же время он никогда не хвастается. — Хочу, но… не знаю. Думаю, что я сделаю это, если буду в долгосрочных отношениях с кем-то. — О, — все, что Гарри может сказать, извиваясь от нетерпения. — Но ты этого хочешь, да? — Ты хочешь вылизать мою задницу? — Ты угадал, — бубнит Гарри в ответ, бросая ближайшую подушку в голову Луи. Он даже не пытается увернуться от нее, лишь громко смеется и опускает ее на пол. Наклонив голову для следующего удара, он пристально смотрит на Гарри, намерения его больше не забавляют. Гарри хочет отвернуться. — На самом деле, то, что я желаю для тебя, не должно иметь дело с чем-то плохим, — говорит он. Стул жалобно скрипит, когда он встает и садится рядом с Гарри на кровать. Гарри обводит большим пальцем шрам над его левым коленом, тот, который он получил, когда ему было десять, когда он думал, что катание на велосипеде вниз по склону холма без тормозов является хорошей идеей. — Луи. Томлинсон берет Гарри за руку и переворачивает ее ладошкой вверх, соединяя их пальцы вместе. — Разве я когда-нибудь тебя подводил? Кожа Луи горячая на ощупь, и все, о чем Гарри может думать, — то, как два парня классом старше смеются над ним, когда он принес в школу плюшевую обезьяну, и то, как Луи пытается избить их мешком для обуви, который он всегда носит с собой в спортзал. И даже при том, что он меньше, и двое против одного, они оба все равно, плача, убегают прочь. — Нет. Нет, никогда. — Вот именно, — нежно шепчет Луи переплетая их пальцы вместе и поднося замочек из рук ко рту, мягко касаясь губами костяшек пальцев Гарри. — Я сделаю все, чтобы ты чувствовал себя комфортно. — Ты не должен этого делать, — смущаясь, отвечает Гарри. — Я чувствую себя ребенком. Я должен сам справиться с этим. — Остановись. Это не… ты… — вздыхает Луи расстроенно, касаясь большим пальцем задней части руки Гарри. — Ты слишком хороший. Слишком добрый. А он мудак. — Мне кажется, что он действительно думает, что я играю с ним, — говорит Гарри, смотря вверх. Волосы Луи мягкие и падают ему на лицо, а его щеки тронуты легкой щетиной. Когда Луи успел так вырасти? — Он думает, типа это такая уловка, чтобы заставить его ревновать. — Мы просто должны показать ему, что он ошибается, не так ли? В уголках глаз Луи появляются мелкие морщинки, солнечный свет, вливающийся в комнату через окно, делает его ресницы темно-золотыми. На секунду Гарри думает, что каждый раз, когда он моргает, они оставляют космическую пыль на его щеках. Гарри отводит взгляд в сторону и кладет голову Луи на плечо. — Я люблю тебя, Лу. — Я тоже тебя люблю. — Мне кажется, что ты по-прежнему тверд. Луи скручивает сосок Гарри, отчего тот не медля начинает кричать, хлопая его по руке. Они в порядке. Все будет в порядке.